Четвероногое сообщество.

Четвероногое сообщество.

Когда я приезжаю зимой в Коуровку после работы, то уже темно. Открываю калитку, прохожу открытый двор, открываю ворота в закрытый двор дома, и сразу окунаюсь в уют приветствий, несущийся со всех сторон. Две овчарки-восточника, Дара и Корса, юлой крутятся вокруг меня, и мне остается только как можно выше поднять сумки, чтобы собачня их не распорола острыми когтями. От избытка чувств они вскакивают прямо на меня, стараясь лизнуть в лицо. А собаки, в отличие от кошек, не понимают, что лапами могут сделать больно. В это время Орлик начинает бить копытом, подстилка крошится и летит во все стороны, но зато это получается гораздо громче, чем если просто подавать голос. Я машу на собак рукой и иду к Орлику - погладить по носу, убрать челку с глаз, похлопать по шее. Зорька, терпеливо прижав лоб к загородке, ждет, пока я почешу ей уши, и тянется понюхать мои руки - хочет узнать, что у меня в сумке. Козочки не подходят - корова не терпит их рядом, но голос подают, и будто бубенчики прозвенят на разные голоса. Не сказать, как сразу теплеет на душе. Хотя я понимаю, что если бы не кормила их, может, и не было бы такой теплой встречи.
Вот сейчас можно подняться по ступенькам и зайти в дом.
-И как, у тебя все в порядке?- интересуется Юлька.
-Как обычно,- отвечаю я.
Дальше следует рассказ, как доехала, что произошло дома, когда приедет (или не приедет) папа, как работает Женя маленький.
-Наша охотница, - начинает Юлька свой рассказ,- поймала вторую мышку, и от каши вчера отказалась.
-Вот паршивка, свежатинку ест,- прямо таки завидую я ей. Конечно, съесть мышку мне не хочется, но вот чего-нибудь вкусненького - апельсинку, банан - съела бы с удовольствием.
Потом Юлька хитро на меня смотрит и говорит:
-Папа звонил, что приехать не может.
-Ну вот,- расстроилась я, - он же хотел?
Дело в том, что напоить скотину зимой не просто. Летом и козы, и корова попьют из любой лужи - и дома на ведро внимания не обращают, если только там не пойло. А зимой расклад весомый: коню - два ведра, жеребенку - ведро, корове – 3-4 ведра, каждой козочке и козлику - по полведра, уткам - полведра, козлятам на всех - ведро. А ведь еще мы - с посудой и обедом, с полами и стиркой, еще собаки-с ведерной кастрюлей овсянки.
Я пью молоко, которое мне оставила Юлька от Зорьки, одеваю телогрейку, подпоясываюсь веревочкой, как дед когда-то, беру санки с флягой и еду за водой. Вода- в водонапорной башне, куда ее закачивает наша соседка, работающая на водокачке по совместительству. На улице уже темно. Пока иду по улице, дорога освещается светом из окон домов, а вот как только сворачиваю за околицу, сразу попадаю в темень. Но темно не совсем, ведь снег кругом, от него какой- никакой свет отражается, даже если нет луны, или небо облаками закрыто. До водокачки метров двести ехать, прямо к лесу, и вначале, когда мы только стали в доме жить одни, было очень неуютно сюда ходить. Но вот сейчас я иду, и в груди теплое чувство стоит, - и лес знакомый, и водокачка совсем родная, и от деревни уютом веет, то музыка прорвется, то крик скотины раздастся…Ну вот, доехала, и осторожно санки разворачиваю под кран, нажимаю рычаг и вода струей падает в канистру. Звук воды становится все толще, басовитей- вот-вот фляга будет полной, и я отпускаю рычаг. Остатки воды некоторое время еще выливаются, фляга становится полной по самые краешки. Теперь закрыть флягу притертой крышкой и вперед. Я впрягаюсь в санки и двумя руками тяну их, изображая тяжеловоза, то есть не спеша, с чувством, с толком, по хрустящему снегу, шагаю по проторенной дорожке к своей улице. Перед поворотом на нее немного отдыхаю, задрав голову в небо: если звезды- то поискать знакомые созвездия, если облака- то найти светлое пятно луны, оценить прогноз на завтрашний день. Но вот отдохнула, отдышалась. И снова вперед. Открываю калитку, затаскиваю санки во двор.
