О настоящем положении современной женщины.. Страница 220 из 598

18 ИЮНЯ 2019 13:30
Сестрам Хачатурян грозит большой реальный срок. Почему этого нельзя допустить?
Девушкам, которых с детства истязал и насиловал так называемый «отец», предъявили обвинение: убийство группой лиц по предварительному сговору. Наша колумнистка Ольга Карчевская собрала мнения из сети по этому поводу, и, конечно же, выразила собственное: сестер Хачатурян необходимо немедленно освободить

Ольга Карчевская

Сестрам Хачатурян грозит большой реальный срок. Почему этого нельзя допустить?
Как сообщает радио «Свобода», следствие предъявило сестрам Хачатурян окончательное обвинение по делу об убийстве их отца. Адвокат Алексей Липцер в пятницу сообщил журналистам, что квалификация обвинения не изменилась — девушкам вменяют убийство группой лиц по предварительному сговору.

Максимальное наказание по этой статье — пожизненное заключение. Женщинам пожизненное у нас не дают, но тем не менее, срок по такой статье может быть серьёзным — лет по 20 девочки вполне могут получить.
И тогда они просто перекочуют из одной тюрьмы в другую, ведь их дом никогда не был ничем иным, разве что — адом.

Правозащитница Алёна Попова написала: «Сестрам Хачатурян в итоге предъявило следствие обвинение по ч. 2 ст.105-«Убийство группой лиц по предварительному сговору». При этом факты сексуального насилия, насилия постоянного и жизни девочек в перманентной психотравмирующей ситуации следствие тоже подтвердило. Это до 20 лет!!! отсидки за то, что они не дали дальше себя бить и насиловать!

Фото: Владимир Гердо/ТАСС
Фото: Владимир Гердо/ТАСС
Что должно было произойти после доказанных самим же следствием фактов насилия со стороны отца девочек, в том числе и сексуального. Против Хачатуряна даже посмертно должны были возбудить уголовку, а девочек от уголовной ответственности освободить, потому что это САМООБОРОНА ПРИ ДЛЯЩЕМСЯ ПРЕСТУПЛЕНИИ ОТЦА!

Я в шоке просто, извините. Так, помимо этого, вообще какая и где группа лиц-то?
Кристина вбежала в комнату, думая что опять отец применяет насилие к сестрам. Она попыталась прыснуть ему в лицо перцовым баллончиком. Но даже не попала (то, что у убитого не обнаружено следов газа установлено экспертизой). Никакой целенаправленности в ее действиях не было. После выбежала из квартиры в подъезд и там и стояла. Это подтверждается и следственными экспериментами и показаниями других сестер. Однако, на наше ходатайство о прекращении уголовного преследования в адрес Крестины адвокаты получили отказ.

Младшая из сестер — Мария, вообще признана судебными психиатрами невменяемой на момент совершения убийства. То есть она не отдавала себе отчета в своих действиях.

Фото: Станислав Красильников/ТАСС Максим Григорьев/ТАСС
Фото: Станислав Красильников/ТАСС Максим Григорьев/ТАСС
А теперь от нас с Вами опять многое зависит. Такой кошмар вообще нельзя допустить. Сколько можно уже издеваться над девочками?» (Сохранена орфография оригинала — Прим. Ред.)

Как написала у себя на странице в Фейсбуке первый заместитель председателя общественной наблюдательной комиссии Москвы Ева Меркачёва, «Если бы все случившее было страшной сказкой, то звучала бы она примерно так: в некотором царстве, в некотором государстве трёх принцесс, трёх красавиц, заточили в неприступный замок за то, что они убили чудовище. Но это реальность — двухэтажное зеленое здание ИВС на улице Осташковская окружено забором с колючей проволокой».

Двойные стандарты — это то, что постоянно приходит на ум, когда размышляешь об этом деле (вернее не так, слово «размышлять» — слишком спокойное и рассудочное, об этом деле — не можешь не думать, оно постоянно вертится на уме, оно болит у тебя, в общем — когда сосредотачиваешься на этой боли).

Если бы речь шла о ком-то, кто похитил детей и насиловал бы их годами в какой-нибудь землянке в лесу, когда они зарезали бы его и сбежали, наверняка речь не шла бы о том, чтобы их посадить.
Разница здесь лишь в том, что этих детей не похищали, фактически похитили их мать, поэтому в «землянке» они оказались сразу же после роддома. И когда они убили своего насильника и мучителя, они уже успели вырасти — одна из них даже стала совершеннолетней.

