Правда о Михайловском кролиководстве

О необходимости развития отечественного животноводства и малых форм хозяйствования в АПК чиновники в последнее время говорят часто. В этом году данные направления даже названы приоритетными в рамках соответствующего нацпроекта. Несколько лет назад в Гуково из-за эпидемии разорилась частная кроликоферма "Кросур". Владелец хозяйства, бывший шахтер Сергей Суров, не отказался от намерения возобновить этот бизнес, который на первый взгляд отвечает заявленным в нацпроекте целям. Однако ни банки, ни представители власти уже не проявляют интереса к его проекту. Похоже, принцип "за одного битого двух небитых дают" в российском аграрном секторе является исключением. О технологии по выращиванию кроликов-акселератов, изобретенной петербургским актером и фермером любителем Игорем Михайловым, на Дону заговорили в 1990-х годах. Шел процесс реструктуризации угольной отрасли, и власти приглашали в регион самых разных специалистов, которые могли бы завлечь потерявших работу горняков в какой-либо бизнес и помочь им освоить азы нового дела. О том, как эту технологию под названием "МИАКРО" в Ростов привезли специалисты Маркетингового
центра и о первых 12 кроликофермах "Город N" писал еще в 1999 году (см. 40 (345)).
Наиболее известной фермой по выращиванию кроликов-акселератов стало гуковское предприятие "Кросур". Организовано оно было бывшим шахтером Сергеем Суровым на условиях софинансирования из транша госуправления "Соцуголь", предоставленного в рамках программы содействия занятости населения шахтерских городов. Сергей Суров внимательно изучил михайловскую технологию и победил в конкурсе инвестпроектов.
Кролиководческий комплекс расположился на участке 1 га и включил в себя почти 300 специальных клеток, разделочный цех, холодильную камеру и цех по переработке шкурок. Со сбытом у "Кросура" проблем не было: мясо кроликов пользовалось спросом не только в Гуково, но и в супермаркетах донской столицы. В 2003 году этот бизнес прекратил свое существование из-за эпидемии, которая за короткое время уничтожила все поголовье. Сергей Суров до сих пор так и не смог найти средств, чтобы погасить кредиты, предоставленные ему "Соцуглем" и областной администрацией. В беседе с корреспондентом N гуковский фермер заявил, что готов еще раз начать этот бизнес, чтобы достойно выйти из создавшейся ситуации. Однако трехлетние поиски кредита для старта пока не увенчались успехом.
N: Сергей Владимирович, что именно случилось с кроликами в 2003 году?
С.С.: В сентябре 2002 года за неделю у меня сразу умерло больше 2 тыс. кроликов, а потом, несмотря на все усилия, которые мы предприняли, в том числе вакцинацию, к осени 2003 года погибли все 7 тыс. Лабораторный анализ показал, что это была ВГБК вирусная геморрагическая болезнь кроликов. При этом заболевании у них происходит примерно то же, что у человека при инсульте. Вирус этот пришел к нам из Брянска в 2002 году и дошел аж до Майкопа. После начала эпидемии ветеринары мне сказали, что ВГБК распространяется воздушно-капельным путем, поэтому я в срочном порядке начал строить крытый корпус, который защищал бы маточники от тумана и ветра, что не было предусмотрено михайловской технологией. Ведь ее разработчик нас убеждал, что акселераты практически не болеют. Но, несмотря на то что корпус был построен, эпидемию уже нельзя было
остановить.
N: А вы пытались застраховать животных?
С.С.: Ни одна компания на это не пошла. Или просили такие заоблачные суммы, при наличии которых вообще не за чем было заниматься кроликами можно было положить их в банк и жить на проценты.
N: Получается, вы пережили кроличью версию птичьего гриппа?