-Иду, иду,- кричит Юлька. Мы отливаем с ней пару ведер в бачки, стоящие около печи, и затаскиваем флягу с остатками воды в дом. В четыре руки выливаем воду из фляги, и я снова иду за водой. Туда-обратно-30 минут. После второй фляги мне уже ничего не хочется делать. Юлька топит печь, ставит на нее ведро для каши, ведро для отрубей, просто ведро с водой. Сейчас полтора часа свободного времени, пока все не сварится и вода не согреется. Скотину поим теплой водой.
Поэтому сидим с Юлькой за столом и разговариваем.
Юлька хочет завести три-четыре молочных коровки, купить доильный аппарат и молоко продавать. На эти деньги жить. Ну, и на мясо откормить бычка или поросенка. Курочек красивых. И гусей. Жутко они ей нравятся. Оформить питомник собачий, разводить восточников. Я же хочу попробовать ее той терьерчика подрессировать в компании, допустим, крысы, хомячков, других мелких собачек, и создать подобие уголка Дурова, но без жесткой дрессуры, а просто показать, что умеют и любят делать сами животные: собачки кувыркаться, крысы всякие лесенки перебегать, хомячки в колесе крутиться, ежик- пить молоко из чашки…Этакий театр юного зрителя для маленьких с показом мелкой живности, с обедом, отдыхом и прогулкой по близлежащему лесу. Чтобы любили дети живую природу.
Если день субботний, нас в доме уже четверо. Это мой муж Женя, и Женя маленький, Юлькин мальчик. Когда этот мальчик только пришел в магазин, ему было 16 лет, и он был ростом с меня. Сейчас ему 21 год, и он перерос не только меня, но и моего мужа Женю. Головы на полторы. Этакий высокий юноша с волосами до плеч и милой улыбкой. Но сейчас Женя маленький улыбается редко. Он работает посменно, бывает, что сильно устает, и, не выспавшись, ходит обиженный и нервный. Но я ничего не говорю, так как не высыпается он, бывает, по вполне прозаической причине- допоздна смотрит телевизор или DYD диски с жизнью зверей, кино про комиков и всякие дозоры.
В субботние и воскресные дни Женя большой сам возит воду, ходит за опилом в леспромхоз, находящийся в 200 метрах от нашего дома, чистит туалет, пилит бревна на дрова. Женя маленький будет, как и Юлька, спать до 12 часов дня. Потом попьет чай, поколет дрова, которые Женя большой успел напилить, и станет делать всякую более мелкую работу. Ломиком откопает дверь у коня, чтобы можно было его напоить и покормить жеребенка Мишку. Орлик всячески мешает Женьке маленькому- пытается снять с него шапку, прижать к стене и отобрать лопату, побьет копытом изгородь-сено просит- или начинает кусать доски окна, через которое ему подается сено и лазают к нему в денник ребята для очистки двери. Орлик всячески осложняет нам жизнь. Навоз навалит прямо под дверь, так что за ночь все застынет, и несчастную дверь не открыть даже танком. Или сворует все сено у жеребенка и малыш печально будет выглядывать в свое окошко. Еще Орлик нервирует Юльку тем, что после того, как дверь отрыли и она худо-бедно нас с ведрами пропускает, конь, увидев, что несут ему (и не дай Бог не ему) ведро с пойлом, в экстазе начинает бить копытом, при этом все, что было от двери убрано, снова под дверь скатывается. Ну как тут не ругаться и не стукнуть упрямца вилами по шее. Конечно, не в полную силу, а любя-шутя. И сразу ведро ему под нос.
Потом Женя маленький прибьет доски, где они отлетели и где Юлька пальцем ткнет, натащит к печке дров, отрубит кусок мяса на ужин, уберет у коровы ее застывшие лепешки навоза у кормушки, окончательно затупив топорик, смотает с Женей большим провода, что тянули для электропилы, и снова наступает та самая передышка в полтора часа, перед кормлением скотины, когда варится каша и греется вода.
