Веревочка (начало)

Много ли мы знаем или помним о своих родственниках, О жизни отцов и дедов. Кроме того, что они были просто родителями. Я задумался об этом и понял, что не так то много знаю скажем о своем прадеде. Каждый прожил свою жизнь, в свое время. Возможно то что я пишу не совсем отвечает тематики данного портала, но так или иначе это связано с землей и ремеслом. Если вы скажете, что это не соответствует тематики портала, то мучать продолжением не буду.

Он открыл глаза - комната озарялась отблеском пламени из печки, мать ставила на огонь котелок с кашей, чтобы накормить свою семью. Она вставала всегда рано. Он знал, что сегодня последний раз поест эту кашу, знал, что сегодня он уйдет. Решение было принято.

Трудно точно сказать в каком году это было. Т.к. раньше искажались даты рождения детей, и вычислить точный год сложно.
Когда ему исполнилось 13 лет он был на столько самостоятельным, что покинул родной дом, где у него остались мать с отцом, сестра и 14 братьев. Сейчас нельзя точно сказать, почему он это сделал и каковы были его мотивы, а предполагать не вижу смысла.

Но прежде чем продолжить рассказ с момента как 13-ти летний мальчик покинул родной дом, вернемся к истории от его рождения.
Родился он в провинциальном городке, на Брянщине. Это поселение возникло в средние века, первыми жителями стали староверы. Именно в те века его род пустил корни в той местности, где он и появился на свет.
То поколение, которое постарше, знает, что у их дедов (пращуров) всегда были большие семьи. Большие семьи – крепкие семьи. В одной из таких семей появился 17 ребенок, который огласил своим плачем избу. Первый плач новорожденного можно сравнить не только сигналом матери, но и сигналом чему-то большему, с сигналом роду, земле, небесам. И как-будто раздался щелчок механической счетной машинки, когда прибавляется очередная единичка. Каждый такой плач бесценный для рода.

Удержится ли жизнь этого человечка, и какую дорожку он выберет, никто не знает. Но именно родители ставят на путь.
Так вот, родился он в семье ремесленников. Ремесло передавалось из поколения в поколение. И именно продукцией своего ремесла зарабатывали на хлеб. Так же и в этой семье обстояли дела. В царские времена у отца семейства было 3 Га земли. Особо урожаем не промышляли, все, что родила земля, шло на нужды семьи, урожай не позволял быть голодной большой семье и многочисленной живности.

Как только ему исполнилось 3-ри года, родители стали привлекать его к труду, веник подать, тряпочку…. Чем старше - тем серьезнее работа. А в шесть лет началось приобщение (обучение) к ремеслу. Отец его делал веревки. Большое значение в те времена имело это изделие. Веревка была и шнурком, помогала плотнику и каменщику, веревка позволяла ограничить передвижение животных, от козы до лошади. Веревка помогала затаскивать сено, укрепить груз на телеге, сделать гамак для отдыха, поднять ведро с водой из колодца. Были и такие веревки, которые имели в диаметре 20 сантиметров - это трос. Такой веревкой перемещали тяжеленные грузы и крепили корабли к пристани.
Не хитрые, но умные приспособления позволяли соблюдать всю технологию. Сначала чесали паклю, лен. Все эти расчесанные «волосы» с помощью веревки крепились на пояс. И с помощью крутящегося колесика получали сплетенный жгут. По принципу как делали пряжу. Потом бралось определенное количество жгутов и так же, с помощью вращающихся колесиков - они сплетались в веревочку. Концы жгутов укреплялись к ролику, который стоял на пригруженных санях, между жгутами вставлялась крестовина из дерева, которая не позволяла хаотично скручиваться жгутам. В зависимости от скорости передвижения крестовины скрутка или косичка веревки получалась с разным шагом. Если шаг удлиненный - то веревка более мягкая, а если шаг жгутов более частый - то веревка более жесткая и более крепкая. Диаметры жгутов, их количество, диаметр самой веревки и структура витков-косичек выполнялась в зависимости от целей, предназначения этой веревки. А в конце необходимо было сделать «утюжку». Когда веревка была сплетена, она была колючей и лохматой - неприглядный вид я вам скажу.

