Вчера своего мужа наконец то уговорила люстру хрустальную купить, дорогууущую( пол года копили). Поехали в магазин, взяли люстру и на крыльях радости домой, по дороге прихватили коньячку (обмыть это дело). Сели за стол, врезали по 50, потом повторили, ну и говорю:-"А давай Васек все-таки сегодня повесим". Мужик разомлевший, то ли от коньяка, то ли от моего счастья, согласился. Поставили стул, на него табуретку, взгромоздился мой на табуретку, а меня заставил ее придерживать. Стою счастливая ,наблюдаю как мой орел под потолком колдует, (а он почему-то в семейных трусняках был), перевожу взгляд ниже, и что я вижу –– из этих симпатичных трусиков выкатилось яичко, ну я от умиления взяла и так легонечко дала щелбанчика. Мой "ГОРДЫЙ ОРЕЛ" как полетит с этой эстакады, вместе с люстрой, которая расколотилась вдребезги, вскакивает и с остатком люстры ко мне подскакивает. Ну,думаю убьёт, а он говорит: -"Б.. (Блин),как током пи....(долбануло), прямо до яиц дошло, хорошо не насмерть!"
Летит ИЛ-76 со скоростью 800 км/ч на высоте 10.000 метров, внезапно приближается Су-35.
Пилот истребителя летит рядом и приветствует пилота по радио: "Смотри, че могу!".
Разгоняется, проходит звуковой барьер, быстро поднимается вверх, потом резко вниз до земли.
После этого он возвращается, летит рядом с ИЛом и спрашивает: "Ну как?"
Пилот ИЛа отвечает: "Охренеть! А теперь смотри, че я могу!".
Пилот Су-35 наблюдает за ИЛом, но ничего не происходит, он продолжает лететь прямо, с той же скоростью.
Через 10 минут пилот ИЛа говорит по радио: "Ну че, как тебе!?. "
Пилот Су-35 спрашивает: "А че было-то?".
Пилот Ил-76 смеется и говорит: "Я встал, размял ноги, сходил посрал, выкурил сигаретку, выпил чашечку кофе."
Есть такой назидательный рассказ о силе Креста и крестного знамения.
Три девушки шли по железнодорожным путям и оказались между двумя встречными поездами. Все три остались живы и невредимы.
Поезда прошли и девушки увидели трёх бесов, спорящих между собой.
«Ты что её под поезд не толкнул? - говорят двое третьему.
- Такой удобный случай был, была бы душа наша.»
А тот отвечает: «Не мог - на ней крестик, и ничего у меня не вышло».
А ты свою почему не погубил? Она же без креста".
- «Да, на ней креста нет, но когда она выходила из дома, она осенила себя крестным знамением, и я тоже ничего не мог сделать».
И третьего беса спросили: «Ну, а ты чего зевал? Она же у тебя совсем неверующая!»
- «Так-то оно так, да её мать перекрестила и на дорогу сказала: „Иди с Богом“.
Тут я бессилен: материнское благословение не имею права нарушать, потому что оно - от Бога».
Она стояла на пороге, улыбалась: «Вот и я. Зови меня просто Маша». «Проходите, – говорю, – Меня зовут Алексей. Раздевайтесь». Маша засмеялась: «Зачем же на вы? Нет, Леша, давай уж на ты».
Сняла плащ, поставила огромную сумку и решительно вошла в комнату: «Времени мало, где начнем?». Я сказал, что мне все равно.
Эту услугу мне посоветовал друг. В отличие от меня он женат, но как-то его жена с детьми уехала на все лето на дачу, друг заскучал посреди недели. И нашел сервис «Жена на час». Его рассказ мне страшно понравился, одному все-таки бывает грустно вечерами. Решил попробовать, вызвал эту Машу, крутобедрую брюнетку лет сорока. Я вообще люблю брюнеток с крепким телом.
Маша тем временем уже сама начала в комнате. Она деловито заправляла постель, которую я не убирал месяц, и ворчала: «Мог бы и сам, а то рад все свалить на жену. Небось, и посуда немытая?» Я радостно ответил: «Да! Там целая гора!».
Маша быстро пошла на кухню: «Да ты совсем уже! Еще и сковородки?».
Я сел на стул, положил ноги на другой стул и с наслаждением смотрел, как Маша возится с посудой. Она мыла ее ловко, но молча.
«Не, так не пойдет, – говорю. – Какая же это жена?»
Маша улыбнулась: «Ой, отвлеклась, извини. Тебе как лучше – погромче или занудно?». Лучше занудно, сказал я.
И Маша стала зудеть, как я ей надоел, испортил жизнь, а она сегодня только сделала маникюр, а тут я со своей посудой, совсем ничего не могу, ужасный человек, зачем только она за меня вышла.
О, это было прекрасно. Сказать, что я получал удовольствие – мало. Я был в восторге. Но тут Маша вдруг обернулась: «Нет, а что ты молчишь? Что ты скажешь в свое оправдание?» Я сел поудобней: «А я чертовски устал на работе…» Тут Маша взбесилась: «Ах, ты устал? Вчера бухал с друзьями весь день и устал, да?» Тут она вежливо поинтересовалась: «Можно разбить одну тарелку?» Я кивнул: «Да, вон ту, с трещиной».
Маша грохнула тарелку об пол: «А я не устала, да?»
Боже, как это было эффектно и как похоже на нормальную семейную жизнь. Да, мне вдруг захотелось нормальной семейной жизни, хотя бы на час. Могу я, разведенный три раза, позволить себе эту слабость? И даже ее оплатить. На такое денег не жалко.
Маша собрала осколки, вымыла пол, вытерла пыль. Открыла холодильник: «Слушай, так не годится. Тут должно быть пиво, а не только пожухлая колбаса». Зачем, спрашиваю, пиво? «Ну как? – засмеялась Маша. – Это же лучший повод еще поругаться». А, говорю, точно, но мне неохота в магазин. Маша грозно произнесла: «Ничего вы, мужики, не можете!»
После чего достала из своей большой сумки три бутылки пива: «Все нужные средства я ношу с собой!» Одну убрала в холодильник, а две отдала мне: «Спрячь где-то, я должна буду найти». Ту, что она убрала, Маша тут же достала: «Это еще что, а? Тебе вчера было мало?». И вылила пиво в унитаз. Злобно взглянула на меня: «Так! Ты не скандалишь, значит, у тебя есть точно заначка!»
К нашему огорчению, заначку Маша нашла очень быстро, в шкафу, между постельным бельем. Вот зараза, рассердился я. «Может, перепрячешь?» – спросила она. Нет, говорю, у нас с тобой будет другая игра – носки! И я показал ей корзину, где валялись постиранные носки. Их надо было рассортировать попарно. Маша с тоской взялась за носки, а я прилег на диван.
«Давай включай свой футбол, – приказала она мне. – А я буду дальше зудеть». Нет, отвечаю, какой футбол без пива? Да и нет в мире зрелища интересней, чем хмурая жена, которая сортирует носки. И вообще мне теперь хотелось разговора по душам.
«Ну вот еще! – вскрикнула Маша. – Нахамил мне, а теперь – по душам, да? Может, извинишься?» И минут десять мы препирались, кто из нас виноват. Я лежал на диване, Маша сортировала носки, мы ругались, это было наслаждение, это был дикий экстаз. Это была настоящая семейная жизнь. Наконец, я назвал ее дурой, Маша заплакала. Причем так натурально, что я даже вскочил с дивана и обнял ее за плечи: «Маша, ну извините, я увлекся…» Она взглянула глумливо: «Ага, извинился-таки! Ну давай по душам, что за проблемы?»
И я долго рассказывал, какой тупой у меня начальник, как мне тяжело на работе, какая маленькая зарплата, как меня никто не ценит, как трудно мне жить, и как соседи тоже достали. Маша отложила носки, села рядом, посмотрела в глаза: «Милый, но я же рядом. Я же всегда буду рядом с тобой, не волнуйся. Хочешь, принесу тебе пива?»
Ты же, говорю, его вылила. «Нет, – улыбается. – Те две бутылки я спрятала. Будешь?»
Она принесла стакан, наполненный пивом… но в этот момент у нее запищал телефон. «Ой, извини, Леша, время вышло. Мне пора!» Я умолял Машу продлить еще на час, обещал заплатить по двойному тарифу, потому что мне еще очень хотелось пожаловаться на жизнь. Но Маша уже спешила в прихожую: «Не могу, сегодня еще два клиента, я очень востребована. Сколько вас таких, несчастных мужиков, которым нужен не секс, не какой-то разврат, а просто обыкновенная жена – хотя бы на час».
И ушла. Я вылил пиво в раковину, мне и без него было хорошо. Какая же Маша чудесная жена, настоящая, как в жизни. И теперь я уже точно знал, что вызову Машу примерно через месяц. И это будет особенный вечер, потому что я «заболею». Буду лежать в кровати с температурой 37,3 и страдать. Пусть Маша попрыгает вокруг, пусть!
Как-то раз поехал мой знакомый к друзьям на край земли, то есть на Камчатку. Следует отметить, что эти знакомые – еще те браконьеры…
Обитают они где-то в лесах, ловят рыбу в больших количествах, охотятся на зверей, и конечно же это все они делают нелегально. Далее рыба и дичь продаются, и таким образом зарабатываются деньги. Но дело не в этом.
У одного из друзей моего знакомого свой домик в лесной чащи, где в качестве домашнего животного, он держит медведицу, которую зовут Машей. Несколько лет назад он убил старую медведицу, но пожалел и оставил медвежонка, который в итоге оказался девочкой, и ее назвали Машей. Зверя быстро приручили, он был добрый и послушный, но имел один изъян. Если к примеру, медведицу спускали с цепи, то за ней числился определенный грешок. То есть, она втихаря кралась к сетям и воровала рыбу.
А теперь сама история. Компания возле дома в лесу – празднуют. Хорошо пошло, водки много. Вдруг один из друзей, посмотрев в сторону реки, понимает, что забыли посадить медведя на цепь, потому что кто-то ворует их рыбу. Он хорошо поддатый, срывается с места, чтобы проучить воровку, подбегает к речке, достает здоровую рыбину из сети и начинает бить Машку по голове с причитанием, что не надо брать рыбу без разрешения…
Бил долго, пока Маша не ушла. Возвратился в компанию, а те на него испуганно смотрят, в недоумении…
- В чем дело спрашивает он?
- Ты дурак? Ты думал с Машкой что ли разбирался?
- Ну да конечно, чтоб не воровала больше. А что?
- Посмотри, а медведь-то давно на привязи…
Мужик в момент отрезвел, побелел и произнес "Кого же это я так"!?
Сегодня утром впорхнула в мою комнату моя ненаглядная половинка, стокилограммовая женушка Лелька! Спрашивает: - Валерик, есть у тебя что-нибудь из синего постирать? Я в машину синее закладываю. -Да, посмотри сама, я тебе полностью доверяю! Отвечаю я. Жена у меня родилась в год собаки и предполагаю, что одновременно в год орла! Потому, что нюх у нее как у собаки, а взгляд, как у орла! Как-то в молодости. С корефаном-мареманом, Вальком, выкушали мы литр водовки. Сидели мы у него дома. А как получилось. Я работал рядом с его домом. Сижу, тоскую, перебираю бумаги. Звонок по местному телефону. Беру трубку. Валек звонит. - Валера, что делаешь? -Работаю, что может делать на работе человек, странный вопрос Валентин.
Контора у нас хитрая, может быть прослушка, поэтому я всегда так отвечал на звонки. Как, говориться:- «Береженого Бог бережет, а не береженого - стража стережет!» - Счас, подожди я выйду, поговорим. Выхожу на проходную. Он с собачкой. Такой маленький цуцик. Валек всегда был оригиналом в этом отношении. То с кошками возиться то с собаками. - ба, Валек, что это у тебя за цуцик, такой? -да, знаешь Валера, завел себе собачку! Ну такая ласковая, такая преданная, как жена! Только молчит. А жена, у него, кстати ее тоже Ольга звали, очень красивая и любила его беззаветно, но очень говорливая, до ужаса! Поговорили. Дело было летом. Народ в отпусках. Я остался за начальника. Еще два техника, в носу колупались от безделья. У Валька отгулы. Ну естественно возникла идея! Против которой у всех троих не было возражений! Пошли в магазин. «Сержантские слезы», так он прозывался у местных. В этом была воинская летная часть и сержантики в этом магазине отоваривались.
