Когда-то в Китае существовала интересная традиция – в последний путь человека обязательно сопровождала жемчужина. На севере перлы укладывали на лоб усопшему, а на юге в уста. Размер камня подбирался в зависимости от статуса и материального положения семьи.
Жемчуг считался одним из самых ценных драгоценных материалов. В ином мире он освещал путь человеку и помогал пересказать подробности своей жизни богам. Перлы дарили красноречие и защищали от гнева высших сил.
Естественно, далеко не все могли позволить себе унести в мир иной дорогостоящий жемчуг. Представители среднего сословия уходили к богам с золотым или серебряным шариком, обернутым в перламутровую ткань. Беднякам приходилось довольствоваться монетами или кусочком сахара.
Кстати, по мнению китайцев жемчуг помогает и живым. Благодаря ему человек может обрести мудрость, любовь, душевный покой и даже финансовое благополучие.
Одной из самых красивых вещей императорской сокровищницы для меня всегда была бриллиантовая брошь под названием «Роза». Такое украшение когда-то носили русские царицы, а в 1970 году советский ювелир Николаев В. изготовил точную копию старинной вещицы.
Брошь представляет собой веточку розы с двумя бутонами, покрытую россыпью небольших бриллиантов. Тонкий стебель, веточки и лепестки выполнены из платины, которая послужила отличной основой для прозрачных кристаллов.
В центре композиции расположен почти раскрывшийся бутон со своим секретом. Мастер закрепил лепестки на крошечные пружинки, за счет чего они слегка подрагивают во время движения. Изумительное ювелирное изделие никогда не носили, всю свою жизнь оно провело на выставке Алмазного фонда.
На русских церквях бывает от одной до 33 глав. И у каждого количества есть свое значение
Русские церкви обычно поражают иностранцев своей многоглавостью Луковичные купола растут как будто цветок, складываясь в необычную для западного глаза композицию. Многие не понимают, зачем столько куполов. Ведь чисто архитектурными соображениями их не объяснишь.
Вот вам, например, храм Сергия Радонежского. Сразу видишь характерную русскую многоглавость, правда?
Количество глав на русских православных церквях может быть очень разным. Бывает всего одна глава, если это маленькая часовенка. А бывают десятки галв. Максимальное число - 33 главы. Таким безумным количеством куполов увенчан деревянный храм Николая Чудотворца на Троицкой горе.
Количество глав всегда неслучайное, за этим скрыта своя символика. Например, одна глава означает единого Бога, тут все понятно. Две главы - двуединая природа Христа (человеческая и божественная одновременно). Три главы - это Троица, тоже вопросов ни у кого не возникнет.
А вот, что, по-вашему, означает пять глав? Задачка уже посложнее, не правда ли? Пять глав - это Христос и четыре евангелиста.
Семь глав соответствуют семи церковным таинствам, семи добродетелям и семи вселенским соборам. Девять глав - числу ангельских чинов. Тринадцатиглавая церковь символизирует Христа и 12 его апостолов.
25 глав - это небесный престол и 24 старца из "Апокалипсиса", а такж е25 ветхозаветных пророков, прославлявших Богородицу. У церкви в Кижах изначально было именно 25 глав.
Ну а 33 главы - это годы земной жизни Христа.
Вот такая числовая символика заложена в купола православных церквей. Так что если попадается вам на глаза очередной храм, не забудьте пересчитать его луковки.
Если вас просят посчитать купола храма. Порча или миф? Помогите разобраться.
«Хочу рассказать вам историю, которая приключилась со мной. Недавно, проходя мимо храма, я встретила старую приятельницу, с которой давненько не виделась. Погода была довольно тёплой, и мы решили остановиться поболтать с ней недалеко от входа в храм. Пока мы разговаривали, и делились последними новостями, я обратила внимание на чистенькую опрятно одетую старушку, крутившуюся неподалёку от нас. Таких называют «бабушка – божий одуванчик». Вначале она подошла к пожилому мужчине с палочкой, выходящему из храма. Они о чём-то говорили, и смотрели куда-то вверх, как мне показалось, на небо. Через какое-то время эта же старушка подбежала уже к женщине, идущей по направлению к церкви. И с ней тоже перекинулась несколькими словами, подняв голову к небу. Интересно, что они там увидели, - промелькнула у меня мысль.
Ну а потом эта же старушка вдруг направилась к нам. Поздоровалась и спросила, сколько куполов мы видим на этой церкви? Сначала я подумала, что может быть, это какая-то шутка. Но моя приятельница сильно разозлилась, и грубо накричала на старушку, чтобы та убиралась прочь и больше к нам не подходила! Бабульку сразу, как ветром сдуло. Мне стало очень неловко. «Катенька, зря ты так накричала на пожилого человека, - упрекнула я приятельницу, - она ведь не денег просила. Может, плохо видит, а ей это важно. Пожилые люди все с причудами».
«Ты не поняла, - ответила Катерина, - эта бабка не так проста, как тебе кажется. Она же хотела навести на нас порчу!»
Я не поверила своим ушам. Что Катерина выдумывает! Какая может быть порча у входа в святое место. Но Катерина продолжала утверждать, что таким образом ведьмы часто наводят порчи на доверчивых прихожан, а также скидывают на них свои болезни. И что есть такая порча, когда просят посчитать купола. Поэтому нужно игнорировать подобные просьбы. Пришла я домой, и никак не могу успокоиться. А ведь я могла ей посчитать эти купола! Если бы не Катерина, то я так бы и поступила.
"Сколько куполов на церкви?": вопрос у церкви, услышав который, нужно бежать. Почему, и что будет, если посчитать
К сожалению, иногда люди приходят в храмы не для общения с Богом и обретения умиротворения или очищения. Некоторые прихожане используют церковь для совершения магических обрядов. Считается, что они приходят в святое место для того, чтобы навести на кого-нибудь порчу или напитаться чужой энергией. Существует целый свод правил, по которым суеверные люди пытаются распознать посетившую храм ведьму или энергетического вампира и защититься от проявления темных сил. Увы! По мнению священнослужителей, при этом совершается истинное святотатство – высокая вера в Бога подменяется верованием в силу магии.
Бегите от этого вопроса! Один из, даже на первый взгляд, странных вопросов вам могут задать у входа в храм или на улице неподалеку от него. К вам подойдет милая с виду бабуля и невинно спросит: «Сколько у храма куполов?» «Знающие» люди уверенно рекомендуют ни в коем случае не приниматься эти купола пересчитывать! Считается, что во время счета вы можете принять на себя чужую хворь или помочь ведьме перебросить чью-нибудь хворь на другого человека. Возле одноглавой православной церкви ведуньи могут перекинуть на вас чье-нибудь одиночество, у трехглавой – страхи, тревогу, проблемы с правоохранительными органами, у пятиглавой — различные болезни. Что же делать? Надо просто ответить, что церковь многокупольная, и ведьма от вас отстанет.
В книгае Степановой есть похожий обряд с церковными куполами - переклад болезней.
«Мы шли с дочерью в магазин. Когда проходили мимо церкви, нас окликнула старушка.
– Доченька, – обратилась она к Карине, – я не вижу, сколько куполов на этой церкви.
Дочь посмотрела вверх и ответила: – Пять.
Мы пошли с ней дальше. Я заметила, что Карина время от времени подносит руку к виску, как обычно делают при головной боли. Спрашиваю ее: – У тебя что, голова болит?
Карина ответила:– Мама, у меня в голове гудит, как будто в колокола бьют. Выпив таблетку, Карина легла спать. Утром она нас с отцом не узнавала, несла какую-то чушь, глаза у нее были безумными. Врачи сказали, что это шизофрения».
"Если у церкви несколько куполов, то ее называют многоглавой. Всем известно, что церковные купола называют главами, а вот то, что их ни в коем случае нельзя считать, особенно по чьей-то просьбе, знают немногие. В случае с Кариной старушка мастерски перенесла на нее чужую болезнь. Я уверена, что, услышав ответ «пять», она тут же подумала про себя: «Раз сказала «пять», тебе на свою голову и забирать…»
Если церковь трехглавая, делают порчу «на три маеты». Если маковка у церкви одна, заговаривают на одиночество.
Вернемся к порче на пятиглавую церковь. Снимают ее следующим образом. Подводят больную к церкви и, когда раздастся первый удар колокола, говорят такой заговор:
"B семь дней сотворил Бог небо и землю, и всю поднебесную.
В святой реке крестилась сила Господняя,
Петр и Павел, Михаил Архангел, и Сам Иисус Христос.
Возле их же храма поселился и Сатана.
Михаил Архангел в тыл ему голову заломил,
Бог церковь сотворил, Иисус купола церкви позолотил.
Матушка Богородица упреждала:
«Кто те купола посчитает, тот разум свой потеряет,
Ибо сам Сатана тот счет поджидает».
О, Пресвятая Богородица,
Закрой рабу Божью (имя) Своей пеленой
И нетленною ризою от трясухи, кумухи,
От дауницы, от мозговой, черепной,
Костяной, желуницы, от бесицы, кликушной,
Дурнушной, денной, ночной, полуночной,
Утренней, часовой, минутной, от вечной и вековечной.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь".
Ценности меняются с годами
Точно так же, как и всё вокруг.
Впрочем, как меняемся мы сами,
Только постепенно, а не вдруг.
И, проснувшись, мы поймём однажды:
Время быстротечно, как вода.
Что когда-то было очень важным,
То сегодня – просто ерунда.