На «Нетфликсе» вышел сериал, основанный на реальных событиях — «The Аct», про женщину с делегированным синдромом Мюнгхаузена, которая многие годы делала из своей дочери инвалида и в конце концов была убита ею. Убийство прототипа главной героини — Ди-Ди Бланчард — безобидной, казалось бы, женщины, посвятившей жизнь усердному уходу за своей тяжелобольной дочерью Джипси Роуз, — произошло летом 2015 года и потрясло Америку.

Американское правосудие тоже несовершенно: Джипси осудили, она будет долго сидеть в тюрьме. Но можно ли наказывать искалеченного психически и физически человека за то, что он был искалечен?

Сестры Хачатурян — выжившие, survivors. Их жизнь была хоррором, который нельзя поставить на паузу, и задача общества — принять этих выживших и как можно более лучшим способом их социализировать.

Замглавреда журнала «Русский репортёр» Марина Ахмедова написала на своей странице: «Почему сестры Хачатурян не бежали от отца-тирана? Почему они не обратились в общественные организации? Почему не обратились к родственникам? Почему предпочли убить? Это самые частые вопросы из тех, что присылали мне после моего поста о сёстрах.

Скажите, а почему недавно убитая жена священника не обратилась в общественные организации? И даже она не ушла к родственникам? Ну почему же? Ответ на поверхности — в семьях их действовал патриархальный уклад.
Это когда дом — крепость, ничто из него не выносится за двери, есть один доминирующий член, а остальные связаны по рукам и ногам страхом наказания и порицания.

Послушайте, что говорят родственники этого отца, у которого был колокольчик, чтобы подзывать к себе своих девочек. Они говорят: тот был прекрасным человеком, святым. На каком основании они делают такие утверждения? А он помогал им деньгами. Возможно, для создания своего образа и помогал. И церквям, может, тоже помогал. Но что он делал с девочками? А что он делал с девочками — неважно. Представьте реакцию этих людей, если бы девочки обратились к ним за помощью? Они — сами последователи патриархального уклада — не приняли бы их, не помогли бы. Прав и свят во веки веков тот, кто даёт деньги.

Почему девочки не бежали? Да и тут все просто. Их мир был замкнут на доме, где основным столбом мироздания выступал их отец. Даже школа не была их миром — они за год посетили ее всего несколько раз.

Они, увы, не жили в масштабном мире, в каком живут их сверстники из обычных семей. Их мир был узок — размером с квартиру, из которой отец их не выпускал, и их несчастное воображение подсказывало всем троим одинаково искалеченным только один способ сломать преграду между тем миром и этим — убрать этот столб.

Я убеждена, что общество должно, обязано проявить к ним Милосердие. Общество ведь тоже несет ответственность за то, что с сёстрами было — за закрытой дверью, когда был жив их отец».

Да, общество именно обязано сделать что-то для этих трёх девочек, потому что общество слишком долго стояло к ним спиной, делая вид, что ничего не происходит. Мы больше не можем делать этот вид. Мы должны солидаризироваться и сказать максимально громко: мы не позволим переместить их из одной тюрьмы в другую!

Журналистка Алекса Тим: «История с Иваном Голуновым показала, что сообщество может успешно отбивать человека, которому грозит сфабрикованное дело. Теперь другой случай: реальное убийство с реальным трупом. Которое произошло ровно потому, что у нас не работает всё то, что должно было работать ещё лет двадцать назад. У нас не работает служба по защите несовершеннолетних, у нас не работает привлечение мелких правонарушителей к ответственности и профилактика более тяжелых преступлений, у нас нет закона о семейном насилии. Причём это благополучная Москва, где бюджет позволяет в общем-то оплатить работу соцслужб, полиции и врачей.

Мы получили такую цепочку событий:

ублюдок годами терроризировал жену и дочерей;
ублюдок хулиганил и бесчинствовал, весь подъезд был в курсе и был не один конфликт с соседями (который в норме бы привёл к постановке ублюдка на учёт лет десять назад);
в итоге ублюдка забили насмерть.
Лично я бы, конечно, просто подсыпала ему поганок в суп или вколола смертельную дозу героина (есть сведения, что у него была ещё и опиатная зависимость) — но несовершеннолетние дочери так сделать не сумели и теперь им грозит до пожизненного.