Магазин был через дорогу. Дорога была широкая, бывшая взлетная полоса для военных самолетов. Поселок и назывался Чкаловским. И сейчас так называется. И эту полосу превратили в проспект, только кинули сверху асфальт. Пошли. Я немного впереди, собачка за мной, а Валек немного отстал. И здесь летит самосвал «Зилок» на всех парусах. А собака увидев, что хозяин отстал рванула обратно. Попадает под передние колеса самосвала. Вернее между колес. Если бы она продолжала бежать, то задее колесо грузовика ее раздавило бы. Но этого не произошло! Я всегда восхищался и восхищаюсь сообразительностью и реакцией собак «дворянской» породы. Умнее их мне не встречались. Все эти породистые, это г**но, по сравнению с самым задрипаным цуциком! Собачка замирает на месте, и самосвал пролетает. Цуцик живой. Радости нет предела. Я говорю: - Валек, так бы пили за упокой! А будем пить за здравие твоего цуцика! Взяли мы сразу две бутылки «Московской» водки и пошли к нему домой. За разговорами время пролетело не заметно. Вспомнили былое. Мы с ним служили в одном месте и даже наши корабли стояли на соседних причалах, а узнали уже, когда познакомились на заводе. До сих пор мы в дружбе. Жена Олечка, у него умерла рано. Светлая ей память. На пенсию ушла в пятьдесят лет и года не прошло, как умерла от рака. Нас мужиков спасала водка, да спиртяга, а женщины воздерживались от этих напитков и многие ушли в мир иной. Ну разговор не об этом. Короче мне уходить домой. Я и говорю: - Валек, есть у тебя чем-нибудь зажевать.
А то моя орлица «на запах» меня берет. А у Валька родня жили в Южном Казахстане, Чимкенте, и прислали ему тмина. Такая мелкая запашистая крупа на вид, как просо, но запах очень резкий! Он насыпал мне полный карман и пока ехал я домой я жевал это просо. Чувствую от меня амбре, такое, что народ в автобусе стал шевелится, водить носами и смотреть подозрительно в мою сторону. Ну я то был в те времена товарищ выдержанный, бутылка водки это что слону дробина. Но запах тмина, смешавшись с запахом алкоголя усиливал этот эффект! И здесь вовремя моя остановка и я вышел. Но какая встреча ожидала меня дома. Обычно, когда поздно возвращался домой. Ну конечно через неделю или две, а часа в три или четыре ночи, то я всегда заходил в дверь спиной. На голове шишек и травм не заметит посторонний взгляд.
А здесь я пришел в нормальное время, твердым строевым шагом, притом водку я зажевал тмином. Когда я открыл входную дверь в коридоре, то из кухни раздался мелодичный голос Лельки: - Валерик, какую гадость ты пил? Я услышала этот противный и резкий запах, когда ты заходил в подъезд! Больше я никогда в жизни не употреблял тмин, даже выпечку не покупал с тмином. Рассказываю эту историю в курилке. Мужики ржут. Один и говорит: - А вот у меня жена вообще на запахи не реагирует. Вот приду с работы уставши, еле ноги волоку, а она, - опять нажрался, скотина! А то лежим в постели. «Голубков» напускаю, аж одеяло из верблюжьей шерсти приподымается, самому не в моготу, а ей хоть хны! Не чувствует запахов. Да повезло мужику!!! С завистью подумал я. И почему вспомнилась эта история, за совместные, счастливо прожитые годы? Сорок пять лет, как один день!
Анфиса Журыкина пришла зимним вечером с работы и, поскольку возиться с ключом в полутьме на лестничной площадке не хотелось, нащупала кнопку звонка и продолжительно надавила на нее.
Теперь должен зашаркать тапками, приближаясь торопливо, муж Саня. Он приходил на целый час раньше ее и в это время обычно уже готовил ужин. Анфиса ждала. Но за дверью стояла полная тишина.
Тогда Анфиса позвонила снова — трижды и причем со злостью. Ей казалось, будто злость хорошо передается через звонок. И опять никакого результата. «Что еще за шуточки? — раздраженно подумала Анфиса.— Где он может быть? Спит, что ли? Сроду такого не велось».
Анфиса долго копалась в сумочке, потом в конце концов поймала там среди всевозможных женских вещиц ключ, довольно быстро попала им в скважину, открыла дверь и вошла — негодование прямо-таки распирало ее. Но тут ей пришлось удивиться еще больше. Все двери — ванной, туалета, комнатные — были распахнуты, и всюду горел свет.
— Саня! — рявкнула она.
Никто не отозвался.
Возмущенная Анфиса, не снимая шубы, прямо в сапогах протопала на кухню, однако ни мужа Сани, ни приготовленного ужина там не обнаружила и потому ядовито выцедила сквозь зубы:
— Поросенок!..
Круто развернувшись, она ринулась обследовать жилплощадь дальше. Громко стуча каблуками, стремительно прошагала через прихожку в зал и, едва ступив туда, замерла, остолбенела от удивления.
Муж Саня, лежал на диване в хорошем костюме, который был у него единственным, в белой рубашке и при галстуке. Лежал он в необычной отрешенной позе — на спине, голова как-то неудобно повернута набок, к самому краю дивана, глаза закрыты, а рот приоткрыт, на щеке след слюны. Рука беспомощно свисала до пола, почти касаясь белеющего рядом большого листа бумаги, исписанного крупными словами.
— А-а-а... — утробным голосом затянула Анфиса, еще не понимая ничего.— Са-аня-а?..
Она сумела наконец оторвать окаменевшие ноги от пола, кинулась к дивану, упала на колени и, перебарывая страх, дважды просяще встряхнула мужа за плечо:
— Саня-а! Ну, Саня!
Однако Саня не отозвался, лежал, лишь свесившаяся рука качнулась безжизненно. Лицо оставалось прежним — застывшим и чужим, дыхания заметно не было.
Анфиса отшатнулась, сотрясаемая крупной дрожью, ощутила на полу под рукой бумагу, схватила ее и, с нарастающим отчаянием медленно поднимаясь с пола, прочитала:
«Вот я и умер. Мыть меня не надо. Перед умиранием я специально сам помылся с хвойным мылом в ванной. Надел чистое белье и костюм. И побрился. Как полагается. Чтобы вам меньше было дела. А остальное смотрите, как для вас лучше. Я бы и похоронил себя сам, но это мне уж никак не суметь. Будьте здоровы и живите богато. Желаю всевозможного счастья. С холодным приветом Журыкин А.В.».
Дочитав до конца, Анфиса дико взвыла в полный голос, слепо бросилась из комнаты в прихожку, а оттуда, с трудом совладав с замком, — на лестничную площадку и принялась звонить, колотить кулаками в соседнюю дверь. Соседка Людмила быстро открыла, и Анфиса, не прерывая дикого воя, повалилась на нее всей своей внушительной массой.
— В чем дело? Что случилось? — оглушено спрашивала Людмила, едва удерживая обмякшее тело Анфисы, но потом собралась с силами, одним резким толчком поставила ее перед собой прямо и приказала со злостью: — Да прекрати ты орать в самое ухо! Говори по порядку!
— Умер? — удивилась Людмила, — Саня умер? Да когда же это он успел-то? Я его недавно видела — с работы шел. По лестнице вместе поднимались.
— Он вымылся и умер... Он обиделся... — Выть Анфиса перестала и теперь лишь глубоко всхлипывала, захлебываясь обильно хлынувшими слезами. — Там лежит... На диване.
— А ну-ка пошли! — решительно развернула ее Людмила Зайчикова.
На самом деле Анфисин муж Саня не умер, был совершенно живой, только изо всех сил притворился. А сделал он это потому, что ему надоело быть подпоркой, без которой вроде бы и нельзя, но на которую и внимания практически никто не обращает: дескать, стоит — и пускай себе стоит, подпирает — и черт с ней. Сане хотелось, чтобы хоть маленько вспомнили про его человеческую душу, хоть чуть-чуть.
И начальство смотрело на Саню тоже с недоумением. Дескать, что за человек, когда и откуда здесь появился? Этих знаем — вон Горбухин, за пьянку и прогулы сколько раз его чистили, вон Кадыков, которому все не так и всегда он права качает, крикун чертов, вон Бугриков, неоднократно и с ним приходилось дело иметь, личность известная. Да всех тут знаем, а это кто же такой? И когда начальству называли Санину фамилию, оно пожимало плечами:
— Хм... Журыкин...
Ну а если к тому же и объясняли, что Саня хороший каменщик и человек непьющий категорически, то брови у начальства лезли от удивления вверх, а вслед за тем оно делало вид, будто вспомнило Саню, и сразу успокаивалось. Вот такая была Санина жизнь на работе.
И дома не лучше. Раньше, когда только еще затевали с Анфисой любовь, по нутру пришелся ей Саня своей безвредной и непривычной к нахальству душой. А потом, после женитьбы, Анфисины взгляды постепенно изменились. Ей уже мало стало того, что он сам и варит, и стирает часто, и умеет делать любое жизненное дело. Анфисе захотелось, чтобы у Сани появилась «ухватка», которая была у других и с которой эти другие имели возможность покупать хорошую мебель и разные там хрустальные и золотые вещи.
Ей совсем не нравилась такая ситуация, что Саня строитель, а у них даже полы оргалитом не выстелены, а у Людмилы Зайчиковой муж Игорь вовсе не строитель, но оргалит где-то сумел достать, и полы им Саня помог обить.
Анфиса все время говорила Сане об этом и о многом подобном, без конца давила на него с целью воспитать в муже настоящую «ухватку». Но Саня каким был, таким и остался, Анфисино давление на его натуру не подействовало. Он желал, чтобы у них начали рождаться дети, которых почему-то вое не было.
Она критиковала Саню на каждом шагу. И шапку-то Саня носит не так, и ест не так, и подарки ей к 8 Марта и ко дню рождения покупает безо всякого вкуса. Даже за то критиковала, что он спокойно терпит всю эту критику и нисколько не злится. И проявлять заботу о нем Анфисе стало как-то неохота, руки не поднимались заботиться о муже, на которого совершенно невозможно смотреть без критики.
Анфиса и в село, где жила старая мать Сани, давно прекратила с ним ездить. Вокруг своей матери, обитавшей в просторной квартире на другой улице города, вращалась постоянно: мама, мама, моей маме, для моей мамы... А о Саниной думала примерно так: «Если сын вышел настолько неудачный, то о чем же можно говорить с его матерью, какие с ней могут быть общие интересы, и вообще — зачем ее надо видеть?»
И Саня ехал в село один. А когда мать спрашивала, почему приехал без жены, он каждый раз придумывал новое оправдание. То приболела Анфиса, то свою счетную работу взяла на дом из-за срочности, то еще что-либо. Саня не хотел, чтобы мать узнала о подобном наплевательском отношении родной снохи. Старушка была сильно больная, а от расстройства нервов могла заболеть еще сильней и умереть совсем, оставив Саню на свете без своего душевного материнского тепла, которым он только и жил.
Таким порядком и шло существование Сани среди людей. И в результате все чаще становилось ему пустынно и грустно, и, просыпаясь поутру, он иногда даже и не знал, зачем начинается день.
В этот вечер Саня пришел с работы, сел в прихожие на обувную полку и подпер голову кулаками. Он не знал, какие меры примет, но чувствовал: терпение на исходе.
Вот сейчас, размышлял он, сготовлю ужин. Придет Анфиса и наверняка будет чем-нибудь недовольна, примется критиковать. Лишь на минутку бы задумалась: у Сани ведь, мол, тоже душа и тоже небось болит она, страдает в груди, плачет временами.
Но как добьешься? Все уж перепробовал. Умереть вот если. Тогда враз пожалеет, это точно. Тогда ей деваться некуда. Но разве можно умирать? Жизнь — она для того, чтобы жить. Стоп! А если не умирать, а просто сделать вид? Да отличный же выход! И поймет Анфиса, что плохо одной. А я живой. И начнем по-хорошему. Но тут надо изобразить как следует...
Первым делом он решил помыться, и не просто смыть с себя рабочую грязь, а основательно, полностью. Он глянув в зеркало, обнаружил, что и побриться тоже необходимо. Побрился. Смочил лицо одеколоном, причесался тщательно. И по мере того, как Саня делал все это, настроение у него улучшалось, даже радостным становилось, будто вовсе не мертвым представляться собирался, а готовился к какому-то празднику.
Облачившись в чистое белье, Саня без малейшего сомнения, словно умирал уже неоднократно, достал из шифоньера и надел белую рубашку, галстук, а потом и костюм. Глянул на часы — пора выбирать место.
Место в большой комнате, на диване, Саня определил сразу — тут люстра, света много, и лежать удобно, не устанешь на мягком. Он лег и попробовал, закрыв глаза и скрестив на груди руки. Но в тот же момент понял, что это слишком неправдоподобно, и подыскал другую позу — съехал головой на край дивана, свесил руку. Вот так пойдет, подумал удовлетворенно. Главное, сдерживать получше дыхание и веками не двигать, а остальное легче.
Саня лег и стал ждать. Анфиса вот-вот должна прийти. И вдруг он вспомнил, что надо же оставить письмо, пусть уж все будет по правилам. Чтобы Анфиса сразу вошла в курс дела. Саня написал все необходимое четкими крупными буквами. Хотел закончить, как заканчивал письма матери и брату — «С горячим приветом...», но вовремя опомнился: «Какой же горячий, если я мертвый?» И аккуратно вывел: «С холодным приветом...»