Мы всё больше ценим отношенье,
Тёплое и искреннее, к нам.
Начинаем придавать значенье
Сказанным словам и даже снам.
Научились истины алмазы
От камней красивых отличать.
Жизни день – не как пустую фразу –
Как судьбы подарок принимать.
Одной моей знакомой (живет в общаге) всучили котенка, черного. Привезла она его домой, к дому добралась поздно вечером, родители уже легли спать. Дверь ей мама открыла. Отец, лежа на своей половине супружеской постели, слышит звук открываемой двери, потом голос: "Мама, познакомься, это — Роберт!"
НА ВСТРЕЧУ ОДНОКЛАССНИКОВ ПРИХОДЯТ ВСЕ...
(мистическая история,основанная на реальных событиях)
У нас был очень дружный класс. И после окончания школы мы собирались сначала каждый год, потом реже, потом раз в 5 лет. И вот одна такая встреча изменила жизнь каждого из нас.
***Как-то так получилось, что перед этой встречей мы долго не собирались, выпали из поля зрения друг друга: дела заботы, очередной кризис, который повторяется у нас с завидной регулярностью - раз в восемь лет стабильно. А тут подкрался юбилей – 30 лет со дня окончания школы. Надо отмечать – святое дело.
Нинка Колпакова, наша староста, как всегда всех обзвонила, договорилась с рестораном и в назначенное время ждала нас в фойе. Наша радость от встречи была сильнее, чем обычно, так как мы не виделись больше десяти лет. Народу было много: больше половины класса, человек двадцать.
Девчонки весело верещали. Мальчишки радостно братались друг с другом. Все радушно встречали только что подошедших, словно и не было этих тридцати лет. И словно все мы не взрослые дядьки и тётки, а юные задорные ребята.
Сели, как водится, за стол. Первый тост за встречу долгожданную, второй по традиции за учителей, третий не помню уже за что, но люди всё говорили и говорили, а бокалы всё наполнялись и наполнялись. Тёплая атмосфера и горячительные напитки развязали языки всем скромникам и полились откровенные жизненные истории. Кто-то вспомнил, как когда-то боялся признаться в любви соседке по парте,
кто-то вспомнил юношескую симпатию к молодому новенькому физруку– красавцу и ловеласу.
Вспомнили всех наших учителей, ребят наших. Потом помянули всех ушедших - как их оказывается уже много в нашем классе.
Вдруг кто-то из девчонок спросил:
- Слушайте, а что Володька Протасов не пришёл, никто не знает?
- Здрасьте – «не пришёл»! Володька уже покойник.
- Да ты что? А что с ним случилось?
- Этого я не знаю, не слышал. Кто-то из наших рассказывал, а кто не помню.
Тут кто-то предложил помянуть Володьку, и все согласились.
Было несколько опоздавших – только вернулись со смены Мишка Тарасов и Колька Зайцев, они вместе на железке работают, а там не перепросишься.
Опоздавшие быстро присоединились к тостующим, и мгновенно набрали недостающие градусы то ли от усталости, то ли от обилия и разнообразия выпивки.
Часы показывали полночь. До конца веселья оставалось часа два (хозяева заведения разрешили нам гулеванить до двух ночи), как вдруг в арендованный нами зал вошёл …Володька Протасов. Собственной персоной.
Кто-то, уже сильно подвыпивший и ошалевший от неожиданности, вдруг громко сказал:
- Опачки, а мы-то тебя похоронили!
Володька стоял перед нами молча, лишь слегка улыбаясь только уголками губ. А глаза его, какие-то пустые, уставшие, не светились живым огнём от радости встречи с друзьями детства, как у всех у нас.
Володька сел за стол, ему быстро накатили в рюмку штрафной и потребовали от вновь прибывшего тост. Он что-то сказал, даже не помню что конкретно, что-то такое дежурное, незапоминающееся.
Все обрадовались, что это ошибка, что «известие о его смерти слишком преувеличено», и продолжали опустошать рюмку за рюмкой. Все были рады «возвращению» одноклассника с того света.
Вдруг я перехватил взгляд Лёшки Тихонова. Они с Володькой были друзья - не разлей вода. Сказать, что в его растерянном взгляде читался испуг – ничего не сказать. Он пристально смотрел на своего закадычного приятеля, и в его взгляде ясно читалось одно: «Не может быть!»
Я переводил взгляд с одного из друзей на другого и обратил внимание, что, если Лёшка смотрел на Володьку, как заворожённый, то Володька, наоборот, делал вид, что в упор не замечает своего друга.
Просидев в ступоре около получаса, Лёшка вдруг поднялся и вышел в туалет, по привычке или от нервов разминая сигарету.
Я вышел за ним. Он стоял и нервно курил. Руки у него заметно потрясывались, желваки на лице ходили ходуном, даже кадык на шее то поднимался, то опускался.
- Лёха, ты чего? – спросил я. – Никак не можешь привыкнуть к мысли, что друг твой жив? Бывает. Трепанул кто-то с дуру.
- Да не жив он, Макар! – выдавил из себя напуганный Тихонов. -Покойник, он понимаешь? Я его сам хоронил. Тётя Алла, его мать, мне тогда позвонила и просила помочь с похоронами. Я сам и могилу оформлял, и из морга его забирал. Я и памятник ему заказывал. И тёти Аллину фотографию на памятник самолично приклеивал, когда она вслед за ним ушла. Я могилу его могу тебе показать, Макар!
Последнюю фразу он произнёс с таким надрывом, что мне здоровому мужику стало не по себе.
- Ладно, Лёха, ты сейчас успокойся, делай вид, что всё нормально, а завтра будем думать, как нам быть. Только ты никому больше сегодня не рассказывай о том, что Володька Протасов - покойник, хорошо? - попытался я уговорить, как мне тогда казалось, съехавшего с катушек одноклассника.
Увидев в моих словах недоверие к своему рассказу, он продолжал:
- Послушай, Макар, я не сумасшедший. А знаешь, что? Это можно проверить – ему сердце вырезали. Он же в автокатастрофе разбился. Мать его спросили – она согласие дала. Пусть, говорит, хоть сердце его в ком-то живёт. У него шрам должен быть с левой стороны.
Я как человек здравомыслящий не верил в это, но вида не подавал, пытался успокоить разгорячившегося одноклассника. Конечно, мне было легче и проще поверить в то, что Лёха Тихонов сбрендил, нежели в то, что мы все сейчас сидели за одним столом с покойником, ели и пили с ним как ни в чём ни бывало.
Но Лёха не унимался:
- Ты знаешь, он мне когда-то сказал перед нашей очередной встречей: «Тихон, я вас всех так люблю! Даже если я умру, знай: я и мёртвый всё равно приду на нашу встречу выпускников».
Вернул нас в реальность шум, который доносился из фойе. Выйдя туда, мы увидели драку – дрался Протасов и Арефьев. Смех да и только – детская любовь к Ольке Гончаровой не давала им покоя даже сейчас: они повздорили из-за того, кто пойдёт её провожать.
Протасов крепко съездил своему оппоненту по морде – завтра точно будет фингал под глазом. А Вадик Арефьев порвал на противнике рубаху: левый рукав беспомощно свешивался на локоть, карман, опять же с левой стороны, был оторван полностью. Из-под него выглядывал грубый, незарубцевавшийся ещё синюшный шрам.
Я посмотрел на Тихонова, он кивал головой, намекая на свою правоту.
Класс поделился надвое, прям как в детстве: кто-то был на стороне одного, а кто-то на стороне другого.
Олька Гончарова выбрала сторону Протасова и крутилась возле него с примочками и холодными компрессами. Они стояли возле зеркала в фойе, рядом с мужским туалетом. И проходя мимо них, по привычке взглянув в зеркало, я увидел в нём только два отражения: своё и Гончаровой. Володька Протасов в зеркале не отражался…
***Я сам позвонил Тихонову на следующий день и попросил показать мне могилу Протасова. Лёшка согласился, и мы поехали на городское кладбище. Он с лёгкостью нашёл это семейное захоронение: с фото на памятнике улыбался Володька, а рядом на фото расплывалась в миловидной улыбке тётя Алла, его мама.
Вернувшись домой, я завалился спать и проспал не знаю до каких бы, если бы меня не разбудил звук разрывавшегося телефона. Звонила Нинка Колпакова, наша староста. Она говорила быстро, сумбурно, заглушая свою речь рыданиями. Из её слов я понял только одно: Олька Гончарова, которую вчера пошёл провожать Протасов, до дома не дошла. Её обнаружили сегодня утром в подвале собственного дома… Дворник обнаружил… Задушенной…
Оленька была «сахарной женщиной», так ее называли друзья. Всегда радушная, она с удовольствием принимала у себя гостей. Даже если было совсем трудно с деньгами, она доставала из холодильника немножко малосольных огурчиков, остатки сыра, занимала у соседки картошки, у консьержки – настоечку, и из всего этого умудрялась сделать и салат, и изящный стол, и теплую беседу.
Для каждого доброе слово, для каждого милый подарочек на праздник, для каждого улыбка. Как же такая сахарная женщина и одна?- недоумевали друзья. – Если бы не моя Нюрка, я бы эх! – любил приговаривать Борис, ее одноклассник.
В такие моменты Оленька только смущенно замолкала, и переводила тему.
На последней встрече одноклассников Борис заметил, что на кухне плинтус отошел от стены. Он зацепился за него штаниной, когда шел на кухню за новой порцией огурчиков, так поломка и была обнаружена.