Хотя, по‑хорошему, стоило бы отпустить. И принять наконец тот же закон о семейном насилии, про который говорят уже больше десятка лет.

Был бы этот закон принят и если бы он реально работал — сестры были бы на свободе, а их отец скорее остался в живых. Не факт, что ему бы это понравилось, отношение к сидящим за сексуальное насилие над несовершеннолетними дочерьми в российских тюрьмах весьма специфическое, но был бы жив».

Ещё немного коротких комментариев из сети:

«Если живёшь в аду, мозг и работает, как в аду. Поэтому не надо «почему не сбежали в убежище». Из тюрьмы они выйдут ещё более сломленными, если это возможно, взрослыми женщинами. Я верю в групповой аффект. По предварительному сговору можно убить так, что подозрения не возникнет. Отец их бил, насиловал, пугал оружием. Вот он должен был сесть, а не его дочери. И совершенно непонятно как им помочь».

«При всей радости от освобождения Ивана Голунова, про которое думалось, что так не бывает, охватывают ужас и тоска. Потому что это случилось один раз с одним человеком, это победа сообщества, но разовая. Джокер выпал. И, наверное, чисто статистически на этом все, лимит чудес исчерпан.

С сёстрами вообще другая история, валить в одну кучу не стоит. Однако суть в том, что их мало кто хочет защищать. Я бы хотела».
«Я активно против вынесения приговора сестрам #хачатурян по статье «убийство группой лиц по предварительному сговору». Я изучала эту ситуацию с самого начала очень внимательно, читала и слушала аргументы адвокатов, смотрела дурацкие ток-шоу, читала посты в специально созданных группах в поддержку сестер. И я совершенно уверена, что последствия убийства для людей, выбравших такой вариант разрешения ситуации, должны быть.

Фото: Станислав Красильников/ТАСС Максим Григорьев/ТАСС
Фото: Станислав Красильников/ТАСС Максим Григорьев/ТАСС
Однако, с учётом всего страшного, что происходило с девочками в так называемой семье (которую мой профессиональный язык не поворачивается назвать даже «дисфункциональной» — это много-много хуже. Это семья, термина для названия патологии которой наверное пока не придумали), подход к «наказанию» должен быть, по меньшей мере, гибким. Но наши системы никогда не отличались гибкостью, а следовательно, здоровым отношением к их элементам, т. е.нам всем…

И, тем не менее, я не готова фотографироваться с плакатами «Сестры Хачатурян — мои дети», «мыхачатурян», «яхачатурян» и т. д. От этих лозунгов дежа вю у меня и сопротивление, ибо ещё несколько дней назад соцсети активно предлагали мне написать на своем фото «я Голунов». Извините, друзья-товарищи, но я не готова к такому слиянию… Я — не Голунов и не Хачатурян. Хотя, повторю, я активно поддерживаю пострадавшие в этих страшных ситуациях стороны. Но все же мне хотелось бы быть отдельно, со своим мнением, с правом его высказывать другими способами, кроме лозунгов, с возможностью адресно и честно выражать свои чувства.

Автор текста Ольга Карчевская с плакатом в поддержку сестер Хачатурян
Автор текста Ольга Карчевская с плакатом в поддержку сестер Хачатурян
Что я почувствовала, когда прочитала о том, что шансы у сестер на то, чтобы остаться на свободе, минимальные? Ужас, ярость, бессилие, горечь, жалость, страх и безысходность одновременно. Впрочем, эти переживания я испытывала всякий раз, когда читала новости о них. Слава Богу, мы не Хачатурян, думала я. И смею надеяться, что ни в каком поколении моей семьи никогда не будет такого кошмара и такой безумной жестокости, в которой МНОГО ЛЕТ жили девочки. Потому что это настолько ненормально и неадекватно, что судить девчонок, изначально существующих в аду, обычными мерками, просто кощунство.

Что я могу сделать, кроме фото с лозунгами и флеш мобов, которые мне не близки? Честно описать свою позицию, которую кто-то из друзей, разделяющих ее, возможно, поддержит и опубликует на своей странице. Я могу своим детям, и всем своим клиентам говорить о том, что я думаю по этому поводу. Выражать свое отношение. И, пожалуй, всё.
Нет, не всё. Ещё я могу с болью в сердце признать своё бессилие относительной ситуации, которая морально (да и физически) уничтожает на моих глазах чьих-то детей. И признаю.