И закатил закрытые глаза понадежней. И точно — Людмила Зайчикова подошла к дивану, бесцеремонно приподняла у Сани веко и внимательно всмотрелась. Однако Саня опять не выдал себя ничем.
— Хм...— озадаченно сказала Людмила Зайчикова. — И вправду помер. Хотя и теплый еще совсем. Когда же это он успел-то?
Анфиса начала выть снова, но теперь уже тихонько, поочередно со всхлипами.
— Попробуем массаж сердца, — решительно уперлась в Санину грудь своими мощными ладонями Людмила Зайчикова.— Может, еще не все потеряно.
И тут уж пришлось проявить Сане настоящую героическую выдержку, чтобы не заметили спрятанной в его теле жизни. Соседка оказывала давление на грудь с таким старанием, словно хотела не воскресить Саню, а наоборот, расплющить, уничтожить эту спрятанную жизнь.
— Бесполезно, — отстала наконец Людмила Зайчикова. Она бурно дышала. — Пустое дело.
— Как же я без него?! — оглушительно завопила Анфиса. — Саня, как же мне теперь быть?!
— Да, Санечка...— вздохнула Людмила Зайчикова, будто и не слышала слов Анфисы. — Вот и нет тебя с нами. И ничего-то хорошего на свете ты не видал...
— Как же мне тепе-ерь?! — снова взревела Анфиса, захлебываясь слезами.
— Ну ладно, успокойся. Не реви,— приступила к утешению Людмила Зайчикова.— Этим уж не вернешь. Как ей без него. Раньше-то не думала. Всегда нехорош был. Чистила и в хвост и в гриву. А теперь — как ей без него. Теперь живи в свое удовольствие, раз он был такой плохой, и нечего реветь.
— Он... он...— зашлась Анфиса, — он был... святой человек!..
Саня тайно просиял всем нутром от ее слов и подумал уже со снисходительной гордостью: «Ага. Когда умерли, тогда мы, конечно, святые».
— Ясное дело, — словно уловив эту его мысль, продолжала Людмила Зайчикова. — Не стало Сани — и теперь Саня святой. А был жив — распять тебе своего святого только и оставалось. Ну ладно, не плачь, — перешла она опять вроде бы к утешению.— Слезами горю не поможешь. Жизнь есть жизнь. Найдешь еще себе. Баба ты в теле, самая ягодка...
— Не нужен...— простонала Анфиса. — Не нужен мне кроме него никто!..
— Это сейчас не нужен, — совсем уже ласково убеждала ее Людмила Зайчикова. — А потом будет нужен. И не плачь. Детей у тебя нет, а без детей нынче любой оторвет...
«Да она же издевается над Анфисой! — сообразил вдруг и напрягся от возмущения Саня. — Вот сволочь. У человека такое горе, а она ковыряет, нашла момент».
— Без детей-то ты полная хозяйка жизни, — не унималась Людмила Зайчикова. — Еще как развернешься-то.
И Саня не выдержал.
Он взлетел с дивана одним рывком, оказался лицом к лицу с Людмилой Зайчиковой и рявкнул:
— Ты что же это над ней измываешься, стерва полосатая?! Ты это чему ее учишь!
Женщин словно взрывной волной отбросило к противоположной стене. Анфиса угодила прямо на стул и балансировала, пытаясь удержаться на нем. Глаза у обеих налились страхом, рты раскрылись. У Людмилы Зайчиковой даже вывалился язык. Однако она первой пришла в себя.
— Так ты, значит, живой, — сказала Людмила Зайчикова.— Я же тебя спасала, делала массаж сердца, и я же, выходит, стерва?
— Так ты, значит, живой...— как эхо, повторила Анфиса.
Через мгновение она рванулась к Сане, и тяжелая звучная пощечина опрокинула его обратно, на диван.
— Ну ладно, — вытянулась в струну обиженная Саней Людмила Зайчикова. — Раз я полосатая.., то воскресайте тут без меня.
И, возмущенно покачивая бедрами, соседка вышла из квартиры.
— Ты, значит, не умер! — громко закричала она, вся полыхая гневом.
И вдруг Саня отстранил жену движением, в котором проявилась спокойная мужественная сила. Он встал, не боясь уже ни ударов ее, ни крика, и, глядя прямо в лицо Анфисе, сказал тихо и убедительно:
— Да умру я. Успокойся, умру.
— Почему это ты умрешь? — опешив, спросила Анфиса с внезапным испугом.
— Да потому, что мне так легче, — Саня отвел глаза и судорожно вздохнул.
Анфиса неожиданно уткнувшись в Санино плечо, она громко всхлипнула. А потом колени ее подогнулись, Анфиса медленно сползла на пол, обняла ноги мужа, судорожно прижалась к ним.
Стоя над ней, он смотрел в темное окно, тихо гладил Анфису по голове и, с усилием разжимая плотно стиснутые зубы, говорил:
— Ну, не плачь, Фиса, успокойся. Плакать пока рано — ведь я же жив...
Был я в скверном настроении после тяжелой и нервной недели. В городе Иу есть такое место — "ночной рынок" называется. Кто был в любой азиатской стране — поймёт. Днём это простая улица, машины ездят, пешеходы ходят. А ночью все меняется на 180°, улица превращается в один сплошной базар.
Тут прилавки со шмотками, трусы-носки и прочее.
Тут татуировки прямо на улице делают, а рядом ноготочки.
Кто-то сидит и чинит айфон при помощи молотка и зубила.
Тут же рядом продают собак, кошек, черепах, лемуров и чуть ли не медведей. Был парк, в котором бабушки и дедушки гимнастикой занимались, стал парк полный проституток. Был просто перекрёсток, превратился в жральню. Куча уличных торговцев едой, сотни видов шашлычков не поймешь из какого мяса и частей тела сделанных — всё это жарится, парится, источая маслянистые жировые облака.
Была нормальная подворотня, стала заблеванная подворотня, в которой нашли свой ночлег перепившие арабы и китайцы. Полиция старается уследить за порядком, не получается.
Короче, место как раз по мне.
Пришёл, купил футболку, сел пить пиво в уличной кафешке. Ну, как в кафешке... на пластиковом стуле за пластиковым столом около магазинчика — обычный мой, в то время, бюджетный расслабон. Подсаживается ко мне одноглазый иранец. Я, конечно, не знал, что он из Ирана, но он сам сразу сказал. Сел рядом с баночкой пива, поздоровался. Сказал: «Я из Ирана». Я ответил, что очень рад за него. Пару минут сидели молча, а потом пошёл разговор.
— Тут живешь или закупаться приехал?
— Живу, ну, начал жить...
— А я тут 10 лет уже, представь себе... Вот у меня офис на пятом этаже в этом здании, — показывает на грязную старую пятиэтажку.
И действительно, там что-то арабской вязью, на пятом этаже, было написано, но разобрать не получалось, даже если бы я её понимал. Вывеска была настолько старой, что вся покрылась «патиной» от уличных ароматов — внушала уважение, долго человек работает — сразу видно.
Иранец поправил стеклянный глаз, пригладил бороду, и начал свой рассказ:
— У меня уже все есть, в Иране три жены, семеро детей, бизнес. Но!... Не хочу там жить, сам понимаешь!? А тут весело! Вот я тут товар закупаю, юрлицо зарегистрировал, а в Иране наемный директор управляет компанией, продаёт все, что я здесь купил.
Я слушал, пытался выцедить что-то полезное для себя. Но разговор быстро скатился до женщин. Тем более он уже третью банку пива открывал.
— На рынке (оптовый рынок Футьен в Иу) я любую «шпили-вили»! Вот пойду, сделаю заказ и хозяйка точки моя! Да, за эти годы я столько раз специально всякую ерунду покупал контейнерами, только для того, чтобы с хозяйкой «подружиться», ты не представляешь. Что-то уже пять лет продать не могу даже, но ни о чём не жалею!
Я слушаю это все, не верю, конечно:
— Слушай, у тебя один глаз только, тебе лет 70 — не меньше, пора уже с тросточкой ходить. Ростом и лицом, ты тоже далеко не «Ален Делон». Ну, что ты мне заливаешь?
Иранец психанул:
— Не веришь? Вот пиво мы в этом магазинчике купили, — указывает на магазин за спиной. Спорим на 1000 юаней (10 000 рублей), я подойду к хозяину магазина, попрошу переспать с его женой и он не откажет! Ну? Спорим?
— Азарт — это моё второе имя! Давай, с удовольствием на это посмотрю, иди спрашивай. Он тебя нахер пошлёт и второй глаз выбьет. А я 1000 юаней заработаю. Иди давай, по рукам!
Зашли в магазин. Он на чистом китайском изложил суть дела хозяину магазина. Заодно ещё парочку пива взял. Хозяин сначала, конечно же, послал его нахер. Потом иранец завёл разговор о деньгах, предложил 100, 200, 300 юаней, хозяин магазина задумался... На 700 юанях (7000 рублей) он сдался, на мое удивление.
— Завтра приходи, я свою жену приведу. 700 юаней сейчас давай, денежки вперёд! И чур только 20 минут максимум тебе даю!
Вот это поворот, подумал я. Ладно, спор есть спор. Договорились завтра встретиться в том же месте в тот же час, если хозяин магазина жену приведёт, я отдаю 1000 юаней. На том и порешили, разошлись по домам. Добавили друг друга в вичат.
На следующий день ровно в десять вечера мы на месте. Здороваемся, идём в магазин. Хозяин берет телефон, звонит куда-то. Через 10 минут приходит женщина лет 50, понурив глаза, уходит с иранцем в его офис в соседнее здание.
— Пойдёшь смотреть? Спор есть спор, может хочешь убедиться? — улыбаясь говорит мне старый волчара.
Я отказался. В принципе я уже охренел от ситуации достаточно. Он ушёл, через 15 минут возвращается, передаёт женщину обратно «владельцу».
Я отдаю 1000 юаней — проспорил. Расходимся по домам. Я начинаю думать, что китайцы все повернутые, отдать свою жену одноглазому старому иранцу за 700 юаней? Что за дичь вообще? Эта мысль долго меня не покидала.
Прошло пару месяцев, я рассказал эту историю другу, который тоже давно живет в Иу. Он не верит! Я предлагаю пойти в тот магазин и за 700 юаней «купить» жену того хозяина. По рукам, скинулись, пошли. Только чтобы подтвердить городскую легенду.
Приходим. Мой друг начинает разговор с хозяином. Спрашивает про тот случай, можно ли повторить?
Хозяин говорит:
— Ну вы ребята даёте, а с виду умные парни. Да этого иранца все тут на ночном рынке знают! Идиот... Мою жену!? За 700 юаней!? Да, понятно, я согласился! Почему сказал, чтобы на следующий день приходил? Да его все шлюхи тут знают! Мне нужно было 24 часа, чтобы найти старую шлюху, с которой он не знаком. Лично я ей заплатил 100 юаней, чтобы побыла с ним 20 минут. Если вы думаете, что я реально свою жену продал, то вы дебилы, каких я ещё не встречал!
Вот такие дела. При деньгах остались иранец, хозяин магазина, а я за всю эту херню заплатил.
Анекдот))
Умирает старенький Рабинович. Страшный Суд, Архангелы, личное дело...– Жене изменял?
– Ну, было как-то...
– Ясно. Налоговую обманывал?
– Нет, ну не то, чтобы, но...
– Тоже ясно.
И так по всем пунктам. Понятно, что живой человек. Кто без греха?
Подводят итог:
– В общем, мужик ты неплохой, но набедокурил изрядно. Одно липовое банкротство чего стоит! Короче – хотели бы тебе помочь, но – никак. Приговариваешься к аду!
Заходят сопровождающие, вежливо, но строго берут его под руки и уводят.
Бесконечный коридор, двери, двери. Откуда-то доносятся крики, стоны. Палёным пахнет. Таблички на дверях: "Ирландцы", "Малайцы". На одной двери даже "Эскимосы" написано. Доводят Рабиновича до двери с надписью "Евреи".
– Ну, удачи тебе, грешник, – и внутрь заталкивают с криком: "Принимайте пополнение!".
Заходит Рабинович, озирается со страхом. Жарища. Однако – вон виноградники виднеются, домики симпатичные невдалеке, белые, под металлочерепицей. Поля ухоженные, кругом автоматические системы орошения. А на горизонте – вообще мегаполис какой-то, небоскрёбы, стекло-бетон – ландшафтный дизайн.
Тут к нему мужичок на навороченном квадроцикле подъезжает и шлем мотоциклетный протягивает:
– Новенький? Поехали, подброшу до жилья.
Рабинович в лёгком шоке:
– А-а-а... Скажите, это вот всё вокруг – это ад?
– Эх, мужик. Ты не видел, что тут 60 лет назад было!
ЭТА ИСТОРИЯ действительно произошла в начале восьмидесятых в Калифорнии и вошла в книгу дурацких рекордов. В последствии на её основе был сделан один из моментов в фильме "Особенности Национальной Охоты".
