«Родина! Все, что пошлешь:
Нежданную беду, свирепый искус, пламенное счастье,
Все вынесу и через все пройду,
Но не лишай доверья и участия».
Ольга БЕРГОЛЬЦ.
Русский писатель, Нобелевский лауреат Иван Александрович Бунин назвал время октябрьской революции «окаянными днями». А как можно назвать годы репрессий своих граждан, когда авторитарная власть возвысилась над законами и, поправ человеческую мораль, достигла в своих злодеяниях средневековой инквизиции, уничтожила миллионы сограждан только за то, что люди родились, росли и занимались полезным для общества трудом.
Речь пойдет о 20-30-х годах рокового 20-го века. О них много написано книг, статей, засняты километры кинопленки, поставлены сотни спектаклей, казалось бы, и сказать нового ничего нет. А писать и говорить об этих злодеяниях надо еще и еще, чтобы в наших сердцах постоянно звучал реквием по безвинно погибшим, чтобы молодые поколения знали страдания людей, их преждевременную искалеченную старость или, того хуже, смерть в молодые годы.
Хрущев Н.С., готовя доклад 20-му съезду КПСС в 1956 году, затребовал справку о численности репрессированных по «контрреволюционным» обвинениям за период с 1921 по 1-е февраля 1954 года. Справка была подготовлена и подписана генеральным прокурором СССР Р. Руденко, министром внутренних дел СССР С. Кругловым и министром юстиции СССР К. Горшениным, в которой говорилось: «за этот период было приговорено коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, военной коллегией, судами, трибуналами 3 млн. 777 тыс. 380 человек, в том числе к высшему наказанию 642980 человек, к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и менее — 2 млн. 369 тыс. 220 человек. Из общего числа репрессированных только 877 тыс. осуждены судами и военными трибуналами. Это менее одной четверти. Остальные 2,9 млн. были приговорены Коллегией ОГПУ, тройками НКВД и Особым совещанием» (1).
Прошло более 60 лет после резонансного 20-го съезда партии, некоторые прозаики и ныне пытаются фальсифицировать, приуменьшить количество жертв тех описываемых лет. Так, Баландин Р. К. в своей книге «Маленков. Третий вождь страны Советов», изданной в 2013 году, ссылаясь «на опубликованные достоверные сведения» (не указывает кто, когда и где опубликовал эти «достоверные сведения»), писал: «Всего было в исправительно-трудовых лагерях 105 тысяч человек в 1937 году и 185 тысяч человек, осужденных за контрреволюционные преступления». Отсюда делает вывод: «Массовым террором для страны 150 миллионов человек это считать нельзя» (2). Оставим такой вывод на совести Баландина и издательства «Вече».
После 17-го съезда ВКП(б), состоявшегося в 1934 году, из присутствовавших 1966 делегатов было уничтожено 1108, то есть 56 человек из каждой сотни.
Съезд избрал членов и кандидатов в члены ЦК 199 человек 110 из них были арестованы, 98 человек из арестованных расстреляны. Только в Московской городской и областной партийных организациях из 146 секретарей райкомов к 1939 году были арестованы и расстреляны 136. (3)
Коварная рука сталинских палачей не разбиралась: поддерживаешь ли ты генеральную линию партии или занял оппозицию к ней - шло массовое истребление народа: партийных и беспартийных, государственных деятелей и партийных функционеров, видных ученых и работников правоохранительных органов, комсомольских комитетов и профессиональных союзов, лиц духовенства и атеистов, рабочих и колхозников. Работники НКВД вчера по указке своих хозяев истязали невинных людей, сегодня сами шли под расстрел. «Правда» в 90-х годах писала: «... В годы репрессий погибло более 20 тысяч чекистов» (4).
Власть безумцев направила свое нещадное орудие на высший командный состав Красной Армии, вследствие чего неопытные и необученные командиры и командармы, заменив репрессированных, не смогли в первые месяцы войны показать военное искусство за неимением такового, а некоторые командующие, миновав Лубянку, боялись проявлять инициативу.
Генерал Тодорский А. И., испытавший застенки Лубянки, после освобождения принимал участие в работе по реабилитации военачальников и составил такую таблицу:
«В Красной Армии перед войной было (репрессировано):
5 маршалов Советского Союза (трое);
2 армейских комиссара 1-го ранга (оба);
2 флагмана флота 1-го ранга (оба);
2 флагмана флота 2-го ранга (оба);
6 флагманов 1-го ранга все (шестеро);
15 флагманов 2-го ранга (девять); 4 командарма 1 ранга, что соответствует современному званию «Генерал армии» (два);
12 командармов 2-го ранга (двенадцать);
15 комиссаров 2-го ранга (пятнадцать);
67 командиров корпусов (шестьдесят);
28 корпусных комиссаров (двадцать пять);
199 командиров дивизий (сто тридцать пять);
97 дивизионных комиссаров (семьдесят девять); 397 командиров бригад (двести двадцать один); 36 бригадных комиссаров (тридцать четыре).
