Как-то за ужином Марина рассказала о Любочке своему мужу Илье.
– Может, заберём? – неожиданно для себя самой спросила она.
– Мариночка, я понимаю, жалко. Но всех же не возьмёшь...
А потом Марина забеременела. Двойней. Ей все тяжелее становилось работать, она много времени проводила на больничном, и они с Любой виделись все реже.
В последний вечер перед декретным отпуском она зашла к девочке попрощаться.
– Ну все, Любочка, ухожу. Расти большая, будь хорошей девочкой… – она замолчала, не зная, что ещё сказать. – Я… Я люблю тебя…
– Пожалуйста, не уходи, – шептала ей в след Люба. – Мама…
А когда Маринины шаги затихли, отвернулась к стене и уткнулась мокрым лицом в своего мишку.
Потом она часто так лежала и плакала.
А у Марины родились мальчики – прямо накануне Петра и Павла. И назвали их в честь апостолов. Счастью родителей не было предела. И Марина все реже думала о Любочке.
Но однажды, гуляя с коляской, они оказались у детского дома.
– Мама! – Раздался вдруг знакомый голос.
Марина обернулась. Из-за забора на неё смотрела Люба. И по щекам у неё текли слезы.
Илья положил Марине руку на плечо. Они всё решили.
Так у Любы появилась семья.
Конечно, сначала было непросто, особенно Илье. Ведь чужой человек в доме. Свои ещё маленькие совсем. И постоянная суета.. Они только переехали на новую квартиру.
Но Люба была редким ребёнком, удивительным. Она действительно была ЛЮБОВЬЮ.
Она не верила в своё счастье и, казалось, была готова сделать всё, чтобы доказать новым родителям, что она его достойна.
Она быстро научилась обращаться с братишками и возилась с ними днями напролёт. А они радостно ей улыбались и тянулись на руки. Малыши не видели ни её заячьей губы, ни короткой ноги. Они видели прекрасную старшую сестрёнку, которая их очень любит.
Люба помогала Марине убирать квартиру и попросила научить её готовить. И однажды с гордостью поставила перед папой (ей так нравилось это новое слово – «папа») свой первый приготовленный для него обед – куриный суп. Пересоленный, правда. Но Илья героически съел и очень хвалил.
Они много гуляли и как-то набрели на поляну с ромашками.
– Я так люблю ромашки, – сказала Марина. – Любочка, собери мне букетик.
Девочка нарвала охапку цветов, и Марина обняла её и поцеловала в макушку. Так, как она мечтала когда-то, чтобы сделала Нина.
Они стали ходить все вместе в ближайший храм, к отцу Евгению. Там Люба впервые исповедовалась и причастилась. Что она говорила о себе батюшке – неизвестно. Но потом он сказал Илье с Мариной:
– У вас удивительная девочка. Берегите её.
Вечерами Марина читала ей книги. Часто о Боге, о святых. Любе очень нравилось слушать о Христе.
И однажды она спросила:
– А можно я и за маму Нину буду молиться?
– Конечно, можно.
Укладывая спать, Марина обнимала её. Люба с улыбкой засыпала и сквозь сон слышала ласковое:
«Доченька! Я люблю тебя!»
8 ЗАГАДОК ХРАМА СПАС-НА-КРОВИ...
Храм Спаса-на-Крови - одна из главных достопримечательностей Северной столицы. Он был заложен 18 октября 1883 года на месте убийства императора Александра II. Строительство продлилось 24 года. 6 (19) августа 1907 года собор был освящён....С Храмом Спас-на -Крови связано множество загадочных историй и невероятных фактов.
1.Мистика чисел
Высота центрального сооружения храма – 81 метр. Это число соответствует году гибели Александра II – 1881. Еще один купол Спаса на Крови возвышается над мостовой на 63 метра. Эта цифра – возраст императора на момент смертельного ранения. Историки считают это простым совпадением, однако любители городских легенд убеждены, что никакой случайности здесь нет.
2.Кресты под водой
После революции большевики сняли колокола с храма. Ходит легенда, что жители города решили спрятать кресты, чтобы их не отправили на переплавку. Кресты опустили на дно канала Грибоедова. Как впоследствии оказалось, горожане не напрасно переживали о судьбе храма: советская власть трижды собиралась разобрать Спас на Крови, но это намерение так и не было реализовано. Когда храму уже ничего не угрожало, кресты никак не могли найти. Об их местонахождении реставраторам рассказал случайный прохожий. Его слова подтвердились. Кресты подняли со дна канала, вернули на свое место и больше не снимали с куполов.
3.Окровавленные камни
Изначально на том месте, где был смертельно ранен император Александр II, хотели построить небольшую часовню. Сын же убитого царя, Александр III, приказал возвести здесь просторный и величественный храм. Он распорядился, чтобы внутри храма сохранились камни мостовой, на которые пролилась кровь его отца. Эти камни остаются в стенах храма по сей день, а вместе с ними – плиты тротуара и фрагмент решетки Екатерининского канала, которые помнят день убийства царя.
4.Коллекция мозаик
Храм Спаса на Крови известен также и своей коллекцией мозаик – одной из крупнейших в Европе. Площадь мозаичного покрытия на стенах храма поистине впечатляет – более 7 тысяч квадратных метров! Мозаика украшает даже иконостас. Над созданием такого роскошного убранства трудились лучшие художники – Нестеров, Васнецов, Рябушкин и другие – более 30 человек. Эта кропотливая работа заняла много времени даже у таких мастеров и задержала освящение храма на целых 10 лет.
5.Блокадный морг
Во времена блокады в стенах Спаса на Крови открылся Дзержинский районный морг. Сюда из центра города свозили тела ленинградцев, погибших от голода и при артобстрелах. После прорыва блокады храм приспособили под овощехранилище, благодаря чему в народе его стали называть «Спасом на Картошке». В этом не было никакой иронии: картофель в буквальном смысле спас тысячи ленинградцев от голодной смерти.
6.Снаряд под куполом
В 1961 году реставраторы обнаружили в центральном куполе храма немецкий фугасный снаряд. Он пролежал здесь, не разорвавшись, со времен Великой Отечественной войны – целых 20 лет! 150-килограммовый снаряд пробил купол Спаса на Крови, но застрял в перекрытии свода. Отсюда его извлекала целая бригада бывших саперов и реставраторов. Снаряд благополучно достали из купола и взорвали в районе Пулковских высот.
Май - месяц любви, сирени и белых ночей. Месяц, когда поэты обвиняют соловьёв в незаконном сожительстве с розами… В мае родятся майские жуки, майоры и поэты à la Майков. У астрономов май занимает в эклиптике третье место... Говорят, что он назван в честь плеяды Майи, родившейся от Атланта. Маленький, но щекотливый вопрос: как мог Атлант стать отцом, если он должен был день и ночь, не отдыхая ни секунды, держать на плечах своды небесные? Оставляю этот вопрос открытым...
Кот появился у нас случайно. Заводить животину на съемной квартире не планировали. Там и с рыбками-то проблемы могут быть, не то, что с котом. А вот поди же ты, сподобились…
Шли ночью из гостей, честно говоря, не очень трезвые. Что простительно – день рождения. Чтобы обратная дорога казалась живописной, выбирали дворы поглуше. Район старый, по большей части состоит из одноподъездных сталинских двухэтажек. А в таких все буйные вымерли еще на заре перестройки, одни старушки остались. Даже подъезды нараспашку – мода на домофоны сюда еще не скоро дойдет. Ну и лето на дворе, жарко...
Где-то совсем рядом с нашим домом вот из такого гостеприимного, но совершенно неосвещенного подъезда, послышался писк, похожий на мышиный, но более громкий и тянучий. Такой, что выбивает слезу даже у старой девы, пересмотревшей телевизор.
Моя сразу насторожилась и ринулась спасать кого-то в эту темноту, отобрав зажигалку. В атаке махала ей так, что я стал опасаться за обивку квартирных дверей. Обошлось. Благо, что источник шума обнаружился почти сразу – он-то и не думал таиться. Это был крохотный котенок, еще слепой, бессмысленно ползавший по доскам площадки. Натыкаясь на коврики, затихал ненадолго, потом снова начинал скрипеть.
Жена умилилась и потребовала проникнуться сочувствием к животинке. Я не возражал против нахлынувшей сентиментальности, но идея усыновления мне не нравилась. Во-первых, я собачник. Во-вторых, с хозяйкой квартиры общался в основном я. Так что о ее принципиальности я-то имел сведения более точные и даже совсем свежие.
Ну и не попадают так просто слепые котята в одиночестве в подъезды. Тем более, он орал так, что за дверями его обязаны были услышать. Но за ними молчали и тщательно соблюдали светомаскировку.
Решили подождать нерадивую хвостатую мамашу. Сидели на лавочке часа полтора. И я не заснул только потому, что котенок орал на удивление нудно и противно. Кошка не приходила. А котейка явно выбивался из сил.
Попробовав еще раз прошмыгнуть мимо ответственности, я заявил, что не желаю становиться владельцем кошки, поскольку не люблю их (это правда). Тогда мне торжественно продемонстрировали зад животины, придерживая хвост повыше. Аргументов не осталось, пришлось брать…
Кота определили на кухню, соорудив ему временную загородку из старой коробки. Молоко в холодильнике нашлось, только подогрели. Вместо пипетки приспособили одноразовый шприц. Словом, няньки мы оказались так себе, хотя и старательные.
Пришлось наливать горячую воду в полулитровую банку из-под какого-то давно съеденного маринада, и паковать эту банку в старый мохеровый шарф – для лохматости. Почуяв тепло, котенок пристроился поверх банки (чтобы та не каталась, приперли спичечными коробками) и закемарил. Вид имел глупый и довольный. Впрочем, мы тоже.
Как оно и положено, моя половина вскоре передала все полномочия ночной няньки мне. Спала крепко, во сне дышала ровно. А я каждые полтора часа ходил менял теплую воду в банке и заодно подкармливал нового постояльца. После чего он переставал мяукать и засыпал.
Глаза у него открылись через пару дней. Хотя первое время делу это помогало мало. Видимо, фокусировка налаживаться не желала. А вот ора прибавилось – котейко пытался проявить активность и резко возражал против одиночества.
В итоге из кухни на ночь перекочевывал мне на шею, точнее, на подушку. Сворачивался между шеей и плечом и счастливо дрых. И все бы ничего, но на спине я храплю. И этот процесс не факультативный, а обязательный. В итоге я регулярно получал под ребра локтем. И к физическим страданиям прибавились моральные – страх задавить несмышленыша во сне.
Потом начались муки нейминга. Котенку полагалось имя, а креатива не хватало. Пушка и Барсика отвергли, как буржуазные пережитки. Потом сосредоточились на характерном трехцветном окрасе (редком для котов) с белыми, черными и рыжими мазками. По итогу получили почти что нервное истощение и постановили звать кота Петрович – из уважения к стати и природной грации.
Кот вырос красивый, длинноногий. Походка его напоминала о манерах манекенщиц на подиуме, а хитрый взгляд – провинциального трагика в роли водевильного негодяя.
Боялись, что станет метить и придется его “холостить”. Но кот быстро освоил и лоток, и внутрисемейную субординацию, и хлопот нам не доставлял.
Это был мой кот. И когда жена во сне норовила положить голову мне на плечо, непременно получала по этой голове пару быстрых ударов. Правда, подушечками лап – когти он в ход не пускал. Но как-то раз нашелся повод им примириться – я на месяц уехал в командировку.
На третий день жена позвонила и сказала, что кот ничего не ест. На пятые сутки моего отсутствия кот обрыгал и загадил всю кухню. Моя половина звонила всю ночь и норовила закатить истерику, требуя немедленно прибыть домой – это всего-то каких-то семьсот верст!
Я на такое не пошел, а она вызвонила знакомого ветеринара, которая посоветовала успокоиться и угостить пациента то ли касторкой, то ли валерьянкой. Мол, они так иногда на стресс реагируют.