И мы сидим разговариваем.
Женя маленький хочет построить кузню для себя, покупает книжки и мы с ним долго их рассматриваем. Мне тоже нравится работа кузнеца. Я сижу и прикидываю, что бы я выковала для себя. Что-нибудь такое, что мне по силам. Решетку перед печкой, лежанку для дров или уютную скамеечку, на которую кладут подушку. Женя мечтает про ножи, кинжалы, балконные ограждения и садовые шедевры.
За разговором быстро проходят полтора часа. Каша сварилась, вода нагрелась. Юлька встает и начинается работа. Готовит пойло для коня. Я только из дверей комнаты выхожу, а Орлик звонко ржет, тянет морду на вкусный запах, и я споро подставляю ему ведро. Он мгновенно выпивает ведро и долго его вылизывает, подбирая остатки каши и за одним пытаясь попробовать на вкус мои руки. Получив шлепок по носу, конь фыркает на меня, и я вытираю мокрое лицо. Паршивец.
Бегу в дом и выхожу к нему же со вторым ведром. Это ведро он пьет более спокойно, с чувством, с остановкой, но если я, по его мнению, хочу уйти слишком рано, когда ведро не долизано, Орлик схватит его за дужку и потащит к себе.
Черед жеребенка получать свою порцию. Мишке уже 7 месяцев, ему Юлька дает килограмма полтора каши в пойле. Я беру это небольшое Мишкино ведерко с кашей и литром молока в нем, разбавленное чуть сладкой водой, горячее настолько, насколько он сможет пить, ведро с крупой и отрубями для Орлика, чтобы конь пропустил меня к жеребенку и не отобрал ведерко, протискиваюсь в дверь и Орлик жадно припадает к овсянке. Жеребенок взахлеб поглощает кашу и с его губ капают ниточки слюнок - некогда облизнуться, надо есть скорей, пока не отобрали. Потом он выпьет горячей же водички, и перестанет дрожать. Его жидкая шкурка плохо греет, и я, убрав пустые ведерки, беру старую Юлькину курточку и одеваю ее на Мишку, пропустив резинку ему под животиком. Теперь до утра он не будет дрожать, пока Орлик не решит, что курточка жеребенка не красит. Утром я увижу одежку Мишки на полу в деннике у Орлика.
Зорька стоит тихо и терпеливо ждет своей очереди. Она выпивает три-четыре ведра пойла, причем жадно пьет до конца. Мы не боимся ее опоить, как лошадей, и в питье не ограничиваем. Все остатки очисток, хлеба, сухарей и капустных листочков получает наша коровка. За это Юлька надаивает сейчас, в сильные холода,
около 5 литров молока. Зорька обросла густой шерстью, даже вымя, кроме сосочков, все в густой щетинке. И лишь когда мороз грянул под сорок, Зорька стала ложиться на свое место, густо обсыпанное опилом, поджав передние ноги под себя. Утром можно видеть, как спит Зорька, а за ее спиной, положив на нее головы, спят козы. И всем тепло.
Отдохнув от поднятия тяжестей, я беру по ведру в руки, наполненные наполовину, и обхожу козочек и овечку, стоящих каждая в отдельном станке. Все громко кричат и жалуются, что их забыли. Получив свою порцию пойла, они сопят и, не отвлекаясь на мелочи, вроде ворчания хозяйки или лай собак, скорей уписывают каждая свое ведро. Потом я вывожу дойных коз, еще не кормленных, из стойла коровы, ставлю каждой ведерко, и, пока козочка выскребает кашу, отруби и перловку, дою их. Козочек мы не привязываем. Они смирно стоят, пока я не отдою каждую, из двух долей вымени, так как ей выгоднее постоять, зато выпить горячее пойло, чем бегать и не получить ничего. Пойло - очень сильный стимул к повиновению. Вообще коз, в отличие от коровы, очень легко научить доиться и стоять смирно. Мы каждую, родившую козлят, козу заводим в дом на 2-3 дня, и они к нам, к нашим рукам, привыкают. Потом, начиная доить, когда коза сама (недели через три), станет отбивать козлят, стараемся сделать очень вкусное пойло. Никакая коза не поменяет пойло на беготню.