Из 877 перечисленных в списке военачальников высокого ранга 608 были репрессированы, это каждые семь из десяти. За 1937-1938 годы было уничтожено 40 тысяч офицеров армии и флота. В 1938 г. недостаток в командном составе превысил 34 процента, требуемых по штатам (5).
Массовые репрессии и грубые нарушения социалистической законности начались после убийства С. М Кирова. Вечером 1-го декабря 1934 года по инициативе Сталина (без решения Политбюро ЦК и ЦИКа - это было оформлено опросом только через два дня) было подписано секретарем ЦИКа Енукидзе следующее постановление:
«1. Следственным властям - вести дела обвиняемых в подготовке и совершении террористических актов ускоренным порядком;
2. Судебным органам не задерживать исполнение приговоров о высшей мере наказания из-за ходатайств преступников данной категории о помиловании, так как Президиум ЦИК Союза ССР не считает возможным принимать подобные ходатайства к рассмотрению;
3. Органам наркомвнудела приводить в исполнение приговоры о высшей мере наказания в отношении преступников названных выше категорий немедленно по вынесению судебных приговоров» (6).
Хрущев Н. С., докладывая на 20-ом съезде КПСС, рассказал о методах допросов и дознаний арестованного. «Если человек не совершал преступления, как можно получить от него признания в преступлении? Только одним способом - применением физических методов воздействия, путем истязаний, лишения рассудка, лишения человеческого достоинства. Так выбивались мнимые «признания» (7). Когда волна массовых репрессий в 1939 году стала ослабевать, местные партийные руководители начали писать в ЦК партии Сталину о том, что работники НКВД применяют физические воздействия к арестованным, чтобы добиться признательных показаний. Сталин в ответ направил 10 января 1939 г. шифрованную телеграмму секретарям обкомов, крайкомов, ЦК компартий республик, наркомам внутренних дел, начальникам управлений НКВД такого содержания: «ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП(б). . . Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников? ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод» (8). Далее Хрущев рассказал, как допрашивал на заседании Президиума ЦК КПСС бывшего заместителя начальника следственной части по особо важным делам НКВД-НКГБ СССР бывшего полковника Родоса Б. В. «Этот никчемный человек с куриным кругозором в моральном отношении буквально выродок. Он истязал и определял судьбу видных людей...». «Мне сказали, что Косиор и Чубарь являются врагами народа, поэтому я, как следователь, должен был вытащить из них признания, что они враги. . . Я считал, что выполняю на практике поручения партии» (9).
Никита Сергеевич в своем докладе 20-му съезду партии не нашел места сказать что-то доброе о Рыкове и Бухарине, зато в нескольких местах, как заслугу, упомянул «идейную борьбу партии против противников ленинизма - троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев». Раскрывая злодеяния Сталина, Хрущев не смог отказаться от восхваления вождя в идейном разгроме всех врагов ленинизма (Только бы идейно, но ведь громил и физически - А. В. ).
«Представим себе на минуту, - продолжал Хрущев, - что бы получилось, если бы у нас в партии в 1928-1929 годах победила линия правого уклона, ставка на «ситцевую индустриализацию», ставка на кулака и тому подобное. У нас не было бы колхозов, мы оказались бы обезоруженными и обессиленными перед капиталистическим окружением» (11). О НЭПе ни одного слова не сказал, как будто тех лет и не было в истории СССР. Может быть, потому, что проводниками этой политики были «правые уклонисты» Рыков, Бухарин и др., не признававшие, по его мнению, генеральную линию партии. Хрущев впитал эту неприязнь, будучи слушателем и секретарем партийной организации Промышленной Академии. Именно там он приобщился к борьбе с «правыми» и тогда началась его партийная карьера. Никиту Сергеевича в то время поддерживал и вдохновлял Мехлис Л. З., тогдашний ответственный редактор газеты «Правда».
* * *
Настолько народ был загипнотизирован партийной идеологией, что считал каждого, находящегося на партийной или государственной вершине, непогрешимым ликом с нимбом. В ноябре-декабре 1936 года шла предвыборная кампания по выборам в Верховный Совет СССР. Сверху указали, что по Нижегородской области будет баллотироваться Ежов Н. И.
На предвыборном собрании Горьковского автозавода беспартийный кузнец-стахановец Мокеев выдвинул (наверняка ему велели выдвинуть) кандидатом в депутаты Ежова, давая выдвиженцу хваленую характеристику: «Всех революционных подвигов тов. Ежова невозможно перечислить. Самый замечательный подвиг Николая Ивановича - это разгром японо-немецких троцкистско-бухаринских шпионов, диверсантов, убийц, которые хотели потопить в крови советский народ... Их настиг меч революции, верный страж диктатуры рабочего класса, НКВД, руководимый тов. Ежовым. Мы все как один в день выборов 12 декабря вместе со своими семьями пойдем к избирательным урнам и будем голосовать за тов. Ежова» (12). Надо полагать, простому рабочему такое пламенное выступление не написать, ему готовили речь партийные или энкавэдешные спичрайтеры, восхваляя верного пса, потопившего в крови в 1936-1938 годах многие тысячи невинных людей. Как чувствовали себя Мокеев и его наставники, когда узнали, что их депутат в 1939 году был арестован и расстрелян, как злейший враг страны? Можно понять...