- Оля, давай я к тебе на днях загляну, починю плинтус, это ж совсем не дело, - предложил Борис.
Оля просияла, и от радости положила Борису с собой гостинцев для жены вдвое больше обычного.
На следующий день Оля уехала проведать маму в деревню. Все знали, что Олина мама живет в дремучем поселке и ни в какую не хочет переезжать в город, в маленькую Олину однушку. Оля исправно раз в две недели возила маме продукты.
- Ну что, сделала? – строго спросила Оленьку мать, низенькая сгорбленная женщина в ветхом платье.
- Сделала, - ответила Оля, и улыбнулась.
Это была жуткая улыбка – улыбка ненависти. Такой "сахарную женщину" никто из ее друзей не знал.
- Кому сделала?
- Жене Бориса, - прошипела Оленька.
- Почему ей? Уж не приглянулся ли тебе Борис? – мать буравила взглядом Олю.
Оля смущенно забормотала:
- Нет, что ты, зачем мне нужен этот старый хрыч! Что ты такое говоришь?! Разве ж я, родовая колдунья, могу положить глаз на какого-там простого смертного мужика! Ты чего?
- То-то, - удовлетворенно ответила старуха. Но тут же рассердилась снова. – Ты еще пока никакая не колдунья, смотри, не зазнавайся.
Оля выдохнула, и пошла раскладывать продукты на стол. На дощатом местами прогнившем столе валялись салфетки, стояли две ажурные чашечки с золотистым ободком, и лежала черная книга. Когда-то на обложке книги были яркие буквы, но, видимо, от времени они стерлись, и разобрать название было уже невозможно.
Значит, мама сегодня колдовала, - подумала Оля, глядя на книгу. Ей страшно хотелось самой перейти к ритуалам заклятья, и освоить колдовское дело, но мать поставила строгое условие – сначала она должна загубить одну женскую душу.
В колодовстве мать ей призналась месяц назад. Оля узнала, что их род идет от великих колдунов, а их прабабка была Рыжей Кривухой, которую знал весь город. Первые лица городской партийной верхушки провернули с ее помощью много темных делишек.
Оля, хоть и была поражена маминым рассказом, сразу поверила в эту невероятную историю. Она всегда замечала у мамы странности, часто находила у нее непонятные жутковатые предметы, заставала ее за невнятным бормотанием. Так было с детства. Прабабку Оля почти не помнила, но историй про нее слышала всяких.
В ту ночь Оля пришла домой, забралась под одеяло и никак не могла уснуть. Как же так? Ее мама – колдунья? Это что значит, что и Оля тоже может… От этой мысли Оля похолодела, но тут же взяла себя в руки. Ее мысль бешено заработала.
Ах, вот если бы ей только чуточку колдовства, и тогда бы ей не пришлось выдавливать из себя бесконечные улыбки, чтобы заслужить расположение людей.
Ей бы только чуточку магии, и она всех их сотрет в порошок. Всех этих друзей, начальников, соседок, которые в глаза всегда хвалили, но никто не желал замечать, что за ее «сахарностью» огромное одиночество, никто за все эти годы не позвал ее замуж, никто не предложил повышения по службе, никто не подумал о том, чтобы помочь ей, той, которая помогала всем.
О ней не заботился даже Борис, которого она всю жизнь тянула, еще со школы, когда он списывал с нее математику. Она помогла ему устроиться на работу, она «сделала» его сыну освобождение от армии, она варила ему супы, когда он лежал в больнице с ковидом, а его жена (ах эта чертова Нюрка!) валялась в соседнем отделении.
И за всю жизнь он ни разу не спросил ее: «А чем тебе помочь, моя сахарная женщина?!». Да еще и женился на этой тощей пигалице, которая и пальцем о палец не ударила, чтобы заслужить его. Надо же, впервые за 30 лет плинтус заметил. Ах, как она устала для всех них стараться впустую!
Олино воображение распалялось. Она представила, как с помощью волшебных заклинаний Борис бросает свою жену, и делает то, что должен был сделать уже давно – предлагает Оле руку и сердце. С каким торжеством она будет смотреть на эту бестолковую Нюру, которой Борис достался нечестно! Не должен был такой мужчина выбрать эту шумную, нескладную женщину. Он должен был предпочесть ее, сахарную женщину, и она восстановит справедливость.
Оля встала с кровати и нервно заходила по комнате. Ее посетило новое для нее чувство – злорадство. Она и не знала, сколько энергии дает злость. Зачем же я, - думала Оля, - столько лет пряталась от этого чувства, всем угождала, перед всеми приседала? Мой добрый характер ничего мне не принес, одни только лишения. Хватит, я выбираю быть сильной и самой брать в руки свою судьбу.
На следующий день Оля была у матери с первым рейсовым автобусом. Состоялся короткий разговор. Мать сказала, что может передать дочери тайное знание, но при условии, что она принесет жертву - загубит женскую душу, в знак решимости изменить жизнь безвозвратно.
Так Оля узнала про порошок, который поможет ей выполнить ее страшное задание… И все завертелось. На прошлой неделе Оля решилась, забрала изготовленный матерью порошок, и вложила в гостинцы, которые вчера передала жене Бориса. Этот порошок, со слов матери, проникает в того, кому предназначен «гостинец» через дыхательные пути, и сводит человека с ума. Оля предвкушала, как жена Бориса станет безумной, и тогда он достанется ей, сахарной женщине.
Через несколько дней Оле позвонил Борис. Она ждала этого звонка. Глядя как разрывается смартфон, она готовилась к разговору с Борей. Сердце бешено заколотилось. Оля взяла трубку.
- Да!
- Оля, случилось кое-что страшное.
- Что же? – наигранно удивилась Оля.
- Я просто даже не знаю, как тебе сказать. Ты там сидишь? Сядь, пожалуйста.
- Не переживай, Борюсик, - Оля сама не заметила, как перешла на сюсюканье. Мысленно она уже присвоила себе Бориса. – Я женщина, хоть и сахарная, но от новостей не таю. Я сильная, справлюсь, говори.
- В общем, ее увезли в больницу. Ты только не переживай, надежда есть, может еще все будет хорошо.
Хорошо будет, - подумала Оля, - но только для одной женщины, и это женщина – не твоя жена, а я. А вслух сказала:
- Боря, да не волнуйся ты так, говори толком, что врачи сказали? С головой у нее что-то?
- Да, а ты разве знала про это?- удивился Боря. – Ты была в курсе, про голову-то?
Оля стукнула себя по лбу. Вот дура, почти проболталась.
- Да я просто первое что пришло на ум, Борюсик, то и ляпнула.
- В общем, Оля, ты права, у нее что-то с головой, похоже шизофрения.
Как же все просто, - думала Оля. – Один маленький пакетик с порошком, и моя жизнь стала совсем другой. Почему же мама раньше скрывала от нее свою магическую силу? Ах, как бы она жила, если бы узнала про колдовство хотя бы десять лет назад!
- Боря, слушай, я что-то такое подозревала. Твоя жена мне всегда казалась странной. Надо просто смириться, мой хороший и принять это.
- Жена? Почему жена? Оля, ты не поняла, речь идет о твоей маме. Ее увезли в психоневрологический диспансер, в дурку, короче.
- Маму? Как маму? Как увезли? Ты что такое говоришь, Боря! Должны же были твою жену увезти!
- Оля, ты похоже бредишь, это, наверное от шока. Дорогая, давай я сейчас приеду и все объясню.
Оля бессмысленно вглядывалась в смартфон и никак не могла поместить в себя состоявшийся разговор.
Боря приехал и все рассказал. Мама Оли вышла в этот день утром на улицу босая, и неся перед собой какую-то черную книгу, начала бродить по деревне и осыпать всех проклятиями. В деревне знали, что мама со странностями, но такого все же раньше не случалось. Сначала пробовали не обращать внимания, но женщина начала стучаться в дома. Когда ей открывали двери, она говорила, что у нее есть порошок, который они должны съесть, чтобы вступить в секту Огненной Покривухи.
Люди долго рядились кого вызывать – полицию или скорую, решили все-таки врачей. Через час из райцентра приехала колымага, старушку всеми правдами и неправдами уговорили сесть в машину и увезли в диспансер.
В больнице отыскали домашний номер городской квартиры пациентки, позвонили туда, а там как раз Борис чинил плинтус (Оля передала ему ключи, чтобы он мог заехать в удобное время). Борис взял трубку и первым все узнал от врачей.
Боря рассказывал сбивчиво, половину Оля выпускала из внимания. В ее сознание проникали только какие-то обрывки фраз. Порошок оказался сахарной пудрой… Книга учебником по геометрии за 5й класс с обложкой, которая была вся измазана углем. Дальше Оля совсем перестала понимать. Шизотипическое расстройство…Бредовые иллюзии… Когнитивные искажения… Медикаментозная терапия…
Оля рухнула в обморок.
Через несколько недель жизнь Оли вернулась на круги своя. Маму выписали, но велели держать под строгим контролем, наблюдать у врачей и ставить уколы. Мама больше про колдовство не говорила, на Олины расспросы отвечала, что Оля все выдумала, ничего такого с ней не было.
Оле пришлось нанять сиделку, чтобы не оставлять маму одну. С сиделкой помог Борис и его жена – взяли на себя половину расходов. Олин начальник, узнав о беде, выписал разовую материальную помощь и предложил перейти на должность получше.