Жена за лекарствами не пошла, но научилась молиться. И то ли здоровый организм животного победил, то ли до адресата дошли ее посулы и обещания. Словом, кот выжил и даже совершенно оправился уже к полудню следующего дня.
И не просто оправился – пересмотрел свое поведение по отношению к хозяйке, в первую же ночь демонстративно пристроившись к ней на плечо. Днем, правда, норовя подремать на моих майках.
По моему возвращению поехали на дачу к теще – праздновать. Петровича тоже захватили – погулять на воле и мышей потаскать. Правда, не учли, что тот в машине первый раз. За что поплатились. Кот шарахался по салону в высунутым по-собачьи языком и норовил усесться на рулевую колонку, чем изрядно досаждал. Потом ушел все же на заднее сидение, где нашел себе занятие...
Дело в том, то на Пити Крузере задние стекла открываются с панели, расположенной в ногах пассажиров. И выполнены эти кнопки в виде рычажков. Так что почти сразу Петрович случайно на них нажал, отчего оба окна открылись почти синхронно и по салону загулял ветер.
Кота слегка продуло. И увидел кот, что это хорошо. Так что, как только мы закрывали окна, у кота вываливался язык. Петрович принимался вертеться сзади, видимо, до конца не соображая, как командовать салонным ветром, но чувствуя, что все решается где-то тут. И вертелся, пока случайно снова не открывал окно.
На даче Петрович очаровал всех тем, что повадился забираться на яблони. Стволы у тех свилеватые и кривые, лазить удобно. Но по деревьям шарахается почти любая кошка. И наш кот взял другим – если на пути встречались тонкие ветки, мешающие променаду, кот их не огибал, а попросту отгрызал. И сплевывал в сторону, точно хулиган окурок.
Правда, потом он спер котлету со стола, что как-то затмило его гениальность с точки зрения тещи. А он и не навязывался – котлету удобнее есть под сараем, в одиночестве.
Потом снова был город. И Петрович полюбил ходить с нами в магазины. Ко мне он забирался за пазуху, выглядывая между пуговицами пальто. А к жене запрыгивал на плечи и изображал боа.
Если в магазин отправлялись вдвоем, то туда ехал на мне. А уже в магазине демонстративно предпочитал женскую компанию. Продавцы скоро привыкли к такому аттракциону и перестали удивляться. А вот очередь, бывало, хлопала глазами. Петрович смотрел со снисхождением на толпу и высокомерно задирал нос, прикрывая желтые, почти змеиные глаза.
Потом мы получили квартиру. И кот к ней долго привыкал, шарахаясь и шипя на каждую незнакомую вещь. Мы не обращали внимания, куда больше опасаясь, что он сиганет в окно – жили мы тогда на девятом. И кот таки вышел в форточку, погнавшись за синичкой – как раз перед новым годом.
Я открыл окно и глянул вниз, уже приготовившись увидеть безжизненную тушку. Но увидел сугроб и что-то вроде волосатой свеклы, ботва которой нервно дергалась. Кот воткнулся в сугроб и застрял. Наружу торчал только хвост, которым демонстрировалась масса недовольства. Столько, сколько позволял инструмент и технология.
Пришлось наскоро одеваться, спускаться вниз, обходить дом. И играть в репку – Петрович ожидал своего освобождения в той же позе. Правда, я не стал его выдергивать, как репку, а подкопал достаточно плотный наст. Кот не возражал. Но вид имел геройский и недовольный. Слегка кровоточащий нос добавлял его облику непреклонной суровости.
Правда, всю дорогу до квартиры этот герой проделал, изображая полотенце на моем плече. И даже дома часа три настаивал на сохранении той же дислокации. Потом тихо замурчал, замурлыкал и позволил пересадить себя на колени – отошел.
Сейчас Петровичу на человечью мерку лет восемьдесят. Он ежедневно дефилирует королем, изображая хозяина квартиры и путаясь в ногах. Но сразу прячется, как только приезжают в гости племяшки – видимо, помнит, как наши сыновья вытирали им чай с пола, нисколько не заботясь о сохранении кошачьего комфорта.
Если дети остаются ночевать, Петрович и вовсе исчезает. И только ночью мы просыпаемся от его поспешных бросков к лотку с наполнителем. Кот делает свои дела и снова куда-то пропадает – тайну его логова мы пока так и не раскрыли.
А вот когда гости уезжают, кот долго не верит своему счастью, нюхая угол двери и нервно дергая усами. А потом снова становится барином, пользуясь нашей любовью к нему...
"Девочка должна быть с длинной косой!" Эту фразу мне много раз повторяли мои бабушка и мама, когда я хотела, чтобы меня подстригли. Особенно старалась бабушка. Она не только говорила, она еще и растила ее, эту длинную косу. Каждую субботу на всех каникулах я проходила пытки: с самого утра мне втиралось в голову какое-то вонючее масло, потом все это повязывалось косынкой и сверху еще теплым платком, и так нужно было ходить до вечера, а под платком чесалось, потело и воняло. Вечером начиналась вторая часть: в бане все это смывалось и замачивалось в отваре крапивы. Короче, красота моих волос мне буквально "втемяшивалась в голову". Мучительно и нудно. Я пыталась бабушке возразить, но бабушка только причитала: "Деточка! Если у тебя не будет волос, ты мало чем будешь отличаться от мальчика!" Такие старания и страдания не могли пропасть даром, и выросло у меня на голове нечто, чему могли позавидовать даже лошади...
Началась эта история во времена моей "гадкоутенкости", когда детство задержалось, а юность опаздывала. Бегали мы втихаря от родителей на озеро. После купания все быстро собирались и, как только высохнут трусы, уходили, а мне еще предстояло сушить свои волосы. Стояла я, значит, на на пирсе "распустила Дуня косы" и подставляла их ветру. Фенов тогда еще не было, вот мы, девчонки, и приспосабливались: кто ветром, кто пылесосом, кто вообще утюгом... А че? Прикольно так... Волосы на гладильную доску, сверху тряпочку... и утюжком пройдешься пару раз - отличная укладка получалась! Это был прародитель современного утюжка. Так. Я отвлеклась. Стою я, значит, однажды... Ветер гриву треплет... хорошо башке моей... а тут я вижу по тени... сзади кто-то крадется... Я думаю: "Опять эта зараза - Глеб, прокурорский сынок." Вечно он мне подлянки устраивал: то привяжет втихаря сзади к косе что-нибудь тяжелое, то мою косу к скамейке примотает.. "Ну почему все дети как дети, а эти прокурорские такие заразы? Ну, - думаю я себе, - сейчас я тебе устрою хлесткий удар гривой, не даром отрабатывала целый месяц!" Я, значит, опускаю правое плечо, поворачиваю голову налево... и быстрым резким движением головы хлещу волосами своего врага прямо по глазам. Когда я повернулась, я обомлела: там стоял, держась за лицо и матерясь, незнакомый мне парень, в руках у него масты и ласка... ой сорри... ласты и маска. Видимо, парень не имел никакого злого умысла, он просто хотел нырнуть с пирса... Сказать, что был скандал - ничего не сказать! Хорошо, что он временно ослеп, и мне удалось сбежать с поля боя...
Прошло немного времени, у меня уже выросли не только волосы, но и все, что нужно было, тоже поперло. Я тогда в своих спорах о стрижке перед бабушкой имела лишних два козыря: мол, не только по волосам можно распознать во мне девочку. Но бабулю сломать было невозможно...
И вот пришла однажды в поликлинику, а там очередь... Стою я, значит, в очереди... и чувствую, что на меня сзади кто-то напирает, я неловко и резко повернулась, и моя заколка, на которой держалась эта копна, отстегнулась. А надо сказать, что заколки тогда были с такими застежками, как катапульта, и на них столько вешали дурацких камушков, что весила она немало. Ну что... Эта заколка со скоростью ракеты угодила прямо в глаз тому, кто стоял за мной в очереди! Каково же было мое удивление, когда я узнала... того парня с пирса! Как же он на меня заорал! Видимо, тоже узнал, хотя я не стала дожидаться, когда он закончит свое соло - бежала аж "волосы назад"!..
Еще через пару лет я уже имела официальное разрешение от матери ходить на озеро. Идем мы с подружкой, значит, с озера, я, как водится, волосы сушу по дороге. Заприметили на улице кафешку, сели себе, кофии пьем, прям как большие... Усе медленно, чинно, благородно. Тут я замечаю, что взгляд моей подружки замер выше моей головы. Я оборачиваюсь и понимаю, что мои волосы кто-то... держит! Я, никогда не прятавшая слова в карман, говорю:
- Молодой человек! На столах для желающих вытереть нос стоят салфетницы, и в них таки есть салфетки. Мои волосы плохо впитываю сопли!
И тут на последнем слове я его узнаю... ну и он меня тоже, судя по тому, как его глаза стали красными, а лицо белым... Слово за слово... Мне опять пришлось улепетывать со всех ног. На этот раз вместе с подружкой...
Наконец, мать сдалась! Достала я ее таки. Мои "долбления", что я уже взрослая, что я уже студентка, что эта грива мне мешает, что у меня нет времени за ней ухаживать, что меня это отвлекает от учебы, что у меня болит голова от всяких шпилек, заколок, резинок и невидимок и прочие - подействовали. Она махнула рукой и сказала: "Делай, что хо..." Я шла в парикмахерскую с видом полководца, одержавшего свою главную победу. Парикмахерша попалась тоже нудная - поначалу отказывалась резать, но я надавила, и у меня в руках оказалась коса, ненавистная мне долгими годами... Через пять дней я уже ревела над ней белугой: пока она была на мне, мне казалось, что это пытка, а когда ее не стало, я поняла, как она мне была дорога. Я уже молчу про состоявшийся отдельный разговор с бабушкой. Попало не только мне, но и мамке, причем ей больше. Они обе на меня обиделись и не разговаривали со мной.
Сижу я, значит, реву... Тут ко мне заходит соседка и по совместительству подруга детства, увидала мое горе и говорит: "Не рыдай! Давай я тебе сделаю косу!" А она как раз училась в училище на парикмахера, и у них там была постижерная мастерская. Ну там... парики, шиньоны делали, накладки всякие... Сделала она мне отличную косу, которую можно было цеплять к тому, что у меня осталось на голове. И не было заметно, что она уже живет отдельно от меня - моя коса.
На новогодний вечер в институте я уже пошла в своей привычной прическе. Вечер был очень веселый, я танцевала как заведенная, и практически забыла, что коса у меня держится не так чтобы очень. В разгар особенно зажигательного танца мне на плечо сзади ложится чья-то рука и мне в прям в ухо орет мужской голос:
- Девушка, у вас хвост отвалился!!!
Когда я долго думала над ответами?
- Ты свои рога проверь, на месте все? - ответила я быстрей, чем обернулась.
Как же я удивилась, когда процесс оборачивания был таки завершен! Стоит мой давний знакомый, чуть два раза мною не угробленный волосами, которые он держит в вытянутой руке...
- Это ты? - его глаза... они были, как блюдца у той собаки, что сторожила огниво. - Как хорошо, что ты обрезала свои волосы, теперь меньше народу от них пострадает.
Слово за слово... Одно я скажу... мне в тот раз убежать уже не удалось...
**
Ночь... Слышу сквозь сон - мальчик мой начал возиться в колыбельке. Первая мысль - быстро подбежать к кроватке и дать соску, пока окончательно не проснулся и не разорался, как сирена. Я резко дернула голову от подушки, и меня опять отбросило на подушку с дикой болью. Этот паразит снова подложил себе под щеку мои волосы да так и заснул... Ну ничего... У меня уже под рукой, маленькая туго набитая подушечка. И я со всего маху треснула его подушкой по голове...
Татка была счастлива. Она проснулась с блаженной улыбкой на лице. Ощутила, как сопящий рядом Вадим дышит ей в затылок, и снова улыбнулась.
Деньги на свадебное путешествие у нее уже отложены. Вчера она сказала об этом Вадиму, и полчаса выслушивала похвалы, какая она молодец, и он точно не ошибся в выборе.