На февральском (1937г) пленуме ЦК ВКП(б) с докладом выступил нарком госбезопасности Ежов, в котором утверждал: «... лидеры правых сохранили после 1929 года свою «подпольную организацию», ставили цель захватить власть и вступили в блок с троцкистскими, антисоветскими партиями и меньшевиками». В конце доклада предложил «немедленно расстрелять Бухарина и Рыкова, сидевших в зале заседаний среди других членов ЦК партии».
«Сталин, - писал Ю. Семенов, - пыхнув трубкой, покачал головой... «прежде всего, закон, Конституция и право на защиту. Я предлагаю отправить их в НКВД, пусть там во всем разберутся... У нас следователи - народ объективный, невинного не осудят, невинного освободят» (13). Вслед за докладчиком Ежовым и репликой Сталина с резкой политической оценкой и обвинением выступил Микоян А. И. Его горячие призывы: «бить!», «бить!», «бить!» врагов народа запали в души членов пленума:
Молотов В. М.: «Не будете признаваться, этим и докажете, что вы фашистские наймиты. Арестуем - сознаетесь!»
Бухарин в начале его гонения объявил голодовку в знак протеста. Члены Политбюро ЦК высказали Бухарину, что он голодовкой своей ЦК не испугает. На заседании рокового пленума Николай Иванович обратился к членам ЦК с просьбой простить его слова. Он только хотел донести до сведения, что голодовкой ЦК не запугивал, а просто хотел ответить на ложь и клевету.
Ворошилов К. Е.: «Типун тебе, Николай, на язык, падла!»
Сталин на покаянные слова Бухарина бросил: «Мало». «Мало». Непонятно, чего «мало» — или раскаяния, или критики обвиняемых (14).
Бухарина и Рыкова увезли с заседания пленума в Лефортовские застенки, а пленум продолжал свою работу. Бухарин и Рыков были членами Центрального Исполнительного Комитета, членами законодательной власти. Пленум даже не посчитался с их выборными полномочиями и формально они не лишились членства ЦИКа. И все равно были арестованы. Так соблюдалась на деле социалистическая законность, Конституция СССР, о правах которой говорил Сталин.
После увода с пленума Бухарина и Рыкова Сталин как бы прокомментировал обсуждения «обвиняемых»: «Теперь, я думаю, ясно для всех, что нынешние диверсанты, каким бы флагом они не прикрывались, троцкистским или бухаринским, давно уже перестали быть политическим течением в рабочем движении, они превратились в беспринципную и безыдейную банду профессиональных вредителей, диверсантов, шпионов, убийц. Понятно, что этих господ придется громить и корчевать беспощадно, как врагов рабочего класса и как изменников нашей Родины». Сталин еще раз подчеркнул излюбленный свой тезис, что по мере продвижения к социализму классовая борьба должна обостряться и поэтому к классовым врагам, кроме репрессивных мер, нет ничего другого, убеждал он членов пленума ЦК: «... так учит история, так учил Ленин» (15).
Этим высказыванием Сталин дал команду прессе, рабочему классу, интеллигенции: «Ату их!» Пленум ЦК ВКП(б) принял по предложению Сталина короткое постановление: «Исключить Бухарина и Рыкова из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б); образовать комиссию пленума в составе 36 человек под председательством Микояна для определения дальнейшей судьбы Бухарина и Рыкова». Вопрос практически был предрешен, но у Сталина не было прямых доказательств вины Бухарина и Рыкова, потому он и поручил НКВД добыть эти доказательства и признания самих обвиняемых. А комиссия публично осудит «деяния» Бухарина и Рыкова, выскажет свое мнение, что поможет следователям Лубянки. Заседание комиссии проходило 27 февраля 1937 года (16).
Из черновика протокола видно, что были высказаны три предложения о дальнейшей судьбе Бухарина и Рыкова.
1. Предложил Ежов. «Исключить из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и членов ВКП(б), предать их суду Военного трибунала и расстрелять». Из 20 выступивших членов комиссии 6 человек, в том числе: Ежов, Буденный, Манульский, Шверник, Косарев и Якир поддержали это предложение.
Вызывает удивление высказывания Косарева и Якира. Они вместе были членами ЦК партии, членами ЦИКа, знали друг друга и поверили клевете, высказавшись за смертную казнь обсуждаемых. Но не пройдет и двух лет, как Косарева и Якира по таким же клеветническим обвинениям тоже осудят и расстреляют.