P. S. В соцсетях часто звучит вопрос — почему за Голунова вступилось так много людей, а «дело сестёр» остаётся в тени. Мне кажется, все очень просто. В отличие от Ивана, сестры никого не разоблачили (хотя, как сказать! Маньяка, педофила и душевно больного изверга, что подтверждается судебными экспертизами, они очень разоблачили). Они не были социально значимыми, ничего не успели ещё достичь в профессиональном и социальном плане. Поэтому и отклик от социума иной по масштабу».

«Дело сестёр Хачатурян появилось задолго до журналиста, которому подбросили. И продолжается.

Следствие подтвердило, что отец избивал их и насиловал. Но судить их будут за организованное убийство, а не за самооборону.

Очень многие женщины, девушки и девочки терпят насилие от домашних тиранов, понимая, что суд будет против них. У жертв семейного насилия нет никакой защиты. У них зачастую нет возможности сменить место жительства. Несовершеннолетние не могут по закону. Совершеннолетних, даже если у них есть поддержка, могут убить вместе с теми, кто им помогает. И после развода тоже могут найти и убить.

Это системное насилие мужчин против женщин, поддерживаемое государством и значительной частью общества»
Художница и активистка Алёна Агаджикова: «Мне часто снятся сны, в которых я бегу от убийцы, а он смеется и бесконечно бежит за мной. В этих снах он хватает меня и режет ножом, а я пытаюсь кричать. Иногда мне удается от него убежать. Сестрам Хачатурян удалось убежать от такого маньяка из снов. Только он был их отцом — человеком, который должен был обеспечивать их безопасность, строить их доверие к миру.

В 2016 году старшая из сестер, Крестина, пыталась покончить с собой, но выжила. Сейчас у нее, как и у младшей сестры, Марии, диагностировали расстройство психики. Сестры убили отца втроем и сознались в этом. Суд доказал, что отец, богатый и влиятельный бизнесмен, издевался над ними и насиловал их. Это — факты. Иногда он бил их прямо по лицам. И сестры не могли ходить в школу, чтобы никто не увидел. Но несмотря на все это, 14 июня суд вынес окончательный вердикт — ч. 2 ст. 105 УК РФ, «Убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, совершенное группой лиц по предварительному сговору». Девочкам грозит до двадцати лет.

А теперь о доступном для всех активизме. Я провела все утро, рассказывая соседям по району о деле сестер. Никто не был готов фотографироваться с плакатом, и это абсолютно нормально. Но все были готовы снимать меня, а это уже достаточная вовлеченность. Я рассказывала людям (7 из 10 человек ВПЕРВЫЕ слышали о деле) о сестрах. Они ужасались, но охотно снимали меня. Я их благодарила, а они благодарили меня еще больше — было видно, что люди ощутили себя причастными к какой-то справедливости. И так и есть. Я просила всех рассказать о деле своим знакомым и соседям. Рассказала о нем всей родне. Наклеила плакаты в ходовых местах района.

Районный активизм — это не страшно и действенно. Если вы чувствуете себя долбо**ом (кой), когда общаетесь с соседями — это нормально.
Личное общение с незнакомцами всегда дает такой эффект, потому что оно личное, а мы от него отвыкли. Вас будут сторониться, это тоже нормально. Но потом с вами пойдут на контакт. Так, я познакомилась с прекрасной соседкой прямо из своего дома; рассказала о деле продавцам из всех соседних магазинов; о деле услышали и бабушки, которые расскажут о нем другим».

Просто подпишите петицию. Просто сфотографируйтесь с плакатом. Просто разошлите ссылку на этот текст по вашему контакт-листу. Мы в ответе за них, просто потому что у них больше никого нет.

Не знаю, у меня Леха раскроил голову сзади до черепа, стукнулся об открытый ящик из дсп. поехали на скорой зашивать, ну пришли менты, опросили описали это дело, извинялись, что мол такое положение сейчас, все случаи проверяются.
В садик в мае пошел, около губы разрез лопатой. Никто пока не приехал)

А про девочек, зря Ольховатскую не читали. Там все подробно, не Ольховатской описано, про тиранию. И почему взрослой женщине сложно уйти и рассказать и обратиться. А это дети, не совершеннолетние. Кто вступится? Кому нужны проблемы? И в школе ведь никому не надо было проблем. Никому они не нужны и куда они пойдут, прятаться на улицу к бомжам? Не факт что такой папашка их не найдет.

Какая у нас все таки опека хорошая. И участковый. И вообще.