В 1982 году Ларри Уолтерс, пенсионер из Лос-Анджелеса решил осуществить
давнюю мечту - полететь, но не на самолете. Он изобрел собственный способ путешествовать по воздуху. Уолтерс привязал к удобному креслу сорок пять метеорологических шаров, наполненных гелием, каждый из которых имел метр в диаметре. Он уселся в кресло, взяв запас бутербродов, пиво и дробовик. По сигналу, его друзья отвязали веревку, удерживавшую кресло. Ларри Уолтерс
собирался плавно подняться всего на тридцать метров, однако кресло, как из пушки, взлетело на пять километров. Соседи обсуждают. Звонить ли 911? Зачем? Человек улетел. Летать не запрещено. Закон не нарушен. Насилия не было. Америка - свободная страна. Хочешь летать - и лети к чертовой матери.... Часа через четыре диспетчер ближнего аэропорта слышит доклад пилота с заходящего лайнера:
- Да, кстати, парни, вы в курсе, что у вас тут в посадочном эшелоне какой-то му**к летает на садовом стуле?
Что-что? - переспрашивает диспетчер, галлюцинируя от переутомления.
- Летает, говорю. Вцепился в свой стул. Все-таки аэропорт, я и подумал, мало
ли что...
- Командир, - поддает металла диспетчер, - у вас проблемы?
- У меня? Никаких, все нормально.
- Вы не хотите передать управление второму пилоту?
- Зачем? - изумляется командир. - Вас не понял.
- Борт 1419, повторите доклад диспетчеру!
- Я сказал, что у вас в посадочном эшелоне му**к летает на садовом стуле. Мне не мешает. Но ветер, знаете...
Диспетчер врубает громкую трансляцию. У старшего смены квадратные глаза. В начало полосы с воем мчатся пожарные и скорая помощь. Полоса очищена, движение приостановлено: экстренная ситуация. Лайнер садится в штатном режиме. По трапу взбегают фэбээровец и психиатр.
Доклад со следующего борта:
- Да какого еще хрена тут у вас козел на воздушных шариках путь загораживает!., вы вообще за воздухом следите?
В диспетчерской тихая паника. Неизвестный психотропный газ над аэропортом.
- Спокойно, кэптен. А кроме вас, его кто-нибудь видит?
- Мне что, бросить штурвал и идти в салон опрашивать пассажиров, кто из них ослеп?
- Почему вы считаете, что они могут ослепнуть? Какие еще симптомы
расстройств вы можете назвать?
- Земля, я ничего не считаю, я просто сказал, что эта гадская птица на
веревочках работает воздушным заградителем. А расстройством я могу назвать работу с вашим аэропортом.
Диспетчер трясет головой и выливает на нее стакан воды и, перепутав руки,
чашечку кофе: он утерял самоконтроль.
Третий самолет:
- Да, и хочу поделиться с вами тем наблюдением, джентльмены, что удивительнонелепо и одиноко выглядит на этой высоте человек без самолета.
- Вы в каком смысле??!!
- О. И в прямом, и в философском... и в аэродинамическом.
В диспетчерской пахнет крутым первоапрельским розыгрышем, но календарь дату не подтверждает. Четвертый борт леденяще вежлив:
- Земля, докладываю, что только что какой-то парень чуть не влез ко мне в
левый двигатель, создав угрозу аварийной ситуации. Не хочу засорять эфир при посадке. По завершении полета обязан составить письменный доклад.
Диспетчер смотрит в воздушное пространство взглядом Горгоны Медузы, убивающей все, что движется.
- ...И скажите студентам, что если эти идиоты будут праздновать Хэллоуин
рядом с посадочной глиссадой, то это добром не кончится! - просит следующий.
- Сколько их?
- А я почем знаю?
- Спокойно, борт. Доложите по порядку. Что вы видите?
- Посадочную полосу вижу хорошо.
- К черту полосу!
- Не понял? В смысле?
- Продолжайте посадку!!
- А я что делаю? Земля, у вас там все в порядке?
- Доложите - вы наблюдаете неопознанный летательный объект?
- А чего тут не опознать-то? Очень даже опознанный.
- Что это?
- Человек.
- Он что, суперйог какой-то, что там летает?
- А я почем знаю, кто он такой.
- Так. По порядку. Где вы его видите?
- Уже не вижу.
- Почему?
- Потому что улетел.
-Кто?
- Я.
- Куда?
- Земля, вы с ума сошли? Вы мозги включаете? Я захожу к вам на посадку!
- А человек где?
- Который?
- Который летает!!!
- Это что... вы его запустили? А на хрена? Я не понял!
- Он был?
- Летающий человек?
- Да!!!
- Конечно был? Что я, псих.
- А сейчас?
- Мне некогда за ним следить! Откуда я знаю, где он! Напустили черт-те кого
в посадочный эшелон и еще требуют следить за ними! Плевать мне, где он
сейчас болтается!
- Спокойно, кэптен. Вы можете его описать?
- му**к на садовом стуле!
- А почему он летает?
- А потому что он му**к! Вот поймайте и спросите, почему он, тля, летает!
- Что его в воздухе-то держит? - в отчаяньи надрывается диспетчер. – Какая етицкая сила? Какое летательное средство??? Не может же он на стуле летать!!!
- Так у него к стулу шарики привязаны.
Далее следует непереводимая игра слов, ибо диспетчер понял, что
воздухоплаватель привязал яйца к стулу, и требует объяснить ему причину подъемной силы этого сексомазохизма.
- Его что, Господь в воздухе за яйца держит, что ли?!
- Сэр, я придерживаюсь традиционной сексуальной ориентации, и не совсем вас понимаю, сэр, - политкорректно отвечает борт.
– Он привязал к стулу воздушные шарики, сэр. Видимо, они надуты легким газом.
- Откуда у него шарики?
- Это вы мне?
- Простите, кэптен. Мы просто хотим проверить. Вы можете его описать?
- Ну, парень. Нестарый мужчина. В шортах и рубашке.
- Так. Он белый или черный?
- Он синий.
- Кэптен? Что значит - синий?...
- Вы знаете, какая тут температура за бортом? Попробуйте сами полетать без самолета.
Этот радиообмен в сумасшедшем доме идет в ритме рэпа. Воздушное движение интенсивное. Диспетчер просит таблетку от шизофрении. Прилетные рейсы адресуют на запасные аэропорты. Вылеты задерживаются.
...На радарах - ничего! Человек маленький и нежелезный, шарики маленькие и резиновые. Связываются с авиабазой. Объясняют и клянутся: врач в трубку подтверждает. Поднимают истребитель. ...Наш воздухоплаватель в преисподней над бездной, в прострации от ужаса, околевший и задубевший, судорожно дыша ледяным разреженным воздухом, предсмертным взором пропускает рядом ревущие на снижении лайнеры. Он слипся
и смерзся воедино со своим крошечным креслицем, его качает и таскает, и сознание закуклилось. Очередной рев раскатывается громче и рядом - в ста метрах пролетает
истребитель. Голова летчика в просторном фонаре с любопытством вертится в его сторону. Вдали истребитель закладывает разворот, и на обратном пролете пилот крутит пальцем у виска. Этого наш бывший летчик-курсант стерпеть не может, зрительный центр в мерзлом мозгу передает команду на впрыск адреналина, сердце толкает кровь, -
и он показывает пилоту средний палец.
- Живой, - неодобрительно докладывает истребитель на базу.
Ну. Поднимают полицейский вертолет. А вечереет... Темнеет! Холодает. И вечерним бризом, согласно законам
метеорологии, шары медленно сносит к морю. Он дрейфует уже над берегом.
Из вертолета орут и машут! За шумом, разумеется, ничего не слышно. Сверху
пытаются подцепить его крюком на тросе, но мощная струя от винта сдувает шары в сторону, креслице болтается враскачку, как бы не вывалился!... И спасательная операция завершается по его собственному рецепту, что в чем-то обидно... Вертолет возвращается со снайпером, слепит со ста метров прожектором, и снайпер простреливает верхний зонд. И второй. Смотрят с сомнением... Снижается? Внизу уже болтаются все береговые катера. Вольная публика на произвольных плавсредствах наслаждается зрелищем и мешает береговой охране. Головы задраны, и кто-то уже упал в воду. Третий шарик с треском лопается, и снижение грозди делается явным. На пятом простреленном шаре наш парень с чмоком и брызгами шлепается в волны.Но веревки, на которых висели сдутые шары, запутались в высоковольтных проводах, что вызвало короткое замыкание. Целый район Лонг-Бич остался без электричества.
Фары светят, буруны белеют, катера мчатся! Его вытраливают из воды и
начинают отдирать от стула. Врач щупает пульс на шее, смотрит в зрачки, сует в нос нашатырь, колет
кофеин с глюкозой и релаксанты в вену. Как только врач отворачивается,
пострадавшему вливают стакан виски в глотку, трут уши, бьют по морде... и
лишь тогда силами четырех матросов разжимают пальцы и расплетают ноги,
закрученные винтом вокруг ножек стула. Под пыткой он начал приходить в себя, в смысле массаж. Самостоятельно стучит зубами. Улыбается, когда в каменные от судороги мышцы вгоняют булавки. И
наконец произносит первое матерное слово. То есть жизнь налаживается. И когда на набережной его перегружают в "скорую", и фотовспышки прессы
слепят толпу, пронырливой корреспондентке удается просунуть микрофон между санитаров и крикнуть:
- Скажите, зачем вы все-таки это все сделали?
Он ответил:
- Ну нельзя же все время сидеть без дела".
Ехали компанией на дачу.Пацан взял брата 6 лет.А брат взял с собой водяной пистолет и всех
обливал.Мы его отобрали и он устроил истерику. Тормозит нас ГАИ.Ребенок орет.
Гаишник:
— Почему плачешь?
Ребенок:
— У НИХ ПИСТОЛЕЕЕТ!!
Следующие 5 мин все лежали на земле с руками за головой!
— люблю детей
—
– Где можно отдохнуть на 100 рублей?
– В 1980 году.
- Ты алкоголик, как и твой папаша на пару с твоим дедом! Чертова семейка!
- Я предпочитаю говорить: "династия".
- Сколько бы мне лет не было, я буду знать всегда, что один сантиметр - это две клеточки!
- Сейчас и хлеб меньше килограмма, и молоко меньше литра... Думаешь, клеточки те же остались?!
- Дорогая, останься! Я же так тебя холил и лелеял!
- Лучше бы ты меня так камасутрил!
- фу! Пьяный, грязный... Посмотри на себя! На кого ты похож?
- На папу... А глаза мамины.
- У вас не бутик а какое-то дерьмо!
- Так и летят не пчёлы...
- У вас яйца халяль?
- Конечно, вон курица в хиджабе ходит!
- Всё! Завтра кардинально меняю свою жизнь!!!
- Та ты шо??! Уляжешься на телевизор и станешь смотреть на диван?!
Лет через двадцать по фоткам в Instagram можно будет понять употребление каких продуктов приводит к употреблению каких лекарств.
Новость: Латвия построит на границе с Россией забор от мигрантов длиной 90 км
И далее объяснения, что к ним из России бегут ... вьетнамцы.
А по-моему, если вьетнамец до латвийской границы через Гималаи добежал - так забор он просто перепрыгнет!
- О, боже! Мама, пользоваться телефоном не так сложно!
- Да ладно?! Мне приходилось учить тебя есть из ложки!
- Дорогая! Ты мне теплые вещи положила?
- Да, милый, топор и водку.
- Крошка, что на тебе сейчас?
- Черные кружевные трусики... ШТАНЫ, СВИТЕР, МАХРОВЫЙ ХАЛАТ, ВЯЗАННЫЕ НОСКИ, ШАПКА.
- Изя, как вы думаете, объявления в газетах дают результаты?
- Конечно! В понедельник вышло объявление, что мы ищем сторожа, а уже во вторник нас ограбили!
Поддатый мужик в магазине:
- Ну-ка, красавица, свешай-ка мне килограммчик вон тех конфет, с эротическим названием "Кому раком"!
- Мужчина, разуйте глаза! Конфеты "Каракум" называются!
- Правша или левша?
- Рукожоп!
– Как настроение? Боевое?
– На боевое лицензии нет. Травматическое.
- Откуда деньги?
- Да я работаю испытателем "золотых парашютов"...
Мама коту: - Обнаглел! Лежит на диване и телек смотрит, на улицу редко ходит, мышей совсем не ловит, обленился. Кот посмотрел и ушел на улицу. Минут через 10 скребется в дверь… входит котяра с мышью в зубах, бросает её в тапок мамы и ложится обратно на диван… МУЖИИИИК
Бог подарил человеку мозги, разделив их на два полушария. Мужику — чтобы эти полушария всегда между собой советовались; Женщине — чтобы постоянно спорили.
