Молитва
- Вставайте, детки, милые крошки, - будит мать своих малышей темной ночью.
- А что, мамуня, случилось? – спрашивает старший, Петя.
- Сон страшнющий видела… На дворе ураган, отец наш в беде. Коля, Вася, Машенька, Ниночка – милые, на молитву, скорее, скорее.
- Мамуся, рано, темно, холодно, знобит, - лепечут ребятишки, протирая глаза.
- Знамо, темно, - говорит мать. – Тятя наш в беде. Боженьке надо молиться за него.
Ребятишки заворочались в своих теплых постельках.
И только один маленький Гриша спокойно лежал в своей люльке. Но и он проснулся. Заслышав приглушенный шум и движение в избе.
У святых образов, тихо мигая, теплилась лампада. От нее в избе было еще темнее, длинные причудливые тени ползли по деревянным стенам хаты. Больше уже никто из ребят не спрашивал мамку, зачем его будят так рано: каждый знал, что тяте трудно в такую бурю. Он поехал один-одинешенек, и в такую ночную метелицу снег может замести его вместе с Вороным. Только маленькая Ниночка спросонья спросила Васю, дергая за рукав: «Васюта, тятя приехал? Гостинцы?... «Вот дурочка, - пробурчал Вася, -он там в буране»…
- Милые дети, - снова шепотом сказала мать, - страшный сон я видела, молитесь за тятю, ему трудно…
Она опустилась на холодный пол, дети все за нею встали на колени. «Спас бессмертный, Иисус Премилостивый, - начала вслух молиться мать, - помилуй нас, греховных»… «Вася, читай, -шепнула она рядом стоящему третьему сынишке, и в глубокой темноте тихо, как ночной колокольчик, приглушенно зазвенел голос малютки.
«Живый в помощи Вышнего, в крове Бога Небесного… яко Той избавит тя от страха нощнаго… Яко на мя упова, и избавлю и, покрыю и…».
С темных образов, освященных мягким светом лампады, смотрел «Нерукотворенный Спас». Его очи, будто живые, ободряли молившихся, добро-грустное выражение темного лика возбуждало надежду.
- Мама, - робко вскрикнул Коля, - тятя едет! – Удар ветра рванул оконную ставню так сильно, что вся стена задрожала.
- Тихо, Коля, - сказала мать, это ветер бьет, молись милый, тятя наш далеко отсель.
- «Воззовет ко Мне и услышу его…- снова зазвенел во тьме голос Васи. – С ним есмь в скорби, изму его»…
В люльке неожиданно заплакал Гриша, мать подалась к нему. В это время будто за самым окном кто-то сильно застонал… Двое ребят бросились к окну и прижались лицами к замерзшему стеклу, прислушиваясь.
- Это, наверно, буря воет в трубе так заунывно. Молиться надо. Машенька, читай «Заступницу»…
В темной хате опять все стихли, только тоненький-тоненький голосок Машеньки, будто плача, рыдая, умоляя, плыл, возгорая, потом снова угасал в холодной темной ночи.
«Заступница усердная, Мати Господа Вышняго… всех нас заступи, о Госпоже, Царица и Владычица… иже в напастех, в скорбех, в болезнех»…
Кто-то заплакал тихо, будто боясь, что его за это побранят. Плакал Петр, старший. Он больше всех остальных понимал опасность. Он вместе с отцем не раз замерзал в открытом поле вот в такую бурю. Ему стало очень жалко тяти, да еще он вспомнил, как тятя перед отъездом, кланяясь ему, сказал: «Петр, сын мой старший, прости меня»… Уже не сдерживая слез, Петя рыдал в слух. Заплакал Коля, заплакала Маша. В хате сделалось жутко, как раз в этот момент у образов погасла лампада. В абсолютной темноте стало еще страшнее… На крыше что-то грохнуло, на потолке послышались шаги… Все в ужасе притихли, плач умолк, смолкла и молитва, только буря выла за окном и ветер бросал в замерзшие окна стальные крупицы снега…
Мать встала с пола и, засветив лучинку, затеплила угасшую у образов лампаду. Все напряженно молча наблюдали, как она подносила горящую лучинку к лампаде, руки ее тряслись, как в лихорадке, выдавая внутреннее душевное волнение. Луч света освещал ее худое лицо. Она была бледна как полотно, уста шептали молитву. Поставив зажженную лампадочку на место, она на несколько секунд как бы задумалась, потом облегченно сказала: «Ну, милые детки, теперь ложитесь спать опять».
- Мамочка, - выдохнул Коля, - а как же тятя?
Она погладила сына по головке, поцеловала его и ответила:
- Буря утихает, тяте легче… ложитесь все. Через две-три минуты все лежали на теплой печке, кутаясь в штопанные одеяла. Маленькая Ниночка – вместе с мамой на кровати. Она близко прижалась пухленьким телом к маме, и ей было очень тепло. Своей мягкой ручкой она перебирала мамины волосы, потом ее ручка скользнула на мамино лицо и… замерла.
- Мамочка, - нежно сказала она своим детским голосочком, - ну не плач, мамочка, тятя скоро, скоро приедет к нам.
Она еще тесней прижалась к маме. Вместо ответа мама поцеловала ее в щечку. Поощренная такой лаской, она быстро заснула… В хате водворилась полная тишина. На дворе буря затихла, но мать еще долго не могла заснуть. Она все вспоминала «страхи» этой ночи, а в ее душе боролись за мужа две силы: страх и надежда… Наконец, она, вздохнув, прошептала: «Да будет Твоя святая воля»… и забылась…
На востоке загоралась зимняя пунцовая заря…
(Тихон (Агриков), архимандрит. Матерь Света. Киев. 2005. С.185-191)