«Такая болезнь – дело непростое, - сказал он. - У меня сестра болела психическим расстройством. Много тебе, Оля, понадобится еще сил и терпения, чтобы с мамой быть. Пригодится и зарплата, и должность».
Соседка помогла продать мамин дом в деревне, нашла хороших юристов и покупателей. А друзья помогли Оле разменять квартиру на побольше.
Когда все хлопоты были улажены, Борис пришел к Оле доделать плинтус – в тот раз он от шока ничего не успел закончить.
Оля смотрела на него виновато.
- Слушай, Борис, а почему вы мне все решили помочь?
- Как почему, сахарная моя, увидели, что тебе плохо и помогли, что ж тут непонятного. Любим мы тебя, ты же наша, родная.
- А почему вы раньше мне не помогали?
- Оленька, а разве тебе нужна была помощь? А чего же ты нам никогда об этом не говорила?
Оля замолчала. Вот и психолог ей на консультации слово в слово сказала: Оля, как жаль, что ты не знала, что для получения поддержки от любящих тебя людей не нужно быть сахарной, нужно просто попросить о помощи…
Ювелирные истории. дзен
Когда-то в Китае существовала интересная традиция – в последний путь человека обязательно сопровождала жемчужина. На севере перлы укладывали на лоб усопшему, а на юге в уста. Размер камня подбирался в зависимости от статуса и материального положения семьи.
Жемчуг считался одним из самых ценных драгоценных материалов. В ином мире он освещал путь человеку и помогал пересказать подробности своей жизни богам. Перлы дарили красноречие и защищали от гнева высших сил.
Естественно, далеко не все могли позволить себе унести в мир иной дорогостоящий жемчуг. Представители среднего сословия уходили к богам с золотым или серебряным шариком, обернутым в перламутровую ткань. Беднякам приходилось довольствоваться монетами или кусочком сахара.
Кстати, по мнению китайцев жемчуг помогает и живым. Благодаря ему человек может обрести мудрость, любовь, душевный покой и даже финансовое благополучие.
Ювелирные истории. дзен
Одной из самых красивых вещей императорской сокровищницы для меня всегда была бриллиантовая брошь под названием «Роза». Такое украшение когда-то носили русские царицы, а в 1970 году советский ювелир Николаев В. изготовил точную копию старинной вещицы.
Брошь представляет собой веточку розы с двумя бутонами, покрытую россыпью небольших бриллиантов. Тонкий стебель, веточки и лепестки выполнены из платины, которая послужила отличной основой для прозрачных кристаллов.
В центре композиции расположен почти раскрывшийся бутон со своим секретом. Мастер закрепил лепестки на крошечные пружинки, за счет чего они слегка подрагивают во время движения. Изумительное ювелирное изделие никогда не носили, всю свою жизнь оно провело на выставке Алмазного фонда.
Русичи. дзен
На русских церквях бывает от одной до 33 глав. И у каждого количества есть свое значение
Русские церкви обычно поражают иностранцев своей многоглавостью Луковичные купола растут как будто цветок, складываясь в необычную для западного глаза композицию. Многие не понимают, зачем столько куполов. Ведь чисто архитектурными соображениями их не объяснишь.
Вот вам, например, храм Сергия Радонежского. Сразу видишь характерную русскую многоглавость, правда?
Количество глав на русских православных церквях может быть очень разным. Бывает всего одна глава, если это маленькая часовенка. А бывают десятки галв. Максимальное число - 33 главы. Таким безумным количеством куполов увенчан деревянный храм Николая Чудотворца на Троицкой горе.
А у знаменитой церкви на острове Кижи - 22 главы:
Количество глав всегда неслучайное, за этим скрыта своя символика. Например, одна глава означает единого Бога, тут все понятно. Две главы - двуединая природа Христа (человеческая и божественная одновременно). Три главы - это Троица, тоже вопросов ни у кого не возникнет.
А вот, что, по-вашему, означает пять глав? Задачка уже посложнее, не правда ли? Пять глав - это Христос и четыре евангелиста.
Семь глав соответствуют семи церковным таинствам, семи добродетелям и семи вселенским соборам. Девять глав - числу ангельских чинов. Тринадцатиглавая церковь символизирует Христа и 12 его апостолов.
25 глав - это небесный престол и 24 старца из "Апокалипсиса", а такж е25 ветхозаветных пророков, прославлявших Богородицу. У церкви в Кижах изначально было именно 25 глав.
Ну а 33 главы - это годы земной жизни Христа.
Вот такая числовая символика заложена в купола православных церквей. Так что если попадается вам на глаза очередной храм, не забудьте пересчитать его луковки.
Если вас просят посчитать купола храма. Порча или миф? Помогите разобраться.
«Хочу рассказать вам историю, которая приключилась со мной. Недавно, проходя мимо храма, я встретила старую приятельницу, с которой давненько не виделась. Погода была довольно тёплой, и мы решили остановиться поболтать с ней недалеко от входа в храм. Пока мы разговаривали, и делились последними новостями, я обратила внимание на чистенькую опрятно одетую старушку, крутившуюся неподалёку от нас. Таких называют «бабушка – божий одуванчик». Вначале она подошла к пожилому мужчине с палочкой, выходящему из храма. Они о чём-то говорили, и смотрели куда-то вверх, как мне показалось, на небо. Через какое-то время эта же старушка подбежала уже к женщине, идущей по направлению к церкви. И с ней тоже перекинулась несколькими словами, подняв голову к небу. Интересно, что они там увидели, - промелькнула у меня мысль.
Ну а потом эта же старушка вдруг направилась к нам. Поздоровалась и спросила, сколько куполов мы видим на этой церкви? Сначала я подумала, что может быть, это какая-то шутка. Но моя приятельница сильно разозлилась, и грубо накричала на старушку, чтобы та убиралась прочь и больше к нам не подходила! Бабульку сразу, как ветром сдуло. Мне стало очень неловко. «Катенька, зря ты так накричала на пожилого человека, - упрекнула я приятельницу, - она ведь не денег просила. Может, плохо видит, а ей это важно. Пожилые люди все с причудами».
«Ты не поняла, - ответила Катерина, - эта бабка не так проста, как тебе кажется. Она же хотела навести на нас порчу!»
Я не поверила своим ушам. Что Катерина выдумывает! Какая может быть порча у входа в святое место. Но Катерина продолжала утверждать, что таким образом ведьмы часто наводят порчи на доверчивых прихожан, а также скидывают на них свои болезни. И что есть такая порча, когда просят посчитать купола. Поэтому нужно игнорировать подобные просьбы. Пришла я домой, и никак не могу успокоиться. А ведь я могла ей посчитать эти купола! Если бы не Катерина, то я так бы и поступила.
"Сколько куполов на церкви?": вопрос у церкви, услышав который, нужно бежать. Почему, и что будет, если посчитать
К сожалению, иногда люди приходят в храмы не для общения с Богом и обретения умиротворения или очищения. Некоторые прихожане используют церковь для совершения магических обрядов. Считается, что они приходят в святое место для того, чтобы навести на кого-нибудь порчу или напитаться чужой энергией. Существует целый свод правил, по которым суеверные люди пытаются распознать посетившую храм ведьму или энергетического вампира и защититься от проявления темных сил. Увы! По мнению священнослужителей, при этом совершается истинное святотатство – высокая вера в Бога подменяется верованием в силу магии.
Бегите от этого вопроса! Один из, даже на первый взгляд, странных вопросов вам могут задать у входа в храм или на улице неподалеку от него. К вам подойдет милая с виду бабуля и невинно спросит: «Сколько у храма куполов?» «Знающие» люди уверенно рекомендуют ни в коем случае не приниматься эти купола пересчитывать! Считается, что во время счета вы можете принять на себя чужую хворь или помочь ведьме перебросить чью-нибудь хворь на другого человека. Возле одноглавой православной церкви ведуньи могут перекинуть на вас чье-нибудь одиночество, у трехглавой – страхи, тревогу, проблемы с правоохранительными органами, у пятиглавой — различные болезни. Что же делать? Надо просто ответить, что церковь многокупольная, и ведьма от вас отстанет.
В книгае Степановой есть похожий обряд с церковными куполами - переклад болезней.
«Мы шли с дочерью в магазин. Когда проходили мимо церкви, нас окликнула старушка.
– Доченька, – обратилась она к Карине, – я не вижу, сколько куполов на этой церкви.
Дочь посмотрела вверх и ответила: – Пять.
Мы пошли с ней дальше. Я заметила, что Карина время от времени подносит руку к виску, как обычно делают при головной боли. Спрашиваю ее: – У тебя что, голова болит?
Карина ответила:– Мама, у меня в голове гудит, как будто в колокола бьют. Выпив таблетку, Карина легла спать. Утром она нас с отцом не узнавала, несла какую-то чушь, глаза у нее были безумными. Врачи сказали, что это шизофрения».
"Если у церкви несколько куполов, то ее называют многоглавой. Всем известно, что церковные купола называют главами, а вот то, что их ни в коем случае нельзя считать, особенно по чьей-то просьбе, знают немногие. В случае с Кариной старушка мастерски перенесла на нее чужую болезнь. Я уверена, что, услышав ответ «пять», она тут же подумала про себя: «Раз сказала «пять», тебе на свою голову и забирать…»
Если церковь трехглавая, делают порчу «на три маеты». Если маковка у церкви одна, заговаривают на одиночество.
