Самыми первыми стали надевать кольца на свадьбу древние египтяне. Их выбор пал на безымянный палец. Произошло это неслучайно: жители Древнего Египта полагали, что в нём берёт начало вена, ведущая прямо к сердцу. Последнее же всегда считалось главным символом любви. Египтяне изготавливали кольца из осоки, придавали им круглую форму.
Традицию обмениваться обручалками продолжили древние греки. У эллинов украшение также надевалось на безымянный палец, что указывало на то, что человек уже нашёл вторую половинку.
Жители Древнего Рима не остались в стороне, узнав о новом обряде. Они внесли в него существенные изменения, начав первыми изготавливать изделия из металла. Но палец оставили тот же. Как правило, кольца стилизовали под ключи, что символично означало равенство обязанностей жены и мужа.
Что касается наших непосредственных предков – древних славян, то они решили не отступать от давних традиций, продолжив носить обручальный перстень на безымянном пальце. Так тысячелетний ритуал успешно сохранился до современного времени.
Правда, скептики приводят более прозаичный аргумент на этот счёт. Именно безымянный палец меньше других задействуется при выполнении повседневных дел. Драгоценность, надетая на него, не доставляет человеку дискомфорта.
Сделать однозначный вывод насчет выбора пальца для обручалки сложно. Но в любом случае никто так и не смог за века изменить древний ритуал.
Неважно, в какой ипостаси мы пришли в этот мир. Мы чьи-то дети, мы чьи-то друзья, чьи-то родители и просто знакомые. И часто, если близкий человек попадает в сложную ситуацию, мы считаем своим долгом помочь ему — не делом, так советом.
Часто бывает так, что мы помогаем человеку, изо всех сил стараемся сделать все лучшим образом, но в результате имеем лишь свои утекшие в непонятном направлении силы и энергию, в лучшем случае благодарность того, кому пришли на помощь и… надеясь на дальнейший результат, его просто впоследствии не видим.
Почему так происходит? К сожалению, мы сами провоцируем эти события. Именно тем, что пытаемся помочь. На самом деле, это действует не во благо, а во вред, причем обеим сторонам!
Когда мы выдаем эти «кредиты», мы, из самых добрых побуждений, лишаем человека силы этой своей «поддержкой»…
При любом «кредитовании» — человек остается нам должен. Мы его подсаживаем на себя. Частично или целиком берем за него ответственность. И иногда неосознанно подменяем его успехи своими.
Перед новогодними каникулами попросила студентов понаблюдать — как часто мы неосознанно «вклиниваемся» в поток движения, речи, действий наших близких. Как мы на самом деле, совершенно не задумываясь, обесточиваем и обесцениваем их.
Наблюдали за тем:
— Как часто мы позволяем себе перебивать друг друга. Особенно, как часто женщина в компаниях перебивает мужчину, публично поправляет, дает советы — все это проявление неуважения изначально.
Речь — это энергия — «перебить» поток речи — не просто сбить с мыслей, часто это — выбить опору.
— Когда женщина (жена) публично поправляет, «улучшает» или высмеивает своего мужчину, она понижает его статус, обесценивает и проявляет неуважение. Это удары по его «социальной значимости». При этом, если анализировать, она перебивает, обесценивает, борется за власть — конечно, не осознавая этого. И все это в ущерб силе обоих партнеров и ощущению близости между ними.
Мужчина, перебивая женщину, проявляет власть. Иногда пытается так структурировать бессистемный, с его точки зрения, поток мыслей и эмоций из правого полушария в ясность и последовательность левого.
— Как часто мы меняем траекторию движения ребенка. Например, бежит человечек по своим карапузовым делам — ему безопасно, это своевременно, он просто занят своими задачами. Взрослые часто позволяют схватить от избытка чувств ребенка на руки, вклиниваясь в траекторию движения, перенести с места на место, не дождавшись, когда ребенок завершит что-то, переключают его на то, что им кажется именно сейчас более важным.
Когда ребенок чем-то игровым и эмоциональным увлечен, он, в отличие от взрослых, погружен в задачу целиком. Всем своим существом. Можно представить, что он «ныряет» в глубины правого полушария мозга. Он поэтому и «не слышит» часто взрослых, которые зовут его с логического «берега» — из левого полушария. Время должно пройти, чтоб информация дошла. Или эта информация просто не различима. Когда ребенка быстро с глубины «поднимают» — это «перегрузка», чреватая истерикой, усталостью, уходом от контакта.
Психологи, работающие с телом, много работают с незавершенными, прерванными движениями. Когда мы прерываем по каким-то причинам телесное действие, образуется блок на многих уровнях. И из него «вырастают» разнообразные симптомы.
Когда мы траекторию движения ребенка часто изменяем, мы «воруем» его силу, мы ему даем понять — мы боги, ты повлиять мало на что можешь. И ребёнок становится более скованным, или более агрессивным, упрямым и импульсивным. И безынициативным.
И все это неосознаваемое нами — неуважение к процессам и динамике маленького человека, что оставляет ощущение «я повлиять ни на что не могу».
— Когда взрослого человека дергают с задачи на задачу, когда вклиниваются в действия или размышления — происходит то же самое если мы зададим вопрос — хватает ли мне уважения к процессам близких, позволим человеку завершить начатое или договоримся о том, как для всех корректней модерировать задачи — как минимум, появится в отношениях больше доверия.
— Когда мы вмешиваемся со своими «озарениями», оценками, галлюцинациями и советами, непрошеной помощью, когда мы делаем за человека то, что он совершенно в состоянии сделать сам. Когда родители, например, приходя ко взрослым детям в гости, начинают «помогать» — это не помощь, это инвалидизация. Это лишение человека сил, его опыта и обретений. Это посыл человеку любого возраста — ты мал и слаб, и без меня не справишься. И это не любовь — это подкуп и попытка доказать себе самому свою значимость. Попытка быть или остаться для ребенка в роли бога.
Чудесная цитата Хелленгера:
«…Тот, у кого есть проблема, может ее нести, причем только он один. Если другой хочет нести ее за него, то тот становится слабым…. Если я вижу у другого что-то и непременно хочу ему это сказать, но сдерживаюсь и не говорю, это стоит мне сил. Силы, которых эта сдержанность стоит мне, становятся силой и для него. Вдруг ему приходит в голову то, что я хотел ему сказать. Поскольку эта мысль пришла к нему сама, он может ее принять.
Если я не выдерживаю и хочу непременно что-то ему сказать, я испытываю облегчение от того, что я ему это сказал. Но я забрал у него силу. Даже, если то, что я хотел сказать, правильно, он не может этого принять, поскольку это идет извне. Так что такая сдержанность является основой уважения и основой любви».