2. Постышев П. П. в то время был секретарем Куйбышевского (ныне областной центр — Самара) обкома и горкома ВКП(б), он предложил «... исключить из состава кандидатов в члены ЦК, из рядов ВКП(б), предать суду, но без расстрела». Это предложение поддержали 7 членов комиссии: Шкирятов, Антипов, Хрущев, Николаев, Косиор, Петровский и Литвинов (настоящие фамилия и имя - Валлах Макс).
3. Сталин предложил третий вариант: «... исключить из состава кандидатов в члены ЦК, из рядов ВКП(б), но суду не передавать, а направить их дело на дорасследование в НКВД». Сталин знал, что предлагать. Зачем публично до судебного процесса вешать на арестованного ярлык «преступника» или «врага народа», когда это можно сделать руками палачей Ежова, выбить из них признания и провести открытый судебный процесс. Генсеку поверили и его предложение поддержали Ульянова, Варейкис, Крупская, Молотов и Ворошилов. Комиссия приняла предложение Сталина.
Рыкова А. И. и Микояна А. И. связывала совместная работа с 1926 по 1930 годы, когда Алексей Иванович был председателем правительства, а Микоян - членом этого правительства, наркомом внешней и внутренней торговли, но, как председатель комиссии, Анастас Иванович ни одно из трех предложений не поддержал, хотя в проект протокола внес правку по предложению Сталина и подписал протокол.
О непорядочности Микояна А. И. рассказал Ф. М. Бурлацкий в своей книге «Вожди и советники». В 1964 году Сергей - сын Хрущева неофициально получил информацию о заговоре против отца, сообщил отцу, находившемуся на отдыхе в Крыму и одновременно рассказал об этом Микояну А. И. - они жили по-соседству, дружили семьями. Анастас Иванович вроде бы удивился, встревожился и потребовал от Сергея написать подробно об услышанном заговоре. Взял у Сергея написанный им документ и отправился в Крым к Хрущеву. Никита Сергеевич знал от сына разговор о заговоре против него, доверительно стал выспрашивать у своего приятеля и соратника, прибывшего в крымскую здравницу. Микоян записку Сергея не показал и не рассказал об интересовавшей Хрущева информации. Наоборот, положительно высказался о заговорщиках - Подгорном Н. В., Брежневе Л. И., Шелепине А. Н., что они честные и преданные партии люди. Хрущев задумал вылететь в Киев, там остались истинные друзья, среди них и военачальники, но Микоян отговорил Никиту Сергеевича от такой затеи, успокоил, но записку Сергея так и не передал (17).
Когда у власти был Сталин, Микоян тесно придерживался его взглядов, поддерживал его безумие по уничтожению кадров, охотно давал согласие на наказание инакомыслящих. После смерти Сталина Микоян переметнулся к новому хозяину. Когда назревал переворот, хотели некоторые члены ЦК и его Президиума освободить Хрущева. Микоян заколебался, не зная, чью сторону поддержать, и остался нейтральным, если не считать оброненную фразу: «оставить за Никитой Сергеевичем один пост —председателя Совета Министров СССР». И вот 1964 год. Анастас Иванович хорошо знал, что заговор «созрел», переворот неизбежен, но он успокоил Хрущева, что ничего не будет, однако одним самолетом, где Хрущев практически был под арестом, прибыл в Москву, участвовал в работе пленума ЦК по освобождению Хрущева, и снова занял ничейную позицию. Не зря в народе о Микояне говорили: «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича», в смысле - от Ленина до Брежнева.
* * *
Сталин вспомнил, как Ленин о Бухарине высказался в 1918 году: «Зарвался в левоглупизме до чертиков» и намекнул лубянским следователям, что Бухарин тайно вступил в сговор с левыми эсерами, чтобы арестовать Ленина и сдать его керенскому правительству. Этот опасный намек Сталина подхватил Ульрих В. В., председатель Военной коллегии Верховного суда СССР по делу Бухарина и Рыкова.
Ульрих: Вы, Бухарин, обвиняетесь в попытке убийства руководителя партии еще в 1918 году, в том, что Вы еще в 1918 году подняли руку на жизнь Ленина (18).
2-го марта 1938 г. «Правда» информировала своих читателей: «Перед военной коллегией Верховного суда СССР сегодня предстанет заговорщическая группа под названием «право-троцкистский блок». Передовица «Правды» после информационного анонса писала: «Троцкистско-бухаринским бандитам нет пощады. Советский народ проклянет навеки этих извергов, навеки заклеймит их отвратительные деяния. Они пролили кровь кристально чистого борца за коммунизм, пламенного народного трибуна С. М. Кирова. Это они злодейски оборвали жизнь гения нашего народа А. М. Горького. Они организовали злодейское убийство непоколебимых большевиков В. В. Куйбышева и В. Р. Менжинского. За все это злодеи должны держать ответ. Если враг не сдается, его уничтожают, - сказал великий гуманист нашей эпохи А. М. Горький, павший жертвой подлых заговорщиков» (19).