Вчера своего мужа наконец то уговорила люстру хрустальную купить, дорогууущую( пол года копили). Поехали в магазин, взяли люстру и на крыльях радости домой, по дороге прихватили коньячку (обмыть это дело). Сели за стол, врезали по 50, потом повторили, ну и говорю:-"А давай Васек все-таки сегодня повесим". Мужик разомлевший, то ли от коньяка, то ли от моего счастья, согласился. Поставили стул, на него табуретку, взгромоздился мой на табуретку, а меня заставил ее придерживать. Стою счастливая ,наблюдаю как мой орел под потолком колдует, (а он почему-то в семейных трусняках был), перевожу взгляд ниже, и что я вижу –– из этих симпатичных трусиков выкатилось яичко, ну я от умиления взяла и так легонечко дала щелбанчика. Мой "ГОРДЫЙ ОРЕЛ" как полетит с этой эстакады, вместе с люстрой, которая расколотилась вдребезги, вскакивает и с остатком люстры ко мне подскакивает. Ну,думаю убьёт, а он говорит: -"Б.. (Блин),как током пи....(долбануло), прямо до яиц дошло, хорошо не насмерть!"
Летит ИЛ-76 со скоростью 800 км/ч на высоте 10.000 метров, внезапно приближается Су-35.
Пилот истребителя летит рядом и приветствует пилота по радио: "Смотри, че могу!".
Разгоняется, проходит звуковой барьер, быстро поднимается вверх, потом резко вниз до земли.
После этого он возвращается, летит рядом с ИЛом и спрашивает: "Ну как?"
Пилот ИЛа отвечает: "Охренеть! А теперь смотри, че я могу!".
Пилот Су-35 наблюдает за ИЛом, но ничего не происходит, он продолжает лететь прямо, с той же скоростью.
Через 10 минут пилот ИЛа говорит по радио: "Ну че, как тебе!?. "
Пилот Су-35 спрашивает: "А че было-то?".
Пилот Ил-76 смеется и говорит: "Я встал, размял ноги, сходил посрал, выкурил сигаретку, выпил чашечку кофе."
Есть такой назидательный рассказ о силе Креста и крестного знамения.
Три девушки шли по железнодорожным путям и оказались между двумя встречными поездами. Все три остались живы и невредимы.
Поезда прошли и девушки увидели трёх бесов, спорящих между собой.
«Ты что её под поезд не толкнул? - говорят двое третьему.
- Такой удобный случай был, была бы душа наша.»
А тот отвечает: «Не мог - на ней крестик, и ничего у меня не вышло».
А ты свою почему не погубил? Она же без креста".
- «Да, на ней креста нет, но когда она выходила из дома, она осенила себя крестным знамением, и я тоже ничего не мог сделать».
И третьего беса спросили: «Ну, а ты чего зевал? Она же у тебя совсем неверующая!»
- «Так-то оно так, да её мать перекрестила и на дорогу сказала: „Иди с Богом“.
Тут я бессилен: материнское благословение не имею права нарушать, потому что оно - от Бога».
Жена на час
Она стояла на пороге, улыбалась: «Вот и я. Зови меня просто Маша». «Проходите, – говорю, – Меня зовут Алексей. Раздевайтесь». Маша засмеялась: «Зачем же на вы? Нет, Леша, давай уж на ты».
Сняла плащ, поставила огромную сумку и решительно вошла в комнату: «Времени мало, где начнем?». Я сказал, что мне все равно.
Эту услугу мне посоветовал друг. В отличие от меня он женат, но как-то его жена с детьми уехала на все лето на дачу, друг заскучал посреди недели. И нашел сервис «Жена на час». Его рассказ мне страшно понравился, одному все-таки бывает грустно вечерами. Решил попробовать, вызвал эту Машу, крутобедрую брюнетку лет сорока. Я вообще люблю брюнеток с крепким телом.
Маша тем временем уже сама начала в комнате. Она деловито заправляла постель, которую я не убирал месяц, и ворчала: «Мог бы и сам, а то рад все свалить на жену. Небось, и посуда немытая?» Я радостно ответил: «Да! Там целая гора!».
Маша быстро пошла на кухню: «Да ты совсем уже! Еще и сковородки?».
Я сел на стул, положил ноги на другой стул и с наслаждением смотрел, как Маша возится с посудой. Она мыла ее ловко, но молча.
«Не, так не пойдет, – говорю. – Какая же это жена?»
Маша улыбнулась: «Ой, отвлеклась, извини. Тебе как лучше – погромче или занудно?». Лучше занудно, сказал я.
И Маша стала зудеть, как я ей надоел, испортил жизнь, а она сегодня только сделала маникюр, а тут я со своей посудой, совсем ничего не могу, ужасный человек, зачем только она за меня вышла.
О, это было прекрасно. Сказать, что я получал удовольствие – мало. Я был в восторге. Но тут Маша вдруг обернулась: «Нет, а что ты молчишь? Что ты скажешь в свое оправдание?» Я сел поудобней: «А я чертовски устал на работе…» Тут Маша взбесилась: «Ах, ты устал? Вчера бухал с друзьями весь день и устал, да?» Тут она вежливо поинтересовалась: «Можно разбить одну тарелку?» Я кивнул: «Да, вон ту, с трещиной».
Маша грохнула тарелку об пол: «А я не устала, да?»
Боже, как это было эффектно и как похоже на нормальную семейную жизнь. Да, мне вдруг захотелось нормальной семейной жизни, хотя бы на час. Могу я, разведенный три раза, позволить себе эту слабость? И даже ее оплатить. На такое денег не жалко.
Маша собрала осколки, вымыла пол, вытерла пыль. Открыла холодильник: «Слушай, так не годится. Тут должно быть пиво, а не только пожухлая колбаса». Зачем, спрашиваю, пиво? «Ну как? – засмеялась Маша. – Это же лучший повод еще поругаться». А, говорю, точно, но мне неохота в магазин. Маша грозно произнесла: «Ничего вы, мужики, не можете!»
После чего достала из своей большой сумки три бутылки пива: «Все нужные средства я ношу с собой!» Одну убрала в холодильник, а две отдала мне: «Спрячь где-то, я должна буду найти». Ту, что она убрала, Маша тут же достала: «Это еще что, а? Тебе вчера было мало?». И вылила пиво в унитаз. Злобно взглянула на меня: «Так! Ты не скандалишь, значит, у тебя есть точно заначка!»
К нашему огорчению, заначку Маша нашла очень быстро, в шкафу, между постельным бельем. Вот зараза, рассердился я. «Может, перепрячешь?» – спросила она. Нет, говорю, у нас с тобой будет другая игра – носки! И я показал ей корзину, где валялись постиранные носки. Их надо было рассортировать попарно. Маша с тоской взялась за носки, а я прилег на диван.
«Давай включай свой футбол, – приказала она мне. – А я буду дальше зудеть». Нет, отвечаю, какой футбол без пива? Да и нет в мире зрелища интересней, чем хмурая жена, которая сортирует носки. И вообще мне теперь хотелось разговора по душам.
«Ну вот еще! – вскрикнула Маша. – Нахамил мне, а теперь – по душам, да? Может, извинишься?» И минут десять мы препирались, кто из нас виноват. Я лежал на диване, Маша сортировала носки, мы ругались, это было наслаждение, это был дикий экстаз. Это была настоящая семейная жизнь. Наконец, я назвал ее дурой, Маша заплакала. Причем так натурально, что я даже вскочил с дивана и обнял ее за плечи: «Маша, ну извините, я увлекся…» Она взглянула глумливо: «Ага, извинился-таки! Ну давай по душам, что за проблемы?»
И я долго рассказывал, какой тупой у меня начальник, как мне тяжело на работе, какая маленькая зарплата, как меня никто не ценит, как трудно мне жить, и как соседи тоже достали. Маша отложила носки, села рядом, посмотрела в глаза: «Милый, но я же рядом. Я же всегда буду рядом с тобой, не волнуйся. Хочешь, принесу тебе пива?»
Ты же, говорю, его вылила. «Нет, – улыбается. – Те две бутылки я спрятала. Будешь?»
Она принесла стакан, наполненный пивом… но в этот момент у нее запищал телефон. «Ой, извини, Леша, время вышло. Мне пора!» Я умолял Машу продлить еще на час, обещал заплатить по двойному тарифу, потому что мне еще очень хотелось пожаловаться на жизнь. Но Маша уже спешила в прихожую: «Не могу, сегодня еще два клиента, я очень востребована. Сколько вас таких, несчастных мужиков, которым нужен не секс, не какой-то разврат, а просто обыкновенная жена – хотя бы на час».
И ушла. Я вылил пиво в раковину, мне и без него было хорошо. Какая же Маша чудесная жена, настоящая, как в жизни. И теперь я уже точно знал, что вызову Машу примерно через месяц. И это будет особенный вечер, потому что я «заболею». Буду лежать в кровати с температурой 37,3 и страдать. Пусть Маша попрыгает вокруг, пусть!
Алексей БЕЛЯКОВ
Как-то раз поехал мой знакомый к друзьям на край земли, то есть на Камчатку. Следует отметить, что эти знакомые – еще те браконьеры…
Обитают они где-то в лесах, ловят рыбу в больших количествах, охотятся на зверей, и конечно же это все они делают нелегально. Далее рыба и дичь продаются, и таким образом зарабатываются деньги. Но дело не в этом.
У одного из друзей моего знакомого свой домик в лесной чащи, где в качестве домашнего животного, он держит медведицу, которую зовут Машей. Несколько лет назад он убил старую медведицу, но пожалел и оставил медвежонка, который в итоге оказался девочкой, и ее назвали Машей. Зверя быстро приручили, он был добрый и послушный, но имел один изъян. Если к примеру, медведицу спускали с цепи, то за ней числился определенный грешок. То есть, она втихаря кралась к сетям и воровала рыбу.
А теперь сама история. Компания возле дома в лесу – празднуют. Хорошо пошло, водки много. Вдруг один из друзей, посмотрев в сторону реки, понимает, что забыли посадить медведя на цепь, потому что кто-то ворует их рыбу. Он хорошо поддатый, срывается с места, чтобы проучить воровку, подбегает к речке, достает здоровую рыбину из сети и начинает бить Машку по голове с причитанием, что не надо брать рыбу без разрешения…
Бил долго, пока Маша не ушла. Возвратился в компанию, а те на него испуганно смотрят, в недоумении…
- В чем дело спрашивает он?
- Ты дурак? Ты думал с Машкой что ли разбирался?
- Ну да конечно, чтоб не воровала больше. А что?
- Посмотри, а медведь-то давно на привязи…
Мужик в момент отрезвел, побелел и произнес "Кого же это я так"!?
Сегодня утром впорхнула в мою комнату моя ненаглядная половинка, стокилограммовая женушка Лелька! Спрашивает: - Валерик, есть у тебя что-нибудь из синего постирать? Я в машину синее закладываю. -Да, посмотри сама, я тебе полностью доверяю! Отвечаю я. Жена у меня родилась в год собаки и предполагаю, что одновременно в год орла! Потому, что нюх у нее как у собаки, а взгляд, как у орла! Как-то в молодости. С корефаном-мареманом, Вальком, выкушали мы литр водовки. Сидели мы у него дома. А как получилось. Я работал рядом с его домом. Сижу, тоскую, перебираю бумаги. Звонок по местному телефону. Беру трубку. Валек звонит. - Валера, что делаешь? -Работаю, что может делать на работе человек, странный вопрос Валентин.
Контора у нас хитрая, может быть прослушка, поэтому я всегда так отвечал на звонки. Как, говориться:- «Береженого Бог бережет, а не береженого - стража стережет!» - Счас, подожди я выйду, поговорим. Выхожу на проходную. Он с собачкой. Такой маленький цуцик. Валек всегда был оригиналом в этом отношении. То с кошками возиться то с собаками. - ба, Валек, что это у тебя за цуцик, такой? -да, знаешь Валера, завел себе собачку! Ну такая ласковая, такая преданная, как жена! Только молчит. А жена, у него, кстати ее тоже Ольга звали, очень красивая и любила его беззаветно, но очень говорливая, до ужаса! Поговорили. Дело было летом. Народ в отпусках. Я остался за начальника. Еще два техника, в носу колупались от безделья. У Валька отгулы. Ну естественно возникла идея! Против которой у всех троих не было возражений! Пошли в магазин. «Сержантские слезы», так он прозывался у местных. В этом была воинская летная часть и сержантики в этом магазине отоваривались.
Магазин был через дорогу. Дорога была широкая, бывшая взлетная полоса для военных самолетов. Поселок и назывался Чкаловским. И сейчас так называется. И эту полосу превратили в проспект, только кинули сверху асфальт. Пошли. Я немного впереди, собачка за мной, а Валек немного отстал. И здесь летит самосвал «Зилок» на всех парусах. А собака увидев, что хозяин отстал рванула обратно. Попадает под передние колеса самосвала. Вернее между колес. Если бы она продолжала бежать, то задее колесо грузовика ее раздавило бы. Но этого не произошло! Я всегда восхищался и восхищаюсь сообразительностью и реакцией собак «дворянской» породы. Умнее их мне не встречались. Все эти породистые, это г**но, по сравнению с самым задрипаным цуциком! Собачка замирает на месте, и самосвал пролетает. Цуцик живой. Радости нет предела. Я говорю: - Валек, так бы пили за упокой! А будем пить за здравие твоего цуцика! Взяли мы сразу две бутылки «Московской» водки и пошли к нему домой. За разговорами время пролетело не заметно. Вспомнили былое. Мы с ним служили в одном месте и даже наши корабли стояли на соседних причалах, а узнали уже, когда познакомились на заводе. До сих пор мы в дружбе. Жена Олечка, у него умерла рано. Светлая ей память. На пенсию ушла в пятьдесят лет и года не прошло, как умерла от рака. Нас мужиков спасала водка, да спиртяга, а женщины воздерживались от этих напитков и многие ушли в мир иной. Ну разговор не об этом. Короче мне уходить домой. Я и говорю: - Валек, есть у тебя чем-нибудь зажевать.
