Злой рок преследует наше животноводство на протяжении целого столетия. В начале 30-х годов прошлого века крестьяне первый раз в массовом порядке сами вырезали своих овечек и бурёнок, чтобы не отдавать их на вновь создаваемые колхозные фермы. Потом, когда люди и животные адаптировались в колхозно-совхозной системе и поголовье скота началось стабильно расти, последовала хрущевская авантюра, которая лишила животноводство кормовой базы, привела его к глубочайшему кризису.
Одолели с грехом пополам и эту беду. Однако вслед за ней накатила третья – сельскохозяйственная катастрофа 90-х. Причем еще более разрушительная, чем прежние. Да и тянется она гораздо дольше – почти два десятилетия. И конца краю ей не видно. А тут еще одна, можно сказать, мистическая подробность: каждый из упомянутых кризисов наступал с периодичностью в три десятилетия. Совсем в духе тезиса Мао-цзедуна о том, что у каждого поколения должна быть своя война. Эта мысль особенно настойчиво преследует, когда проезжаешь мимо руин животноводческих ферм, присутствующих на всей нашей многострадальной земле. И тогда, перефразируя известного историка, хочется воскликнуть, обращаясь к доморощенным реформаторам-рыночникам-разрушителям: да полно! Осталось ли еще на селе, над которым вы вдоволь поиздевались, вообще сельское хозяйство?..
Если можно еще понять, отчего первыми жертвами войны против отечественного сельхозпроизводства стали громоздкие свинокомплексы и фермы КРС с дорогостоящей техникой, то совсем уж трудно осознать, как можно было в считанные годы опустить ниже плинтуса в нашем благоприятном степном краю такую выгодную отрасль, как овцеводство. Однако на войне как на войне: если взялись крушить, то уж всё подряд!
Жили-были козёл да баран
Такой подлости от своих хозяев парнокопытные ожидать не могли. Ведь дикого барана и козу люди приручили на Ближнем Востоке еще одиннадцать тысяч лет тому назад. Именно тогда этот мелкий рогатый скот наряду с примитивным мотыжным земледелием стал экономической основой производящего хозяйства, положив начало мировой цивилизации. У нас, правда, на эту роль презентуют трипольцев. Но сторонникам этой гипотезы остаётся только головы пеплом посыпать. Ведь даже барану известно, что только обзаведясь скотом, человек сумел вырваться из состояния дикости. А это произошло за пять-шесть тысяч лет до появления пресловутых трипольцев в степях Украины.
Да и сами овцы и козы у нас в Приазовье и Донбассе уж точно появились не с Запада, а с Востока. Кстати, отары овец и сейчас там служат мерилом богатства человека, как, впрочем, и в хозяйствах степных племён от скифов до татар, кочевавших в наших степях на протяжении всей обозримой истории.
Бараны ведь не только ценный мех, но и 30-40 килограммов вкусного питательного мяса. Прибавьте к этому еще и целебный жир. Наши предки не были последними лохами и тоже оценили достоинства мелкого рогатого скота. Конечно, в сельском укладе славянского населения первую скрипку играли лошадь и корова, а на Украине еще и свинья. Однако и без овец и коз ни одно, даже самое бедное хозяйство никогда не обходилось. О первых даже сложили поговорку: по горам, по долам ходят шуба да кафтан. А козьим молоком выхаживали малышей.
В советские времена в нашей степной зоне появились овцеводческие колхозы и совхозы, племенные заводы. Козам, правда, подобной чести не оказывали, но их время было еще впереди. Судьба как бы придерживала их в резерве. К сожалению, процветание овцеводства было недолгим, хотя и бурным. В каждой из степных областей – от Крыма до Донбасса - содержалось от полумиллиона до полутора миллионов овец. Однако с распадом Советского Союза их количество на Украине быстро сократилось в девять-десять раз. Даже в Крыму, где овцеводство пострадало в наименьшей степени, из полуторамиллионной отары уцелело только 350 тысяч голов. Причем лишь пятьдесят тысяч - во владении сельхозпредприятий и фермеров, а все остальные – в частном секторе.