Вернемся к порче на пятиглавую церковь. Снимают ее следующим образом. Подводят больную к церкви и, когда раздастся первый удар колокола, говорят такой заговор:
"B семь дней сотворил Бог небо и землю, и всю поднебесную.
В святой реке крестилась сила Господняя,
Петр и Павел, Михаил Архангел, и Сам Иисус Христос.
Возле их же храма поселился и Сатана.
Михаил Архангел в тыл ему голову заломил,
Бог церковь сотворил, Иисус купола церкви позолотил.
Матушка Богородица упреждала:
«Кто те купола посчитает, тот разум свой потеряет,
Ибо сам Сатана тот счет поджидает».
О, Пресвятая Богородица,
Закрой рабу Божью (имя) Своей пеленой
И нетленною ризою от трясухи, кумухи,
От дауницы, от мозговой, черепной,
Костяной, желуницы, от бесицы, кликушной,
Дурнушной, денной, ночной, полуночной,
Утренней, часовой, минутной, от вечной и вековечной.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь".
Ценности меняются с годами
Точно так же, как и всё вокруг.
Впрочем, как меняемся мы сами,
Только постепенно, а не вдруг.
И, проснувшись, мы поймём однажды:
Время быстротечно, как вода.
Что когда-то было очень важным,
То сегодня – просто ерунда.
Мы всё больше ценим отношенье,
Тёплое и искреннее, к нам.
Начинаем придавать значенье
Сказанным словам и даже снам.
Научились истины алмазы
От камней красивых отличать.
Жизни день – не как пустую фразу –
Как судьбы подарок принимать.
Татьяна Парамонова
ЧЕБУРЕКИ.
Изольда Ивановна была дамой утончённой. Ну, как - утончённой... Килограммов девяносто в ней имелось. Зато она преподавала историю искусств в художественной школе. А также знала по именам всех смотрительниц в музеях и гардеробщиц в театрах, включая театр оперы и балета.
Пропустить новую выставку или премьеру спектакля - было немыслимым для нее делом. Она вообще старалась ничего в этой жизни не пропускать, всюду успевала. Поэтому, когда обнаружила, что немножечко запаздывает - ну, лет на пятнадцать-двадцать - с замужеством, то тут же поспешила это исправить, зарегистрировавшись на сайте знакомств.
Фото для аккаунта она выбрала очень удачное. На этом фото Изольда Ивановна была запечатлена в своём лучшем вечернем платье - с декольте, которое не оставляло никаких сомнений в её выдающихся достоинствах. Поэтому желающие познакомиться поближе потянулись в личку табунами. А Изольда Ивановна с придирчивостью, которая сделала бы честь всем начальникам всех отделов кадров вместе взятых, отсеивала неподходящих кандидатов. В бан сразу улетали те, кто писал с орфографическими ошибками, неверно расставлял знаки препинания, не мог отличить Мане от Моне, не читал Булгакова или сочетал в одежде холодные и тёплые тона...
В результате жёсткого кастинга осталось всего три потенциальных жениха - доктор филологии, доктор философии и ещё один доктор - стоматолог. Вот с последним Изольда Ивановна согласилась встретиться в очном формате. Наверное, потому, что подсознательно очень хотела разобраться с одним из коренных зубов слева, который периодически её беспокоил. А уже на свидании поняла, что черт бы с ним - с этим коренным. Надо было "брать" филолога. Потому, что стоматолог Николай Арнольдович оказался ужасно неприятным типом.
Во-первых, он носил шелковый шарф и брошь на вороте рубашки. Лаконичную, мужскую, из золота, судя по всему. Но брошь! Как какой-нибудь, прости господи, лорд Байрон. Во-вторых, трындел без умолку. Про импланты, анестезию, пациентов с кариесом и пульпитом.
В-третьих, зачем-то повел Изольду Ивановну в ресторан, где она, заглянув в меню и увидев цены, постеснялась заказать даже салат, ограничившись чашечкой кофе. Решил поразить уровнем заведения?!
Ту, для которой ценен уровень духовный, а не вот это вот всё! "Идите знаете куда! - мысленно отшила Изольда ухажёра.
- Вы для меня слишком пафосный, слишком элегантный, слишком ненастоящий. Как будто играете роль! Я вас раскусила! Вы наверняка - брачный аферист, мошенник!". Но вслух она промямлила, что ей прямо сейчас надо удалиться - внезапно вспомнила про одно неотложное дело. Довезти до нужной локации? Нет, спасибо, не надо (тьфу, ещё и слово какое выбрал - "локация"!). Ни в коем случае! Извините, но мне пора! И ушла, покачивая масштабными бёдрами, обтянутыми бархатной юбкой.
Долго бродила по переулкам старого города, рассматривая порченные муниципальным ремонтом колонны и облупленную лепнину, пересекла сквер и уткнулась в полуподвальный фастфуд. "Чебуречная", - прочла Изольда Ивановна на вывеске. И обрадовалась. Она обожала чебуреки! Зашла. Сделала заказ. Стала кушать. Нет, не так...
Стала вкушать! Когда от божественно сочного чебурека осталось всего ничего, вдруг раздался голос свыше:
- Приятного аппетита!
Изольда подняла глаза и увидела этого... Стоматолога. С подносом, на котором тоже дымились чебуреки. Сразу три!
Изольда Ивановна выпрямилась, промокнула салфеткой жир с губ и строго спросила:
- Вы за мной следили?
- Нет. У меня просто клиника рядом. И я тут часто обедаю. Вот заехал после нашего... эээ... свидания. В клинику, документы кое-какие забрать. И чебуреков захотелось. Вы позволите присесть за ваш столик?
- Присаживайтесь.
- А что ж вы в ресторане-то один кофе только пили?
- Потому что у вас - брошь!
- Логично. Хотите ещё чебурек? Вы уже доели свой. А я поделюсь. Тоже очень их люблю. Я думаю, у нас с вами гораздо больше общего, чем показалось вначале.
И действительно, у них нашлось много общего. Оба предпочитали чебуреки с говядиной, мятную зубную пасту, импрессионизм и Булгакова. А через полгода так вовсе даже поженились.
© Лида Мезина.
ЛАДУШКИ, ЛАДУШКИ...» – тайна детской потешки.
С детства помним песенку про «ладушки», но оказывается, она не так проста и корнями уходит в славянскую обрядность.
Ладушки, ладушки,
Где были? – У бабушки!
Что ели? – Кашку.
Что пили? – Бражку.
Ладушки – это не ладони.
Все обычно полагают, что слово «ладушки» связано с действием «хлопать в ладони». Есть такой глагол «ладошить». Но слово «ладонь» в русском языке появилось только в XVIII веке. А эта песенка известна многим славянским народам, в языках которых не было слова «ладонь».
На Руси ладонь называли «долонь», в белорусском языке «далонь», в украинском «долоня». Скорее всего, эта песенка появилась ещё в языческой Руси, поэтому она известна многим славянским народам.
О слове «ладушка»:
Л. В. Успенский интерпретирует первую строчку песенки так: «Милые мои детушки, где вы были?» (Успенский Л. Очерки о языке, 1956). В славянских языках был корень «лад», который связан с нежностью и радостью. «Ладушкой» молодой муж ласково мог называть свою жену или деток.
Кстати, это не единственная народная песня, где встречается слово «ладушки».
Таинственный языческий обряд:
Слово «ладушки» связано, скорее всего, с богиней плодородия Ладой, а значит, эта песня относится к обрядовым.
Кашка масленька,
Бражка сладенька,
Бабушка добренька.
Попили, поели Шу-у-у!
Полетели!
На головку сели!
Ладушки запели!
Что за некие «шу», которые полетели и на головку сели? Конечно, речь идёт о птицах, такими словами приветствовали приход весны. В славянской мифологии птицы на зиму улетали в Ирий, это место похоже на рай, в нём как раз и зимуют птицы вместе с душами мёртвых. По поверьям, первой улетает туда на зимовку кукушка (хранительница ключей), по другой версии, жаворонок, последним — аист.
Птицы уносят с собой тепло, а возвращаясь, открывают райские врата и выпускают на землю весну. Славяне жили от весны и до весны, так как вся жизнь в древности зависела от урожая. С прилётом птиц начинались весенние дожди, которые дарил людям Перун, и земля становилась плодородной.
В честь прилета птиц устраивали народные гулянья: пекли фигурки из теста, выносили их на улицу и пели заклички. Закличи – это обрядные песни, слово образовано от глагола «закликать».
Возможно, в «ладушках» как раз боготворили Ладу, встречали птиц и ели священную кашу в честь обновления мира.
Немного жуткая версия о кашке с бражкой:
Какая бражка в детской потешке? Этнографы предполагают, что кашка и бражка в этой присказке – поминальная еда, которую относили умершим родственникам. Сейчас это еда, которая подается на поминках (коливо). По этой версии, «шу, полетели, на головку сели» – это души умерших родственников.
Зачем тогда раньше играли с ребенком в «ладушки», если здесь явный ритуальный подтекст? Этой песенкой будто подготавливали маленьких детей к почитанию предков.
Итак, «ладушки» – это детская песенка-обряд в честь прихода весны, приветствие богини Лады.
©#смирупонитке#
КОРМИЛИЦА..
Увидел в интернете фото самодельной маслобойки. Точно такая же штука, похожая на очень узкую и высокую деревянную бочку, была и в нашем доме. Молока у нас было достаточно, и из полученной из него сметаны мама в такой вот маслобойке вручную сбивала масло.