Как же после столь откровенной лжи и клеветы можно орган ЦК партии назвать «Правдой»?
С февраля 1937 года до 15 марта 1938 г, то есть более года, Бухарин и Рыков просидели во внутренней тюрьме НКВД, подвергаясь бесконечным допросам, истязаниям. Палачи добивались их признания в том, чего они не совершали. А партийная пропаганда неустанно нагнетала в умы людей образы «врагов народа», шпионов, изменников Родины. Глумились поэты и прозаики, академики и интеллигенция, злобствовали и требовали их казнить рабочие заводов Москвы, Ленинграда, Киева, Минска, Горького и др. Бухарина обвинили в борьбе против республиканской Испании, в поддержке франкизма. Самого сурового наказания «предателей» требовали академик-поэт П. Г. Тычина, академики А. Н. Богомолец, А. В. Палладин и др. (20). Казахстанский акын Джамбул Джабаев, воспевавший созидательный труд своего народа, тоже присоединился к хору обличителей: «Фашистских ублюдков, убийц и бандитов Скорей эту черную сволочь казнить
И чумные трупы, как падаль, зарыть» (21).
В начале марта 1938 года начался судебный процесс над «правоуклонистами». Чтобы придать этому процессу резонанс и показать, что «правые» - не двое, Бухарин и Рыков, а целая «банда», из тюремных камер доставили на скамью подсудимых еще 19 ранее арестованных «правоуклонистов».
Судебный фарс начался с команды начальника внутренней тюрьмы НКВД Миронова: «Суд идет!». Как описал историк Шелестов Д. К.: «К столу на дощатой эстакадке вышли, сверкая ромбами в петлицах воротников гимнастерок, председатель Военной коллегии Ульрих, его заместитель Матулевич и член коллегии Иевлев, игравшие роль «состава судебного присутствия». Около них взгромоздился за меньшим столом Вышинский». На скамье подсудимых, кроме Бухарина и Рыкова, сидели бывшие:
Секретари ЦК компартий:
Белорусской ССР Шарангович В. Ф.
Узбекской ССР Икрамов А. И.
Председатели Совнаркомов:
Украинской ССР Раковский Х. Г.,
Узбекской ССР Хаджиев В.
Наркомы СССР:
внешней торговли Розенгольц А. Г.,
внутренних дел Ягода Г. Г.,
земледелия Чернов М. Я.,
лесной промышленности Иванов В. И.,
финансов Гринько Г. Ф.
Председатель правления Центросоюза Зеленский И. А.
Зам. наркома земледелия Зубарев П. Т.
Первый зам. наркоминдел Крестинский Н. Н.
Врачи:
эндокринолог Казаков И. Н.,
консультант лечебно-санаторного управления Кремля Левин Л. Г.,
консультант лечебно-санаторного управления Кремля Плетнев Д. Д.
Личный секретарь М. Горького, директор его Дома-музея Крючков П. П.,
секретарь Куйбышева В. В. Максимов-Диковский В. А.,
секретарь наркомвнудел Буланов П. П.,
дипломатический работник Бессонов С. А.
Из 21 подсудимого 18 человек были расстреляны после оглашения приговора, и только Раковского Х. Г., Плетнева Д. Д. и Бессонова С. А. расстреляли в 1941 году (22). Ягода Г. Г. сидел на суде не рядом с арестованными, через перегородку, чтобы народ, находящийся в зале суда (Октябрьский зал Дома Союза) не видел злейшего палача.
Досье. Родился Генрих Григорьевич Ягода (настоящие фамилия, имя и отчество — Енох Гершонович Шкуда) в г. Рыбинске Ярославской губернии в еврейской семье ремесленника. Его отец Гершон Фишелевич был печатником-гравером. В семье были двое сыновей (Михаил и Енох) и пять дочерей.
Семья Ягоды была связана родственными отношениями с семьей Свердловых. Отец Ягоды, Гершон Фишелевич, приходился двоюродным братом Михаилу Изралевичу Свердлову, отцу Якова Свердлова, жившему в Нижнем Новгороде. В последствии Генрих Ягода женился на Иде Леонидовне Авербах, дочери родной сестры Якова Свердлова Софьи Михайловны.
Вырос Генрих революционером, участвовал во всех трех революциях. При Ленине он был членом ВЧК (Всероссийская Чрезвычайная Комиссия), при Рыкове занимал пост зам. председателя ОГПУ (Объединенное государственное политическое управление), при Сталине Генрих Григорьевич стал наркомом внутренних дел СССР. В 1935 году ему добавили титул - Генеральный комиссар госбезопасности. Этот первый Генеральный комиссар был главным исполнителем массовых репрессий, не считая ленинского красного террора. В 1937-1938 годах Ягода не пытал и не истязал Бухарина и Рыкова, сам сидел одновременно с ними на скамье подсудимых и получил расстрельный приговор.