Что касается наших мест, то здесь овцеводство вообще поставлено на край исчезновения. В районах, где прежде паслись многотысячные отары, остаётся в лучшем случае по 200-300 голов. Так что если кому захочется полакомиться ароматной бараниной, ему лучше всего отправиться на рынки областного центра: там её еще можно отыскать. А в других местах – вряд ли.
Недавно в Белогорском районе Автономной Республики Крым собрались на свой третий фестиваль овцеводы и козоводы не только полуострова, но и соседних областей, чтобы обсудить бедственное состояние отрасли. А оно действительно бедственное. Ведь если в нынешнем году килограмм овечьей шерсти стоит всего три гривны, а за год с овцы можно состричь порядка четырёх-пяти килограммов, то для того, чтобы получить какую-то прибыль, нужно поднять расценки на шерсть до 30, а желательно и более гривен.
Но добиться этого практически невозможно: как и повсюду на Украине свою волю диктует монополист. В нашем случае это одна-единственная фабрика, закупающая овечью шерсть. Расположена она аж в Чернигове. В 2008 году овцеводы еще имели возможность продавать шерсть по семь гривен за килограмм. К тому же им выплачивалось в качестве дотации на содержание одной овцы по 50 гривен. В нынешнем кризисном году закупочные цены снизились, а дотаций никаких нет. Так что отрасль ждут дальнейший упадок и разруха.
А разруха всегда в головах...
Эту истину подметил еще в двадцатые годы прошлого столетия герой известной пьесы Булгакова профессор Преображенский. Новые швондеры, дорвавшиеся до власти, сделали всё возможное и даже невозможное для того, чтобы древнейшая овцеводческая отрасль в степях Причерноморья и Приазовья заглохла. Этого не удавалось сделать до сих пор никакому, даже самому злейшему врагу. А всего-то и потребовалось изменить законодательную базу, согласно которой все земли общественных хозяйств подлежали распаеванию, а сама колхозно-совхозная система – ликвидации. Эти веяния шли «сверху» - из столицы. Их подхватывали в губернских центрах, затем в районах и так до самого низу. Разрушительные тенденции всегда заразительны, и им оказались охвачены даже рядовые селяне, которые не только безропотно согласились с указаниями, идущими сверху, но и сами приняли участие в их исполнении. Земля стала подвергаться распаёвкам, имущество – разделу. Инфраструктура овцеводства в считанные годы оказалась разрушенной, маточное поголовье вырезаным. И всё под лозунгом перехода к рынку. А когда отрасли фактически не стало, то пошли разговоры о её нерентабельности.
Но почему-то в прежней Российской империи так никогда не думали. Наоборот, в конце ХVIII века, когда её власть распространилась на Приазовье и Причерноморье, государство продавало обширные участки южных степей, предоставляло льготы и немалые пособия тем, кто брал на себя обязательно не только распахивать степные просторы, но и разводить на них породистых овец.
Как упоминалось на мероприятии в Белогорском районе АРК, пионерами этого дела стали поселившиеся в Крыму французы – крупные предприниматели братья Васаль. Они скупили огромные земельные участки, где и основали свои овцеводческие хозяйства. В результате менее чем за полвека количество овец в Таврической губернии увеличилось более чем в двадцать раз!
Так, может быть, стоит взять этот старинный опыт на вооружение и не раздавать земли отечественным латифундистам с депутатскими мандатами, которые только и способны, что гоняться на джипах за зайцами и соотечественниками? Ей Богу, пользы будет намного больше.
И в заключение о козлах. Они уже не первый раз пришли на выручку людям. После того, как новоявленные хозяева жизни озаботились уничтожением животноводства, люди стали разводить намного больше коз. Чтобы убедиться в этом, не обязательно ехать в деревню. Во всех малых городах Донбасса, да и на окраинах больших, едва ли не на каждой улице можно увидеть пасущихся на травке коз. Козье молоко целебно и недорого, а мясо, хоть и не так вкусно и сочно, как баранье, тоже вполне годится на стол. Вот только интересно, не придумают ли еще чего наши законодатели, чтобы и с козоводством покончить на корню…
Василий СЕМЁНОВ,
собкор «ДКР»