Для того, чтобы выполнить «утюжку» - прибегали к помощи коня. Брали кусок пакли, смачивали в льняном масле, отжимали. Этой паклей оборачивали веревку, а сверху пакли витками накладывали подготавливаемую веревку, конец которой привязывали к специальной упряжке. Саму веревку крепили к большому ролику, который вращался при помощи колеса (как шестеренки в токарном станке). Другой конец изготавливаемой веревки держит человек. Когда эта веревка начинает вращаться, человек с помощью силы своих рук притормаживает и удерживает ее вращение. Веревка вертится в направлении витков жгутов-косичек. Пакля, одетая на веревку, скручивается сильными руками одного из ремесленников. Это больше похоже на то, как отживается белье. А конь с помощью своей силы протягивает все это вдоль веревки от ее начала до конца. Веревка получается вся приглаженная, топорщащиеся волоски удаляются - как от наждачки заусенцы. Масло придает веревки блеск и эластичность. Сносу нет такой веревке.

Вот именно это ремесло он и осваивал. Помимо изготовления веревки, семья изготавливала гребешки. Сейчас это называется расческа. Как вы знаете, в начале прошлого века не было пластмассы - гребешки делались деревянные, металлические и из материала, который очень был похож на пластмассу. Именно для изготовления последних использовались рога коров.
Своя технология позволяла распрямить рога, или придать им нужный загиб. Зубчики на гребешках делали разной толщины и разного расстояния между собой. Изготавливались даже такие гребешки, которые при расчесывании волос позволяли вычесывать яйца вшей. Вы скажете - «фу», какая гадость. В те времена бывало, что вши заводились у людей. Неприятно, конечно, но гребешок позволял от них избавиться, не нужно было стричься «налысо».
Помимо освоения ремесла, приобщения к взрослой жизни - он все же оставался ребенком, со своими шалостями и увлечениями. Очень ему нравилось коллекционировать яйца от разных птиц. Это было для него каждый раз открытие - оказывается у разных птиц разные яйца и по цвету и по диаметру. А когда он лез в гнездо совы, то она скинула его с дерева. Ему было тогда уже 9 лет. Благополучно свалиться не получилось. Здоровый сук вспорол ему икру на ноге, выворотив наружу всю мышцу. Мать наложила на рану повязку из трав и замотала тряпками. Две недели он лежал на кровати. До 13 лет он собрал более пятисот яиц от разных птиц. Цыганской иголочкой прокалывал скорлупу с разных концов и выпивал содержимое. Это позволяло сохранять скорлупу годами.

А потом колхоз. Семья осталась с 1-м Га земли, зачем-то скотину угнали в колхоз.
И вот в 13 лет он направился к своему дядьке, который в то время работал на какой-то глобальной стройке, где-то в Сибири. На этой стройке ему пришлось, как и взрослым, обеспечивать каменщиков кирпичом. Кирпич укладывался на «кОзлы», которые были надеты на плечи. Это такое Г-образное приспособление. Что бы поднять кирпич к каменщикам, нужно было пройти по доскам. Доски - как серпантин на горе, располагались от одного уровня к другому, пока верхняя доска не достигала монтажного горизонта. Не просто было подняться по такому серпантину из досок, когда у тебя за плечами кирпич. Представьте, как доска под вами раскачивается, не только вверх и вниз, но и из стороны в сторону. Впереди и сзади тоже идет носильщик, такой же, как ты. Необходимо было поймать ритм шага и ритм раскачивающейся доски. Особенно трудности ощущались на высоте 5-го этажа. Много людей погибло и было искалечено.