Процесс этот был длительный, на производство домашнего масла, по-моему, уходил не один час, поэтому, устав сама чухать деревянной рукояткой с укрепленной на ней деревянной крестовиной-поршнем вверх-вниз или когда ей просто нужно было переключиться на какую-то другую работу, мама перепоручала на некоторое время, как старшему из детей, сбивание мне.
И тогда я начинал, сначала лениво, а потом, поддавшись нетерпеливому азарту (чем скорее собью масло, тем скорее уйду на улицу!) двигать отполированной до тусклого блеска сбивалкой все быстрее и быстрее. Наконец на крестовину начинала налипать зернистая желтоватая масса, а молоко в маслобойке становилось водянистого цвета.
Тогда я кричал матери, прибирающейся дома:
— Ма, кажется, готово!
Мама приходила, вынимала поршень, одобрительно кивала:
— Почти. Побей еще минут десять…
А через десять минут она отпускала меня и сама начинала священнодействовать: чисто вымытыми руками сбивала полученную массу в желтый, аппетитно пахнущий комок весом где-то с килограмм, может быть, и оставляла его плавать в миске с холодной водой.
И какой потом получался вкусный бутерброд из этого домашнего масла, тонко пахнущего теплым коровьим дыханием, ароматом степных и луговых трав! И такое масло мама могла сбивать в любое время, но, главным образом, как только чувствовала, что ее дружная семья уже доедает прежний янтарный комочек масла и пора бы запастись новым.
Но это еще не все в моем увлекательном (так же?) рассказе. Ведь, прежде чем получить сливки для дальнейшего производства из него масла, надо было перегнать молоко через сепаратор. А в те годы (конец пятидесятых-начало шестидесятых), этот чудо-агрегат в деревне был далеко не у каждого.
Во-первых, стоил он довольно дорого, во-вторых, его надо было заказывать через наш сельский магазин, далее через совхозный, еще дальше — через районный и областной сельхозпотребсоюзы, и затем ждать месяцы, а то и годы, когда это чудо сельхозпромышленности попадет по разнарядкам в наш Пятерыжск.
У нас сепаратора не было, и еще у дюжины соседей тоже. А вот у живущей через несколько домов от нас Коробовой тёти Нюсии-письмоноски (так ее называли нетрудно догадаться, почему) сепаратор имелся. И она, прогнав свое молоко, разрешала и соседям проделать эти нехитрую операцию с надоем от своих Маек, Зорек, Март.
Соседки с разных сторон шли к дому тети Нюси по улице, залитой мягким золотистым светом неспешно уходящего на запад солнца, с полными ведрами, накрытыми марлей (чтобы пыль не попала, мошка не упала) после вечерней дойки. Кто-то из женщин неторопливо вращал рукоятку мерно зудящего агрегата, и из блестящих металлических желобков с одной стороны тоненькой, ослепительно белой струйкой сбегали в банку или бидончик сливки, а в посудину покрупнее с громким журчанием лился самый настоящий ручей синеватого обрата.
А весь этот неторопливый, зудящий звук работающего агрегата с темно-синей краской на боках, увенчанного пузатым алюминиевым накопителем молока, пересиливали громкие голоса и смех безумолчно болтающих женщин, в том числе и моей мамы, еще молодой, улыбчивой, с короной темно-русых волос на аккуратной голове.
Это был самый настоящий женский клуб, в котором сельские матроны обменивались новостями, судачили, сплетничали. Откуда я это знаю? Да помогал маме то бидончик со сливками унести, то ведро с обратом, который благодарно выпивали или телята, если он были у нас в тот момент, или свиньи. Попутно, понятное дело, краем любопытного уха фильтровал всякие злободневные темы.
А дома мама ставила посудину со сливками в темное прохладное место, и очень скоро они превращались в густую, обалденно вкусную сметану, которую можно было есть вместо масла. И мама, видя, с каким удовольствием мы поглощаем это деревенское лакомство со свежим, щекочущим ноздри ароматом свежей выпечки хлебом или с румяными, как маленькие солнышки, оладушками, решала пока масло не сбивать, а дать слопать эту сметану нам.
Через несколько лет мама уже сама с гордостью и любовью перемывала блестящие чашечки своего сепаратора и сушила их на полотенце до следующей перегонки молока. Сначала это был ручной, а потом появился и с электрическим моторчиком, и уже не надо было с натугой нажимать самому на ручку привода агрегата, чтобы он со все возрастающим жужжанием разогнался до полного хода — это делала уже сама техника.
Бедная деревня на глазах богатела, и всего за двадцать лет — с 60 по 80-е, — сельчане по зарплате, материальному благосостоянию и даже частично культурному досугу уже мало в чем уступали горожанам. Но счастье длилось недолго — страна рухнула в катастройку, последствия которой мы уже никогда, наверное, не разгребем.
Вот о чем вспомнилось мне при виде фотографии этой скромной маслобойки-кормилицы…
©Марат ВАЛЕЕВ.
Одной моей знакомой (живет в общаге) всучили котенка, черного. Привезла она его домой, к дому добралась поздно вечером, родители уже легли спать. Дверь ей мама открыла. Отец, лежа на своей половине супружеской постели, слышит звук открываемой двери, потом голос: "Мама, познакомься, это — Роберт!"
"Твою мать! "... — подумал отец, вскочил и начал лихорадочно одеваться. Через пять минут, когда мама с дочкой пили чай на кухне, обсуждая красоту и грациозность Роберта, на пороге кухни возникает отец с сияющим лицом, в костюме, галстуке и с запотевшей бутылью самогона в руках...)))
©(С просторов ИнтЭрнЭта)
БОКАЛ КРАСИВ,
НО ДУШУ ГРЕЕТ СОДЕРЖИМОЕ...
Так и с людьми...
©
ХОЛЕСТЕРИН...
Ох это радио, оно опять вещало о здоровье, что мол меньше жиров ешьте, а то холестерин и всё такое. Вот и в масле что то нашли и что молоко мол только для деток. А то и вредно для стариков то..
-Чудят, вот ей-ей чудят там, в верхах медицинских-шептала тётка Дуся, вывязывая пятку на носках.
-Это когда молоко было вредно нам-старикам то？ Это когда мы без него жили？Когда значит без свиного сальца, без жиров их же готовили？-Чудят, вой ей-ей-чудят.
Она сдвинула на самый кончик носа очки что бы лучше видеть происходящее и глянула на соседский дом Степаниды. Которая как раз прилаживала корзинку с двумя трёхлитровыми банками молока.
-Стеш-закричала она ей-сымай банки, от них вред значит. Так и Пахому скажи, котором собралась их везти-не пей мол-прокричала она смеясь.
Стешка перестав возиться с корзинкой, испуганно оглянулась по сторонам улицы, ища ответа на странные слова соседки.
-Ты, чё тёть Дусь, про какой ты вред говоришь？-прокричала она в ответ соседке, и приставив к забору велосипед, подошла к окошку. Из которого торчала тётушка с вязанием в руках.
-А такой вот вред, сейчас говорило радио.
-А нука, давай пробывать-затараторила Стешка, снимая крышку с банки и подавая тётке Дуси-пробывай-есть вред, или нет.
-Да нет, Стеш, я сама пью и пить его буду-молоко то. Вот я картошечки нажарила, а ить с молочком то, куда гоже.
-А то и гоже- встрепенулась Стешка-а у меня с утра во рту росинки маковой небыло. Давай решим-Пахом подождёт, а мы спробуем молоко то на вредность, с твоей картохой.
-Вот и я про это-Иди, Стеша, щас мы отпробуем-засмеялась тётка Дуня, идя уже на кухню накрывать на стол.
На который поставила сковороду с жареной картошкой-Вот ведь, с холестерином значит всё. А как вкусно, а, Стеш？Они уплетали эту картошку, запивая молоком и смеялись-Наговорит эта наука, а мы вот в честь протеста значит и поедим.
Потом увидав самого Пахома, который не дождавшись Стешку с молоком, сам к ней шёл.
-Сюда иди-Пахом Никонорович-Крикнула в окошко Стешка-мы тут моё молоко значит опробываем. Заодно и с картошечкой.
Тот с радостью поспешил к бабам на ходу крича-А запить то чего поставили？
-Да щас организуем-ответила тётка Дуся, вынимая из кухонной полки прозрачную жидкость-тоже своё значит и наверняка вредное.(fr)
И тут уж они втроём залились смехом.
Потом на стол были поставлены огуречики, грибочки солёные, сальце с тонкой прослойкой мяса...
И..., праздник души начался.
В ход пошли песни, дед Пахом спел частушки с перетопом. Бабы смеялись над новостями которые были опробованы ими не один десяток раз-Чудит наука то, ох и чудит-смеялись они...
©Наталья Осинцева
НА ВСТРЕЧУ ОДНОКЛАССНИКОВ ПРИХОДЯТ ВСЕ...
(мистическая история,основанная на реальных событиях)
У нас был очень дружный класс. И после окончания школы мы собирались сначала каждый год, потом реже, потом раз в 5 лет. И вот одна такая встреча изменила жизнь каждого из нас.
***Как-то так получилось, что перед этой встречей мы долго не собирались, выпали из поля зрения друг друга: дела заботы, очередной кризис, который повторяется у нас с завидной регулярностью - раз в восемь лет стабильно. А тут подкрался юбилей – 30 лет со дня окончания школы. Надо отмечать – святое дело.