— Когда мы говорим другим что-то типа «все будет хорошо». Когда принимаем за других решения, давая советы — мы это говорим из роли бога. И мы лишаем родных нам людей возможности самим почувствовать себя, свою силу, свои потребности. Кстати, психолог вообще не имеет права давать советы: идти — не идти на работу, сходиться — расходиться и проч. Если дает — ему пора бы на личную терапию. Для протирки нимба.
Если мы начинаем вмешиваться, мы берём на себя определенную роль, на которую нас никто не уполномочивал, и действительно лишаем человека «его траектории». И конечно, это не относится к случаям, когда реакция нужна быстрая, и помощь, и поддержка — необходимы.
Когда близкий человек начинает рассказывать, как ему сложно, сколько задач и заданий, лучше сказать: «Я вижу, что задач много. Но они — вот такие (показала размер руками), а ты вот таааакой. И я верю в твои силы и способности. Если нужно будет, я рядом, но я знаю, что это тебе по силам».
Когда мы перестаем быть «добренькими» по отношению к себе и другим, толпа рядом с нами меньше, а честности, доброты и силы Любви в нашей жизни становится больше.
Настоящая близость - это когда ты утром спешишь рассказать человеку свой сон. Когда не страшно показаться смешным, неловким, странным. Когда делишься всем: и плохим, и хорошим. Когда вдвоем невероятно уютно: разговаривать и даже молчать. Когда пишешь кому-то: «Я дома», едва открыв дверь своей квартиры. Когда все шутки понятны, а фразы сами собой договариваются. Когда целуешь кого-то не только губами, а прямо сердцем. Когда прикасаются словами так нежно, что ты чувствуешь, как миллионы мурашек бегут по твоей коже. Когда мысленно всегда рядом, даже если очень далеко. Настоящая близость - это не о расстоянии, это о душе.
- А красивой, милок, женщину делает не ботокс, - образовывала Яга Ивана-Царевича, поправляя постоянно сползающие шерстяные рейтузы. - А хорошо натянутый чулок. И, как говорила одна французская вертихвостка, не важно, сколько на нем дыр.
Поэтому перестань морду кривить, а лучше помоги одной милой, доброй женщине стать Богиней - подержи резинку у пояса, а я на ней зубом узелок завяжу.
- Какая красивая женщина! - сурьмила брови сажей Яга. - Какая статная! Ум острый, характер сильный, язык длинный. Транспорт свой. Скотина покладистая. Изба справная. Женись - не хочу!..
И вот раз "не хочу", придется тебя сожрать, царевич! Не гуманно, конечно, но самооценка дороже!
- Какая я тебе баба, сопляк! - огрызнулась на Жихарку Яга, подтягивая морщины прищепкой. - Бабы на рынке семечками торгуют! А я – нежное существо...сказочное...почти абстрактное.
- Зато душа у меня - кладезь, - успокоила себя Баба-Яга, выбрасывая осколок зеркала в помойное ведро.
- Эй ты, чучело лесное! Не споймавши бела лебедя да кушае...- хотел было крикнуть Иван-царевич, но вмиг почувствовал во рту кляп, а на руках и ногах - оковы.
- Да, кто же тебя есть-то собрался, дурень! - захихикала Яга, расправляя на полатях войлочное одеяло. - У меня пища сугубо диетическая - трава белена, мухоморы...Ты мне для другого, милок, нужен...
И уже ударяя по щекам сползшего в обморок Ивана, добавила:
- Радикулит у меня разыгрался, сынок...мне б массажик!
- А можно еще раз эту историю послушать, - всхлипнула Баба-Яга, подливая Кощею водки. - С того момента, как ты, опасаясь взлома жесткого диска, свою тысячелетнюю биографию на эту специфическую флэш-карту упаковал и в утку засунул.
- Спасибо, сынки, не побрезговали, уважили старуху, - выпроваживала поутру Яга Царевича с Серым Волком. - Но оставить вас у себя я не могу - традиция не позволяет. В третий раз я только по любви...
- Прекрасно понимаю Вас, юноша, - интеллигентничала Яга, гладя по голове упавшего при виде ее в обморок Ивана-Царевича. - Умом-то понимаю, что не девочка уже, сто первый десяток пошел, а до сих пор все так же сногсшибательно, прям скажем, неприлично красива!
- А лес-то, сопляк, поавторитетнее тебя будет, - проскрипела Избушка-на-Курьих Ножках, поворачиваясь к Жихарке задом.
- Ну, надо же! - содрогнулась Яга, услышав из уст Кощея его житейскую историю. - Такой интеллигентный с виду мужчина, а в яйце - игла!
- А вот я не ревнивая, милок, - выслушав историю Ивана о его случайной измене царевне, сказала Яга. – Я – импульсивная. Допустим, голову тебе я не откушу. А вот кое-что другое, жизненно важное – запросто. Не с чем будет по девкам-то ходить!
– Господи! И до нашего леса старина Фрейд добрался! – взвыла Баба Яга, ломая метлу о колено.
- Вот тебе, бабушка, и...антрекот, - задумчиво произнесла Яга, заприметив в окошке пробирающегося через частокол Ивана-Царевича.
– Когда женщина красива, добродетельна и умна, - полировала Яга ногтем единственный зуб. – Она непременно несчастна и одинока…Дурам-то что? Подолы подоткнут, мужики и кидаются. А мне-то хочется о высоких материях поговорить! О живописи, например.
Вот, намедни, например, какая-то образованная сволочь дегтем забор вымазала…
– Ой, не могу! Повтори-ка еще раз, бестолочь, зачем ты ко мне, чудищу лесному пожаловал? Пе-ре-но-че-вать?! – закатывалась от смеха Яга, разглядывая Жихарку. – Вот она, ваша средняя школа! Что у тебя по «литре», сынок? ЕГЭ?.. А, это что за цифра? Неужто, там, наверху, и учебник арифметики переписали?
- А это жизнь наша, бабская, нас такому гуманизму учит, - вздохнула Яга, показывая Ивану-царевичу частокол из человеческих голов. - В душе-то, милок, мы все - цветы...
- Красавицам страдать - не привыкать,- вздыхала Баба Яга, натягивая бумазейные панталоны и ватник.- Взять, хотя бы, меня.. Метла - мозолит, в ступе укачивает, сверху -голуби, снизу - фанаты…
А надень я, скажем, шелковое белье?! И все! Ахтунг! Массовая эвакуация!
«Познакомлюсь с женщиной от 40 до 50, без вредных привычек.»
Ничего не имею против такого вида знакомства… Но у меня сразу сработал инстинкт поржать. Вот я — женщина «от 18 и до»… У меня до моих 50 лет — вредных привычек «вагон и маленькая тележка».