В конце трудового дня он шел в барак. Там стояла его койка, было много рабочих, очень накурено и шумно. Было много потасовок и драк. Не смотря на то, что силенкой он не дотягивал до взрослых мужиков - он не боялся этой жизни. Так же, как и они, участвовал в драке. Нередко сплевывал на снег слюну с кровью.

А после получки в барак стягивалась братва. И начинались карты. В первую же свою получку втянули его в эту игру на деньги, объяснив как играть. Удивительно - но игра шла в его пользу, выигрышных денег становилось все больше и больше. А его не отпускали из-за стола. Когда его дядька понял, что племянника живым не отпустят - с помощью своих друзей помог остановить игру. И смог укрыть его между мужиками, отразив нападение братвы.
Под покровом ночи, на санях, вывез племянника до какой-то станции. Когда мимо станции проходил товарняк и сбавил ход - помог племяннику запрыгнуть между вагонами. Поезд уезжал все дальше и дальше, а дядька все махал и махал ему в след своей шапкой.

Звали этого мальчика Фрол. Куда его увез поезд, и какая была его жизнь в этот период - неизвестно. Но началась Финская война. И Фрол в ней принимал участие. Он был старшиной взвода снайперов. Отряд за отрядом командиры посылали в пургу, взять облитые резиной блиндажи. Эта резина не позволяла снаряду нанести разрушение. Фрол со своим взводом засел в окоп, те кто сидели в окопе перед ним - пошли в атаку. Поступила команда взять на прицел тех, кто пошел в атаку. Если кто повернет назад - должен быть убит..
Никто назад не повернул - не пришлось ему грех надушу брать.
Все полегли от вражеских пуль. Все.

Это послужило командой к атаке. Он поднял свой взвод и, щурясь от бившей в лицо метели, бежал с ружьем к блиндажам вместе со своими ребятами. Пробираться было трудно. Идти приходилось по телам убитых солдат. Они своими телами устилали рыхлый снег. Какие-то тела были твердыми и не проминались от массы его тела, какие-то мягкие. Это замедляло продвижение атаки.
Не думалось ему в тот момент - по чему, или даже по кому он идет. Позади и впереди смерть - он это понимал. От ветра слезились глаза, слезы перемешивались с холодными снежинками и срывались с обмороженного лица. Вырывающимся звуком из своей молодой груди он глушил мысли, глушил вьюгу, свист пуль и взрывы. Это не был клич «Ура!» - так кричат только в кино. Он и все вокруг кричали : «ААААаа !!!», когда воздуха уже не хватало, сделав паузу и наполнив полные легкие холодным воздухом - снова кричали только один этот звук.
Справа, лицом в снег упал его солдат, по плечу чиркнула пуля. Потребовалась доля секунды для осознания, что рука двигается, значит на «царапину» можно не обращать внимания. Это последнее, что он успел подумать и осознать до тишины. Преодолеть оставшиеся восемьсот метров до блиндажа он не успел - помешала эта тишина.

Не успел услышать взрыв, не почувствовал боль. Просто тишина. Вспоминал ли он в этой тишине свою маму (как это было перед смертью)? Скорее всего, да. Он никому не говорил, что любит свою мать. Но он ее всегда любил.
Атака захлебнулась, и новые ребята встали с окопа.

Время остановилось в этой тишине. Холод сковывал тело, и снежное одеяло укрывало его, становясь с каждым часом все толще и толще. И под этим снегом теплилась хрупкая жизнь человека, оказавшегося на войне.
Немало крови нашего рода впитала земля за многие века. Рожденный мужчиной был не только кормильцем, но и воином. Это его удел - здесь жаловаться и плакать ни к чему. Мужчина, идя на смертный бой, осознает это. И говорит что этот смертный бой - славный. Он знает ради чего - его задача сберечь землю, сберечь свою семью, младшую сестренку, сберечь свой род.
Чьи-то руки расчистили лицо и, приоткрыв веки, позволили свету проникнуть к зрачку, который тут же отреагировал на яркий свет.
-«Еще живой есть!» раздался чей-то голос.