КАК САНЬКА ОТДЫХАЛ НА ДАЧЕ

КАК САНЬКА ОТДЫХАЛ НА ДАЧЕ

После того, как Санька переехал на дачу, мы
сделали ремонт и вывели шестиногую живность.
Бабушка и дед регулярно докладывали о Саньке.
То Санька выдрал две доски на полу. Виноват
был дедушка. Одна доска была с гвоздем, его не
удавалось убрать, и дед решил доску поднять.
Мучился полдня, но не смог. А утром Санька по-
казал деду, как надо доски вынимать. И заодно

вырыл яму в полу. То большой уже хряк научился
своим весом открывать дверь перегородки и гу-
лял по двум отделениям сарайчика, что строго
воспрещалось-вторая половина плохо укреплена.
То убегал в огород, когда сердобольный дедушка
выпускал хряка погулять во двор и забывал за-
крыть дверь в огород. Можно представить, как
Санька предавался отдыху.В мае я копала землю
под топинамбур и выпустила Саньку побегать под
солнышком. Он копался рядом в земле, и, каза-
лось, не обращает внимания на Гунду, которая с
неодобрением следила за моей работой. Пуделюшка
не могла взять в толк,зачем хозяева вкусные ве-
щи весной закапывают, осенью выкапывают, ког-
да можно все это брать из погреба. Смотрю,
Санька начал копать траншею, и, судя по его
планам, пройдет она прямо под тем местом, где
предавалась размышлениям Гунда. Когда Саньке
осталось полметра до собаки, он с удвоенным
рвением пропыхтел к ней вплотную и, видимо не-
чаянно, в пылу работы поддел ее прямо в грудь
грязной мордой. Гунда, возмущенно взвыв, молни-
ей бросилась на Саньку, оседлала его, но заду-
шить не смогла- Санька отъелся и зубы собаки
только содрали шкуру на шее, не причинив вреда
обладателю столь скверного характера. На боках
остались кровавые полосы от когтей задних ног
собаки. Мы поспешили успокоить Гунду. Юлька
принесла йод и смазала царапины, рану на шее и
порванное ухо хряка. Санька от боли затрясся
мелкой дрожью, опрокинулся на спину и успокоил
свои страдания влажной холодной землей. Остава-
лось надеяться, что все будет в порядке. Бабуш-
ка вынесла Гунде косточку, и оскорбленная соба-
ка отправилась под яблоньку успокаивать нервы.
Но Гунде в этот день отчаянно не везло. Че-
рез час мы стали свидетелями уморительной
сценки. Впереди шел, напраляясь в куриный воль-
ер, петух. За ним суетливо бежала Юлькина люби-
мая курочка Петрушка, держа в клюве Гундину ко-
сточку, за Петрушкой с отчаянием на морде шла
Гунда, замыкали шествие две брамы-пуховые поду-
шки. Петрушка благополучно заскочила в свой за-
гон, куда Гунде вход был запрещен, и унесла ко-
сточку в сарай. А наша четвероногая простофиля
ушла за утешением к бабушке. С началом огород-
ного сезона Саньке больше не удавалось погулять
на воле, и дедушка, жалея хряка, выставил окно.
А потом кто-то не закрыл дверь стойла, и Саньку
просквозило. Мама позвонила мне на работу, что
Санька лежит и не встает, даже глаза не откры-
вает. Вечером я поехала в Коуровку, привезла
шприц, иголки, пенициллин. Бедный Санька. Я так
переживала, как я буду ставить укол, кипятила
инструменты, потом, вроде как положено, набрала
лекарства в шприц, выпустила воздух, накрыла
иголку ваткой и с мамой пошла к Саньке. Сделала
укол в заднюю ногу, а больная скотинка даже не
вздрогнула. Мама взяла старую телогрейку, заку-
тала поросенка в нее, уложила поудобнее. Где-то
через час мы снова пришли и сделали второй

укол, так как я не поняла, помог ли первый.Дол-
го стояли около больного, мама всю гладила его
мордочку и уговаривала бороться. Санька не реа-
гировал. Все было очень плохо. Каждые два часа
делала я укол и не видела результата. Следующий
день был не рабочий, и я снова возилась с Сань-
кой. Только к концу второго дня уже стало вид-
но, что хрячок почувствовал облегчение. Он стал
открывать глаза, тихо хрюкал на мамины слова. А
рано утром на третий день мы зашли в загон,
а Санька, качающийся, обвязанный телогрейкой,
вспахивает подстилку.
-Санька,маленький,хороший,-заулыбались мы.
Бабушка бегом за кастрюлькой. Санька чуть- чуть
поел, покачался на подгибающихся ножках и лег.
И спал до обеда. Теперь уколы давались с тру-
дом. Мама держала его за туловище,я обхватывала
его заднюю часть, крепко зажимала ногу и вводи-
ла иглу. В этот момент Санька начинал отбивать-
ся, иголка сгибалась под прямым углом и я с ве-
ликим усилием загоняла лекарство в мышцу. Тогда
я не знала, что свиней колят за ушами. Иголка
еще два дня выдерживала сгибания-разгибания, и
сломалась. В этот день хрячок сорвал с себя из-
рядно пощипанную телогрейку и стал считаться
здоровым.
Санька рос и рос и скоро вырос в длину так,
что был от стенки до стенки сарая. Когда я за-
ходила к нему, он сразу узнавал меня по голосу,
поднимался на дыбки, опирался на загородку пе-
редними копытцами, клал морду в мои руки и за-
крывал глаза. Женька перескакивал к нему прямо
в загон, и Санька мигом валился на бок, подс-
тавлял брюхо и поднимал заднюю ногу, чтобы по-
лучше почесали. А вот от Юльки хряк всегда отс-
какивал к окошку и искоса следил за ней. Не за-
был ее затрещин, хоть и стал почти в восемь раз
ее тяжелей. Но она его обхитрила. Санька любил
капустные листочки. Юлька их рвала, дразнила
Саньку и говорила:
-Санька, сидеть, сидеть,-и заводила их ему за
голову. Громадный хряк из-за специфического
строения тела высоко поднять голову не мог и
вынужден был садиться на окорока. Юлька со сме-
хом награждала его капустным листочком. Уже че-
рез 5-6 повторений Санька по единому ее слову с
готовностью садился, лишь бы заработать угоще-
ние. Бабушка кормила его из ведерной кастрюли.
Санька засовывал туда свою огромную морду, под-
нимал кастрюлю над собой и все ее содержимое
само текло ему в пасть. Потом кастрюля летела в
сторону, хряк с упоением подбирал с подстилки
выпавшую кормежку и отдыхал за рыхлением своей
постели. Дедушка тоже души не чаял в своем лю-
бимце, прощал Саньке все козни. А ведь Санька
был такой сильный, что мы всегда говорили, хо-
рошо, что он ручной. Если бы он нам не доверял,
ухаживать за ним было бы смертельно опасно.
Дед часто гладил Саньку и, вздыхая, пригова-
ривал:

-Эх, Санька, Санька, хорошо, что ты думать не
умеешь.
Деду до смерти было жалко такое великолепное
животное.