А вот Татка еще пару недель назад сомневалась в правильности своего решения. Вадик познакомил ее со своей семьей, и она почувствовала, что не совсем понравилась этим чужим для нее людям.
Однако решающим моментом для них было то, что она была "богатой" невестой, с "приданным" в виде маленькой старой "двушки", которую оставила ей бабушка. Здесь они с Вадимом и обитали.
Одна из комнат была закрыта на замок. Бабушкина комната. Там Татка оставила все так, как было при бабуле. Ее старенький комод, кресло-качалка, рабочий стол, и полки с коробками разноцветной пряжи. Конечно, после свадьбы, эта комната приобретет другой вид... Но сейчас пока все оставалось по-прежнему.
Иногда Татка заходила туда по вечерам, садилась в кресло-качалку, включала старенький торшер, и думала о своем. Вадим эти ее посиделки не любил, называл блажью и меланхолией, но поделать ничего не мог. В комнату не заходил, и ворчал, что столько места зря пропадает.
В своей семье Татка была старшей. Родители быстро сообразили, что её можно использовать в виде няньки, и вскоре совсем переложили заботы о младших сестре и брате на Таткины худенькие плечи.
Но это ладно. Татке постоянно перепадало - не так убрала, не так помыла, не так одела... Сестра с братом вскоре привыкли, что во всем всегда виновата Татка, и стали пользоваться ситуацией. Поэтому Татка, закончив школу, забрала свои немудреные вещички из отчего дома, и отправилась жить к бабушке.
Бабушка Татку любила. Называла её "соловейкой", баловала домашними плюшками и учила "жить по-Божески"...
Татка выползла из-под теплого одеяла и побежала на кухню готовить сырники на завтрак. Вскоре, позевывая и потягиваясь, на кухню подтянулся и Вадим. Уселся за стол, подвинул к себе поближе тарелку с горячими сырниками, и стал с удовольствием есть, обмакивая сырники в густую сметану...
Слушай, Тат... - начал он, откушав пятый по счету сырник. - Я вот тут подумал... Ну его, это свадебное путешествие! Давай лучше на эти деньги машину купим! Как раз немного добавить нужно, так это кредит взять можно, тебе же дадут!
Татка с недоумением посмотрела на лоснящееся от сметаны лицо Вадима, но ничего не ответила - услышала как в замке входной двери поворачивается ключ.
Испугаться по-настоящему не успела, потому как в прихожую ввалилась небольшая толпа, состоящая из будущей свекрови, её дочери и младшего сына 18 лет от роду... Рядом обнаружилась гора из трех чемоданов и одной сумки.
- Ну привет, невестушка, принимай гостей! - начала с порога Лидия Ефимовна, - Мы вот решили сразу к вам, как с Вадиком вчера поговорили, так и решили, чего тянуть-то...
Татка снова с недоумением посмотрела на Вадима, который бойко начал выуживать чемоданы из прихожей и переносить их к дверям бабушкиной комнаты.
- Тат, открывай дверь-то, - сказал Вадим. - Там еще убрать надо, кресло это дурацкое пока на лоджию перенесем, полиэтиленом накроем, ничего ему там не сделается, а остальную мебель пока оставим, Витьке хватит. Только клубки все эти старые определи куда-нибудь, ну выкинь, что ли...
- В каком смысле - "Витьке хватит"? И почему я должна что-то выкинуть? И откуда у Лидии Ефимовны ключи от квартиры? - прошелестела Татка почти неслышно, постепенно понимая смысл утреннего родственного визита.
- Ну а как же? - вступила в разговор будущая свекровь. - Живете вы, слава Богу, хорошо. Свадьба через две недели. Машину вон будете покупать, мне вчера Вадя сказал. Да и комната одна у вас пустует? Пока своих детишек нет, в ней Витюша поживет, а то ему от нас в институт добираться уж больно далеко, а от вас - пять минут всего.
- Ладно тебе, Тат, что мы - моего брата не приютим на время? Давно пора уже старье это повыкидывать, мы все равно в этой комнате детскую планировали... - Вадим радостно улыбался и всем видом демонстрировал свою мужскую сноровистость.
- Да и машину Вадик уже присмотрел, - вдруг вступила в разговор бойкая Светка, сеструха Вадима. - Мой хороший знакомый продает, крутая машина, кредит возьмете да добавите, сдалось тебе это путешествие, наездитесь еще по морям. А такой шанс упускать нельзя! Когда еще так выгодно тачку такую купить получится?
- Ладно, Тат, ты ключи-то поищи от комнаты пока, а я родню сырниками угощу, лады? У нас сырники на завтрак - пальчики оближешь! Со сметаной! - И Вадим оставил побелевшую Татку в коридоре, а сам с родней проследовал на кухню.
Татка зашла в комнату, присела на кое-как собранный Вадимом диван, и задумалась... То, что она осталась без завтрака - это уже и так понятно. Прожорливая саранча в виде ее будущей родни сметет сейчас со стола и холодильника все, а ей вечером снова тащить сумки из магазина. Причем придется влезть в свадебную заначку, потому что от Вадима помощи никакой - когда он к ней переехал, то сразу заявил, что жить они будут на Таткину зарплату, а его, Вадима - откладывать на расширение жилья.
- Ты же не думаешь всю жизнь прожить в старой "хрущовке" на окраине города? - деловито пояснил Вадим. Татка не протестовала, тем более, что через полгода планировалась свадьба...
И вот теперь новые сюрпризы... Оказалось, что Вадим уже и ключи от её квартиры успел маме сделать. И решили они, что Витька у них жить будет... С какого такого перепуга? Почему она должна неизвестно сколько времени терпеть у себя в доме постороннего ей молодого парня?
Последней каплей была пресловутая машина...
Татка мечтала о море давно... Еще с детства. Родители ездили на море пару раз, пока она была маленькая, но ее не брали.
И Татка решила, что её свадебное путешествие будет незабываемым! Это будет море! И Греция! И хороший отель... И поездка на Сицилию... И древние храмы... И терпкое греческое вино на террасе отеля... И номер с окнами на море...
Татка заплакала. Тихонько, по-детски всхлипывая. Бабушка возникла в её памяти почти сразу. Она сидела в своём любимом кресле, добрые глаза смотрели на плачущую внучку... "Ничего, соловейка моя, ничего... Только запомни - замуж-то не напасть. Только кабы замужем не пропасть! Ищи того, кто любить будет. А кто любит - тот заботится. Вот этой заботы и ищи! Не ошибешься!"
Решение пришло быстро. С кухни доносились веселые голоса её несостоявшейся родни. И несостоявшегося мужа тоже.
Она позвонила сначала на работу - попросила отпустить ее в отпуск на две недели раньше. Потом позвонила Маришке, своей институтской подружке "неразлей вода", обрисовала ситуацию и попросила присмотреть за квартирой в её отсутствие, дабы "родственники" чего не натворили в "праведном гневе". Маришка жила через два дома, и, конечно, тут же согласилась.
- Не сомневайся, я их быстро на место поставлю! Ишь, чего удумали!
Разобравшись с квартирой, Татка наконец позвонила в турагентство, где накануне выбирала тур для свадебного путешествия. Нужный вариант ей подобрали быстро из "горящих" путевок. Чемодан был уже собран. Она так долго мечтала о море, что собрала все вещи заранее, не дождавшись свадьбы...
Через 15 минут она уже выходила из квартиры, тихонько закрыв за собой дверь и оставив записку: "Свадьба отменяется. Ключи отдашь Маришке. Машину купишь себе сам. Уже не твоя Т."
Уже подъезжая к аэропорту Татка достала бесконечно вибрирующий телефон с бесконечно пропущенными звонками и истеричными сообщениями: "Ты что, с ума сошла?!" И отключила вновь загудевший аппарат.
Да! Я сошла с ума! - пело внутри у Татки что такое далекое, из детства. - Какая досада!
А где-то в глубине памяти ей улыбалась бабушка своими добрыми глазами...
Деда Степана в деревне не любили. Не любили за его жадность. Местная детвора, увидев деда Степана, кричала:
- Жадина-говядина, соленый огурец, на полу валяется, никто его не ест. Муха прилетела, понюхала и съела.
Хотя родители и не поощряли детей за эти обидные слова, но сами между собой называли деда "кулаком". А дети, слыша это, продолжали кричать в след деду обидную скороговорку.
Дед Степан на детей внимания не обращал, как не обращал внимания и на взрослых. Ходил он по улице, ни с кем не здороваясь, низко опустив голову, как будто думая свою тяжелую думу.
Когда-то, будучи еще молодым, женился он на вдове с двумя детьми. Муж у этой вдовы Матрены погиб на германской войне в 1915 году. Сам Степан был единственным сыном в семье зажиточного крестьянина. Женился он сразу после гражданской войны. А в 1925 году всю семью отца его раскулачили и сослали в Сибирь. Но семью Степана не тронули, так как жили они уже своим хозяйством в соседней деревне Ольховке. К этому времени в семье Степана росло уже трое сыновей.
Вернулся Степан с войны в 1944 году по ранению. С тех пор и прихрамывал, ходил с палочкой. Про войну ничего не рассказывал.
- Воевал как все, - только это и говорил.
В отличие от отца, трое его сыновей с фронта не вернулись. Похоронки пришли одна за другой. Матрена вмиг постарела и слегла. Промучилась она недолго, дождалась мужа с фронта и через месяц ее не стало.
С этого времени Степан жил один. Соседи, видя, что Степан не женится, дали ему очередное прозвище – Бобыль. Хотя в отличие от настоящего бобыля, вел он свое домашнее хозяйство на своих двадцати пяти сотках земли. Держал лошадь, двух коз, десяток кур, небольшую пасеку.
Часть своей продукции приходилось ему сдавать государству, но люди видели, как раз в неделю, погрузив всю свою продукцию на телегу, он уезжал в город.
- Торгаш несчастный. Куда только складывает свои деньги, в могилу хочет унести с собой, - так судачили про деда Степана односельчане.
В их маленькой деревне Ольховке было еще несколько семей, в которых сыновья и мужья не вернулись с фронта. И вот странное дело, на крыльце этих дворов люди утром в День Победы каждый год находили деньги. Лежали они на ступеньке крыльца, придавленные камушком.
И еще было странным то, что дед Степан этих денег у себя на крыльце не находил.
- Да кто его отблагодарит, крохобора. Он в войну-то воевал, наверное, в обозе. Случайно ранили, а сейчас прикрывается своим ранением, - такое мнение можно было услышать в День Победы про деда.
- Да не воевал он вовсе. Полицаем служил, партизаны ему в ногу-то стрельнули, - сплетничали старики.
Ребятишки быстро усвоили эти взрослые сплетни и дали ему очередное прозвище – Полицай.
- Полицай идет, полицай! – кричали ребята, увидев деда Степана, прихрамывающей походкой шедшего по деревенской улице.
И тут-то можно было заметить, как у деда текут по щекам слезы. Но он, также низко склонив голову, шел дальше своей дорогой.
Зимней ночью, когда всю ночь дула метель деду Степану приснилась Матрена. Стояла она в комнате и призывно махала деду рукой.
- Матренушка, как я устал без тебя. Я хочу к тебе.
И снится деду Степану, как он встал с кровати и пошел следом за своей Матренушкой.
После обеда соседи обратили внимание, что возле дома деда Степана никто не убирает снег, и воет дворовой пес Шарик.
Чувствуя неладное, люди вызвали участкового милиционера.
************************
Хоронили деда Степана с военными почестями. Приехал сам военный комиссар из города. Там-то односельчане и узнали, что дед Степан до своего тяжелого ранения воевал в партизанском отряде. И не просто воевал, а три года был командиром этого отряда.
Лежал он в гробу в костюме, рядом на трех подушечках блестели его ордена и медали.
Выступила на митинге и директор городского детского дома. От нее односельчане узнали еще одну новость – дед Степан каждую неделю несколько лет привозил продукты в детский дом. Деньги за это не брал.