А то моя орлица «на запах» меня берет. А у Валька родня жили в Южном Казахстане, Чимкенте, и прислали ему тмина. Такая мелкая запашистая крупа на вид, как просо, но запах очень резкий! Он насыпал мне полный карман и пока ехал я домой я жевал это просо. Чувствую от меня амбре, такое, что народ в автобусе стал шевелится, водить носами и смотреть подозрительно в мою сторону. Ну я то был в те времена товарищ выдержанный, бутылка водки это что слону дробина. Но запах тмина, смешавшись с запахом алкоголя усиливал этот эффект! И здесь вовремя моя остановка и я вышел. Но какая встреча ожидала меня дома. Обычно, когда поздно возвращался домой. Ну конечно через неделю или две, а часа в три или четыре ночи, то я всегда заходил в дверь спиной. На голове шишек и травм не заметит посторонний взгляд.
А здесь я пришел в нормальное время, твердым строевым шагом, притом водку я зажевал тмином. Когда я открыл входную дверь в коридоре, то из кухни раздался мелодичный голос Лельки: - Валерик, какую гадость ты пил? Я услышала этот противный и резкий запах, когда ты заходил в подъезд! Больше я никогда в жизни не употреблял тмин, даже выпечку не покупал с тмином. Рассказываю эту историю в курилке. Мужики ржут. Один и говорит: - А вот у меня жена вообще на запахи не реагирует. Вот приду с работы уставши, еле ноги волоку, а она, - опять нажрался, скотина! А то лежим в постели. «Голубков» напускаю, аж одеяло из верблюжьей шерсти приподымается, самому не в моготу, а ей хоть хны! Не чувствует запахов. Да повезло мужику!!! С завистью подумал я. И почему вспомнилась эта история, за совместные, счастливо прожитые годы? Сорок пять лет, как один день!
Автор valeri ska4kov
.
.
.
Анфиса Журыкина пришла зимним вечером с работы и, поскольку возиться с ключом в полутьме на лестничной площадке не хотелось, нащупала кнопку звонка и продолжительно надавила на нее.
Теперь должен зашаркать тапками, приближаясь торопливо, муж Саня. Он приходил на целый час раньше ее и в это время обычно уже готовил ужин. Анфиса ждала. Но за дверью стояла полная тишина.
Тогда Анфиса позвонила снова — трижды и причем со злостью. Ей казалось, будто злость хорошо передается через звонок. И опять никакого результата. «Что еще за шуточки? — раздраженно подумала Анфиса.— Где он может быть? Спит, что ли? Сроду такого не велось».
Анфиса долго копалась в сумочке, потом в конце концов поймала там среди всевозможных женских вещиц ключ, довольно быстро попала им в скважину, открыла дверь и вошла — негодование прямо-таки распирало ее. Но тут ей пришлось удивиться еще больше. Все двери — ванной, туалета, комнатные — были распахнуты, и всюду горел свет.
— Саня! — рявкнула она.
Никто не отозвался.
Возмущенная Анфиса, не снимая шубы, прямо в сапогах протопала на кухню, однако ни мужа Сани, ни приготовленного ужина там не обнаружила и потому ядовито выцедила сквозь зубы:
— Поросенок!..
Круто развернувшись, она ринулась обследовать жилплощадь дальше. Громко стуча каблуками, стремительно прошагала через прихожку в зал и, едва ступив туда, замерла, остолбенела от удивления.
Муж Саня, лежал на диване в хорошем костюме, который был у него единственным, в белой рубашке и при галстуке. Лежал он в необычной отрешенной позе — на спине, голова как-то неудобно повернута набок, к самому краю дивана, глаза закрыты, а рот приоткрыт, на щеке след слюны. Рука беспомощно свисала до пола, почти касаясь белеющего рядом большого листа бумаги, исписанного крупными словами.
— А-а-а... — утробным голосом затянула Анфиса, еще не понимая ничего.— Са-аня-а?..
Она сумела наконец оторвать окаменевшие ноги от пола, кинулась к дивану, упала на колени и, перебарывая страх, дважды просяще встряхнула мужа за плечо:
— Саня-а! Ну, Саня!
Однако Саня не отозвался, лежал, лишь свесившаяся рука качнулась безжизненно. Лицо оставалось прежним — застывшим и чужим, дыхания заметно не было.
Анфиса отшатнулась, сотрясаемая крупной дрожью, ощутила на полу под рукой бумагу, схватила ее и, с нарастающим отчаянием медленно поднимаясь с пола, прочитала:
«Вот я и умер. Мыть меня не надо. Перед умиранием я специально сам помылся с хвойным мылом в ванной. Надел чистое белье и костюм. И побрился. Как полагается. Чтобы вам меньше было дела. А остальное смотрите, как для вас лучше. Я бы и похоронил себя сам, но это мне уж никак не суметь. Будьте здоровы и живите богато. Желаю всевозможного счастья. С холодным приветом Журыкин А.В.».
Дочитав до конца, Анфиса дико взвыла в полный голос, слепо бросилась из комнаты в прихожку, а оттуда, с трудом совладав с замком, — на лестничную площадку и принялась звонить, колотить кулаками в соседнюю дверь. Соседка Людмила быстро открыла, и Анфиса, не прерывая дикого воя, повалилась на нее всей своей внушительной массой.
— В чем дело? Что случилось? — оглушено спрашивала Людмила, едва удерживая обмякшее тело Анфисы, но потом собралась с силами, одним резким толчком поставила ее перед собой прямо и приказала со злостью: — Да прекрати ты орать в самое ухо! Говори по порядку!
— Саня... — сумела выговорить Анфиса. — Саня у-умер.
— Умер? — удивилась Людмила, — Саня умер? Да когда же это он успел-то? Я его недавно видела — с работы шел. По лестнице вместе поднимались.
— Он вымылся и умер... Он обиделся... — Выть Анфиса перестала и теперь лишь глубоко всхлипывала, захлебываясь обильно хлынувшими слезами. — Там лежит... На диване.
— А ну-ка пошли! — решительно развернула ее Людмила Зайчикова.
На самом деле Анфисин муж Саня не умер, был совершенно живой, только изо всех сил притворился. А сделал он это потому, что ему надоело быть подпоркой, без которой вроде бы и нельзя, но на которую и внимания практически никто не обращает: дескать, стоит — и пускай себе стоит, подпирает — и черт с ней. Сане хотелось, чтобы хоть маленько вспомнили про его человеческую душу, хоть чуть-чуть.
И начальство смотрело на Саню тоже с недоумением. Дескать, что за человек, когда и откуда здесь появился? Этих знаем — вон Горбухин, за пьянку и прогулы сколько раз его чистили, вон Кадыков, которому все не так и всегда он права качает, крикун чертов, вон Бугриков, неоднократно и с ним приходилось дело иметь, личность известная. Да всех тут знаем, а это кто же такой? И когда начальству называли Санину фамилию, оно пожимало плечами:
— Хм... Журыкин...
Ну а если к тому же и объясняли, что Саня хороший каменщик и человек непьющий категорически, то брови у начальства лезли от удивления вверх, а вслед за тем оно делало вид, будто вспомнило Саню, и сразу успокаивалось. Вот такая была Санина жизнь на работе.
И дома не лучше. Раньше, когда только еще затевали с Анфисой любовь, по нутру пришелся ей Саня своей безвредной и непривычной к нахальству душой. А потом, после женитьбы, Анфисины взгляды постепенно изменились. Ей уже мало стало того, что он сам и варит, и стирает часто, и умеет делать любое жизненное дело. Анфисе захотелось, чтобы у Сани появилась «ухватка», которая была у других и с которой эти другие имели возможность покупать хорошую мебель и разные там хрустальные и золотые вещи.
Ей совсем не нравилась такая ситуация, что Саня строитель, а у них даже полы оргалитом не выстелены, а у Людмилы Зайчиковой муж Игорь вовсе не строитель, но оргалит где-то сумел достать, и полы им Саня помог обить.
Анфиса все время говорила Сане об этом и о многом подобном, без конца давила на него с целью воспитать в муже настоящую «ухватку». Но Саня каким был, таким и остался, Анфисино давление на его натуру не подействовало. Он желал, чтобы у них начали рождаться дети, которых почему-то вое не было.
Она критиковала Саню на каждом шагу. И шапку-то Саня носит не так, и ест не так, и подарки ей к 8 Марта и ко дню рождения покупает безо всякого вкуса. Даже за то критиковала, что он спокойно терпит всю эту критику и нисколько не злится. И проявлять заботу о нем Анфисе стало как-то неохота, руки не поднимались заботиться о муже, на которого совершенно невозможно смотреть без критики.
Анфиса и в село, где жила старая мать Сани, давно прекратила с ним ездить. Вокруг своей матери, обитавшей в просторной квартире на другой улице города, вращалась постоянно: мама, мама, моей маме, для моей мамы... А о Саниной думала примерно так: «Если сын вышел настолько неудачный, то о чем же можно говорить с его матерью, какие с ней могут быть общие интересы, и вообще — зачем ее надо видеть?»
И Саня ехал в село один. А когда мать спрашивала, почему приехал без жены, он каждый раз придумывал новое оправдание. То приболела Анфиса, то свою счетную работу взяла на дом из-за срочности, то еще что-либо. Саня не хотел, чтобы мать узнала о подобном наплевательском отношении родной снохи. Старушка была сильно больная, а от расстройства нервов могла заболеть еще сильней и умереть совсем, оставив Саню на свете без своего душевного материнского тепла, которым он только и жил.
Таким порядком и шло существование Сани среди людей. И в результате все чаще становилось ему пустынно и грустно, и, просыпаясь поутру, он иногда даже и не знал, зачем начинается день.
В этот вечер Саня пришел с работы, сел в прихожие на обувную полку и подпер голову кулаками. Он не знал, какие меры примет, но чувствовал: терпение на исходе.
Вот сейчас, размышлял он, сготовлю ужин. Придет Анфиса и наверняка будет чем-нибудь недовольна, примется критиковать. Лишь на минутку бы задумалась: у Сани ведь, мол, тоже душа и тоже небось болит она, страдает в груди, плачет временами.
Но как добьешься? Все уж перепробовал. Умереть вот если. Тогда враз пожалеет, это точно. Тогда ей деваться некуда. Но разве можно умирать? Жизнь — она для того, чтобы жить. Стоп! А если не умирать, а просто сделать вид? Да отличный же выход! И поймет Анфиса, что плохо одной. А я живой. И начнем по-хорошему. Но тут надо изобразить как следует...
Первым делом он решил помыться, и не просто смыть с себя рабочую грязь, а основательно, полностью. Он глянув в зеркало, обнаружил, что и побриться тоже необходимо. Побрился. Смочил лицо одеколоном, причесался тщательно. И по мере того, как Саня делал все это, настроение у него улучшалось, даже радостным становилось, будто вовсе не мертвым представляться собирался, а готовился к какому-то празднику.
Облачившись в чистое белье, Саня без малейшего сомнения, словно умирал уже неоднократно, достал из шифоньера и надел белую рубашку, галстук, а потом и костюм. Глянул на часы — пора выбирать место.
Место в большой комнате, на диване, Саня определил сразу — тут люстра, света много, и лежать удобно, не устанешь на мягком. Он лег и попробовал, закрыв глаза и скрестив на груди руки. Но в тот же момент понял, что это слишком неправдоподобно, и подыскал другую позу — съехал головой на край дивана, свесил руку. Вот так пойдет, подумал удовлетворенно. Главное, сдерживать получше дыхание и веками не двигать, а остальное легче.
Саня лег и стал ждать. Анфиса вот-вот должна прийти. И вдруг он вспомнил, что надо же оставить письмо, пусть уж все будет по правилам. Чтобы Анфиса сразу вошла в курс дела. Саня написал все необходимое четкими крупными буквами. Хотел закончить, как заканчивал письма матери и брату — «С горячим приветом...», но вовремя опомнился: «Какой же горячий, если я мертвый?» И аккуратно вывел: «С холодным приветом...»
Услышав голос Людмилы Зайчиковой, Саня подумал: «Надо держаться. Сейчас начнет хватать».