«Когда властвует безумие, места для морали и здравого смысла не остается. Все следователи ВЧК, ОГПУ, НКВД, НКГБ как будто с инкубатора, с «куриным кругозором, моральные выродки» ( Хрущев). Только один пример одного допроса.
Юлиан Семенов описал допрос его дяди Ильи Семенова, комбрига. Состоялся такой диалог, писал Юлиан:
«- Илья: Вы с какого года?
- Следователь: Здесь мы задаем вопросы.
- Илья: Вам 22, не больше, в 24 году было 14 и вы не помните, что портреты Бухарина выносили на Красную площадь наряду с другими членами Политбюро?
- Следователь: И вы не препятствовали этому?
- Илья: Чему?
- Следователь: Прославлению одного из диверсантов и убийц?
- Илья: Да разве член Политбюро может быть диверсантом и убийцей?
- Следователь: Прошу ответить на конкретный вопрос, вы, лично вы не препятствовали прославлению Бухарина?
- Илья: Скажи, что произошло, чего ты от меня хочешь и на основании этого, когда я пойму суть дела, станем говорить по-людски.
- Следователь: Это что, призыв к сговору? Так вас надо понимать? Повторяю: с какого года вы поддерживаете конспиративную связь с врагом народа Бухариным, формы, пароли, явки? Пока не ответите на эти вопросы, из кабинета не выйдите...» (23)
Допрос Бухарина и Рыкова вел Генеральный прокурор СССР, главный обвинитель на политических процессах Вышинский А. Я., чей прах не справедливо и не заслуженно покоится в кремлевской стене Москвы, а жертвы, невинно приговоренные к смерти по его настоянию, - неизвестно где. Стенограмма допроса на суде, по словам В. Амлинского, в архиве сохранилась, он ее читал и делал из нее выписки, которые я привожу ниже:
а) допрос Бухарина Н. И.
Вышинский: Вы в Австрии были?
Бухарин: Жил.
Вышинский: Долго?
Бухарин: 1912-1913 годы.
Вышинский: У Вас связи с австрийской разведкой были?
Бухарин: Не было.
Вышинский: В Америке были?
Бухарин: Да.
Вышинский: Долго?
Бухарин: Месяцев семь.
Вышинский: В Америке с полицией связаны были?
Бухарин: Никак абсолютно.
Вышинский: Из Америки в Россию вы ехали через...?
Бухарин: Через Японию.
Вышинский: За эту неделю вас не завербовали?
Бухарин: Если вам угодно задавать такие вопросы. . .
Вышинский: Я имею право на основании уголовно-процессуального кодекса задавать такие вопросы.
б) допрос Рыкова А. И.
Вышинский: Скажите, белорусская национал-троцкистская организация, являющаяся частью вашего право-троцкистского блока, руководимая обвиняемым Шаранговичем, вела шпионскую работу?
Рыков: Да.
Вышинский: Были связаны с польской разведкой?
Рыков: Да.
Вышинский: Вы знали об этом?
Рыков: Знал.
Вышинский: А Бухарин не знал?
Рыков: По-моему, знал и Бухарин.
в) Продолжение допроса Бухарина Н.И.:
Вышинский: Итак, обвиняемый Бухарин, об этом говорит не Шарангович, а Ваш дружок Рыков.
Бухарин: Но тем не менее, я не знал.
Вышинский: Вы теперь понимаете, почему я спрашивал Вас относительно Австрии?
Бухарин: Связь с австрийской полицией заключалась в том, что сидел в крепости в Австрии, я сидел в шведской тюрьме, дважды сидел в Российской тюрьме, в германской тюрьме.
Вышинский: То, что Вы сидели в тюрьме, не служит свидетельством того, что Вы не могли быть шпионом».
В заключительной своей речи на суде Вышинский сказал: «Нет слов, чтобы обрисовать чудовищность совершенных преступлений. Да нужны ли, спрашиваю, еще какие - нибудь слова! Нет, товарищи судьи, слова не нужны». Вот и все. Вышинский, обращаясь к Бухарину, злобно закончил речь: «проклятая помесь лисы и свиньи» (24).
Полный текст стенограммы следственного и судебного процессов, по словам Владимира Амлинского, насчитывает 708 страниц, этот отчет, как один из всех политических и подобных процессов до и после «правоуклонистов», был полностью опубликован. Власть, уверовав в такое безумие, хотела этот бред довести до сведения граждан и сказать, что подобное может случиться с каждым, если он пойдет мимо генеральной линии партии, считай, сталинской линии.