Ну, во-первых, я люблю вкусно поесть. Это вредно? Ещё как! Растёт «Анжела Ивановна»… И от этой вредной привычки ж@па будет расти не только у меня, но и у мужчины.
Опять же, я храплю. Как дрель у соседа в пять утра. Это вредная привычка? Думаю, вредная… Потому как, когда Миха был маленький, один раз разбудил меня со словами: «Мам, ты не могла бы поменьше храпеть, а то мне страшно».
Ещё я люблю посмеяться… Делаю это громко и от души… Это вредно? Для окружающих — да! Потому как, глядя на меня, никто не смог удержаться от смеха. Некоторые даже пускали кофе через нос и уши.В общем, чем старше человек, тем больше вредностей в нём накапливается. Но есть и плюсы… Не смотря на все эти вредности, к своему возрасту тебе уже «глубоко в реверансе»…, что об этом думают окружающие. Посему все свои вредности нужно соотносить с вредностями другого человека. Например, кто первый уснул, тот и храпит. Или… если один — за здоровое питание, а другой — за мясо, жареное и сочное, то можно мясо есть с овощами и без хлеба. А если уж смех вызывает у вас несерьёзное отношение к жизни, наденьте наушники. Мы вот так с Михой и живём.
Вредные привычки, на мой взгляд, — это не курение. Алкоголизм я не считаю вредной привычкой — это болезнь. Вредные привычки — это когда ты ведёшь себя, как последний урод. Гадишь везде, и не только мусором… Я знаю много курящих людей, которые воспитаны и культурны.
К чему это я? А к тому, что, прожив 50 лет, невозможно избежать вредных привычек и недостатков. Посему предлагаю в объявлениях писать не про вредные привычки…, а про то, что вы готовы терпеть или не терпеть у партнёра… Например…»Готова терпеть возле себя мужчину, который храпит, любит пожрать и поржать.»
Как надо любить себя. Замечательный рассказ с юмором
— Ты знаешь, Соня, я недавно сходила на очень модный тренинг. И меня там наконец-то научили, как надо правильно любить себя.
— И как же?
— О, это целая наука! Во-первых, если ты хорошо влюблённая в себя женщина, то никогда не стой под душем. Набери себе целую ванну воды, накидай туда розовых лепестков и лежи себе в плавающих лепестках — ты этого достойна!
— А дальше?
— Дальше не лежи в этой ванне просто так — намажь себе на морду самую дорогую маску, во-первых, станешь красавицей, а во-вторых — ты этого достойна!
— Серьезный подход…
— Так а я о чём? Но и это ещё не всё! Сделай себе приятно по всем фронтам — включи себе в ванной музыку, наслаждайся — ты этого достойна!
— Что-то у меня у меня уже мурашки по коже…
— Таки есть с чего, любить себя — это как торт испечь, замучаешься, пока всё сделаешь правильно!
— А ты умеешь печь торты, Лидуся?
— Я — нет, но мы сейчас за любовь к себе. Пришла я, значит, с этого тренинга и думаю — надо же всё сделать по науке, пока я ещё при памяти и ничего не забыла.
— Прямо сразу?
— Куда мне ждать, Соня, мне уже не вчера было сорок, ты же понимаешь, я слегка боюсь не успеть… Набрала я ванну воды — и тут вспомнила, что я же не купила розы. С другой стороны, зачем я стану их покупать, ты же знаешь за эти розы, это же одни красители, химия и формальдегид, как бы они иначе так красиво стояли целый месяц в этом магазине!
— Проблема…
— Какая проблема, Соня, когда женщина решила любить себя как в последний раз! У меня на кухне есть чай каркаде — я и высыпала весь пакет в воду!
— Зачем?
— Затем, что каркаде, между прочим, суданская роза! Только засушенная! Но лепестки! И если её можно пить, то уж, конечно, в ней можно купаться!
— В принципе, логично..
— Ещё бы! Мой первый муж был физик-атомщик, в чём — в чём, а в логике я понимаю! Поэтому открыла холодильник и нашла самое дорогое…
— Красную икру?
— Я думала за неё, но знаешь, она хреново держится на лице, скользкая, постоянно сползает.
— Таки по твоим словам я вижу, что ты всё же попробовала?
— Да не об чем говорить, так, слегка! Положила на бровях, она оттуда не падает. А остальное лицо намазала сметаной — дорогая же вещь, на рынке брала.
— По двести?
— По двести пятьдесят! Теперь ты понимаешь, как я себя люблю?
Тётя Соня взялась рукой за сердце:
— А дальше?
— А дальше я вспомнила за музыку. Компьютер в ванну не притащишь. Телефон жалко, вдруг в воду соскользнёт. Взяла радиоприёмник. Только он в ванной ловит плохо, крутила, крутила -везде треск, потом нашла всё-таки одну радиостанцию с песнями. “Раммштайн”, правда, пел, но разве это остановит женщину, которая собралась себя любить по полной программе? Залезла я, значит, в ванну, там каркадэ уже заварился, плавает красивыми мягкими лепестками, я возлегла, как царица Савская, глаза закрыла, слушаю Раммштайн, вспоминаю юность…
— И шо там в юности?
— Да не успела я толком окунуться в юность, пришла наша Ирма, села под дверь и начала подвывать.
— Может, у неё музыкальный слух?
-Тоже вариант, кстати… Хотя я думаю, что это она от зависти. Тоже ведь женщина, хоть и собачья, ей, наверное, тоже красивой жизни захотелось.
Тетя Соня кусала свой кулак, чтобы не рассмеяться.
-И ты вылезла из ванны?
-С чего бы вдруг? Я тут, на минуточку, собралась себя любить, а не за хурмой на рынок! Сделала радио погромче и лежу себе.
-А Ирма?
-Воет, зараза. Ну, меня так просто не возьмёшь! Она погромче — и я погромче. Она на октаву выше — и я у радио ручку кручу. Хорошо так получается, как в пятнадцать лет в деревенском клубе…
— Ох, представляю!
— Не представляешь! Лежу я, значит, вся такая красивая, распаренная, суданской розой пропитанная, молодею прямо на глазах, вспоминаю, как в первый целовалась и тут… вдруг…. На меня падает дверь!
-Какая дверь? Откуда?
-Обычная дверь. Под которой Ирма выла. Муж мой дорогой пришел с работы, хрен знает что подумал, говорит, звал меня, а я не отзывалась, да и где бы я отозвалась, у меня тут Раммштайн старательно наяривает, я вся в воспоминаниях, а тут — здрасьте вам с кисточкой! Кстати, знаешь, Соня, видимо, Раммштайн как-то действует на мозг, что все начинают молодость вспоминать. Потому что мой муж под их музыку сразу вспомнил, что он в десанте служил — и дверь вынес практически с одного удара!