Нинка Колпакова, наша староста, как всегда всех обзвонила, договорилась с рестораном и в назначенное время ждала нас в фойе. Наша радость от встречи была сильнее, чем обычно, так как мы не виделись больше десяти лет. Народу было много: больше половины класса, человек двадцать.
Девчонки весело верещали. Мальчишки радостно братались друг с другом. Все радушно встречали только что подошедших, словно и не было этих тридцати лет. И словно все мы не взрослые дядьки и тётки, а юные задорные ребята.
Сели, как водится, за стол. Первый тост за встречу долгожданную, второй по традиции за учителей, третий не помню уже за что, но люди всё говорили и говорили, а бокалы всё наполнялись и наполнялись. Тёплая атмосфера и горячительные напитки развязали языки всем скромникам и полились откровенные жизненные истории. Кто-то вспомнил, как когда-то боялся признаться в любви соседке по парте,
кто-то вспомнил юношескую симпатию к молодому новенькому физруку– красавцу и ловеласу.
Вспомнили всех наших учителей, ребят наших. Потом помянули всех ушедших - как их оказывается уже много в нашем классе.
Вдруг кто-то из девчонок спросил:
- Слушайте, а что Володька Протасов не пришёл, никто не знает?
- Здрасьте – «не пришёл»! Володька уже покойник.
- Да ты что? А что с ним случилось?
- Этого я не знаю, не слышал. Кто-то из наших рассказывал, а кто не помню.
Тут кто-то предложил помянуть Володьку, и все согласились.
Было несколько опоздавших – только вернулись со смены Мишка Тарасов и Колька Зайцев, они вместе на железке работают, а там не перепросишься.
Опоздавшие быстро присоединились к тостующим, и мгновенно набрали недостающие градусы то ли от усталости, то ли от обилия и разнообразия выпивки.
Часы показывали полночь. До конца веселья оставалось часа два (хозяева заведения разрешили нам гулеванить до двух ночи), как вдруг в арендованный нами зал вошёл …Володька Протасов. Собственной персоной.
Кто-то, уже сильно подвыпивший и ошалевший от неожиданности, вдруг громко сказал:
- Опачки, а мы-то тебя похоронили!
Володька стоял перед нами молча, лишь слегка улыбаясь только уголками губ. А глаза его, какие-то пустые, уставшие, не светились живым огнём от радости встречи с друзьями детства, как у всех у нас.
Володька сел за стол, ему быстро накатили в рюмку штрафной и потребовали от вновь прибывшего тост. Он что-то сказал, даже не помню что конкретно, что-то такое дежурное, незапоминающееся.
Все обрадовались, что это ошибка, что «известие о его смерти слишком преувеличено», и продолжали опустошать рюмку за рюмкой. Все были рады «возвращению» одноклассника с того света.
Вдруг я перехватил взгляд Лёшки Тихонова. Они с Володькой были друзья - не разлей вода. Сказать, что в его растерянном взгляде читался испуг – ничего не сказать. Он пристально смотрел на своего закадычного приятеля, и в его взгляде ясно читалось одно: «Не может быть!»
Я переводил взгляд с одного из друзей на другого и обратил внимание, что, если Лёшка смотрел на Володьку, как заворожённый, то Володька, наоборот, делал вид, что в упор не замечает своего друга.
Просидев в ступоре около получаса, Лёшка вдруг поднялся и вышел в туалет, по привычке или от нервов разминая сигарету.
Я вышел за ним. Он стоял и нервно курил. Руки у него заметно потрясывались, желваки на лице ходили ходуном, даже кадык на шее то поднимался, то опускался.
- Лёха, ты чего? – спросил я. – Никак не можешь привыкнуть к мысли, что друг твой жив? Бывает. Трепанул кто-то с дуру.
- Да не жив он, Макар! – выдавил из себя напуганный Тихонов. -Покойник, он понимаешь? Я его сам хоронил. Тётя Алла, его мать, мне тогда позвонила и просила помочь с похоронами. Я сам и могилу оформлял, и из морга его забирал. Я и памятник ему заказывал. И тёти Аллину фотографию на памятник самолично приклеивал, когда она вслед за ним ушла. Я могилу его могу тебе показать, Макар!
Последнюю фразу он произнёс с таким надрывом, что мне здоровому мужику стало не по себе.
- Ладно, Лёха, ты сейчас успокойся, делай вид, что всё нормально, а завтра будем думать, как нам быть. Только ты никому больше сегодня не рассказывай о том, что Володька Протасов - покойник, хорошо? - попытался я уговорить, как мне тогда казалось, съехавшего с катушек одноклассника.
Увидев в моих словах недоверие к своему рассказу, он продолжал:
- Послушай, Макар, я не сумасшедший. А знаешь, что? Это можно проверить – ему сердце вырезали. Он же в автокатастрофе разбился. Мать его спросили – она согласие дала. Пусть, говорит, хоть сердце его в ком-то живёт. У него шрам должен быть с левой стороны.
Я как человек здравомыслящий не верил в это, но вида не подавал, пытался успокоить разгорячившегося одноклассника. Конечно, мне было легче и проще поверить в то, что Лёха Тихонов сбрендил, нежели в то, что мы все сейчас сидели за одним столом с покойником, ели и пили с ним как ни в чём ни бывало.
Но Лёха не унимался:
- Ты знаешь, он мне когда-то сказал перед нашей очередной встречей: «Тихон, я вас всех так люблю! Даже если я умру, знай: я и мёртвый всё равно приду на нашу встречу выпускников».
Вернул нас в реальность шум, который доносился из фойе. Выйдя туда, мы увидели драку – дрался Протасов и Арефьев. Смех да и только – детская любовь к Ольке Гончаровой не давала им покоя даже сейчас: они повздорили из-за того, кто пойдёт её провожать.
Протасов крепко съездил своему оппоненту по морде – завтра точно будет фингал под глазом. А Вадик Арефьев порвал на противнике рубаху: левый рукав беспомощно свешивался на локоть, карман, опять же с левой стороны, был оторван полностью. Из-под него выглядывал грубый, незарубцевавшийся ещё синюшный шрам.
Я посмотрел на Тихонова, он кивал головой, намекая на свою правоту.
Класс поделился надвое, прям как в детстве: кто-то был на стороне одного, а кто-то на стороне другого.
Олька Гончарова выбрала сторону Протасова и крутилась возле него с примочками и холодными компрессами. Они стояли возле зеркала в фойе, рядом с мужским туалетом. И проходя мимо них, по привычке взглянув в зеркало, я увидел в нём только два отражения: своё и Гончаровой. Володька Протасов в зеркале не отражался…
***Я сам позвонил Тихонову на следующий день и попросил показать мне могилу Протасова. Лёшка согласился, и мы поехали на городское кладбище. Он с лёгкостью нашёл это семейное захоронение: с фото на памятнике улыбался Володька, а рядом на фото расплывалась в миловидной улыбке тётя Алла, его мама.
Вернувшись домой, я завалился спать и проспал не знаю до каких бы, если бы меня не разбудил звук разрывавшегося телефона. Звонила Нинка Колпакова, наша староста. Она говорила быстро, сумбурно, заглушая свою речь рыданиями. Из её слов я понял только одно: Олька Гончарова, которую вчера пошёл провожать Протасов, до дома не дошла. Её обнаружили сегодня утром в подвале собственного дома… Дворник обнаружил… Задушенной…
©KMOZKA
САХАРНАЯ ЖЕНЩИНА..
Оленька была «сахарной женщиной», так ее называли друзья. Всегда радушная, она с удовольствием принимала у себя гостей. Даже если было совсем трудно с деньгами, она доставала из холодильника немножко малосольных огурчиков, остатки сыра, занимала у соседки картошки, у консьержки – настоечку, и из всего этого умудрялась сделать и салат, и изящный стол, и теплую беседу.
Для каждого доброе слово, для каждого милый подарочек на праздник, для каждого улыбка. Как же такая сахарная женщина и одна?- недоумевали друзья. – Если бы не моя Нюрка, я бы эх! – любил приговаривать Борис, ее одноклассник.
В такие моменты Оленька только смущенно замолкала, и переводила тему.
На последней встрече одноклассников Борис заметил, что на кухне плинтус отошел от стены. Он зацепился за него штаниной, когда шел на кухню за новой порцией огурчиков, так поломка и была обнаружена.
- Оля, давай я к тебе на днях загляну, починю плинтус, это ж совсем не дело, - предложил Борис.
Оля просияла, и от радости положила Борису с собой гостинцев для жены вдвое больше обычного.
На следующий день Оля уехала проведать маму в деревню. Все знали, что Олина мама живет в дремучем поселке и ни в какую не хочет переезжать в город, в маленькую Олину однушку. Оля исправно раз в две недели возила маме продукты.
- Ну что, сделала? – строго спросила Оленьку мать, низенькая сгорбленная женщина в ветхом платье.
- Сделала, - ответила Оля, и улыбнулась.
Это была жуткая улыбка – улыбка ненависти. Такой "сахарную женщину" никто из ее друзей не знал.
- Кому сделала?
- Жене Бориса, - прошипела Оленька.
- Почему ей? Уж не приглянулся ли тебе Борис? – мать буравила взглядом Олю.
Оля смущенно забормотала:
- Нет, что ты, зачем мне нужен этот старый хрыч! Что ты такое говоришь?! Разве ж я, родовая колдунья, могу положить глаз на какого-там простого смертного мужика! Ты чего?
- То-то, - удовлетворенно ответила старуха. Но тут же рассердилась снова. – Ты еще пока никакая не колдунья, смотри, не зазнавайся.