В стенограмме зафиксировано заключительное слово Бухарина Н. И. Он, как и другие, перенес в тюрьме моральные и физические пытки, вынужден был признаться в том, чего не совершал. «Я признаю себя ответственным и политически, и юридически за пораженческую ориентацию, ибо она господствовала в право-троцкистском блоке, хотя я утверждаю:
1) лично я на этой позиции не стоял. . .
2) гражданин прокурор утверждает, что я с Рыковым был одним из крупнейших организаторов шпионажа. Какие доказательства? Я категорически отрицаю свою причастность к убийству Кирова, Менжинского, Куйбышева, Горького, Максима Пешкова» (25).
В дни, когда заседала Военная коллегия Верховного суда СССР, судившая правоуклонистов, именитый публицист советской журналистики Михаил Кольцов (настоящая фамилия Фринлянд М. Е.) написал уничтожительную статью, полную желчи и ехидства и посвятил ее Николаю Ивановичу Бухарину под названием «Убийца с претензиями»: «Другие убивали, вредительствовали, шпионили - он, следует понимать, по характеру натуры, по складу ума только мыслил, теоретизировал, «изучал» проблематику руководства. Но к прозаическим, грязным и кровавым делам прямого касательства не имел. Этакий гнусненький христосик в стане грешников. Этакая валдайская девственница в право-троцкистском публичном доме... Но кроме террора идеологического, кроме разговоров, измен, статеек и лозунгов, были террор и шпионаж вполне материальные. И к ним идеолог Бухарин имел прямое, конкретное отношение... Этот бандит ничем не лучше Шаранговича и Икрамова. Именно этого подсудимому Бухарину не хочется признавать, но придется» (26).
Кольцов хорошо знал Бухарина, как популярного пропагандиста и одного из первых красных академиков, однако не удержался, а может по заказу помазал подсудимого черными красками. «Не рой яму другу, сам угодишь в нее» - гласит русская пословица. Пройдут два года и автор статьи получит гонорар от Лубянки - не тридцать сребреников, а пулю в затылок. Он так же будет репрессирован и расстрелян в 1940 году, и как назовет себя, находясь в тюрьме, христосиком или девственницей, а может иудой — неизвестно.
На судебном процессе правоуклонистов присутствовал американский репортер Харольд Денни, его репортаж тоже стал достоянием американского исследователя данного процесса С. Коэна. Последний в своей книге о Бухарине изложил так этот репортаж: «Один Бухарин, который, произнося свое последнее слово, совершенно очевидно знал, что обречен на смерть, проявил мужество, гордость, почти что дерзость. Из пятидесяти четырех человек, представших перед судом на трех последних открытых процессах по делу о государственной измене, он первый не унизил себя в последние часы процесса. Он в последний раз вышел на мировую арену, на которой, бывало, играл большие роли и производил впечатление просто великого человека, не испытывающего никакого страха, а лишь пытавшегося поведать миру свою версию событий» (27).
Репрессивная машина сталинизма не остановилась в 30-40-е годы. В конце 1949 - начале 1950 годов было сфабриковано так называемое «ленинградское дело». Великорусские партийцы — Вознесенский Н. А., председатель Госплана СССР, заместитель председателя Совета Министров СССР (Сталина), член Политбюро ЦК ВКП(б), депутат Верховного Совета СССР; Кузнецов А. А., секретарь ЦК ВКП(б), член Оргбюро ЦК, депутат Верховного Совета СССР и другие тоже предстали перед судом. Всего было репрессировано свыше 200 членов ВКП(б) и их родственников, многие из них были расстреляны, в том числе Вознесенский Н. А., Родионов М. И., Кузнецов А. А., Попков П. С., Капустин Я. Ф., Лазутин П. С. Им всем сфальсифицировали обвинения в том, что, будто бы ленинградская парторганизация является опорой для борьбы с ЦК и Политбюро ЦК. В роли главного палача выступал уже новый министр после Ягоды и Ежова, которых расстреляли, Абакумов В. С.
Юлиан Семенов описывал эпизоды допроса с пристрастием Вознесенского Н. А. При одной встрече Николая Александровича с Абакумовым Вознесенский не сдержался и высказал Абакумову:
«- Смотри, министр, это дело может оказаться твоим последним - тебя после него уберут, как убрали Ягоду и Ежова. Подумай. У тебя в руках сила». У Абакумова лицо стало серым от дерзости допрашиваемого и от ужаса. Он яростно грохнул кулаками по столу и перешел на крик: «Скотина паршивая! Ты меня агитировать вздумал, контра! Я тебе поагитирую...» (28).