После похорон деда Степана, в деревне перестали появляться деньги на крылечках в День Победы...
От отца Денису досталась однушка в пятиэтажке, дом в деревне и старенькая Нива.
Отец с ними давно уже не жил. Родители развелись, когда Денису и пяти лет не было. Однажды матери соседки рассказали, что видели его не раз с какой-то молодухой. Отец не стал отрицать, и ушел.
С той женщиной в итоге у него ничего не сложилось. Но назад его домой так и не приняли.
Отец зарабатывал немного, жил скромно. Денису с мамой помогал, но денег едва хватало.
- Сходил бы к отцу, он звал тебя, - мама никогда не была против их общения.
Но, то ли мамина обида на Дениса действовала, хоть она ее и не высказывала. Да и отец деньги давал, а Дениса словно стеснялся. Поэтому и Денис к отцу особо не тянулся.
Как жил отец тихо, так и ушел незаметно. Мать даже всплакнула, а Денис ничего и не почувствовал. Будто чужой человек был где-то неподалеку, да и нет его. Да и доставшееся от отца наследство его поначалу не очень-то заинтересовало. Старый дом в деревне вообще ему был ни к чему. Нива, правда, была на ходу, полноприводная, да уж очень старая.
Ну а в квартиру Денис все же решил перебраться. С мамой, конечно, неплохо жить, но двадцать пять скоро. А домой девушку не приведёшь - тут же мама с расспросами пристанет: "Что за девушка, где работает, из какой семьи?". Как будто он на каждой жениться собирается.
Квартира отцовская встретила его холодно. Денис и был то в ней всего несколько раз. Что им тогда было в квартире сидеть. Отец его в зоопарк водил, на рыбалку ходили. Несколько раз они вместе в деревенский дом ездили. Только там неуютно было, дед с бабушкой ещё до рождения Дениса померли. Отец как-то неумело пытался показать сыну свою жизнь. На гитаре играл, книги свои показывал.
Но у Дениса занозой в душе сидело, что папа их не любит - как соседи как-то сказали. А постарше стал, и вообще разошлись интересы.
В квартире отца все было по мужски строго. Диван, стол, стулья, шкаф. И книжные полки на стенах. Одно старье, кому все это нужно. Денис поначалу хотел сразу все повыкидывать, но денег на новое особо не было. И он решил пока все оставить. В квартире было чисто, хотя уже полгода она пустовала. Странно, даже пыли не было. Словно отец вышел недавно, но скоро вернётся. Денис включил телевизор - надо же, ящик, а работает. Открыл шкаф - костюм, треники, плащ, пара курток. Все аккуратно, но чисто по мужски повешено и сложено.
Да уж. Девушку в такую квартиру даже приводить стыдно. Он машинально приоткрыл секретер и обалдел. В секретере с подсветкой вся задняя стенка была увешена фотками. Отец с мамой. Они втроём с Денисом. Маленький Ден на руках у отца держит его за щеки и целует. А отец смеётся, глаза счастливые. Надо же, мама ему такие никогда не показывала.
Ну да ладно, это прошлое. А Денис хотел через пару дней девушку пригласить. Поближе познакомиться. Она, похоже, не против. Аделина зовут. Заведёт любого, такая штучка!
Денис перевез на квартиру свои вещи. (Похоже, мама была даже рада). Создал брутальный интерьер, насколько это было возможно. Купил чёрное постельное белье - круто будет на нем кувыркаться! Музыку перевез, купил сладенького и вкусненького и пригласил Аделину. Сначала погулять, а когда нагулялись - зайти отдохнуть.
Аделина зайти согласилась с удовольствием:
- От, слушай, своя квартира у тебя, что раньше молчал? Я замёрзла так, пойдем, погреемся, - и подмигнула Денису многозначительно. Так, что у него живот свело, не очень-то он опытный был в таком деле.
Но не успели они в квартиру войти, как все пошло не так.
Денису даже показалось, что они не одни с Аделиной. Словно кто-то наблюдает за ними. Он и так чувствовал себя неуверенно. А тут ещё и фужер на платье Аделины опрокинул. К ней потянулся, локтем задел.
- Ну ты и неуклюжий!, - надулась девушка, - красное на бежевом - не отстирать же теперь!
- Ну прости, я тебе новое куплю, - шептал Денис.
Но подлый диван сломался, только на него прилегли. Настроение было напрочь испорчено!
"Ну, батя, гонишь меня, что-ли из своей квартиры?", - в сердцах подумал Денис.
- Да пошёл ты!, - Аделина была пунцовая от возмущения. Платье в хлам, да ещё синяк на коленке! Нашла с кем связаться!
И сколько Денис ее не уговаривал, она быстро собралась, крикнув ему напоследок:
- И не надейся! Скучно с тобой, одни убытки!
Входная дверь хлопнула. И Ден остался один.
От хлопка двери раскрылся секретер - на Дениса, с фотографии, смеясь смотрел отец.
- Так, да папа?, - Денис был вне себя от такого неудачного свидания.
Через неделю Денис с друзьями решили поехать на природу, шашлыки пожарить, покупаться.
- Может поедем дом мой в деревне посмотрим?,- предложил Денис, - там река рядом, место классное. Можно тачку отцовскую опробовать.
Нива не подвела, по раздолбанной грунтовке проехала, как по асфальту.
- Ооо, Ден, хозяйство какое у тебя, - ребята вылезли из машины. Ден загнал ее во двор, отпер дом и сарай.
- Ого, у тебя что батя, байкер был?, - в сарае стоял мотоцикл, Чезет пятисотый. Денис и забыл о нем.
- Инструмент классный, удочки тоже супер! Да ты богатый чел!, - хлопнул его Санька по плечу.
Денису почему-то было приятно слышать похвалы в адрес отца.
В доме вообще всем очень понравилось. Санька снял нож со стены:
- Я с отцом на заимку ездил, так тут похоже на охотничий домик. Видно, своими руками все сделано, класс.
И опять Денис ощутил, как тепло разлилось по жилам. Его батя тут видно много сделал.
Выходные провели здорово. По-мужски. Рыбы наловили, сварили уху. Даже Чезет завелся. Проехали по деревне - народу совсем не видно.
Вечером Денис заехал к маме. Она очень обрадовалась. А когда он достал из рюкзака иконку, что в доме на стене висела, мама руками всплеснула:
- Ты что, в доме отцовском был? Этой иконой нас мать его благословляла. И ведь цела, надо же. Спасибо, что привез, сынок. А ты как-то возмужал. Ты заезжай почаще, ладно?
- Ну конечно, мам, - она вдруг показалась Денису маленькой.
Он чувствовал, что с ним что-то происходит. Словно он открыл книгу, которую не прочитал вовремя, и не заметил, как увлекся. Погрузился во что-то неведомое, но такое родное.
Он знакомился с отцом заново, и был этому рад.
Через неделю Денис решил опять поехать в деревню. Хотелось одному все посмотреть, дом притягивал его. Ему вдруг стало жаль, что отца уже нет.
Денис разложил все в мастерской так, как ему было удобно. Прибрался в доме, испытывая радость, словно общался с отцом. И решил переночевать. Утром он ощутил небывалый прилив сил, уверенность какая-то. Будто дом отцовский его силой одарил.
Как-то за ужином Марина рассказала о Любочке своему мужу Илье.
– Может, заберём? – неожиданно для себя самой спросила она.
– Мариночка, я понимаю, жалко. Но всех же не возьмёшь...
А потом Марина забеременела. Двойней. Ей все тяжелее становилось работать, она много времени проводила на больничном, и они с Любой виделись все реже.
В последний вечер перед декретным отпуском она зашла к девочке попрощаться.
– Ну все, Любочка, ухожу. Расти большая, будь хорошей девочкой… – она замолчала, не зная, что ещё сказать. – Я… Я люблю тебя…
– Пожалуйста, не уходи, – шептала ей в след Люба. – Мама…
А когда Маринины шаги затихли, отвернулась к стене и уткнулась мокрым лицом в своего мишку.
Потом она часто так лежала и плакала.
А у Марины родились мальчики – прямо накануне Петра и Павла. И назвали их в честь апостолов. Счастью родителей не было предела. И Марина все реже думала о Любочке.
Но однажды, гуляя с коляской, они оказались у детского дома.
– Мама! – Раздался вдруг знакомый голос.
Марина обернулась. Из-за забора на неё смотрела Люба. И по щекам у неё текли слезы.
Илья положил Марине руку на плечо. Они всё решили.
Так у Любы появилась семья.
Конечно, сначала было непросто, особенно Илье. Ведь чужой человек в доме. Свои ещё маленькие совсем. И постоянная суета.. Они только переехали на новую квартиру.
Но Люба была редким ребёнком, удивительным. Она действительно была ЛЮБОВЬЮ.
Она не верила в своё счастье и, казалось, была готова сделать всё, чтобы доказать новым родителям, что она его достойна.
Она быстро научилась обращаться с братишками и возилась с ними днями напролёт. А они радостно ей улыбались и тянулись на руки. Малыши не видели ни её заячьей губы, ни короткой ноги. Они видели прекрасную старшую сестрёнку, которая их очень любит.
Люба помогала Марине убирать квартиру и попросила научить её готовить. И однажды с гордостью поставила перед папой (ей так нравилось это новое слово – «папа») свой первый приготовленный для него обед – куриный суп. Пересоленный, правда. Но Илья героически съел и очень хвалил.
Они много гуляли и как-то набрели на поляну с ромашками.
– Я так люблю ромашки, – сказала Марина. – Любочка, собери мне букетик.
Девочка нарвала охапку цветов, и Марина обняла её и поцеловала в макушку. Так, как она мечтала когда-то, чтобы сделала Нина.
Они стали ходить все вместе в ближайший храм, к отцу Евгению. Там Люба впервые исповедовалась и причастилась. Что она говорила о себе батюшке – неизвестно. Но потом он сказал Илье с Мариной:
– У вас удивительная девочка. Берегите её.
Вечерами Марина читала ей книги. Часто о Боге, о святых. Любе очень нравилось слушать о Христе.
И однажды она спросила:
– А можно я и за маму Нину буду молиться?
– Конечно, можно.
Укладывая спать, Марина обнимала её. Люба с улыбкой засыпала и сквозь сон слышала ласковое:
«Доченька! Я люблю тебя!»
Так прошло три года.
Люба ходила в школу. Сначала кто-то над ней смеялся, но потом все привыкли и перестали обращать внимание.
Она не стремилась общаться с другими детьми. Хотя была всегда приветлива и ни разу никого не обидела.
Ей больше нравилось дома, где её все любили. Где её никто никогда не обругал, не ударил и называли красавицей. Она грелась в этой любви, которой так мало видела в жизни. И сама любила – чисто, преданно, благодарно.
Ещё она любила храм и отца Евгения. Она помогала на подворье, ухаживала за цветами, о чем-то говорила с батюшкой. И подолгу стояла перед иконами – что-то шептала…
А потом Люба заболела. Наверное, прошлая жизнь сказалась, и надорвался маленький организм. Она сгорела от лейкоза буквально за полгода. Родители продали машину, квартиру, переехали к родителям, но врачи не смогли ничего сделать.
Люба умерла в больнице. Незадолго до этого отец Евгений её причастил. Она держала за руки Илью и Марину, которых чудом к ней пустили, и слабо улыбалась. С этой улыбкой она и заснула навсегда.
Тихо ушла из неё её чистая детская душа, только в конце отдохнувшая и узнавшая, что такое тепло…
А рядом лежал её плюшевый мишка…
Когда через несколько дней после похорон Марина найдет в себе силы разобрать Любочкины вещи, под подушкой у неё она увидит записку:
«Молитесь, пожалуйста, за маму Нину. И спасибо вам за любовь!»
© Елена Кучеренко.
Самое дорогое масло в мире — аргановое. Если будете в Марокко и увидите на дереве козу, значит это точно аргания. Плоды по форме напоминают оливки, а масло получают обрабатывая эти плоды.