-Хорош!
-А то! Я знала, за кого замуж выходить! А вот он не знал, что его ждёт за дверью… В армии его к такому не готовили… Решил, что я себе вены вскрыла, вода-то вся красная… Дверь выбитую в сторону откинул, чуть собаку не пришиб, радиоприёмник полетел следом, на колени передо мной упал, кричит — Лидочка, девочка моя, да зачем же ты так, да куплю я тебе те сережки, гори оно всё огнём!
-А ты?
-А я удивилась сначала, я уже и забыла, что прошлый раз в ювелирном хотела сережки в виде клевера, а он тогда фыркнул и сказал “попозже как-нибудь”, но тут сориентировалась быстро, встала так грациозно из ванной всем своим роскошным телом не скажу пятьдесят какого размера и говорю — “хорошо бы ещё и колечко!”
-А муж?
-Не выдержал красоты момента. Упал, за сердце схватился. Пришлось его срочно корвалолом отпаивать. Хорошо, что до “скорой” дело не дошло.
-Ого!
-Вот тебе и “ого”. Правду на тренинге сказали — влюблённая в себя женщина это страшная сила! Видишь, я себя любила минут двадцать всего, а муж уже столько подвигов совершил! Дверь выбил, собаке на хвост наступил, радиоприёмник разбил вдребезги!
-И сережки купил?
-Нет, сережки пока не купил. Сама понимаешь, непредвиденные расходы, ремонт в ванной. Зато какая ночь у нас сегодня была! Жарче, чем в молодости на сеновале!
С собой, чтобы не было скучно, Фира брала Кузю на поводке. И бежала с ним. Вернее, тащила за собой несчастного кота, который упирался, как мог, дико орал и постоянно изображал обморок…
Ипполит Матвеевич служил в тресте по снабжению. То есть, он был начальником отдела снабжения, а значит, сидел на окладе и товарах. Ипполит Матвеевич был старым холостяком. И не в смысле возраста, а по стажу. Так сказать, по выслуге лет.
Проще говоря, он никогда не был женат. И не потому, что ему не хотелось, чтобы его дома кто-то ждал, а из-за врождённой робости, которую он скрывал под напускной серьёзностью, ворчливостью и суровым взглядом небесно-голубых глаз.
Ох, уж мне эти голубые глаза! Множество женщин из треста вздыхали по этому завидному жениху. Даже Раиса Михайловна. Начальница планового отдела и красавица во всех смыслах этого слова. Но...
Все подходы к нему при помощи коротких юбок, невинного взгляда и глубокого вздоха вырезом в платье, заканчивались выговором по работе. Не на бумаге, а словесно.
Ипполит Матвеевич, глядя на голые коленки, вырез и глаза, страшно робел и смущался, а значит... Начинал читать лекцию по правильному ведению отчётности и требовал соблюдения рабочего графика. Ну, кто же, согласитесь, дамы и господа, будет опосля такого приёма продолжать заигрывания? Вот никто и не продолжал.
А Ипполит приходил домой в пустую квартиру и ругал себя. За то, что отшил очередную соискательницу. Но на большее не решался.
Фира Марковна работала в том же тресте. В столовой. Она готовила и потом стояла на раздаче. Фира была женщиной видной. Со всех сторон. В смысле спереди, сзади и вообще, по всей окружности.
Ипполит Матвеевич, завидев Фиру Марковну в столовке, куда ходили столоваться все сотрудники треста, краснел, бледнел и не мог оторвать взгляда от мощной груди ейной. Фира Марковна самолично его обслуживала. Она приносила лично к нему за столик второе блюдо – квашенную капусту. Довольно мерзкое блюдо, поскольку она была просрочена. Но это не смущало Ипполита.
Он краснел, бледнел и с его носа в борщ спадали очки. Ипполит Матвеевич закашливался и, вытаскивая очки из тарелки вилкой, объяснял соседям и Фире Марковне, что он болезненный с детства и эта проклятая инфлюэнца таки добьёт его когда-нибудь.
Все знали о его неровном дыхании к видной даме из столовой, и ждали, когда же он решится. А Ипполит Матвеевич всё ходил в столовку, краснел, бледнел, ронял очки и не мог отвести взгляда от аппетитных полушарий, выпиравших из-под тесной формы Фиры. На большее он не мог решиться.
Но однажды, проходя через парк после работы, Ипполит Матвеевич увидел, как Фира Марковна в халатике выгуливает огромного и толстого серого кота. Не заметить её было просто невозможно. Такие формы убивают наповал с полукилометра. А Ипполит был значительно ближе.
Он подошел и, как галантный кавалер, сделал комплимент:
- Вы таки любите животных, как я поглядю. Это же не кот, а прямо тигр какой-то. И красив, впрочем, как и его хозяйка.
Фира Марковна зарделась вся и поправила халатик на груди.
- Он у меня очень благородных кровей, - кивнула она на большого кота. - Какой породы, я не упомню уже, но самой что ни на есть знатной.
- По нему видно, - заметил Ипполит Матвеевич. - Морда лица у него, ну прям как с импортных журналов.
И действительно, морда лица у Кузи была квадратная. Ну, просто, два на два. И оттуда торчали усы, нос и уши. За ними шло толстое пузо и шикарный хвост.
- Какой у вас халатик импозантный, - соригинальничал Ипполит.
И стал судорожно вспоминать, что означает сие слово. Впрочем…
Фира Марковна не обиделась, а значит, слово понравилось. Она, опять же, вся зарделась и спросила Ипполита Матвеевича:
- А не желаете ли борщика, домашнего приготовления?
- Борщика? - простонал Ипполит, и в его глазах загорелся постоянный голодный огонь.
- И котлеток с пюрешечкой, - добила его Фира Марковна. - С ивасиками. И лучком, мелко нарезанным, с помидорками в подсолнечном масле.
Этого удара под дых Ипполит Матвеевич вынести уже не смог. Он покраснел, побелел, уронил очки и, споткнувшись, чуть не упал. Ему так захотелось есть, что даже голова закружилась.
- Ой, - забеспокоилась Фира Марковна. - Какие у вас организмы нежные.
- Это у меня инфлюэнца, - оправдывался Ипполит Матвеевич. - От неё, проклятой, все беды.
И он схватился за руку, подставленную Фирой Марковной. Та прижала его плотнее к своей окружности и повела есть борщик и котлетки с пюрешечкой.
Кузя, довольный окончанием прогулки, быстро семенил за ними.
На следующий день Ипполит Матвеевич был сам не свой и всё вспоминал обед и халатик Фиры Марковны, который она кокетливо одергивала всё время.