Оля выдохнула, и пошла раскладывать продукты на стол. На дощатом местами прогнившем столе валялись салфетки, стояли две ажурные чашечки с золотистым ободком, и лежала черная книга. Когда-то на обложке книги были яркие буквы, но, видимо, от времени они стерлись, и разобрать название было уже невозможно.
Значит, мама сегодня колдовала, - подумала Оля, глядя на книгу. Ей страшно хотелось самой перейти к ритуалам заклятья, и освоить колдовское дело, но мать поставила строгое условие – сначала она должна загубить одну женскую душу.
В колодовстве мать ей призналась месяц назад. Оля узнала, что их род идет от великих колдунов, а их прабабка была Рыжей Кривухой, которую знал весь город. Первые лица городской партийной верхушки провернули с ее помощью много темных делишек.
Оля, хоть и была поражена маминым рассказом, сразу поверила в эту невероятную историю. Она всегда замечала у мамы странности, часто находила у нее непонятные жутковатые предметы, заставала ее за невнятным бормотанием. Так было с детства. Прабабку Оля почти не помнила, но историй про нее слышала всяких.
В ту ночь Оля пришла домой, забралась под одеяло и никак не могла уснуть. Как же так? Ее мама – колдунья? Это что значит, что и Оля тоже может… От этой мысли Оля похолодела, но тут же взяла себя в руки. Ее мысль бешено заработала.
Ах, вот если бы ей только чуточку колдовства, и тогда бы ей не пришлось выдавливать из себя бесконечные улыбки, чтобы заслужить расположение людей.
Ей бы только чуточку магии, и она всех их сотрет в порошок. Всех этих друзей, начальников, соседок, которые в глаза всегда хвалили, но никто не желал замечать, что за ее «сахарностью» огромное одиночество, никто за все эти годы не позвал ее замуж, никто не предложил повышения по службе, никто не подумал о том, чтобы помочь ей, той, которая помогала всем.
О ней не заботился даже Борис, которого она всю жизнь тянула, еще со школы, когда он списывал с нее математику. Она помогла ему устроиться на работу, она «сделала» его сыну освобождение от армии, она варила ему супы, когда он лежал в больнице с ковидом, а его жена (ах эта чертова Нюрка!) валялась в соседнем отделении.
И за всю жизнь он ни разу не спросил ее: «А чем тебе помочь, моя сахарная женщина?!». Да еще и женился на этой тощей пигалице, которая и пальцем о палец не ударила, чтобы заслужить его. Надо же, впервые за 30 лет плинтус заметил. Ах, как она устала для всех них стараться впустую!
Олино воображение распалялось. Она представила, как с помощью волшебных заклинаний Борис бросает свою жену, и делает то, что должен был сделать уже давно – предлагает Оле руку и сердце. С каким торжеством она будет смотреть на эту бестолковую Нюру, которой Борис достался нечестно! Не должен был такой мужчина выбрать эту шумную, нескладную женщину. Он должен был предпочесть ее, сахарную женщину, и она восстановит справедливость.
Оля встала с кровати и нервно заходила по комнате. Ее посетило новое для нее чувство – злорадство. Она и не знала, сколько энергии дает злость. Зачем же я, - думала Оля, - столько лет пряталась от этого чувства, всем угождала, перед всеми приседала? Мой добрый характер ничего мне не принес, одни только лишения. Хватит, я выбираю быть сильной и самой брать в руки свою судьбу.
На следующий день Оля была у матери с первым рейсовым автобусом. Состоялся короткий разговор. Мать сказала, что может передать дочери тайное знание, но при условии, что она принесет жертву - загубит женскую душу, в знак решимости изменить жизнь безвозвратно.
Так Оля узнала про порошок, который поможет ей выполнить ее страшное задание… И все завертелось. На прошлой неделе Оля решилась, забрала изготовленный матерью порошок, и вложила в гостинцы, которые вчера передала жене Бориса. Этот порошок, со слов матери, проникает в того, кому предназначен «гостинец» через дыхательные пути, и сводит человека с ума. Оля предвкушала, как жена Бориса станет безумной, и тогда он достанется ей, сахарной женщине.
Через несколько дней Оле позвонил Борис. Она ждала этого звонка. Глядя как разрывается смартфон, она готовилась к разговору с Борей. Сердце бешено заколотилось. Оля взяла трубку.
- Да!
- Оля, случилось кое-что страшное.
- Что же? – наигранно удивилась Оля.
- Я просто даже не знаю, как тебе сказать. Ты там сидишь? Сядь, пожалуйста.
- Не переживай, Борюсик, - Оля сама не заметила, как перешла на сюсюканье. Мысленно она уже присвоила себе Бориса. – Я женщина, хоть и сахарная, но от новостей не таю. Я сильная, справлюсь, говори.
- В общем, ее увезли в больницу. Ты только не переживай, надежда есть, может еще все будет хорошо.
Хорошо будет, - подумала Оля, - но только для одной женщины, и это женщина – не твоя жена, а я. А вслух сказала:
- Боря, да не волнуйся ты так, говори толком, что врачи сказали? С головой у нее что-то?
- Да, а ты разве знала про это?- удивился Боря. – Ты была в курсе, про голову-то?
Оля стукнула себя по лбу. Вот дура, почти проболталась.
- Да я просто первое что пришло на ум, Борюсик, то и ляпнула.
- В общем, Оля, ты права, у нее что-то с головой, похоже шизофрения.
Как же все просто, - думала Оля. – Один маленький пакетик с порошком, и моя жизнь стала совсем другой. Почему же мама раньше скрывала от нее свою магическую силу? Ах, как бы она жила, если бы узнала про колдовство хотя бы десять лет назад!
- Боря, слушай, я что-то такое подозревала. Твоя жена мне всегда казалась странной. Надо просто смириться, мой хороший и принять это.
- Жена? Почему жена? Оля, ты не поняла, речь идет о твоей маме. Ее увезли в психоневрологический диспансер, в дурку, короче.
- Маму? Как маму? Как увезли? Ты что такое говоришь, Боря! Должны же были твою жену увезти!
- Оля, ты похоже бредишь, это, наверное от шока. Дорогая, давай я сейчас приеду и все объясню.
Оля бессмысленно вглядывалась в смартфон и никак не могла поместить в себя состоявшийся разговор.
Боря приехал и все рассказал. Мама Оли вышла в этот день утром на улицу босая, и неся перед собой какую-то черную книгу, начала бродить по деревне и осыпать всех проклятиями. В деревне знали, что мама со странностями, но такого все же раньше не случалось. Сначала пробовали не обращать внимания, но женщина начала стучаться в дома. Когда ей открывали двери, она говорила, что у нее есть порошок, который они должны съесть, чтобы вступить в секту Огненной Покривухи.
Люди долго рядились кого вызывать – полицию или скорую, решили все-таки врачей. Через час из райцентра приехала колымага, старушку всеми правдами и неправдами уговорили сесть в машину и увезли в диспансер.
В больнице отыскали домашний номер городской квартиры пациентки, позвонили туда, а там как раз Борис чинил плинтус (Оля передала ему ключи, чтобы он мог заехать в удобное время). Борис взял трубку и первым все узнал от врачей.
Боря рассказывал сбивчиво, половину Оля выпускала из внимания. В ее сознание проникали только какие-то обрывки фраз. Порошок оказался сахарной пудрой… Книга учебником по геометрии за 5й класс с обложкой, которая была вся измазана углем. Дальше Оля совсем перестала понимать. Шизотипическое расстройство…Бредовые иллюзии… Когнитивные искажения… Медикаментозная терапия…
Оля рухнула в обморок.
Через несколько недель жизнь Оли вернулась на круги своя. Маму выписали, но велели держать под строгим контролем, наблюдать у врачей и ставить уколы. Мама больше про колдовство не говорила, на Олины расспросы отвечала, что Оля все выдумала, ничего такого с ней не было.
Оле пришлось нанять сиделку, чтобы не оставлять маму одну. С сиделкой помог Борис и его жена – взяли на себя половину расходов. Олин начальник, узнав о беде, выписал разовую материальную помощь и предложил перейти на должность получше.
«Такая болезнь – дело непростое, - сказал он. - У меня сестра болела психическим расстройством. Много тебе, Оля, понадобится еще сил и терпения, чтобы с мамой быть. Пригодится и зарплата, и должность».
Соседка помогла продать мамин дом в деревне, нашла хороших юристов и покупателей. А друзья помогли Оле разменять квартиру на побольше.
Когда все хлопоты были улажены, Борис пришел к Оле доделать плинтус – в тот раз он от шока ничего не успел закончить.
Оля смотрела на него виновато.
- Слушай, Борис, а почему вы мне все решили помочь?
- Как почему, сахарная моя, увидели, что тебе плохо и помогли, что ж тут непонятного. Любим мы тебя, ты же наша, родная.
- А почему вы раньше мне не помогали?
- Оленька, а разве тебе нужна была помощь? А чего же ты нам никогда об этом не говорила?
Оля замолчала. Вот и психолог ей на консультации слово в слово сказала: Оля, как жаль, что ты не знала, что для получения поддержки от любящих тебя людей не нужно быть сахарной, нужно просто попросить о помощи…
©Галина Соколенко
Тем, кто верит, что я хорошая - спасибо! А тем, кто меня знает, просьба - не расстраивать остальных.
С хорошим мужем не жалко и молодость сгубить.
Нет ничего более полезного в хозяйстве, чем виноватый муж.