Из 30 кг орехов, можно добыть всего 1 литр масла. Аргановое масло не только очень вкусное но и полезное. Помогает при заболеваниях волос и кожи. А чтобы купить всего 100 миллилитров, вам придется раскошелиться на 300 долларов.
©(С просторов ИнтЭрнЭта)
8 ЗАГАДОК ХРАМА СПАС-НА-КРОВИ...
Храм Спаса-на-Крови - одна из главных достопримечательностей Северной столицы. Он был заложен 18 октября 1883 года на месте убийства императора Александра II. Строительство продлилось 24 года. 6 (19) августа 1907 года собор был освящён....С Храмом Спас-на -Крови связано множество загадочных историй и невероятных фактов.
1.Мистика чисел
Высота центрального сооружения храма – 81 метр. Это число соответствует году гибели Александра II – 1881. Еще один купол Спаса на Крови возвышается над мостовой на 63 метра. Эта цифра – возраст императора на момент смертельного ранения. Историки считают это простым совпадением, однако любители городских легенд убеждены, что никакой случайности здесь нет.
2.Кресты под водой
После революции большевики сняли колокола с храма. Ходит легенда, что жители города решили спрятать кресты, чтобы их не отправили на переплавку. Кресты опустили на дно канала Грибоедова. Как впоследствии оказалось, горожане не напрасно переживали о судьбе храма: советская власть трижды собиралась разобрать Спас на Крови, но это намерение так и не было реализовано. Когда храму уже ничего не угрожало, кресты никак не могли найти. Об их местонахождении реставраторам рассказал случайный прохожий. Его слова подтвердились. Кресты подняли со дна канала, вернули на свое место и больше не снимали с куполов.
3.Окровавленные камни
Изначально на том месте, где был смертельно ранен император Александр II, хотели построить небольшую часовню. Сын же убитого царя, Александр III, приказал возвести здесь просторный и величественный храм. Он распорядился, чтобы внутри храма сохранились камни мостовой, на которые пролилась кровь его отца. Эти камни остаются в стенах храма по сей день, а вместе с ними – плиты тротуара и фрагмент решетки Екатерининского канала, которые помнят день убийства царя.
4.Коллекция мозаик
Храм Спаса на Крови известен также и своей коллекцией мозаик – одной из крупнейших в Европе. Площадь мозаичного покрытия на стенах храма поистине впечатляет – более 7 тысяч квадратных метров! Мозаика украшает даже иконостас. Над созданием такого роскошного убранства трудились лучшие художники – Нестеров, Васнецов, Рябушкин и другие – более 30 человек. Эта кропотливая работа заняла много времени даже у таких мастеров и задержала освящение храма на целых 10 лет.
5.Блокадный морг
Во времена блокады в стенах Спаса на Крови открылся Дзержинский районный морг. Сюда из центра города свозили тела ленинградцев, погибших от голода и при артобстрелах. После прорыва блокады храм приспособили под овощехранилище, благодаря чему в народе его стали называть «Спасом на Картошке». В этом не было никакой иронии: картофель в буквальном смысле спас тысячи ленинградцев от голодной смерти.
6.Снаряд под куполом
В 1961 году реставраторы обнаружили в центральном куполе храма немецкий фугасный снаряд. Он пролежал здесь, не разорвавшись, со времен Великой Отечественной войны – целых 20 лет! 150-килограммовый снаряд пробил купол Спаса на Крови, но застрял в перекрытии свода. Отсюда его извлекала целая бригада бывших саперов и реставраторов. Снаряд благополучно достали из купола и взорвали в районе Пулковских высот.
7.Загадочная икона.
Существует мистическая легенда, что под крышей Спаса-на-Крови есть икона, на которой проступили роковые для российской истории годы - значится там 1917г., 1941г. и не только. Считается, что икона обладает силой и способна предрекать поворотные даты для истории России, ведь на полотне проглядываются и другие нечеткие силуэты чисел. Вполне возможно, они проступят по мере приближения новой трагедии.
8.Пророческие леса
В 1972 году началась масштабная реставрация Спаса на Крови. Она продлилась четверть века – 25 лет. На протяжении двух десятилетий храм был закрыт строительными лесами. Над затяжным ремонтом даже стали иронизировать. Так, Александр Розенбаум исполнил песню, в которой признался, что мечтает снять леса со Спаса на Крови. В народе же шутили: когда с храма, наконец, снимут строительные леса, Советский Союз развалится. Интересно, но именно так и произошло. Леса убрали в 1991 году.... ©#Роняю капельки души#
Май - месяц любви, сирени и белых ночей. Месяц, когда поэты обвиняют соловьёв в незаконном сожительстве с розами… В мае родятся майские жуки, майоры и поэты à la Майков. У астрономов май занимает в эклиптике третье место... Говорят, что он назван в честь плеяды Майи, родившейся от Атланта. Маленький, но щекотливый вопрос: как мог Атлант стать отцом, если он должен был день и ночь, не отдыхая ни секунды, держать на плечах своды небесные? Оставляю этот вопрос открытым...
©А.П. Чехов "...О Мае...."
Вот такая она, РЫБА ФУГУ..))
©#СМируПоНитке#
ПЕТРОВИЧ..
Кот появился у нас случайно. Заводить животину на съемной квартире не планировали. Там и с рыбками-то проблемы могут быть, не то, что с котом. А вот поди же ты, сподобились…
Шли ночью из гостей, честно говоря, не очень трезвые. Что простительно – день рождения. Чтобы обратная дорога казалась живописной, выбирали дворы поглуше. Район старый, по большей части состоит из одноподъездных сталинских двухэтажек. А в таких все буйные вымерли еще на заре перестройки, одни старушки остались. Даже подъезды нараспашку – мода на домофоны сюда еще не скоро дойдет. Ну и лето на дворе, жарко...
Где-то совсем рядом с нашим домом вот из такого гостеприимного, но совершенно неосвещенного подъезда, послышался писк, похожий на мышиный, но более громкий и тянучий. Такой, что выбивает слезу даже у старой девы, пересмотревшей телевизор.
Моя сразу насторожилась и ринулась спасать кого-то в эту темноту, отобрав зажигалку. В атаке махала ей так, что я стал опасаться за обивку квартирных дверей. Обошлось. Благо, что источник шума обнаружился почти сразу – он-то и не думал таиться. Это был крохотный котенок, еще слепой, бессмысленно ползавший по доскам площадки. Натыкаясь на коврики, затихал ненадолго, потом снова начинал скрипеть.
Жена умилилась и потребовала проникнуться сочувствием к животинке. Я не возражал против нахлынувшей сентиментальности, но идея усыновления мне не нравилась. Во-первых, я собачник. Во-вторых, с хозяйкой квартиры общался в основном я. Так что о ее принципиальности я-то имел сведения более точные и даже совсем свежие.
Ну и не попадают так просто слепые котята в одиночестве в подъезды. Тем более, он орал так, что за дверями его обязаны были услышать. Но за ними молчали и тщательно соблюдали светомаскировку.
Решили подождать нерадивую хвостатую мамашу. Сидели на лавочке часа полтора. И я не заснул только потому, что котенок орал на удивление нудно и противно. Кошка не приходила. А котейка явно выбивался из сил.
Попробовав еще раз прошмыгнуть мимо ответственности, я заявил, что не желаю становиться владельцем кошки, поскольку не люблю их (это правда). Тогда мне торжественно продемонстрировали зад животины, придерживая хвост повыше. Аргументов не осталось, пришлось брать…
Кота определили на кухню, соорудив ему временную загородку из старой коробки. Молоко в холодильнике нашлось, только подогрели. Вместо пипетки приспособили одноразовый шприц. Словом, няньки мы оказались так себе, хотя и старательные.
Пришлось наливать горячую воду в полулитровую банку из-под какого-то давно съеденного маринада, и паковать эту банку в старый мохеровый шарф – для лохматости. Почуяв тепло, котенок пристроился поверх банки (чтобы та не каталась, приперли спичечными коробками) и закемарил. Вид имел глупый и довольный. Впрочем, мы тоже.
Как оно и положено, моя половина вскоре передала все полномочия ночной няньки мне. Спала крепко, во сне дышала ровно. А я каждые полтора часа ходил менял теплую воду в банке и заодно подкармливал нового постояльца. После чего он переставал мяукать и засыпал.
Глаза у него открылись через пару дней. Хотя первое время делу это помогало мало. Видимо, фокусировка налаживаться не желала. А вот ора прибавилось – котейко пытался проявить активность и резко возражал против одиночества.
В итоге из кухни на ночь перекочевывал мне на шею, точнее, на подушку. Сворачивался между шеей и плечом и счастливо дрых. И все бы ничего, но на спине я храплю. И этот процесс не факультативный, а обязательный. В итоге я регулярно получал под ребра локтем. И к физическим страданиям прибавились моральные – страх задавить несмышленыша во сне.
Потом начались муки нейминга. Котенку полагалось имя, а креатива не хватало. Пушка и Барсика отвергли, как буржуазные пережитки. Потом сосредоточились на характерном трехцветном окрасе (редком для котов) с белыми, черными и рыжими мазками. По итогу получили почти что нервное истощение и постановили звать кота Петрович – из уважения к стати и природной грации.
Кот вырос красивый, длинноногий. Походка его напоминала о манерах манекенщиц на подиуме, а хитрый взгляд – провинциального трагика в роли водевильного негодяя.
Боялись, что станет метить и придется его “холостить”. Но кот быстро освоил и лоток, и внутрисемейную субординацию, и хлопот нам не доставлял.
Это был мой кот. И когда жена во сне норовила положить голову мне на плечо, непременно получала по этой голове пару быстрых ударов. Правда, подушечками лап – когти он в ход не пускал. Но как-то раз нашелся повод им примириться – я на месяц уехал в командировку.
На третий день жена позвонила и сказала, что кот ничего не ест. На пятые сутки моего отсутствия кот обрыгал и загадил всю кухню. Моя половина звонила всю ночь и норовила закатить истерику, требуя немедленно прибыть домой – это всего-то каких-то семьсот верст!
Я на такое не пошел, а она вызвонила знакомого ветеринара, которая посоветовала успокоиться и угостить пациента то ли касторкой, то ли валерьянкой. Мол, они так иногда на стресс реагируют.
Жена за лекарствами не пошла, но научилась молиться. И то ли здоровый организм животного победил, то ли до адресата дошли ее посулы и обещания. Словом, кот выжил и даже совершенно оправился уже к полудню следующего дня.
И не просто оправился – пересмотрел свое поведение по отношению к хозяйке, в первую же ночь демонстративно пристроившись к ней на плечо. Днем, правда, норовя подремать на моих майках.
По моему возвращению поехали на дачу к теще – праздновать. Петровича тоже захватили – погулять на воле и мышей потаскать. Правда, не учли, что тот в машине первый раз. За что поплатились. Кот шарахался по салону в высунутым по-собачьи языком и норовил усесться на рулевую колонку, чем изрядно досаждал. Потом ушел все же на заднее сидение, где нашел себе занятие...
Дело в том, то на Пити Крузере задние стекла открываются с панели, расположенной в ногах пассажиров. И выполнены эти кнопки в виде рычажков. Так что почти сразу Петрович случайно на них нажал, отчего оба окна открылись почти синхронно и по салону загулял ветер.
Кота слегка продуло. И увидел кот, что это хорошо. Так что, как только мы закрывали окна, у кота вываливался язык. Петрович принимался вертеться сзади, видимо, до конца не соображая, как командовать салонным ветром, но чувствуя, что все решается где-то тут. И вертелся, пока случайно снова не открывал окно.
На даче Петрович очаровал всех тем, что повадился забираться на яблони. Стволы у тех свилеватые и кривые, лазить удобно. Но по деревьям шарахается почти любая кошка. И наш кот взял другим – если на пути встречались тонкие ветки, мешающие променаду, кот их не огибал, а попросту отгрызал. И сплевывал в сторону, точно хулиган окурок.