В конце недели он был приглашен опять в гости. И не мог ни о чём думать, кроме этого. Так что, работа не клеилась.
А Фира Марковна вдруг, ни с того ни с сего, решила заняться здоровым образом жизни. То есть похудеть. Садиться на диету сил не было. И Фира решила заняться бегом. И за неделю сбросить килограмм этак двадцать, хотя бы...
Она надела моднячий фильдеперсовый спортивный костюм, привезённый знакомой дамой из-за рубежа. И этот костюм так обтягивал все её прелести, что мужчины спотыкались метров за двести. Откуда очень даже запросто можно было наблюдать все нюансы фигуры Фиры Марковны. Хотя, лично у меня есть подозрения, что это был совсем и не спортивный костюм.
С собой, чтобы не было скучно, и не мучиться одной, Фира брала Кузю на поводке. И бежала с ним. Вернее, тащила за собой несчастного кота, который упирался, как мог, дико орал и постоянно изображал обморок. Что, впрочем, никогда не помогало, но…
Он успевал перегрызть поводок и с диким криком раненной в самое сердце чайки, бежал и прятался…
За самых больших собак, которых выгуливали во дворе. Собаки, обескураженные таким обходным манёвром, с удивлением и открытой пастью наблюдали за странным котом, который вместо того, чтобы убежать, жался к их большим лапам. Они упускали самое главное из виду. Несчастные.
И когда им приходило в голову посмотреть туда, куда был устремлён полный ужаса взгляд Кузи, было уже поздно.
Собака видела Фиру Марковну в облегающем фильдеперсовом костюме с раскрытыми руками, с криком летевшую точно на неё. Вынести такой картины не была способна никакая собака.
После этого, обычно, овчарки, доги, боксёры и лайки впадали в состояние крайнего ужаса и падали на землю, прикрыв лапами голову и поскуливая от страха. Некоторые не могли сдержать немедленный позыв мочевого пузыря.
Фира Марковна хватала кота и, посадив на связанный уже поводок с ошейником, объясняла:
- Собаки, Кузечка, пошли нынче не те. Совсем, можно сказать, никакие. Ни тебе в ногу вцепиться, ни гавкнуть. Тьфу просто, а не собаки.
Несчастный Кузечка, подвывая от безысходности и усталости, ронял обильные слёзы и тащился за своей бегущей мучительницей.
В конце недели Ипполит Матвеевич с букетиком ромашек застал Фиру Марковну именно за этим занятием. Будучи не в состоянии отвести взгляда от её фигуры, выгодно подчёркнутой спортивным костюмом, Ипполит Матвеевич покраснел и запинаясь спросил:
- И шо это такое? Уважаемая Фирочка Марковна, что вы такое делаете в этом сногсшибательном наряде?
Фира покраснела и, смутившись, признала, что бегает, чтобы похудеть. То есть собралась вести здоровый образ жизни.
- Ни, ни! Упаси Боже! - вдруг забеспокоился Ипполит Матвеевич. - Если вы за покушать волнуетесь, то это напрасно. Пущай волнуются те, которые не любят. Вот им-то, как раз и надо бегать, раз кушать не любят.
Какое такое похудеть? Позвольте вам заметить, что мужчины не собаки. И совсем не любят, когда из женщинов в разные стороны торчит множество кОстев.
А вы таки, такая импозантная дама, соблазнительная со всех сторон, что вам этих безобразиев совсем не надо. Тем более, что профессор один мой знакомый сказал, что от этого самого бега, одно расстройство и изжога.
- Ну, раз профессор сказал, - заметила Фира Марковна.
Она уже поняла, что у Ипполита Матвеевича в знакомых одни образованные люди, и сам он человек обходительный.
- Так пойдёмте, - продолжила Фира. - Пойдёмте, покушаем котлеток с жареной картошечкой. А потом немного жареной рыбки и ивасиков с лучком, и мелко нарезанными помидорками. А то у меня уже, ей Богу, скоро от голоду изжога начнётся.
И подхватив Ипполита Матвеевича по руку и прижав его к себе, пошла по направлению к дому. Кузя, которого Фирочка подхватила другой рукой, смотрел на Ипполита Матвеевича широко раскрытыми глазами, полными обожания. И всё время пытался лизнуть его руку. Мучения с бегом закончились.
Они шли кушать котлетки с картошечкой, рыбкой и весело обсуждали что-то про здоровый образ жизни. Они смеялись, а Кузя держался лапами за Ипполита Матвеевича и не собирался отпускать.
А через полгода они расписались. И как-то само собой так вышло, что Фирочку, за выдающиеся заслуги в столовом деле, назначили заведующей.
А ещё через несколько месяцев у них родились двое ребёнков. Одна девочка. И ещё одна девочка. Ну да, всё правильно.
Двое девочков. Хорошеньких, кругленьких, с полненькими розовыми щёчками.
Да. Совсем забыл. Ипполит Матвеевич, как-то придя с работы, принёс найденного по дороге домой худого, как щепка, рыжего кошачьего малыша.
- Вот, Фирочка, - заметил Иппполит. - Бежал за мной и кричал. Худой он и голодный. Бег до добра не доводит. Может, мы его оставим и покормим?
- Да, Боже ж ты мой! - всплеснула руками Фира Марковна.
И поставила пред пушистым малышом миску, полную фарша.
Кузя подошел к несчастному котёнку, дрожавшему и спешно глотавшему кусочки фарша, не пережевывая, и толкнул его своей большой головой. По отечески. А потом подтянул к себе и стал облизывать.
- Да Боже ж ты мой, - повторила Фира Марковна и прослезилась.
Теперь у них по дому ходят два кота. Один рыжий, другой серый. И оба с мордами лица прямо два на два. Из которых торчат усы, носы и уши, а за ними…
Бегают две девочки и Ипполит Матвеевич, совершенно счастливый. Ну, просто абсолютно! У него теперь есть всё, что он хотел.
А вы, дамы и господа, говорите, диета, здоровый образ жизни…
Нам это ни к чему. Потому как, от этого ничего, кроме расстройства нервной системы и изжоги, не бывает.
Тем более, один знакомый профессор это подтверждает.
Так что кушайте себе на здоровье. Честное слово!
И пусть вам будет счастье. Как у Ипполита Матвеевича и Фиры Марковны.
Одинокий мужчина 30 лет, рост 176 сантиметров, густоволосый брюнет, без вредных привычек, желал бы познакомиться с девушкой умной, с высшим образованием, музыкальной, начитанной, с чувством юмора, любящей секс и детей, а также готовить и стирать.
Звонить по телефону 252-30-45.
Через десять лет...