С.С.: Можно сказать и так. Только никто ничего не раздувал и по телевизору об этом так часто не говорили. Болезнь пришла тихо и внезапно, уничтожив весь мой бизнес, да и не только мой. На этих кроликах-акселератах разорились многие бывшие шахтеры и фермеры в Зверево, Аюте, Шахтах, Донецке, Белой Калитве. И
государство, которое так громко кричало и кричит о поддержке малого бизнеса и сельского хозяйства, не пришло нам на помощь. У меня собралась целая коллекция отписок от областного Минэкономики до администрации президента РФ. Самое обидное, что когда предприятие процветало, то чиновники с гордостью о нем рапортовали наверху, вручали мне дипломы, жали руку, но, как только пришла беда, никакой поддержки не последовало. Напротив, меня пустили под каток.
N: То есть?
С.С.: Дело в том, что помимо транша "Соцугля" я получил в администрации области кредит 500 тыс. руб. на оборудование по выделке меха. Однако не успел его выкупить из-за эпидемии. А власти сразу же потребовали вернуть долг: областной Минфин инициировал арбитражный процесс, после чего пришел судебный
пристав и потребовал заплатить 11 тыс. руб. за судебные издержки. Пришлось идти по знакомым, по бывшим горнякам они помогли собрать эти 11 тыс. Потом приставы выставили на продажу кроличьи клетки.
Правда, пока покупатель на них не нашелся. Насколько я понял, если клетки не удастся продать, то Минфин области готов забрать у меня все то, что осталось, в том числе и дом. Мэр нашего города, напротив, отнесся с пониманием к моей беде сделал что мог. После случившегося он установил мне минимальную ставку за землю,
которая остается в моей собственности, и поспособствовал продлению отсрочки по выплате транша "Соцугля" 3 млн. руб. до 2008 года.
N: Учитывая то, что у вас есть производственная база и земля, вы не пытались предложить какой-нибудь инвестпроект в рамках областного закона о поддержке шахтерских территорий?
С.С.: В прошлом году в рамках этого закона один из гуковских предпринимателей получил кредит на массажный кабинет. После этого я понял, что мне со своей кроликофермой туда не попасть: по сравнению с массажными услугами производство кроличьего мяса слишком рискованное предприятие, чтобы его поддерживать на шахтерских территориях. Да что там местный закон+ Сейчас вот кричат о нацпроекте по развитию АПК. И где его развивают? Я пока не пойму. Вот он я, меня не надо обучать, я готов вновь заняться кролиководством, уже наученный горьким опытом, прекрасно знаю, как это сделать, есть покупатели для продукции, идеи, знание технологии. Хожу по кабинетам, прошу кредит или поддержку и тишина. А ведь здесь не надо изобретать велосипед, достаточно просто посмотреть на Европу. Во Франции, например, в случае эпидемии или природных катаклизмов государство выкупает у фермера акции и предлагает ему вновь развивать производство. А после того как он встает на ноги начинает постепенно возвращать себе предприятие.
N: Как я понимаю, вы хотите вновь заняться разведением кроликов. Это будет михайловский метод или что-то другое?
С.С.: Очевидно, что кролики продолжают оставаться свободной рыночной нишей, в том числе и у нас в области. И серьезных конкурентов в регионе нет. От технологии Михайлова, конечно, надо уходить: климат на Дону заметно отличается от Ленинградской области, в которой испытывалась эта порода. В Питере нет такой жары, как у нас летом. Из-за этого мне в маточнике пришлось устанавливать кондиционеры, не предусмотренные Михайловым. Да и рентабельность у акселератов получается не такой высокой: матка 3 месяца не воспроизводит потомство, потому что должна выкармливать крольчат. По-моему, лучше разводить обычных кроликов, которые быстрее воспроизводятся: обновляемость поголовья у них 30 дней. И основной упор надо делать на выработку кроличьего мяса, а не меха, который на юге страны не так сильно востребован.
N: Вполне вероятно, что и кредиторы, и чиновники, к которым вы обращались, не идут вам навстречу, опасаясь очередного мора среди кроликов. Вы уверены, что
сможете выстоять при повторной эпидемии?