И закатил закрытые глаза понадежней. И точно — Людмила Зайчикова подошла к дивану, бесцеремонно приподняла у Сани веко и внимательно всмотрелась. Однако Саня опять не выдал себя ничем.
— Хм...— озадаченно сказала Людмила Зайчикова. — И вправду помер. Хотя и теплый еще совсем. Когда же это он успел-то?
Анфиса начала выть снова, но теперь уже тихонько, поочередно со всхлипами.
— Попробуем массаж сердца, — решительно уперлась в Санину грудь своими мощными ладонями Людмила Зайчикова.— Может, еще не все потеряно.
И тут уж пришлось проявить Сане настоящую героическую выдержку, чтобы не заметили спрятанной в его теле жизни. Соседка оказывала давление на грудь с таким старанием, словно хотела не воскресить Саню, а наоборот, расплющить, уничтожить эту спрятанную жизнь.
— Бесполезно, — отстала наконец Людмила Зайчикова. Она бурно дышала. — Пустое дело.
— Как же я без него?! — оглушительно завопила Анфиса. — Саня, как же мне теперь быть?!
— Да, Санечка...— вздохнула Людмила Зайчикова, будто и не слышала слов Анфисы. — Вот и нет тебя с нами. И ничего-то хорошего на свете ты не видал...
— Как же мне тепе-ерь?! — снова взревела Анфиса, захлебываясь слезами.
— Ну ладно, успокойся. Не реви,— приступила к утешению Людмила Зайчикова.— Этим уж не вернешь. Как ей без него. Раньше-то не думала. Всегда нехорош был. Чистила и в хвост и в гриву. А теперь — как ей без него. Теперь живи в свое удовольствие, раз он был такой плохой, и нечего реветь.
— Он... он...— зашлась Анфиса, — он был... святой человек!..
Саня тайно просиял всем нутром от ее слов и подумал уже со снисходительной гордостью: «Ага. Когда умерли, тогда мы, конечно, святые».
— Ясное дело, — словно уловив эту его мысль, продолжала Людмила Зайчикова. — Не стало Сани — и теперь Саня святой. А был жив — распять тебе своего святого только и оставалось. Ну ладно, не плачь, — перешла она опять вроде бы к утешению.— Слезами горю не поможешь. Жизнь есть жизнь. Найдешь еще себе. Баба ты в теле, самая ягодка...
— Не нужен...— простонала Анфиса. — Не нужен мне кроме него никто!..
— Это сейчас не нужен, — совсем уже ласково убеждала ее Людмила Зайчикова. — А потом будет нужен. И не плачь. Детей у тебя нет, а без детей нынче любой оторвет...
«Да она же издевается над Анфисой! — сообразил вдруг и напрягся от возмущения Саня. — Вот сволочь. У человека такое горе, а она ковыряет, нашла момент».
— Без детей-то ты полная хозяйка жизни, — не унималась Людмила Зайчикова. — Еще как развернешься-то.
И Саня не выдержал.
Он взлетел с дивана одним рывком, оказался лицом к лицу с Людмилой Зайчиковой и рявкнул:
— Ты что же это над ней измываешься, стерва полосатая?! Ты это чему ее учишь!
Женщин словно взрывной волной отбросило к противоположной стене. Анфиса угодила прямо на стул и балансировала, пытаясь удержаться на нем. Глаза у обеих налились страхом, рты раскрылись. У Людмилы Зайчиковой даже вывалился язык. Однако она первой пришла в себя.
— Так ты, значит, живой, — сказала Людмила Зайчикова.— Я же тебя спасала, делала массаж сердца, и я же, выходит, стерва?
— Так ты, значит, живой...— как эхо, повторила Анфиса.
Через мгновение она рванулась к Сане, и тяжелая звучная пощечина опрокинула его обратно, на диван.
— Ну ладно, — вытянулась в струну обиженная Саней Людмила Зайчикова. — Раз я полосатая.., то воскресайте тут без меня.
И, возмущенно покачивая бедрами, соседка вышла из квартиры.
— Ты, значит, не умер! — громко закричала она, вся полыхая гневом.
И вдруг Саня отстранил жену движением, в котором проявилась спокойная мужественная сила. Он встал, не боясь уже ни ударов ее, ни крика, и, глядя прямо в лицо Анфисе, сказал тихо и убедительно:
— Да умру я. Успокойся, умру.
— Почему это ты умрешь? — опешив, спросила Анфиса с внезапным испугом.
— Да потому, что мне так легче, — Саня отвел глаза и судорожно вздохнул.
Анфиса неожиданно уткнувшись в Санино плечо, она громко всхлипнула. А потом колени ее подогнулись, Анфиса медленно сползла на пол, обняла ноги мужа, судорожно прижалась к ним.
Стоя над ней, он смотрел в темное окно, тихо гладил Анфису по голове и, с усилием разжимая плотно стиснутые зубы, говорил:
— Ну, не плачь, Фиса, успокойся. Плакать пока рано — ведь я же жив...
.Живу в Китае. История случилась пару лет назад.
Был я в скверном настроении после тяжелой и нервной недели. В городе Иу есть такое место — "ночной рынок" называется. Кто был в любой азиатской стране — поймёт. Днём это простая улица, машины ездят, пешеходы ходят. А ночью все меняется на 180°, улица превращается в один сплошной базар.
Тут прилавки со шмотками, трусы-носки и прочее.
Тут татуировки прямо на улице делают, а рядом ноготочки.
Кто-то сидит и чинит айфон при помощи молотка и зубила.
Тут же рядом продают собак, кошек, черепах, лемуров и чуть ли не медведей. Был парк, в котором бабушки и дедушки гимнастикой занимались, стал парк полный проституток. Был просто перекрёсток, превратился в жральню. Куча уличных торговцев едой, сотни видов шашлычков не поймешь из какого мяса и частей тела сделанных — всё это жарится, парится, источая маслянистые жировые облака.
Была нормальная подворотня, стала заблеванная подворотня, в которой нашли свой ночлег перепившие арабы и китайцы. Полиция старается уследить за порядком, не получается.
Короче, место как раз по мне.
Пришёл, купил футболку, сел пить пиво в уличной кафешке. Ну, как в кафешке... на пластиковом стуле за пластиковым столом около магазинчика — обычный мой, в то время, бюджетный расслабон. Подсаживается ко мне одноглазый иранец. Я, конечно, не знал, что он из Ирана, но он сам сразу сказал. Сел рядом с баночкой пива, поздоровался. Сказал: «Я из Ирана». Я ответил, что очень рад за него. Пару минут сидели молча, а потом пошёл разговор.
— Тут живешь или закупаться приехал?
— Живу, ну, начал жить...
— А я тут 10 лет уже, представь себе... Вот у меня офис на пятом этаже в этом здании, — показывает на грязную старую пятиэтажку.
И действительно, там что-то арабской вязью, на пятом этаже, было написано, но разобрать не получалось, даже если бы я её понимал. Вывеска была настолько старой, что вся покрылась «патиной» от уличных ароматов — внушала уважение, долго человек работает — сразу видно.
Иранец поправил стеклянный глаз, пригладил бороду, и начал свой рассказ:
— У меня уже все есть, в Иране три жены, семеро детей, бизнес. Но!... Не хочу там жить, сам понимаешь!? А тут весело! Вот я тут товар закупаю, юрлицо зарегистрировал, а в Иране наемный директор управляет компанией, продаёт все, что я здесь купил.
Я слушал, пытался выцедить что-то полезное для себя. Но разговор быстро скатился до женщин. Тем более он уже третью банку пива открывал.
— На рынке (оптовый рынок Футьен в Иу) я любую «шпили-вили»! Вот пойду, сделаю заказ и хозяйка точки моя! Да, за эти годы я столько раз специально всякую ерунду покупал контейнерами, только для того, чтобы с хозяйкой «подружиться», ты не представляешь. Что-то уже пять лет продать не могу даже, но ни о чём не жалею!
Я слушаю это все, не верю, конечно:
— Слушай, у тебя один глаз только, тебе лет 70 — не меньше, пора уже с тросточкой ходить. Ростом и лицом, ты тоже далеко не «Ален Делон». Ну, что ты мне заливаешь?
Иранец психанул:
— Не веришь? Вот пиво мы в этом магазинчике купили, — указывает на магазин за спиной. Спорим на 1000 юаней (10 000 рублей), я подойду к хозяину магазина, попрошу переспать с его женой и он не откажет! Ну? Спорим?
— Азарт — это моё второе имя! Давай, с удовольствием на это посмотрю, иди спрашивай. Он тебя нахер пошлёт и второй глаз выбьет. А я 1000 юаней заработаю. Иди давай, по рукам!
Зашли в магазин. Он на чистом китайском изложил суть дела хозяину магазина. Заодно ещё парочку пива взял. Хозяин сначала, конечно же, послал его нахер. Потом иранец завёл разговор о деньгах, предложил 100, 200, 300 юаней, хозяин магазина задумался... На 700 юанях (7000 рублей) он сдался, на мое удивление.
— Завтра приходи, я свою жену приведу. 700 юаней сейчас давай, денежки вперёд! И чур только 20 минут максимум тебе даю!
Вот это поворот, подумал я. Ладно, спор есть спор. Договорились завтра встретиться в том же месте в тот же час, если хозяин магазина жену приведёт, я отдаю 1000 юаней. На том и порешили, разошлись по домам. Добавили друг друга в вичат.
На следующий день ровно в десять вечера мы на месте. Здороваемся, идём в магазин. Хозяин берет телефон, звонит куда-то. Через 10 минут приходит женщина лет 50, понурив глаза, уходит с иранцем в его офис в соседнее здание.
— Пойдёшь смотреть? Спор есть спор, может хочешь убедиться? — улыбаясь говорит мне старый волчара.
Я отказался. В принципе я уже охренел от ситуации достаточно. Он ушёл, через 15 минут возвращается, передаёт женщину обратно «владельцу».
Я отдаю 1000 юаней — проспорил. Расходимся по домам. Я начинаю думать, что китайцы все повернутые, отдать свою жену одноглазому старому иранцу за 700 юаней? Что за дичь вообще? Эта мысль долго меня не покидала.
Прошло пару месяцев, я рассказал эту историю другу, который тоже давно живет в Иу. Он не верит! Я предлагаю пойти в тот магазин и за 700 юаней «купить» жену того хозяина. По рукам, скинулись, пошли. Только чтобы подтвердить городскую легенду.
Приходим. Мой друг начинает разговор с хозяином. Спрашивает про тот случай, можно ли повторить?
Хозяин говорит:
— Ну вы ребята даёте, а с виду умные парни. Да этого иранца все тут на ночном рынке знают! Идиот... Мою жену!? За 700 юаней!? Да, понятно, я согласился! Почему сказал, чтобы на следующий день приходил? Да его все шлюхи тут знают! Мне нужно было 24 часа, чтобы найти старую шлюху, с которой он не знаком. Лично я ей заплатил 100 юаней, чтобы побыла с ним 20 минут. Если вы думаете, что я реально свою жену продал, то вы дебилы, каких я ещё не встречал!
Вот такие дела. При деньгах остались иранец, хозяин магазина, а я за всю эту херню заплатил.
Анекдот))
Умирает старенький Рабинович. Страшный Суд, Архангелы, личное дело...– Жене изменял?
– Ну, было как-то...
– Ясно. Налоговую обманывал?
– Нет, ну не то, чтобы, но...
– Тоже ясно.
И так по всем пунктам. Понятно, что живой человек. Кто без греха?
Подводят итог:
– В общем, мужик ты неплохой, но набедокурил изрядно. Одно липовое банкротство чего стоит! Короче – хотели бы тебе помочь, но – никак. Приговариваешься к аду!
Заходят сопровождающие, вежливо, но строго берут его под руки и уводят.
Бесконечный коридор, двери, двери. Откуда-то доносятся крики, стоны. Палёным пахнет. Таблички на дверях: "Ирландцы", "Малайцы". На одной двери даже "Эскимосы" написано. Доводят Рабиновича до двери с надписью "Евреи".
– Ну, удачи тебе, грешник, – и внутрь заталкивают с криком: "Принимайте пополнение!".
Заходит Рабинович, озирается со страхом. Жарища. Однако – вон виноградники виднеются, домики симпатичные невдалеке, белые, под металлочерепицей. Поля ухоженные, кругом автоматические системы орошения. А на горизонте – вообще мегаполис какой-то, небоскрёбы, стекло-бетон – ландшафтный дизайн.
Тут к нему мужичок на навороченном квадроцикле подъезжает и шлем мотоциклетный протягивает:
– Новенький? Поехали, подброшу до жилья.
Рабинович в лёгком шоке:
– А-а-а... Скажите, это вот всё вокруг – это ад?
– Эх, мужик. Ты не видел, что тут 60 лет назад было!
ЭТА ИСТОРИЯ действительно произошла в начале восьмидесятых в Калифорнии и вошла в книгу дурацких рекордов. В последствии на её основе был сделан один из моментов в фильме "Особенности Национальной Охоты".