Мужчина 40 лет, рост 174, брюнет, с ограниченным использованием вредных привычек, ранее женатый, воспитывающий двух девятилетних близнецов, еще раз рискнул бы познакомиться с женщиной без претензий, не обязательно умной, можно без высшего, но с чувством юмора, не обязательно любящей секс, но любящей детей и стирку.
Звонить по телефону 252-30-45.
Еще через 10 лет...
Мужчина 50 лет, ростом 172, с оригинальной проплешиной, дважды женатый, воспитывающий трех детей и ораву ранних внуков, не имеет другого выхода, как познакомиться с женщиной любого роста и умственного развития, но любящей с чувством юмора стирать и совместно бороться с вредными привычками.
Звонить по телефону 252-30-45.
Еще через десять лет...
Мужчина 60 лет, рост стоя 170 сантиметров, лысый, как бильярдный шар, не имеющий сил на вредные привычки, забывший все о сексе, готов стирать для женщины, имеющей хотя бы чувство юмора.
Звонить по телефону 252-30-45.
Миновало еще 15 лет...
Одинокий мужчина, 75 лет, рост и цвет неопределенный, много перенесший в жизни, уже ничего не хочет, кроме как немного юмора. Просьба рассказывать ему анекдоты по телефону 252-30-45 в любое время. Можно старые, потому как память совсем отшибло.
ОБРУЧАЛЬНЫЕ КОЛЬЦА
Самыми первыми стали надевать кольца на свадьбу древние египтяне. Их выбор пал на безымянный палец. Произошло это неслучайно: жители Древнего Египта полагали, что в нём берёт начало вена, ведущая прямо к сердцу. Последнее же всегда считалось главным символом любви. Египтяне изготавливали кольца из осоки, придавали им круглую форму.
Традицию обмениваться обручалками продолжили древние греки. У эллинов украшение также надевалось на безымянный палец, что указывало на то, что человек уже нашёл вторую половинку.
Жители Древнего Рима не остались в стороне, узнав о новом обряде. Они внесли в него существенные изменения, начав первыми изготавливать изделия из металла. Но палец оставили тот же. Как правило, кольца стилизовали под ключи, что символично означало равенство обязанностей жены и мужа.
Что касается наших непосредственных предков – древних славян, то они решили не отступать от давних традиций, продолжив носить обручальный перстень на безымянном пальце. Так тысячелетний ритуал успешно сохранился до современного времени.
Правда, скептики приводят более прозаичный аргумент на этот счёт. Именно безымянный палец меньше других задействуется при выполнении повседневных дел. Драгоценность, надетая на него, не доставляет человеку дискомфорта.
Сделать однозначный вывод насчет выбора пальца для обручалки сложно. Но в любом случае никто так и не смог за века изменить древний ритуал.
Почему категорически нельзя решать чужие проблемы
Неважно, в какой ипостаси мы пришли в этот мир. Мы чьи-то дети, мы чьи-то друзья, чьи-то родители и просто знакомые. И часто, если близкий человек попадает в сложную ситуацию, мы считаем своим долгом помочь ему — не делом, так советом.
Часто бывает так, что мы помогаем человеку, изо всех сил стараемся сделать все лучшим образом, но в результате имеем лишь свои утекшие в непонятном направлении силы и энергию, в лучшем случае благодарность того, кому пришли на помощь и… надеясь на дальнейший результат, его просто впоследствии не видим.
Почему так происходит? К сожалению, мы сами провоцируем эти события. Именно тем, что пытаемся помочь. На самом деле, это действует не во благо, а во вред, причем обеим сторонам!
Когда мы выдаем эти «кредиты», мы, из самых добрых побуждений, лишаем человека силы этой своей «поддержкой»…
При любом «кредитовании» — человек остается нам должен. Мы его подсаживаем на себя. Частично или целиком берем за него ответственность. И иногда неосознанно подменяем его успехи своими.
Перед новогодними каникулами попросила студентов понаблюдать — как часто мы неосознанно «вклиниваемся» в поток движения, речи, действий наших близких. Как мы на самом деле, совершенно не задумываясь, обесточиваем и обесцениваем их.
Наблюдали за тем:
— Как часто мы позволяем себе перебивать друг друга. Особенно, как часто женщина в компаниях перебивает мужчину, публично поправляет, дает советы — все это проявление неуважения изначально.
Речь — это энергия — «перебить» поток речи — не просто сбить с мыслей, часто это — выбить опору.
— Когда женщина (жена) публично поправляет, «улучшает» или высмеивает своего мужчину, она понижает его статус, обесценивает и проявляет неуважение. Это удары по его «социальной значимости». При этом, если анализировать, она перебивает, обесценивает, борется за власть — конечно, не осознавая этого. И все это в ущерб силе обоих партнеров и ощущению близости между ними.
Мужчина, перебивая женщину, проявляет власть. Иногда пытается так структурировать бессистемный, с его точки зрения, поток мыслей и эмоций из правого полушария в ясность и последовательность левого.
— Как часто мы меняем траекторию движения ребенка. Например, бежит человечек по своим карапузовым делам — ему безопасно, это своевременно, он просто занят своими задачами. Взрослые часто позволяют схватить от избытка чувств ребенка на руки, вклиниваясь в траекторию движения, перенести с места на место, не дождавшись, когда ребенок завершит что-то, переключают его на то, что им кажется именно сейчас более важным.
Когда ребенок чем-то игровым и эмоциональным увлечен, он, в отличие от взрослых, погружен в задачу целиком. Всем своим существом. Можно представить, что он «ныряет» в глубины правого полушария мозга. Он поэтому и «не слышит» часто взрослых, которые зовут его с логического «берега» — из левого полушария. Время должно пройти, чтоб информация дошла. Или эта информация просто не различима. Когда ребенка быстро с глубины «поднимают» — это «перегрузка», чреватая истерикой, усталостью, уходом от контакта.
Психологи, работающие с телом, много работают с незавершенными, прерванными движениями. Когда мы прерываем по каким-то причинам телесное действие, образуется блок на многих уровнях. И из него «вырастают» разнообразные симптомы.
Когда мы траекторию движения ребенка часто изменяем, мы «воруем» его силу, мы ему даем понять — мы боги, ты повлиять мало на что можешь. И ребёнок становится более скованным, или более агрессивным, упрямым и импульсивным. И безынициативным.
И все это неосознаваемое нами — неуважение к процессам и динамике маленького человека, что оставляет ощущение «я повлиять ни на что не могу».
— Когда взрослого человека дергают с задачи на задачу, когда вклиниваются в действия или размышления — происходит то же самое если мы зададим вопрос — хватает ли мне уважения к процессам близких, позволим человеку завершить начатое или договоримся о том, как для всех корректней модерировать задачи — как минимум, появится в отношениях больше доверия.