Правда, потом он спер котлету со стола, что как-то затмило его гениальность с точки зрения тещи. А он и не навязывался – котлету удобнее есть под сараем, в одиночестве.
Потом снова был город. И Петрович полюбил ходить с нами в магазины. Ко мне он забирался за пазуху, выглядывая между пуговицами пальто. А к жене запрыгивал на плечи и изображал боа.
Если в магазин отправлялись вдвоем, то туда ехал на мне. А уже в магазине демонстративно предпочитал женскую компанию. Продавцы скоро привыкли к такому аттракциону и перестали удивляться. А вот очередь, бывало, хлопала глазами. Петрович смотрел со снисхождением на толпу и высокомерно задирал нос, прикрывая желтые, почти змеиные глаза.
Потом мы получили квартиру. И кот к ней долго привыкал, шарахаясь и шипя на каждую незнакомую вещь. Мы не обращали внимания, куда больше опасаясь, что он сиганет в окно – жили мы тогда на девятом. И кот таки вышел в форточку, погнавшись за синичкой – как раз перед новым годом.
Я открыл окно и глянул вниз, уже приготовившись увидеть безжизненную тушку. Но увидел сугроб и что-то вроде волосатой свеклы, ботва которой нервно дергалась. Кот воткнулся в сугроб и застрял. Наружу торчал только хвост, которым демонстрировалась масса недовольства. Столько, сколько позволял инструмент и технология.
Пришлось наскоро одеваться, спускаться вниз, обходить дом. И играть в репку – Петрович ожидал своего освобождения в той же позе. Правда, я не стал его выдергивать, как репку, а подкопал достаточно плотный наст. Кот не возражал. Но вид имел геройский и недовольный. Слегка кровоточащий нос добавлял его облику непреклонной суровости.
Правда, всю дорогу до квартиры этот герой проделал, изображая полотенце на моем плече. И даже дома часа три настаивал на сохранении той же дислокации. Потом тихо замурчал, замурлыкал и позволил пересадить себя на колени – отошел.
Сейчас Петровичу на человечью мерку лет восемьдесят. Он ежедневно дефилирует королем, изображая хозяина квартиры и путаясь в ногах. Но сразу прячется, как только приезжают в гости племяшки – видимо, помнит, как наши сыновья вытирали им чай с пола, нисколько не заботясь о сохранении кошачьего комфорта.
Если дети остаются ночевать, Петрович и вовсе исчезает. И только ночью мы просыпаемся от его поспешных бросков к лотку с наполнителем. Кот делает свои дела и снова куда-то пропадает – тайну его логова мы пока так и не раскрыли.
А вот когда гости уезжают, кот долго не верит своему счастью, нюхая угол двери и нервно дергая усами. А потом снова становится барином, пользуясь нашей любовью к нему...
© ЛЕВ НЕИЗВЕСТНЫЙ.
ВОЛОСЫ ВЕРОНИКИ.
"Девочка должна быть с длинной косой!" Эту фразу мне много раз повторяли мои бабушка и мама, когда я хотела, чтобы меня подстригли. Особенно старалась бабушка. Она не только говорила, она еще и растила ее, эту длинную косу. Каждую субботу на всех каникулах я проходила пытки: с самого утра мне втиралось в голову какое-то вонючее масло, потом все это повязывалось косынкой и сверху еще теплым платком, и так нужно было ходить до вечера, а под платком чесалось, потело и воняло. Вечером начиналась вторая часть: в бане все это смывалось и замачивалось в отваре крапивы. Короче, красота моих волос мне буквально "втемяшивалась в голову". Мучительно и нудно. Я пыталась бабушке возразить, но бабушка только причитала: "Деточка! Если у тебя не будет волос, ты мало чем будешь отличаться от мальчика!" Такие старания и страдания не могли пропасть даром, и выросло у меня на голове нечто, чему могли позавидовать даже лошади...
Началась эта история во времена моей "гадкоутенкости", когда детство задержалось, а юность опаздывала. Бегали мы втихаря от родителей на озеро. После купания все быстро собирались и, как только высохнут трусы, уходили, а мне еще предстояло сушить свои волосы. Стояла я, значит, на на пирсе "распустила Дуня косы" и подставляла их ветру. Фенов тогда еще не было, вот мы, девчонки, и приспосабливались: кто ветром, кто пылесосом, кто вообще утюгом... А че? Прикольно так... Волосы на гладильную доску, сверху тряпочку... и утюжком пройдешься пару раз - отличная укладка получалась! Это был прародитель современного утюжка. Так. Я отвлеклась. Стою я, значит, однажды... Ветер гриву треплет... хорошо башке моей... а тут я вижу по тени... сзади кто-то крадется... Я думаю: "Опять эта зараза - Глеб, прокурорский сынок." Вечно он мне подлянки устраивал: то привяжет втихаря сзади к косе что-нибудь тяжелое, то мою косу к скамейке примотает.. "Ну почему все дети как дети, а эти прокурорские такие заразы? Ну, - думаю я себе, - сейчас я тебе устрою хлесткий удар гривой, не даром отрабатывала целый месяц!" Я, значит, опускаю правое плечо, поворачиваю голову налево... и быстрым резким движением головы хлещу волосами своего врага прямо по глазам. Когда я повернулась, я обомлела: там стоял, держась за лицо и матерясь, незнакомый мне парень, в руках у него масты и ласка... ой сорри... ласты и маска. Видимо, парень не имел никакого злого умысла, он просто хотел нырнуть с пирса... Сказать, что был скандал - ничего не сказать! Хорошо, что он временно ослеп, и мне удалось сбежать с поля боя...
Прошло немного времени, у меня уже выросли не только волосы, но и все, что нужно было, тоже поперло. Я тогда в своих спорах о стрижке перед бабушкой имела лишних два козыря: мол, не только по волосам можно распознать во мне девочку. Но бабулю сломать было невозможно...
И вот пришла однажды в поликлинику, а там очередь... Стою я, значит, в очереди... и чувствую, что на меня сзади кто-то напирает, я неловко и резко повернулась, и моя заколка, на которой держалась эта копна, отстегнулась. А надо сказать, что заколки тогда были с такими застежками, как катапульта, и на них столько вешали дурацких камушков, что весила она немало. Ну что... Эта заколка со скоростью ракеты угодила прямо в глаз тому, кто стоял за мной в очереди! Каково же было мое удивление, когда я узнала... того парня с пирса! Как же он на меня заорал! Видимо, тоже узнал, хотя я не стала дожидаться, когда он закончит свое соло - бежала аж "волосы назад"!..
Еще через пару лет я уже имела официальное разрешение от матери ходить на озеро. Идем мы с подружкой, значит, с озера, я, как водится, волосы сушу по дороге. Заприметили на улице кафешку, сели себе, кофии пьем, прям как большие... Усе медленно, чинно, благородно. Тут я замечаю, что взгляд моей подружки замер выше моей головы. Я оборачиваюсь и понимаю, что мои волосы кто-то... держит! Я, никогда не прятавшая слова в карман, говорю:
- Молодой человек! На столах для желающих вытереть нос стоят салфетницы, и в них таки есть салфетки. Мои волосы плохо впитываю сопли!
И тут на последнем слове я его узнаю... ну и он меня тоже, судя по тому, как его глаза стали красными, а лицо белым... Слово за слово... Мне опять пришлось улепетывать со всех ног. На этот раз вместе с подружкой...
Наконец, мать сдалась! Достала я ее таки. Мои "долбления", что я уже взрослая, что я уже студентка, что эта грива мне мешает, что у меня нет времени за ней ухаживать, что меня это отвлекает от учебы, что у меня болит голова от всяких шпилек, заколок, резинок и невидимок и прочие - подействовали. Она махнула рукой и сказала: "Делай, что хо..." Я шла в парикмахерскую с видом полководца, одержавшего свою главную победу. Парикмахерша попалась тоже нудная - поначалу отказывалась резать, но я надавила, и у меня в руках оказалась коса, ненавистная мне долгими годами... Через пять дней я уже ревела над ней белугой: пока она была на мне, мне казалось, что это пытка, а когда ее не стало, я поняла, как она мне была дорога. Я уже молчу про состоявшийся отдельный разговор с бабушкой. Попало не только мне, но и мамке, причем ей больше. Они обе на меня обиделись и не разговаривали со мной.
Сижу я, значит, реву... Тут ко мне заходит соседка и по совместительству подруга детства, увидала мое горе и говорит: "Не рыдай! Давай я тебе сделаю косу!" А она как раз училась в училище на парикмахера, и у них там была постижерная мастерская. Ну там... парики, шиньоны делали, накладки всякие... Сделала она мне отличную косу, которую можно было цеплять к тому, что у меня осталось на голове. И не было заметно, что она уже живет отдельно от меня - моя коса.
На новогодний вечер в институте я уже пошла в своей привычной прическе. Вечер был очень веселый, я танцевала как заведенная, и практически забыла, что коса у меня держится не так чтобы очень. В разгар особенно зажигательного танца мне на плечо сзади ложится чья-то рука и мне в прям в ухо орет мужской голос:
- Девушка, у вас хвост отвалился!!!
Когда я долго думала над ответами?
- Ты свои рога проверь, на месте все? - ответила я быстрей, чем обернулась.
Как же я удивилась, когда процесс оборачивания был таки завершен! Стоит мой давний знакомый, чуть два раза мною не угробленный волосами, которые он держит в вытянутой руке...
- Это ты? - его глаза... они были, как блюдца у той собаки, что сторожила огниво. - Как хорошо, что ты обрезала свои волосы, теперь меньше народу от них пострадает.
Слово за слово... Одно я скажу... мне в тот раз убежать уже не удалось...
**
Ночь... Слышу сквозь сон - мальчик мой начал возиться в колыбельке. Первая мысль - быстро подбежать к кроватке и дать соску, пока окончательно не проснулся и не разорался, как сирена. Я резко дернула голову от подушки, и меня опять отбросило на подушку с дикой болью. Этот паразит снова подложил себе под щеку мои волосы да так и заснул... Ну ничего... У меня уже под рукой, маленькая туго набитая подушечка. И я со всего маху треснула его подушкой по голове...
© Ковила.
Люди очень похожи на окна. Одни — закрыты, другие — открыты. Есть с прозрачными стёклами, а есть наглухо зашторены. Некоторые разбиты, а есть такие, что отражают яркие огни. В одних горит свет, в других, тьма кромешная.
Все они смотрят друг на друга, в одну сторону, или противоположные. И лишь редкие окна смотрят в небо...
©(С просторов ИнтЭрнеЭта)
(художник - Евгений Лушпин)
ЗАМУЖ НЕ НАПАСТЬ...
Татка была счастлива. Она проснулась с блаженной улыбкой на лице. Ощутила, как сопящий рядом Вадим дышит ей в затылок, и снова улыбнулась.
Деньги на свадебное путешествие у нее уже отложены. Вчера она сказала об этом Вадиму, и полчаса выслушивала похвалы, какая она молодец, и он точно не ошибся в выборе.
А вот Татка еще пару недель назад сомневалась в правильности своего решения. Вадик познакомил ее со своей семьей, и она почувствовала, что не совсем понравилась этим чужим для нее людям.
Однако решающим моментом для них было то, что она была "богатой" невестой, с "приданным" в виде маленькой старой "двушки", которую оставила ей бабушка. Здесь они с Вадимом и обитали.
Одна из комнат была закрыта на замок. Бабушкина комната. Там Татка оставила все так, как было при бабуле. Ее старенький комод, кресло-качалка, рабочий стол, и полки с коробками разноцветной пряжи. Конечно, после свадьбы, эта комната приобретет другой вид... Но сейчас пока все оставалось по-прежнему.
Иногда Татка заходила туда по вечерам, садилась в кресло-качалку, включала старенький торшер, и думала о своем. Вадим эти ее посиделки не любил, называл блажью и меланхолией, но поделать ничего не мог. В комнату не заходил, и ворчал, что столько места зря пропадает.
