Эх,Машенька...

Эх, Машенька
Когда мы жили на Урале, были у нас соседи, про взгляде на которых остальные крутили пальцем у виска. Их история немного не таких началась с года 2005, когда они позвали Юльку посмотреть кота. Кот Тимофей заболел. Он не вставал со своей лежанки, перестал есть даже свой любимый Вискас, пакетик которого один раз в неделю получал "на сладкое". Хозяева всполошились...а хозяйка, которой было уже сорок три года, со слезами говорила:
-Этот кот у меня с моих пятнадцати лет, у мамы выпросила его оставить еще котенком. Все года со мной...миленький, давай вставай, покушай...
Получалось, коту двадцать восемь лет. Не сказать, что он был красавцем. Бело-черная коротенькая шерсть, тяжелая голова и толстые ноги выдавали в нем этакого мужичка, который пусть и некрасив, но верен и добродушен.
Юлька, когда узнала возраст кота, чуть не поперхнулась:
-Да он у вас наших сто пятьдесят лет прожил. Лекарств от старости нет. Но ведь он прожил счастливую жизнь? Мышей ловил, когда настроение было, хозяйке и хозяина песни пел, квартиру своей особой украшал... Пусть уходит, не держите его, не мучайте, не поднять его. Не мешайте ему слезами, пора настала оставить вас.
Потом мы долго не слышали про соседей с котом Тимофеем. Но однажды нам в местном магазинчике "по секрету" сообщили интересную новость. Для того, чтобы эту новость оценить, надо было к соседям зайти. И как по заказу мы встретили их на дороге, и соседка вдруг, посмотрев на Юльку, сказала:
-А мы память о нашем Тимоше увековечили...
Она повела нас к себе на свой участок при доме, и мы чуть не лишились слов, увидев в уютном уголке маленькое надгробие, украшенное сухими цветами и тщательно покрашенное синей краской, малюсенький столик и скамеечку. На доске у надгробия значилась надпись "наш любимый Тимоша" и года жизни. Под скамеечкой и столиком впритык стояли пустые бутылки и как бы намекали, что поминают Тимофея довольно часто. А увидев тарелочку с хлебом и две маленьких стопочки, стало понятно, что это "часто" было при всяком удобном случае...
Ну, что ж, каждый сходит с ума по разному. В данном случае это было довольно безобидно.
Почему я вспомнила кота Тимофея? Да наша Маша вдруг тоже третий день не вставала со своего места, уходя в подпол ненадолго по "кошачьим" делам. Ей было около девятнадцати лет, восемнадцать из которых она прожила с нами. Была умницей и самой любимой среди кошек, несмотря на затрапезный вид, искалеченную ножку и обыкновенный цвет в серую полоску.
Я обнаружила, что в этот день, когда надо было съездить в Пенсионный фонд для сверки, Маша перестал закрывать рот и у нее потекли слюнки, заливая ее лежанку, и Юльке сказала:
-Бери Машу на руки и выйди во двор на солнышко, я ее сфотографирую. Что-то мне ее вид не нравится.
Так Маша и была запечатлена у Юльки на руках, с серьезной мордочкой и уже не мурлыкавшей от любви к нам, а угрюмо повесившей головку. Ей было очень худо.
Мы уехали в город, а приехав, увидели, что Юлька расстроена и встретила нас словами:
-Маша умерла. Вот прямо перед вами.
-Не переживай шибко, ты же знаешь, какая она старая была...
-Да знаю,- Юлька тоже повесила голову,-я ее еще вчера отпустила, сказала, чтобы шла туда, куда ей надо идти. Чтоб не мучилась и ушла легко. Вот она и...
Тут Юлька махнула рукой и пошла искать тряпку-посмертный саван для Маши. Потом я увидела, что она положила на трупик кошки картонку, на которой было написано "наша Маша 2000-2019". Кошку упаковали, и Юлька позвала папу-пошли копать могилку и хоронить нашу общую любимицу. Вернулись они скоро и Юлька вдруг сообщила:
-Представляешь, через сто лет археологи раскопают нашу стоянку, найдут пакет с мумией кошки и увидят на ней надпись. И скажут, что у нас был культ кошки и их хоронили с почестями. Как тебе?
-Да я вот думаю, что мы ничем не отличаемся от наших соседей по улице в деревне Коуровке на Урале. Помнишь их Тимофея?
-Помню,-Юлька заулыбалась,-надо будет подыскать котика или кошку-британца. Хотя да, до нашей Маши им будет далеко...так как Маша была благодарна, ведь ее взяли с улицы, а котенок приобретет дом сразу и не будет его ценить...
Эх, Машенька наша, мы будем помнить и тебя...с легкой грустью. Ты скрашивала нам нашу нелегкую жизнь.