— Когда мы вмешиваемся со своими «озарениями», оценками, галлюцинациями и советами, непрошеной помощью, когда мы делаем за человека то, что он совершенно в состоянии сделать сам. Когда родители, например, приходя ко взрослым детям в гости, начинают «помогать» — это не помощь, это инвалидизация. Это лишение человека сил, его опыта и обретений. Это посыл человеку любого возраста — ты мал и слаб, и без меня не справишься. И это не любовь — это подкуп и попытка доказать себе самому свою значимость. Попытка быть или остаться для ребенка в роли бога.
Чудесная цитата Хелленгера:
«…Тот, у кого есть проблема, может ее нести, причем только он один. Если другой хочет нести ее за него, то тот становится слабым…. Если я вижу у другого что-то и непременно хочу ему это сказать, но сдерживаюсь и не говорю, это стоит мне сил. Силы, которых эта сдержанность стоит мне, становятся силой и для него. Вдруг ему приходит в голову то, что я хотел ему сказать. Поскольку эта мысль пришла к нему сама, он может ее принять.
Если я не выдерживаю и хочу непременно что-то ему сказать, я испытываю облегчение от того, что я ему это сказал. Но я забрал у него силу. Даже, если то, что я хотел сказать, правильно, он не может этого принять, поскольку это идет извне. Так что такая сдержанность является основой уважения и основой любви».
— Когда мы говорим другим что-то типа «все будет хорошо». Когда принимаем за других решения, давая советы — мы это говорим из роли бога. И мы лишаем родных нам людей возможности самим почувствовать себя, свою силу, свои потребности. Кстати, психолог вообще не имеет права давать советы: идти — не идти на работу, сходиться — расходиться и проч. Если дает — ему пора бы на личную терапию. Для протирки нимба.
Если мы начинаем вмешиваться, мы берём на себя определенную роль, на которую нас никто не уполномочивал, и действительно лишаем человека «его траектории». И конечно, это не относится к случаям, когда реакция нужна быстрая, и помощь, и поддержка — необходимы.
Когда близкий человек начинает рассказывать, как ему сложно, сколько задач и заданий, лучше сказать: «Я вижу, что задач много. Но они — вот такие (показала размер руками), а ты вот таааакой. И я верю в твои силы и способности. Если нужно будет, я рядом, но я знаю, что это тебе по силам».
Когда мы перестаем быть «добренькими» по отношению к себе и другим, толпа рядом с нами меньше, а честности, доброты и силы Любви в нашей жизни становится больше.
Автор - Светлана Ройз
Я нe люблю мyжчин тpycливыx.
Пpocтитe, я иx пpeзиpaю!
Ccyтyлившиcь, мeлькaют cпины,
Кoгдa тaйкoм oни cбeгaют.
Я нe люблю мyжчин нeвepныx,
Кoгдa в пылy дeшёвoй cтpacти
Зaвoдят для ceбя гapeмы,
Pacпyтcтвoм зaмeняя cчacтьe.
B мyжчинax лeнocть пpeзиpaю:
Cчитaя, чтo тaким poдилcя,
Ceбя ни в чём нe yтpyждaя,
Лeгкo в aльфoнca пpeвpaтилcя.
Я нe люблю мyжчин бoлтливыx:
Oн, кaк пaвлин, pacпycтит пepья
И вcё твepдит o чyвcтвax мнимыx —
Я в иcкpeннocть тex cлoв нe вepю.
Люблю мyжчин нaдёжныx, cильныx,
Mнe в ниx дyшa вaжнa — нe cтaть.
C тaким — в любви взлeтaть нa кpыльяx…
Дa тoлькo гдe ж тaкoгo взять ?!
Чеховская Анна Анатольевна
Настоящая близость - это когда ты утром спешишь рассказать человеку свой сон. Когда не страшно показаться смешным, неловким, странным. Когда делишься всем: и плохим, и хорошим. Когда вдвоем невероятно уютно: разговаривать и даже молчать. Когда пишешь кому-то: «Я дома», едва открыв дверь своей квартиры. Когда все шутки понятны, а фразы сами собой договариваются. Когда целуешь кого-то не только губами, а прямо сердцем. Когда прикасаются словами так нежно, что ты чувствуешь, как миллионы мурашек бегут по твоей коже. Когда мысленно всегда рядом, даже если очень далеко. Настоящая близость - это не о расстоянии, это о душе.
© Алина Ермолаева
Красавицам страдать не привыкать!
- А красивой, милок, женщину делает не ботокс, - образовывала Яга Ивана-Царевича, поправляя постоянно сползающие шерстяные рейтузы. - А хорошо натянутый чулок. И, как говорила одна французская вертихвостка, не важно, сколько на нем дыр.
Поэтому перестань морду кривить, а лучше помоги одной милой, доброй женщине стать Богиней - подержи резинку у пояса, а я на ней зубом узелок завяжу.
- Какая красивая женщина! - сурьмила брови сажей Яга. - Какая статная! Ум острый, характер сильный, язык длинный. Транспорт свой. Скотина покладистая. Изба справная. Женись - не хочу!..
И вот раз "не хочу", придется тебя сожрать, царевич! Не гуманно, конечно, но самооценка дороже!
- Какая я тебе баба, сопляк! - огрызнулась на Жихарку Яга, подтягивая морщины прищепкой. - Бабы на рынке семечками торгуют! А я – нежное существо...сказочное...почти абстрактное.
- Зато душа у меня - кладезь, - успокоила себя Баба-Яга, выбрасывая осколок зеркала в помойное ведро.
- Эй ты, чучело лесное! Не споймавши бела лебедя да кушае...- хотел было крикнуть Иван-царевич, но вмиг почувствовал во рту кляп, а на руках и ногах - оковы.
- Да, кто же тебя есть-то собрался, дурень! - захихикала Яга, расправляя на полатях войлочное одеяло. - У меня пища сугубо диетическая - трава белена, мухоморы...Ты мне для другого, милок, нужен...
И уже ударяя по щекам сползшего в обморок Ивана, добавила:
- Радикулит у меня разыгрался, сынок...мне б массажик!
- А можно еще раз эту историю послушать, - всхлипнула Баба-Яга, подливая Кощею водки. - С того момента, как ты, опасаясь взлома жесткого диска, свою тысячелетнюю биографию на эту специфическую флэш-карту упаковал и в утку засунул.
- Спасибо, сынки, не побрезговали, уважили старуху, - выпроваживала поутру Яга Царевича с Серым Волком. - Но оставить вас у себя я не могу - традиция не позволяет. В третий раз я только по любви...