С.С.: Разумеется, допущенные ошибки меня многому научили. Помимо того, что в любом случае надо приобрести аппарат по автоматической дезинфекции, кроликоферма нуждается в закаточных машинах для закупорки мяса. Предположим, погибло несколько кроликов, и это оказалась ВГБК или другой вирус. В этом случае я выбиваю все поголовье, закатываю мясо в банки и помещаю в холодильную камеру.
Да, я потеряю мех, зато мясо будет сохранено. После тотальной дезинфекции фермы вновь берется маточное поголовье и цикл воспроизводства начинается заново.
N: Какой кредит вам нужен для того, чтобы еще раз попытаться начать кроличий бизнес?
С.С.: С учетом той производственной базы, которая сохранилась, и покупки дополнительного оборудования, о котором я сказал, около 3,5 млн. руб.
N: Вам предлагали продать этот комплекс вместе с недвижимостью и долгами?
С.С.: Буквально на днях приезжал предприниматель из Белой Калитвы, который хотел заняться этим бизнесом. Но слишком смешные деньги предложил, поэтому я отказался. Купив эту ферму и не зная, как организовать это дело, можно просто выбросить деньги на ветер и окончательно развалить здесь все то, что осталось.
N: А если, к примеру, найдется инвестор, который предложит долевое участие?
С.С.: Вот это более интересный вариант. Но пока с такой идеей никто не обращался.
P. S. Очевидно, что историю банкротства этого сельхозпредприятия нельзя назвать уникальной среди животноводов, особенно на фоне птичьего гриппа, пришедшего в Россию. И в данном случае возникает вопрос: как должно вести себя государство с хозяйствами, разорившимися в результате форс-мажорных обстоятельств, и стоит ли им давать еще один шанс?
Конечно, руководителю фермы следовало позаботиться о вакцинации, обеспечить превентивные меры по защите от эпидемий. Однако малым формам хозяйствования в России не так уж много лет, и начинающим фермерам сложно все предусмотреть и сразу освоить многое, к сожалению, им приходится познавать на ошибках. Для сравнения: во Франции, где создана широкая сеть демонстрационных ферм по кролиководству, повышение квалификации стимулируется государством и программа обучения включает около 700 часов, в России же, по данным Белгородской государственной сельхозакадемии, не более 40 часов. А в случае с реструктуризацией угольной отрасли можно предположить, что в шахтерских городах это обучение проходило в еще более сжатой форме. Таким образом, с бывшими шахтерами-кролиководами получается совсем печальная картина. Их зазвали в животноводство, обучили азам этого бизнеса, прокредитовали и при первой же неудаче вновь причислили к разряду социальных аутсайдеров. И рискнувшие горняки оказались в еще более плачевном состоянии с долгами, а зачастую и с отсутствием перспективы их вернуть.
В этом году в рамках нацпроекта "Развитие АПК" на поддержку малых форм хозяйствования выделяется 111 млн. руб., и очевидно, что освоить их будет крайне сложно. Так, может, чиновникам стоит заниматься не только судорожными поисками новичков в малых формах хозяйствования, но и попробовать присмотреться и к тем, кто уже имеет опыт работы в этой сфере, пусть и не очень удачный. По этому поводу спикер Законодательного Собрания области Александр Попов недавно высказал такую мысль: Наши банки сегодня не кредитуют убыточные хозяйства. Это значит, что, как только у хозяйства выдался неудачный год и оно получило убытки, на кредиты оно рассчитывать больше не может. Но такие хозяйства нужно кредитовать. Так делают за рубежом. Нужно оценивать биографию руководителя. Иначе деньги получат лишь те, кто сегодня и без господдержки в состоянии развиваться, а не те, кому реально необходима помощь.
Остается надеяться, что это мнение не единично в рядах донских чиновников.