В своей семье Татка была старшей. Родители быстро сообразили, что её можно использовать в виде няньки, и вскоре совсем переложили заботы о младших сестре и брате на Таткины худенькие плечи.
Но это ладно. Татке постоянно перепадало - не так убрала, не так помыла, не так одела... Сестра с братом вскоре привыкли, что во всем всегда виновата Татка, и стали пользоваться ситуацией. Поэтому Татка, закончив школу, забрала свои немудреные вещички из отчего дома, и отправилась жить к бабушке.
Бабушка Татку любила. Называла её "соловейкой", баловала домашними плюшками и учила "жить по-Божески"...
Татка выползла из-под теплого одеяла и побежала на кухню готовить сырники на завтрак. Вскоре, позевывая и потягиваясь, на кухню подтянулся и Вадим. Уселся за стол, подвинул к себе поближе тарелку с горячими сырниками, и стал с удовольствием есть, обмакивая сырники в густую сметану...
Слушай, Тат... - начал он, откушав пятый по счету сырник. - Я вот тут подумал... Ну его, это свадебное путешествие! Давай лучше на эти деньги машину купим! Как раз немного добавить нужно, так это кредит взять можно, тебе же дадут!
Татка с недоумением посмотрела на лоснящееся от сметаны лицо Вадима, но ничего не ответила - услышала как в замке входной двери поворачивается ключ.
Испугаться по-настоящему не успела, потому как в прихожую ввалилась небольшая толпа, состоящая из будущей свекрови, её дочери и младшего сына 18 лет от роду... Рядом обнаружилась гора из трех чемоданов и одной сумки.
- Ну привет, невестушка, принимай гостей! - начала с порога Лидия Ефимовна, - Мы вот решили сразу к вам, как с Вадиком вчера поговорили, так и решили, чего тянуть-то...
Татка снова с недоумением посмотрела на Вадима, который бойко начал выуживать чемоданы из прихожей и переносить их к дверям бабушкиной комнаты.
- Тат, открывай дверь-то, - сказал Вадим. - Там еще убрать надо, кресло это дурацкое пока на лоджию перенесем, полиэтиленом накроем, ничего ему там не сделается, а остальную мебель пока оставим, Витьке хватит. Только клубки все эти старые определи куда-нибудь, ну выкинь, что ли...
- В каком смысле - "Витьке хватит"? И почему я должна что-то выкинуть? И откуда у Лидии Ефимовны ключи от квартиры? - прошелестела Татка почти неслышно, постепенно понимая смысл утреннего родственного визита.
- Ну а как же? - вступила в разговор будущая свекровь. - Живете вы, слава Богу, хорошо. Свадьба через две недели. Машину вон будете покупать, мне вчера Вадя сказал. Да и комната одна у вас пустует? Пока своих детишек нет, в ней Витюша поживет, а то ему от нас в институт добираться уж больно далеко, а от вас - пять минут всего.
- Ладно тебе, Тат, что мы - моего брата не приютим на время? Давно пора уже старье это повыкидывать, мы все равно в этой комнате детскую планировали... - Вадим радостно улыбался и всем видом демонстрировал свою мужскую сноровистость.
- Да и машину Вадик уже присмотрел, - вдруг вступила в разговор бойкая Светка, сеструха Вадима. - Мой хороший знакомый продает, крутая машина, кредит возьмете да добавите, сдалось тебе это путешествие, наездитесь еще по морям. А такой шанс упускать нельзя! Когда еще так выгодно тачку такую купить получится?
- Ладно, Тат, ты ключи-то поищи от комнаты пока, а я родню сырниками угощу, лады? У нас сырники на завтрак - пальчики оближешь! Со сметаной! - И Вадим оставил побелевшую Татку в коридоре, а сам с родней проследовал на кухню.
Татка зашла в комнату, присела на кое-как собранный Вадимом диван, и задумалась... То, что она осталась без завтрака - это уже и так понятно. Прожорливая саранча в виде ее будущей родни сметет сейчас со стола и холодильника все, а ей вечером снова тащить сумки из магазина. Причем придется влезть в свадебную заначку, потому что от Вадима помощи никакой - когда он к ней переехал, то сразу заявил, что жить они будут на Таткину зарплату, а его, Вадима - откладывать на расширение жилья.
- Ты же не думаешь всю жизнь прожить в старой "хрущовке" на окраине города? - деловито пояснил Вадим. Татка не протестовала, тем более, что через полгода планировалась свадьба...
И вот теперь новые сюрпризы... Оказалось, что Вадим уже и ключи от её квартиры успел маме сделать. И решили они, что Витька у них жить будет... С какого такого перепуга? Почему она должна неизвестно сколько времени терпеть у себя в доме постороннего ей молодого парня?
Последней каплей была пресловутая машина...
Татка мечтала о море давно... Еще с детства. Родители ездили на море пару раз, пока она была маленькая, но ее не брали.
И Татка решила, что её свадебное путешествие будет незабываемым! Это будет море! И Греция! И хороший отель... И поездка на Сицилию... И древние храмы... И терпкое греческое вино на террасе отеля... И номер с окнами на море...
Татка заплакала. Тихонько, по-детски всхлипывая. Бабушка возникла в её памяти почти сразу. Она сидела в своём любимом кресле, добрые глаза смотрели на плачущую внучку... "Ничего, соловейка моя, ничего... Только запомни - замуж-то не напасть. Только кабы замужем не пропасть! Ищи того, кто любить будет. А кто любит - тот заботится. Вот этой заботы и ищи! Не ошибешься!"
Решение пришло быстро. С кухни доносились веселые голоса её несостоявшейся родни. И несостоявшегося мужа тоже.
Она позвонила сначала на работу - попросила отпустить ее в отпуск на две недели раньше. Потом позвонила Маришке, своей институтской подружке "неразлей вода", обрисовала ситуацию и попросила присмотреть за квартирой в её отсутствие, дабы "родственники" чего не натворили в "праведном гневе". Маришка жила через два дома, и, конечно, тут же согласилась.
- Не сомневайся, я их быстро на место поставлю! Ишь, чего удумали!
Разобравшись с квартирой, Татка наконец позвонила в турагентство, где накануне выбирала тур для свадебного путешествия. Нужный вариант ей подобрали быстро из "горящих" путевок. Чемодан был уже собран. Она так долго мечтала о море, что собрала все вещи заранее, не дождавшись свадьбы...
Через 15 минут она уже выходила из квартиры, тихонько закрыв за собой дверь и оставив записку: "Свадьба отменяется. Ключи отдашь Маришке. Машину купишь себе сам. Уже не твоя Т."
Уже подъезжая к аэропорту Татка достала бесконечно вибрирующий телефон с бесконечно пропущенными звонками и истеричными сообщениями: "Ты что, с ума сошла?!" И отключила вновь загудевший аппарат.
Да! Я сошла с ума! - пело внутри у Татки что такое далекое, из детства. - Какая досада!
А где-то в глубине памяти ей улыбалась бабушка своими добрыми глазами...
© Наталья Говорушко, 2020.
Гиперион, самое высокое живое дерево в мире. Гиперион — название берегового красного дерева (Sequoia sempervirens) в Калифорнии, которое было измерено на высоте 115,92 м (380,3 фута), что является самым высоким известным в мире живом деревом.
©#смирупонитке#
Мысли материализовались - материализовались, да не выматериализовались...))
©
ДЕД СТЕПАН..
Деда Степана в деревне не любили. Не любили за его жадность. Местная детвора, увидев деда Степана, кричала:
- Жадина-говядина, соленый огурец, на полу валяется, никто его не ест. Муха прилетела, понюхала и съела.
Хотя родители и не поощряли детей за эти обидные слова, но сами между собой называли деда "кулаком". А дети, слыша это, продолжали кричать в след деду обидную скороговорку.
Дед Степан на детей внимания не обращал, как не обращал внимания и на взрослых. Ходил он по улице, ни с кем не здороваясь, низко опустив голову, как будто думая свою тяжелую думу.
Когда-то, будучи еще молодым, женился он на вдове с двумя детьми. Муж у этой вдовы Матрены погиб на германской войне в 1915 году. Сам Степан был единственным сыном в семье зажиточного крестьянина. Женился он сразу после гражданской войны. А в 1925 году всю семью отца его раскулачили и сослали в Сибирь. Но семью Степана не тронули, так как жили они уже своим хозяйством в соседней деревне Ольховке. К этому времени в семье Степана росло уже трое сыновей.
Вернулся Степан с войны в 1944 году по ранению. С тех пор и прихрамывал, ходил с палочкой. Про войну ничего не рассказывал.
- Воевал как все, - только это и говорил.
В отличие от отца, трое его сыновей с фронта не вернулись. Похоронки пришли одна за другой. Матрена вмиг постарела и слегла. Промучилась она недолго, дождалась мужа с фронта и через месяц ее не стало.
С этого времени Степан жил один. Соседи, видя, что Степан не женится, дали ему очередное прозвище – Бобыль. Хотя в отличие от настоящего бобыля, вел он свое домашнее хозяйство на своих двадцати пяти сотках земли. Держал лошадь, двух коз, десяток кур, небольшую пасеку.
Часть своей продукции приходилось ему сдавать государству, но люди видели, как раз в неделю, погрузив всю свою продукцию на телегу, он уезжал в город.
- Торгаш несчастный. Куда только складывает свои деньги, в могилу хочет унести с собой, - так судачили про деда Степана односельчане.
В их маленькой деревне Ольховке было еще несколько семей, в которых сыновья и мужья не вернулись с фронта. И вот странное дело, на крыльце этих дворов люди утром в День Победы каждый год находили деньги. Лежали они на ступеньке крыльца, придавленные камушком.
И еще было странным то, что дед Степан этих денег у себя на крыльце не находил.
- Да кто его отблагодарит, крохобора. Он в войну-то воевал, наверное, в обозе. Случайно ранили, а сейчас прикрывается своим ранением, - такое мнение можно было услышать в День Победы про деда.
- Да не воевал он вовсе. Полицаем служил, партизаны ему в ногу-то стрельнули, - сплетничали старики.
Ребятишки быстро усвоили эти взрослые сплетни и дали ему очередное прозвище – Полицай.
- Полицай идет, полицай! – кричали ребята, увидев деда Степана, прихрамывающей походкой шедшего по деревенской улице.
И тут-то можно было заметить, как у деда текут по щекам слезы. Но он, также низко склонив голову, шел дальше своей дорогой.
Зимней ночью, когда всю ночь дула метель деду Степану приснилась Матрена. Стояла она в комнате и призывно махала деду рукой.
- Матренушка, как я устал без тебя. Я хочу к тебе.
И снится деду Степану, как он встал с кровати и пошел следом за своей Матренушкой.
После обеда соседи обратили внимание, что возле дома деда Степана никто не убирает снег, и воет дворовой пес Шарик.
Чувствуя неладное, люди вызвали участкового милиционера.
************************
Хоронили деда Степана с военными почестями. Приехал сам военный комиссар из города. Там-то односельчане и узнали, что дед Степан до своего тяжелого ранения воевал в партизанском отряде. И не просто воевал, а три года был командиром этого отряда.
Лежал он в гробу в костюме, рядом на трех подушечках блестели его ордена и медали.
Выступила на митинге и директор городского детского дома. От нее односельчане узнали еще одну новость – дед Степан каждую неделю несколько лет привозил продукты в детский дом. Деньги за это не брал.
После похорон деда Степана, в деревне перестали появляться деньги на крылечках в День Победы...
©Заметки городского пенсионера.
ОБИДА..
Накануне Дня Победы Николай Иванович был в очередной раз приглашен на встречу ветеранов, и в очередной раз решил не идти. Не потому, что вредничал, нет, просто нога с сидящим в ней со времен войны осколком плохо слушалась и болела, давление беспокоило, а тут еще и жену его в больницу с сердечным приступом положили. Не до праздника было ветерану.
