КАБЛУЧКИ НА ЕЖИНЫХ НОЖКАХ

КАБЛУЧКИ НА ЕЖИНЫХ НОЖКАХ

Эта история из той поры, когда у нас был магазин зоотоваров.

Как-то раз принесли нам в магазин ежика. Сказали, что нашли в лесу, а так как ухаживать за ним некому, принесли к нам. Мы, конечно, такое не поощряем, и хозяевам ежа было вежливо сказано, что нельзя брать из леса животных, это не игрушка. Но так как проблема осталась, я забрала ежа к себе в Коуровку. Жалостливый у нас народ. Только жалость какая-то однобокая. Пожалели ежика, взяли домой, а вот отдать его кому-то, так как ухаживать время нет, не жалко. Отнести в лес обратно- тоже время нет.
В доме в Коуровке еж облюбовал себе место под печкой. Я кинула туда соломы, положила сверху небольшой мешок с сеном и предоставила ежу самому решать, где ему спать: под мешком или в мешке. Еж все внимательно обследовал, пофыркал на меня, что я подозрительно близко от него топлю печку, а мне надо было очистить печь от золы и совком высыпать ее в ведерко, которое стояло рядом с ежиной сковородочкой для еды. Потом положить в печь дрова, которые опять же находились слишком близко от его мисочки с водой, пошуровать кочергой поленца в топке, и кочерга эта так и норовила попасть своим кончиком в ежиную постель. Устав отстаивать свои права, еж забрался на мешок и чинно спал, подогреваемый снизу сеном, а сверху печкой.
Так и повелось. Вечером я приезжала в Коуровку, доила козу Милку, давала ей сена, кухонные отходы, поила. Потом шла в дом, топила печку. Одновременно варила собакам, Шарику и Ролику, кашу с куриными шейками или головками. Потом грела себе ведро воды- ополоснуться в тазике, который стоял в большой оцинкованной ванне. И, наконец, грела ноги в объемной ведерной кастрюле. Перед этим я давала собакам их кашу с куриными отходами. Маленькая сковородочка ежа тоже наполнялась изумительно вкусными потрохами и не совсем вкусной кашей. Так что, пока я парила ноги, то невольно поглядывала на ежиные аппартаменты. Еж выходил из-под мешка, медленно приближался к сковородочке, одной лапой разгребал кашу и выхватывал куриные кусочки мяса и косточки. Потом поворачивался и шел в свой уголок. Печка продолжала греть. Еж снова выходил и выбирал кусочки, чавкал и жевал мясо, как собака, склоняя головку то вправо, то влево, и мясо у него во рту переваливалось то вправо, то влево. Когда я уходила спать, у ежа в сковородке оставалась только каша. Я знала, что утром сковородочка будет блестеть, как после пасты для мытья посуды. Рано утром я просыпалась от того, что ежик занимался марафоном. Он бегал от одного угла до противоположного, от одной койки до другой. Его ножки бегали так быстро, а ноготки стучали так часто, как только вы можете быстро стучать по столу двумя пальцами по очереди. Эти точки и тире ежиной пробежки напоминали каблучки миниатюрных туфелек, они звучали чуть слышно, когда я еще только отходила со сна, потом становились громче, так как я невольно прислушивалась к ним, и становились набатом, когда я окончательно открывала глаза.
В один из вечеров я сидела и парила ноги, это был второй день после того, как мышка посидела на моей книжке. Ежик трудился над куриной головой. Вдруг сбоку мелькнула тень. Я смотрю, мышка вышла на прогулку. Она гуляла по скамейке, на которой стояла плитка, нашла кусочек сухаря, долго его грызла и в конце концов уронила на пол. Не успела я мигнуть, как эта самая мышка уже была на полу и изо всех силенок тащила упавший кусочек куда-то под печку. Я ждала с интересом, так как ее путь был в сторону ежиной спальни. Тут мышка учуяла, что у ежа пахнет курицей, кашей и молоком. И спустя мгновение она прыгнула прямо в сковородочку ежа. Еж, увидев мышку перед своим носом, открыл от изумления рот. Из его рта капал куриный бульон и вывалился кусочек мяса. Мышка же, испугавшись столь близкого присутствия крупного зверька, взвилась вверх, стукнувшись о притолоку печки, снова прыгнула, стукнулась о стенку закутка, и только с третьего раза исчезла с места встречи. Еж закрыл рот, облизнулся, мгновение размышлял, и снова зачавкал. Меня поразило ежиное удивление на появление мышки. Я всегда считала ежа животным примитивным, не способным на проявление чувств. Нужно было видеть, как пятачок ежа с открытым ртом сопровождал все мышиные прыжки. Я еще ни разу так не смеялась над этими двумя Божьими тварями. Воистину, пусть будут и ежи и мыши. Но только в лесу, а не в доме.
Но на этом комедия не кончилась. В каждое мое посещение Коуровки я наблюдала насыщенные спектакли. Теперь еж уже не открывал рот от изумления. Пока он ел куриные головы, мышка пила молоко рядом, когда еж шел пить молоко, мышка перепрыгивала прямо в середину его сковородочки и жадно ела кашу. Было полное равноправие. Сама я не хотела менять соотношение сил. Только спустя месяц мышка исчезла ( мне кажется, тут приложил лапу Ролик-наш собачий охранник), и ежику уже никто не мешал наслаждаться курятиной.