В 1982 году Ларри Уолтерс, пенсионер из Лос-Анджелеса решил осуществить
давнюю мечту - полететь, но не на самолете. Он изобрел собственный способ путешествовать по воздуху. Уолтерс привязал к удобному креслу сорок пять метеорологических шаров, наполненных гелием, каждый из которых имел метр в диаметре. Он уселся в кресло, взяв запас бутербродов, пиво и дробовик. По сигналу, его друзья отвязали веревку, удерживавшую кресло. Ларри Уолтерс
собирался плавно подняться всего на тридцать метров, однако кресло, как из пушки, взлетело на пять километров. Соседи обсуждают. Звонить ли 911? Зачем? Человек улетел. Летать не запрещено. Закон не нарушен. Насилия не было. Америка - свободная страна. Хочешь летать - и лети к чертовой матери.... Часа через четыре диспетчер ближнего аэропорта слышит доклад пилота с заходящего лайнера:
- Да, кстати, парни, вы в курсе, что у вас тут в посадочном эшелоне какой-то му**к летает на садовом стуле?
Что-что? - переспрашивает диспетчер, галлюцинируя от переутомления.
- Летает, говорю. Вцепился в свой стул. Все-таки аэропорт, я и подумал, мало
ли что...
- Командир, - поддает металла диспетчер, - у вас проблемы?
- У меня? Никаких, все нормально.
- Вы не хотите передать управление второму пилоту?
- Зачем? - изумляется командир. - Вас не понял.
- Борт 1419, повторите доклад диспетчеру!
- Я сказал, что у вас в посадочном эшелоне му**к летает на садовом стуле. Мне не мешает. Но ветер, знаете...
Диспетчер врубает громкую трансляцию. У старшего смены квадратные глаза. В начало полосы с воем мчатся пожарные и скорая помощь. Полоса очищена, движение приостановлено: экстренная ситуация. Лайнер садится в штатном режиме. По трапу взбегают фэбээровец и психиатр.
Доклад со следующего борта:
- Да какого еще хрена тут у вас козел на воздушных шариках путь загораживает!., вы вообще за воздухом следите?
В диспетчерской тихая паника. Неизвестный психотропный газ над аэропортом.
- Спокойно, кэптен. А кроме вас, его кто-нибудь видит?
- Мне что, бросить штурвал и идти в салон опрашивать пассажиров, кто из них ослеп?
- Почему вы считаете, что они могут ослепнуть? Какие еще симптомы
расстройств вы можете назвать?
- Земля, я ничего не считаю, я просто сказал, что эта гадская птица на
веревочках работает воздушным заградителем. А расстройством я могу назвать работу с вашим аэропортом.
Диспетчер трясет головой и выливает на нее стакан воды и, перепутав руки,
чашечку кофе: он утерял самоконтроль.
Третий самолет:
- Да, и хочу поделиться с вами тем наблюдением, джентльмены, что удивительнонелепо и одиноко выглядит на этой высоте человек без самолета.
- Вы в каком смысле??!!
- О. И в прямом, и в философском... и в аэродинамическом.
В диспетчерской пахнет крутым первоапрельским розыгрышем, но календарь дату не подтверждает. Четвертый борт леденяще вежлив:
- Земля, докладываю, что только что какой-то парень чуть не влез ко мне в
левый двигатель, создав угрозу аварийной ситуации. Не хочу засорять эфир при посадке. По завершении полета обязан составить письменный доклад.
Диспетчер смотрит в воздушное пространство взглядом Горгоны Медузы, убивающей все, что движется.
- ...И скажите студентам, что если эти идиоты будут праздновать Хэллоуин
рядом с посадочной глиссадой, то это добром не кончится! - просит следующий.
- Сколько их?
- А я почем знаю?
- Спокойно, борт. Доложите по порядку. Что вы видите?
- Посадочную полосу вижу хорошо.
- К черту полосу!
- Не понял? В смысле?
- Продолжайте посадку!!
- А я что делаю? Земля, у вас там все в порядке?
- Доложите - вы наблюдаете неопознанный летательный объект?
- А чего тут не опознать-то? Очень даже опознанный.
- Что это?
- Человек.
- Он что, суперйог какой-то, что там летает?
- А я почем знаю, кто он такой.
- Так. По порядку. Где вы его видите?
- Уже не вижу.
- Почему?
- Потому что улетел.
-Кто?
- Я.
- Куда?
- Земля, вы с ума сошли? Вы мозги включаете? Я захожу к вам на посадку!
- А человек где?
- Который?
- Который летает!!!
- Это что... вы его запустили? А на хрена? Я не понял!
- Он был?
- Летающий человек?
- Да!!!
- Конечно был? Что я, псих.
- А сейчас?
- Мне некогда за ним следить! Откуда я знаю, где он! Напустили черт-те кого
в посадочный эшелон и еще требуют следить за ними! Плевать мне, где он
сейчас болтается!
- Спокойно, кэптен. Вы можете его описать?
- му**к на садовом стуле!
- А почему он летает?
- А потому что он му**к! Вот поймайте и спросите, почему он, тля, летает!
- Что его в воздухе-то держит? - в отчаяньи надрывается диспетчер. – Какая етицкая сила? Какое летательное средство??? Не может же он на стуле летать!!!
- Так у него к стулу шарики привязаны.
Далее следует непереводимая игра слов, ибо диспетчер понял, что
воздухоплаватель привязал яйца к стулу, и требует объяснить ему причину подъемной силы этого сексомазохизма.
- Его что, Господь в воздухе за яйца держит, что ли?!
- Сэр, я придерживаюсь традиционной сексуальной ориентации, и не совсем вас понимаю, сэр, - политкорректно отвечает борт.
– Он привязал к стулу воздушные шарики, сэр. Видимо, они надуты легким газом.
- Откуда у него шарики?
- Это вы мне?
- Простите, кэптен. Мы просто хотим проверить. Вы можете его описать?
- Ну, парень. Нестарый мужчина. В шортах и рубашке.
- Так. Он белый или черный?
- Он синий.
- Кэптен? Что значит - синий?...
- Вы знаете, какая тут температура за бортом? Попробуйте сами полетать без самолета.
Этот радиообмен в сумасшедшем доме идет в ритме рэпа. Воздушное движение интенсивное. Диспетчер просит таблетку от шизофрении. Прилетные рейсы адресуют на запасные аэропорты. Вылеты задерживаются.
...На радарах - ничего! Человек маленький и нежелезный, шарики маленькие и резиновые. Связываются с авиабазой. Объясняют и клянутся: врач в трубку подтверждает. Поднимают истребитель. ...Наш воздухоплаватель в преисподней над бездной, в прострации от ужаса, околевший и задубевший, судорожно дыша ледяным разреженным воздухом, предсмертным взором пропускает рядом ревущие на снижении лайнеры. Он слипся
и смерзся воедино со своим крошечным креслицем, его качает и таскает, и сознание закуклилось. Очередной рев раскатывается громче и рядом - в ста метрах пролетает
истребитель. Голова летчика в просторном фонаре с любопытством вертится в его сторону. Вдали истребитель закладывает разворот, и на обратном пролете пилот крутит пальцем у виска. Этого наш бывший летчик-курсант стерпеть не может, зрительный центр в мерзлом мозгу передает команду на впрыск адреналина, сердце толкает кровь, -
и он показывает пилоту средний палец.
- Живой, - неодобрительно докладывает истребитель на базу.
Ну. Поднимают полицейский вертолет. А вечереет... Темнеет! Холодает. И вечерним бризом, согласно законам
метеорологии, шары медленно сносит к морю. Он дрейфует уже над берегом.
Из вертолета орут и машут! За шумом, разумеется, ничего не слышно. Сверху
пытаются подцепить его крюком на тросе, но мощная струя от винта сдувает шары в сторону, креслице болтается враскачку, как бы не вывалился!... И спасательная операция завершается по его собственному рецепту, что в чем-то обидно... Вертолет возвращается со снайпером, слепит со ста метров прожектором, и снайпер простреливает верхний зонд. И второй. Смотрят с сомнением... Снижается? Внизу уже болтаются все береговые катера. Вольная публика на произвольных плавсредствах наслаждается зрелищем и мешает береговой охране. Головы задраны, и кто-то уже упал в воду. Третий шарик с треском лопается, и снижение грозди делается явным. На пятом простреленном шаре наш парень с чмоком и брызгами шлепается в волны.Но веревки, на которых висели сдутые шары, запутались в высоковольтных проводах, что вызвало короткое замыкание. Целый район Лонг-Бич остался без электричества.
Фары светят, буруны белеют, катера мчатся! Его вытраливают из воды и
начинают отдирать от стула. Врач щупает пульс на шее, смотрит в зрачки, сует в нос нашатырь, колет
кофеин с глюкозой и релаксанты в вену. Как только врач отворачивается,
пострадавшему вливают стакан виски в глотку, трут уши, бьют по морде... и
лишь тогда силами четырех матросов разжимают пальцы и расплетают ноги,
закрученные винтом вокруг ножек стула. Под пыткой он начал приходить в себя, в смысле массаж. Самостоятельно стучит зубами. Улыбается, когда в каменные от судороги мышцы вгоняют булавки. И
наконец произносит первое матерное слово. То есть жизнь налаживается. И когда на набережной его перегружают в "скорую", и фотовспышки прессы
слепят толпу, пронырливой корреспондентке удается просунуть микрофон между санитаров и крикнуть:
- Скажите, зачем вы все-таки это все сделали?
Он ответил:
- Ну нельзя же все время сидеть без дела".
Жена мужу: " Я от тебя ухожу".
Муж в панике: "Я с тобой".
...
Ехали компанией на дачу.Пацан взял брата 6 лет.А брат взял с собой водяной пистолет и всех
обливал.Мы его отобрали и он устроил истерику. Тормозит нас ГАИ.Ребенок орет.
Гаишник:
— Почему плачешь?
Ребенок:
— У НИХ ПИСТОЛЕЕЕТ!!
Следующие 5 мин все лежали на земле с руками за головой!
— люблю детей
—
.
.
.
.
– Где можно отдохнуть на 100 рублей?
– В 1980 году.
- Ты алкоголик, как и твой папаша на пару с твоим дедом! Чертова семейка!
- Я предпочитаю говорить: "династия".
- Сколько бы мне лет не было, я буду знать всегда, что один сантиметр - это две клеточки!
- Сейчас и хлеб меньше килограмма, и молоко меньше литра... Думаешь, клеточки те же остались?!
- Дорогая, останься! Я же так тебя холил и лелеял!
- Лучше бы ты меня так камасутрил!
- фу! Пьяный, грязный... Посмотри на себя! На кого ты похож?
- На папу... А глаза мамины.
- У вас не бутик а какое-то дерьмо!
- Так и летят не пчёлы...
- У вас яйца халяль?
- Конечно, вон курица в хиджабе ходит!
- Всё! Завтра кардинально меняю свою жизнь!!!
- Та ты шо??! Уляжешься на телевизор и станешь смотреть на диван?!
Лет через двадцать по фоткам в Instagram можно будет понять употребление каких продуктов приводит к употреблению каких лекарств.
Новость: Латвия построит на границе с Россией забор от мигрантов длиной 90 км
И далее объяснения, что к ним из России бегут ... вьетнамцы.
А по-моему, если вьетнамец до латвийской границы через Гималаи добежал - так забор он просто перепрыгнет!
- О, боже! Мама, пользоваться телефоном не так сложно!
- Да ладно?! Мне приходилось учить тебя есть из ложки!
- Дорогая! Ты мне теплые вещи положила?
- Да, милый, топор и водку.
- Крошка, что на тебе сейчас?
- Черные кружевные трусики... ШТАНЫ, СВИТЕР, МАХРОВЫЙ ХАЛАТ, ВЯЗАННЫЕ НОСКИ, ШАПКА.
- Изя, как вы думаете, объявления в газетах дают результаты?
- Конечно! В понедельник вышло объявление, что мы ищем сторожа, а уже во вторник нас ограбили!
Поддатый мужик в магазине:
- Ну-ка, красавица, свешай-ка мне килограммчик вон тех конфет, с эротическим названием "Кому раком"!
- Мужчина, разуйте глаза! Конфеты "Каракум" называются!
- Правша или левша?
- Рукожоп!
– Как настроение? Боевое?
– На боевое лицензии нет. Травматическое.
- Откуда деньги?
- Да я работаю испытателем "золотых парашютов"...
Мама коту: - Обнаглел! Лежит на диване и телек смотрит, на улицу редко ходит, мышей совсем не ловит, обленился. Кот посмотрел и ушел на улицу. Минут через 10 скребется в дверь… входит котяра с мышью в зубах, бросает её в тапок мамы и ложится обратно на диван… МУЖИИИИК
.
.
.
.
.Женщины! Перестаньте просить у Деда Мороза на новый год непьющих и работящих мужчин! Уже половина Узбекистана к нам переехало...
Бог подарил человеку мозги, разделив их на два полушария. Мужику — чтобы эти полушария всегда между собой советовались; Женщине — чтобы постоянно спорили.