«Через час Вознесенского вывели из тюрьмы, - писал далее Семенов, - в легком костюме, шелковой сорочке, разрешив повязать галстук, и посадили в ЗИС. Рядом сидели охранники в тулупах, мороз был восемнадцать градусов. Вознесенского привезли на Красную Пресню, на ту ветку, что шла к пересылке, и посадили на открытую дрезину: по бокам устроились охранники; у одного на коленях лежал тулуп и меховая шапка; второй держал валенки, в которых были всунуты две бутылки водки, обернутые чистыми бланками допроса. Полковник, ожидавший Вознесенского возле дрезины, сказал:
- Покатайтесь, поглядите, как хорошеет столица... Когда почувствуете, что превращаетесь в ледышку, подпишете бланк допроса. Вас немедленно напоят водкой, оденут в тулуп и валенки, отвезут в госпиталь. Не подпишите - ваше дело» (29).
Вознесенский был прав, сказав Абакумову, что его участь будет точно такой же, как и его предшественников. В июле 1951 года Абакумова арестовали, а в декабре 1954 г. расстреляли. Репрессии, истязания, лагеря и ссылки, тюрьмы и расстрелы продолжались до смерти Сталина.
В 1942 году в честь 25-летия октябрьской революции в Большом театре состоялся торжественный вечер. С докладом выступил Молотов и не мог не коснуться «правоуклонистов», прах которых уже четыре года покоился неизвестно где. Докладчик отвел место в своей речи Рыкову, Бухарину и другим правоуклонистам: «Банда разведчиков, убийц и вредителей, с которыми надо поступать так, как поступают со злейшими врагами народа. Всей этой дряни, сколько бы ни нанимали ее на службу иностранные разведки, мы, конечно, прижмем хвост... В этом мы видим одно из условий, от которых зависит спокойная работа и успех нашего соревнования с капитализмом на главных фронтах». (Второй год полыхала Великая Отечественная война, миллионы соотечественников гибли, а заместитель председателя правительства СССР стремился «прижать хвост» несуществующим шпионам - бывшим своим соратникам и хотел добиться успеха в соревновании с капитализмом). «В нашей стране создалось невиданное раньше внутреннее моральное и политическое единство народа Моральное и политическое единство социалистического общества... Морально - политическое единство народа в нашей стране имеет и живое воплощение... это имя - символ морального и политического единства советского народа. Вы знаете, что это имя Сталин» (30).
15 марта 1938 г. Рыков А. И. последний раз услышит скрипучий и невыразительный голос Ульриха: «Рыкова Алексея Ивановича, 1881 года рождения... к высшей мере уголовного наказания - расстрелу, с конфискацией всего лично принадлежащего имущества.» (31).
Судебный фарс подошел к концу. 16 марта 1938 года газеты сообщили:
«Вчера, 15 марта 1938 года приговор о расстреле приведен в исполнение».
Напечатан список из 18 фамилий, - список начинался с фамилий Бухарин Н. И., Рыков А. И. и т. д.
Так завершилась жизнь двух пламенных революционеров, вошедших в многомиллионный список жертв, невинно пострадавших по злой воле Сталина и его окружения. Еще полвека их имена будут упоминаться в школьных учебниках, общественно-политической и исторической литературе как «враги народа». Люди не будут знать правды о их личностях, их деятельности, их родственниках, их печатных трудов. Они как бы и не рождались, не жили. И только в своих речах, мемуарах (Хрущев и др. ) будут проклинать их имена и возвеличивать результаты борьбы с инакомыслящими.
Литература:
1. Карпов В. В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Роман-газета, 1991, №12, с. 30,31.
2 Баландин Р. К. Маленков. Третий вождь страны Советов. М. «Вече», 2013, с. 29.
3. Карпов В. В. Указанное произведение, с. 18.
4. Там же, с. 29.
5. Там же, с. 36.
6. Хрущев Н. С. Доклад 20-му съезду КПСС 25 декабря 1956 года. «Неделя», №16 (1516), 1989.
7. Там же.
8. Там же.
9. Там же.
10. Там же.
11. Там же.
12. Амлинский В. На заброшенных гробницах. Журн. «Юность». 1988,№ 3, с. 51, 52.
13. Семенов Ю. С. Ненаписанные романы. М., «ДЭМ», 1989, с. 241.
14. Амлинкий В. Указанная статья, с. 60.
15. Там же, с. 60.
16. Шелестов Д. К. Время Алексея Рыкова. М. »Прогресс», 1990, разворотобложки книги.
17. Бурлацкий Ф. М. Вожди и советники, М. «Политиздат», 1990, с. 272, 273.
18. Амлинский В. Указанная статья, с. 54.
19. Там же, с. 54 20. Там же, с. 54.
21. Там же, с. 58
22. Шелестов Д. К. Указанное произведение. М., «Прогресс», 1990, с. 6, 7.
23. Семенов Ю. С. Ненаписанные романы. М., «ДЭМ», 1989, с. 28.
24. Амлинский В. Указанная статья, с. 54.
25. Там же, с. 59.
26. Там же, с. 53.
27. Там же, с. 58.
28. Семенов Ю. С. Указанное произведение, с. 404.
29. Там же, 405.
30. Амлинский В. Указанная статья, с. 51 31. Шелестов Д. К. Указанное произведение, с. 7.