Николай Иванович вынул из шкафа пиджак, увешанный наградами, любовно провел по звякнувшим медалям ладонью: медаль «За Отвагу», « За Оборону Севастополя», « За взятие Берлина», «За боевые заслуги»…
Ордена… старик погладил холодную эмаль орденов Великой Отечественной , Ордена Славы… вздохнул и повесил пиджак назад, в шкаф.
Достал из потаенного места в серванте небольшую коробочку, обтер пыль, открыл, взглянул, улыбнулся, закрыл коробочку и снова спрятал за бесчисленные чашки- рюмки- бокалы- стаканы. Горько вздохнул:
- Что толку от этих железяк...ребят не вернешь...
Побрел на кухню: надо было что-то «сгоношить» из еды для себя и больной жены, отнести вкусненького в больницу.
Утром девятого мая в дверь позвонили.
Недоумевающий Николай Иванович пошел открывать, зная, что никто в это время к нему с визитом не собирался.
На пороге стоял улыбающийся молодой человек.
- Здравствуйте! Николай Иванович? С праздником вас! Я за вами!
Общество ветеранов выделило машину для вас - собирайтесь на встречу друзей!
Старик растерялся:
- Я, вообще-то, не собирался, спасибо, конечно, но, может, не надо?
Не до праздника мне…
- Николай Иванович! Не подводите меня! Машина в вашем распоряжении, жду вас! На сборы пятнадцать минут!
Парень вышел, а Николай Иванович, растерянно потоптавшись, махнул рукой:
- А, была не была! Хоть раз попраздную…- пошел одеваться. Быстро сменил рубашку, надел пиджак, тяжело звякнувший медалями, постоял, подумал, снова вынул из серванта заветную коробочку и прицепил сверкнувшую золотом звездочку с левой стороны, выше всех медалей.
У подъезда стояла «Волга». Николай Иванович очень обрадовался родной отечественной машине: недолюбливал он все эти « иные» марки.
Водитель, взглянув на пиджак, увешанный наградами, уважительно присвистнул:
- Вот это да!
Распахнул дверцу:- Прошу!
Подтянув негнущуюся ногу, Николай Иванович умостился на сидении и спросил:
- А кто же это машину -то послал, сынок?
- Да ваш председатель общества ветеранов! Говорит, если не может наш заслуженный ветеран сам приехать, привези его на встречу, а потом покатай часов до двух, пусть порадуется.
- Ну, спасибо! Поехали, коли так…
День пролетел незаметно. Николай Иванович посмотрел шествие ветеранов, военный парад, встретился со старыми друзьями, которых не видел много лет, попел с ними песни, выпил рюмашку водочки и был абсолютно счастлив.
Напоследок водитель покатал ветерана по городу под гремевшие из динамиков песни военных лет.
- Эх, хорошо -то как!
Расчувствовавшийся старик блаженно улыбался, прижимая к груди огромный букет сирени, подаренный ему веселыми, смешливыми девчонками.
Машина подкатила к дому, Николай Иванович поблагодарил парня и пошел домой, нюхая ароматную сирень.
У самого подъезда вдруг закружилась голова, старик охнул, уронил цветы, стал оседать на землю. Сильные руки подхватили его, и он услышал голос водителя:
- Вам плохо? Садитесь на скамейку, я сейчас «Скорую» вызову.
Не успевший уехать молодой человек заботливо хлопотал над стариком.
- Не надо « скорую», сейчас пройдет. Это от радости… Спасибо тебе, сынок…
Я даже имени твоего не спросил…Все сынок, да сынок…
-Не важно! Давайте, я все - таки вызову врачей…
- Нет, нет, проходит уже…
Отдышавшись, Николай Иванович в сопровождении водителя добрался до квартиры, а когда парень ушел, пожелав не болеть, вдруг надумал отблагодарить его за помощь и заботу.
Старик схватил стоявшую на серванте фронтовую гильзу - светильник - делали на фронте такие для освещения блиндажей, выскочил из квартиры и хотел было окликнуть парня, но услышав знакомый голос, замер, слушая разговор водителя по мобильному телефону.
Парень неторопливо спускался по лестнице, рассказывая собеседнику, как ему пришлось сегодня полдня возить « старого пе**уна», который напился водки и чуть « коньки не откинул», а ему отвечай потом за эту «плесень антикварную». Зато награды у него знатные: такого бы потрясти, как следует, «навар» был бы богатый! Парень весело шутил, говоря, на каких классных « телок» потратил бы деньги от проданных наград.
Да вот только дед оказался очень известным, много шуму будет…
Николай Иванович с силой сжал гильзу и опустил голову, на глаза навернулись слезы обиды, руки задрожали, праздничного настроения как не бывало…
Старик покачал головой и вернулся в квартиру, сожалея, что так обманулся в человеке, поверив в искреннее к себе расположение.
Поставил светильник на место, горестно вздохнул, стал расстегивать пиджак.
Неприятно кольнуло слева, там, где над медалями тусклым золотом сверкала Звезда Героя…
©Татьяна Лаин.
Чем выше забор, тем больше любопытных...))
© Игорь Матросов
ОТЦОВСКАЯ СИЛА...
От отца Денису досталась однушка в пятиэтажке, дом в деревне и старенькая Нива.
Отец с ними давно уже не жил. Родители развелись, когда Денису и пяти лет не было. Однажды матери соседки рассказали, что видели его не раз с какой-то молодухой. Отец не стал отрицать, и ушел.
С той женщиной в итоге у него ничего не сложилось. Но назад его домой так и не приняли.
Отец зарабатывал немного, жил скромно. Денису с мамой помогал, но денег едва хватало.
- Сходил бы к отцу, он звал тебя, - мама никогда не была против их общения.
Но, то ли мамина обида на Дениса действовала, хоть она ее и не высказывала. Да и отец деньги давал, а Дениса словно стеснялся. Поэтому и Денис к отцу особо не тянулся.
Как жил отец тихо, так и ушел незаметно. Мать даже всплакнула, а Денис ничего и не почувствовал. Будто чужой человек был где-то неподалеку, да и нет его. Да и доставшееся от отца наследство его поначалу не очень-то заинтересовало. Старый дом в деревне вообще ему был ни к чему. Нива, правда, была на ходу, полноприводная, да уж очень старая.
Ну а в квартиру Денис все же решил перебраться. С мамой, конечно, неплохо жить, но двадцать пять скоро. А домой девушку не приведёшь - тут же мама с расспросами пристанет: "Что за девушка, где работает, из какой семьи?". Как будто он на каждой жениться собирается.
Квартира отцовская встретила его холодно. Денис и был то в ней всего несколько раз. Что им тогда было в квартире сидеть. Отец его в зоопарк водил, на рыбалку ходили. Несколько раз они вместе в деревенский дом ездили. Только там неуютно было, дед с бабушкой ещё до рождения Дениса померли. Отец как-то неумело пытался показать сыну свою жизнь. На гитаре играл, книги свои показывал.
Но у Дениса занозой в душе сидело, что папа их не любит - как соседи как-то сказали. А постарше стал, и вообще разошлись интересы.
В квартире отца все было по мужски строго. Диван, стол, стулья, шкаф. И книжные полки на стенах. Одно старье, кому все это нужно. Денис поначалу хотел сразу все повыкидывать, но денег на новое особо не было. И он решил пока все оставить. В квартире было чисто, хотя уже полгода она пустовала. Странно, даже пыли не было. Словно отец вышел недавно, но скоро вернётся. Денис включил телевизор - надо же, ящик, а работает. Открыл шкаф - костюм, треники, плащ, пара курток. Все аккуратно, но чисто по мужски повешено и сложено.
Да уж. Девушку в такую квартиру даже приводить стыдно. Он машинально приоткрыл секретер и обалдел. В секретере с подсветкой вся задняя стенка была увешена фотками. Отец с мамой. Они втроём с Денисом. Маленький Ден на руках у отца держит его за щеки и целует. А отец смеётся, глаза счастливые. Надо же, мама ему такие никогда не показывала.
Ну да ладно, это прошлое. А Денис хотел через пару дней девушку пригласить. Поближе познакомиться. Она, похоже, не против. Аделина зовут. Заведёт любого, такая штучка!
Денис перевез на квартиру свои вещи. (Похоже, мама была даже рада). Создал брутальный интерьер, насколько это было возможно. Купил чёрное постельное белье - круто будет на нем кувыркаться! Музыку перевез, купил сладенького и вкусненького и пригласил Аделину. Сначала погулять, а когда нагулялись - зайти отдохнуть.
Аделина зайти согласилась с удовольствием:
- От, слушай, своя квартира у тебя, что раньше молчал? Я замёрзла так, пойдем, погреемся, - и подмигнула Денису многозначительно. Так, что у него живот свело, не очень-то он опытный был в таком деле.
Но не успели они в квартиру войти, как все пошло не так.
Денису даже показалось, что они не одни с Аделиной. Словно кто-то наблюдает за ними. Он и так чувствовал себя неуверенно. А тут ещё и фужер на платье Аделины опрокинул. К ней потянулся, локтем задел.
- Ну ты и неуклюжий!, - надулась девушка, - красное на бежевом - не отстирать же теперь!
- Ну прости, я тебе новое куплю, - шептал Денис.
Но подлый диван сломался, только на него прилегли. Настроение было напрочь испорчено!
"Ну, батя, гонишь меня, что-ли из своей квартиры?", - в сердцах подумал Денис.
- Да пошёл ты!, - Аделина была пунцовая от возмущения. Платье в хлам, да ещё синяк на коленке! Нашла с кем связаться!
И сколько Денис ее не уговаривал, она быстро собралась, крикнув ему напоследок:
- И не надейся! Скучно с тобой, одни убытки!
Входная дверь хлопнула. И Ден остался один.
От хлопка двери раскрылся секретер - на Дениса, с фотографии, смеясь смотрел отец.
- Так, да папа?, - Денис был вне себя от такого неудачного свидания.
Через неделю Денис с друзьями решили поехать на природу, шашлыки пожарить, покупаться.
- Может поедем дом мой в деревне посмотрим?,- предложил Денис, - там река рядом, место классное. Можно тачку отцовскую опробовать.
Нива не подвела, по раздолбанной грунтовке проехала, как по асфальту.
- Ооо, Ден, хозяйство какое у тебя, - ребята вылезли из машины. Ден загнал ее во двор, отпер дом и сарай.
- Ого, у тебя что батя, байкер был?, - в сарае стоял мотоцикл, Чезет пятисотый. Денис и забыл о нем.
- Инструмент классный, удочки тоже супер! Да ты богатый чел!, - хлопнул его Санька по плечу.
Денису почему-то было приятно слышать похвалы в адрес отца.
В доме вообще всем очень понравилось. Санька снял нож со стены:
- Я с отцом на заимку ездил, так тут похоже на охотничий домик. Видно, своими руками все сделано, класс.
И опять Денис ощутил, как тепло разлилось по жилам. Его батя тут видно много сделал.
Выходные провели здорово. По-мужски. Рыбы наловили, сварили уху. Даже Чезет завелся. Проехали по деревне - народу совсем не видно.
Вечером Денис заехал к маме. Она очень обрадовалась. А когда он достал из рюкзака иконку, что в доме на стене висела, мама руками всплеснула:
- Ты что, в доме отцовском был? Этой иконой нас мать его благословляла. И ведь цела, надо же. Спасибо, что привез, сынок. А ты как-то возмужал. Ты заезжай почаще, ладно?
- Ну конечно, мам, - она вдруг показалась Денису маленькой.
Он чувствовал, что с ним что-то происходит. Словно он открыл книгу, которую не прочитал вовремя, и не заметил, как увлекся. Погрузился во что-то неведомое, но такое родное.
Он знакомился с отцом заново, и был этому рад.
Через неделю Денис решил опять поехать в деревню. Хотелось одному все посмотреть, дом притягивал его. Ему вдруг стало жаль, что отца уже нет.
Денис разложил все в мастерской так, как ему было удобно. Прибрался в доме, испытывая радость, словно общался с отцом. И решил переночевать. Утром он ощутил небывалый прилив сил, уверенность какая-то. Будто дом отцовский его силой одарил.