Сейчас мы живем в тульской области. Вся наша скотинка в большом сарае. Сарай- бывший дом. Но и здесь по утрам та же картина.
Со всех сторон несутся звуки приветствия. Орлика давно нет. Вместо него меня встречает кобылка Майка. Мой путь проходит около ее окна. Она этим прекрасно умеет пользоваться. Если я про нее забуду, то она наклоняется к моему уху, так как окошко рядом с коридором, и громко кричит мне, что она тоже кушать хочет. Я глажу ее по мягким губам, и Майка трясет гривой от нетерпения. Как-то раз я не угостила ее хлебной корочкой. Вчерашнего хлеба не было, а новый я еще не пекла. И Майка, обидевшись, укусила меня за плечо. Меня пронзила острая боль, я даже не сразу поняла, что это лошадь. А потом схватила вилы и хотела сильно Майку наказать черенком, но она все поняла и спряталась в самый дальний уголок стойла. Я побила вилами ее кормушку и попинала дверь. Этого оказалось достаточно для наказания. Пока не вижу новых предъявлений власти на себя, но стала осторожней.
Корова Ева не кричит, просто в окошко высовывается ее глаз и ухо. Она отслеживает мои шаги и терпеливо ждет. Ее дочку зовут Дочка. Дочка еще терпеливее и спокойнее Евы. И вообще я заметила, что местные коровки гораздо более терпимы к человеку, чем заморские. Наша Ева не позволит себе пнуть ведро с молоком или толкнуть меня боком, что не раз проделывала помесная коровка Зорька.
И две вьетнамские свинки, Тетки первая и вторая. Это особы очень вокальные. Пока я готовлю пойло для них, у меня от их визга закладывает уши. Но вот они получили свои полведра вкуснятины, и наступает тишина. Раздается только чмоканье и кашель от жадности.
Остатки каши идут на пойло корове, телке и кобылке. Им я еще добавляю дробленку. Получается тоже по полведра на рыльце. Сейчас в каждое стойло сена, в том числе и Теткам. Тетки половину съедят, половину положат в гнездо. Чисто травоядными вьетнамки не являются. Они требуют кормежки, как и белые свиньи. Может, у себя на родине они имеют более сочную траву?
Ну вот, потратила час времени. Сейчас все доедят сено, ия напою крупную скотинку.
Сейчас остались гуси и куры. Чтобы куры неслись, я им дам и зерно, и премиксы добавлю, а главное, на 10 наших курочек я кладу горсть куриного фарша, то есть то, чем мы кормим собак. В результате у нас каждый день 7-9 яиц.
И гуси. Эти недотроги едят в день, а их 8 штук, 3 гуся и 5 гусок, трехлитровую кастрюльку дробленки- ячмень и отходы гречки. Поглощение пищи идет с гоготанием, нападением и щипками. Успевай уворачиваться. В итоге получается, вместе с хождение за дробленкой для скота, гусей и кур, с ведрами с водой для гусей и остальной скотинки, где-то два с половиной часа. Т.е. с 10 утра до полпервого. И все. Я свободна до вечера. Днем всех еще раз покормит Юлька. А вечером я трачу час, и кормлю свинушек и кролей.
Конечно, кажется, что слишком сложно. С другой стороны, яйцо каждый день. Молоко, сливки, творог, сгущенка…Что придумаешь, то и получишь. Свинина почти не переводится.
Сейчас стало модно сыроедение, вегетарианство. Но у нас это не приживается. Мы не привыкли говорить себе нет, если продукты рядом. Ну, хочет организм яичко, или творога, или курятины, почему нет? Ведь это не покупное, скотинка и птицы выращена с любовью. Хотя очень трудно стало убирать ее на еду. Я перед забоем прошу духов помочь душам скотинки уйти обратно в коллективную душу и желаю им родиться снова и испытать счастье жизни. Возможно, им повезет, и они проживут долго.