- Прекрасно понимаю Вас, юноша, - интеллигентничала Яга, гладя по голове упавшего при виде ее в обморок Ивана-Царевича. - Умом-то понимаю, что не девочка уже, сто первый десяток пошел, а до сих пор все так же сногсшибательно, прям скажем, неприлично красива!
- А лес-то, сопляк, поавторитетнее тебя будет, - проскрипела Избушка-на-Курьих Ножках, поворачиваясь к Жихарке задом.
- Ну, надо же! - содрогнулась Яга, услышав из уст Кощея его житейскую историю. - Такой интеллигентный с виду мужчина, а в яйце - игла!
- А вот я не ревнивая, милок, - выслушав историю Ивана о его случайной измене царевне, сказала Яга. – Я – импульсивная. Допустим, голову тебе я не откушу. А вот кое-что другое, жизненно важное – запросто. Не с чем будет по девкам-то ходить!
– Господи! И до нашего леса старина Фрейд добрался! – взвыла Баба Яга, ломая метлу о колено.
- Вот тебе, бабушка, и...антрекот, - задумчиво произнесла Яга, заприметив в окошке пробирающегося через частокол Ивана-Царевича.
– Когда женщина красива, добродетельна и умна, - полировала Яга ногтем единственный зуб. – Она непременно несчастна и одинока…Дурам-то что? Подолы подоткнут, мужики и кидаются. А мне-то хочется о высоких материях поговорить! О живописи, например.
Вот, намедни, например, какая-то образованная сволочь дегтем забор вымазала…
– Ой, не могу! Повтори-ка еще раз, бестолочь, зачем ты ко мне, чудищу лесному пожаловал? Пе-ре-но-че-вать?! – закатывалась от смеха Яга, разглядывая Жихарку. – Вот она, ваша средняя школа! Что у тебя по «литре», сынок? ЕГЭ?.. А, это что за цифра? Неужто, там, наверху, и учебник арифметики переписали?
- А это жизнь наша, бабская, нас такому гуманизму учит, - вздохнула Яга, показывая Ивану-царевичу частокол из человеческих голов. - В душе-то, милок, мы все - цветы...
- Красавицам страдать - не привыкать,- вздыхала Баба Яга, натягивая бумазейные панталоны и ватник.- Взять, хотя бы, меня.. Метла - мозолит, в ступе укачивает, сверху -голуби, снизу - фанаты…
А надень я, скажем, шелковое белье?! И все! Ахтунг! Массовая эвакуация!
Юлия Надеждинская
Соперница
Только не ставьте ей меня в пример
Раз эта дурочка для вас так много значит
Она четвертый час в парадной плачет
И истерично падает на дверь
Как говорил нам Сент-Экзюпери
Нет, за меня вы точно не в ответе
Вам просто выпал шанс меня здесь встретить
И покопаться у меня внутри
Отдайте ей фамильное кольцо
Зачем? А вдруг она решит остаться
Оно уже давно спадает с пальца
Не надо делать скорбное лицо
Рыдает. Слышите? Я выйду покурить?
Не вцепится. Я выше. И я старше
Нет, если мне захочется ее добить
Я ей шепну, что я навеки ваша
Какой же у нее опухший нос!
И ссадины на тонких нежных пальцах
Я думаю, что нам пора расстаться
Да хоть сию минуту — не вопрос!
Как скажете, возможно, и инстинкт
Она вполне могла быть моей дочкой
Штанишки рваненькие, бритые височки
А в черепной коробке — динамит!
Да, я намерена ее впустить
Пусть вдоволь повисит на вашей шее
Что за словечко странное «жестить»
Еще скажите «по-другому не умею»
Как вас зовут? Какой у вас размер?
Нет, не жена, скорее — содержанка
Зачем я все-таки открыла дверь?
Мне вас впервые стало очень жалко
Не надо тапочки? Ходите босиком
Да, я совсем готовить не умею
Быть может, чашку кофе с молоком
А мачо наш пока помоет шею
Я не ревную, боже упаси
И не люблю кровавые разборки
Я вас давно хотела пригласить
Не для того, чтобы пырнуть отверткой
Я только сумку быстро соберу
Вон там, от кухни справа — ваше ложе
А за вещами я приду попозже
Хотя...без этих тряпок не умру!
Юлия Надеждинская
Познакомлюсь
«Познакомлюсь с женщиной от 40 до 50, без вредных привычек.»
Ничего не имею против такого вида знакомства… Но у меня сразу сработал инстинкт поржать. Вот я — женщина «от 18 и до»… У меня до моих 50 лет — вредных привычек «вагон и маленькая тележка».
Ну, во-первых, я люблю вкусно поесть. Это вредно? Ещё как! Растёт «Анжела Ивановна»… И от этой вредной привычки ж@па будет расти не только у меня, но и у мужчины.
Опять же, я храплю. Как дрель у соседа в пять утра. Это вредная привычка? Думаю, вредная… Потому как, когда Миха был маленький, один раз разбудил меня со словами: «Мам, ты не могла бы поменьше храпеть, а то мне страшно».
Ещё я люблю посмеяться… Делаю это громко и от души… Это вредно? Для окружающих — да! Потому как, глядя на меня, никто не смог удержаться от смеха. Некоторые даже пускали кофе через нос и уши.В общем, чем старше человек, тем больше вредностей в нём накапливается. Но есть и плюсы… Не смотря на все эти вредности, к своему возрасту тебе уже «глубоко в реверансе»…, что об этом думают окружающие. Посему все свои вредности нужно соотносить с вредностями другого человека. Например, кто первый уснул, тот и храпит. Или… если один — за здоровое питание, а другой — за мясо, жареное и сочное, то можно мясо есть с овощами и без хлеба. А если уж смех вызывает у вас несерьёзное отношение к жизни, наденьте наушники. Мы вот так с Михой и живём.
Вредные привычки, на мой взгляд, — это не курение. Алкоголизм я не считаю вредной привычкой — это болезнь. Вредные привычки — это когда ты ведёшь себя, как последний урод. Гадишь везде, и не только мусором… Я знаю много курящих людей, которые воспитаны и культурны.
К чему это я? А к тому, что, прожив 50 лет, невозможно избежать вредных привычек и недостатков. Посему предлагаю в объявлениях писать не про вредные привычки…, а про то, что вы готовы терпеть или не терпеть у партнёра… Например…»Готова терпеть возле себя мужчину, который храпит, любит пожрать и поржать.»
Всем добра!
София Крымская--2
Как надо любить себя. Замечательный рассказ с юмором
— Ты знаешь, Соня, я недавно сходила на очень модный тренинг. И меня там наконец-то научили, как надо правильно любить себя.
— И как же?
— О, это целая наука! Во-первых, если ты хорошо влюблённая в себя женщина, то никогда не стой под душем. Набери себе целую ванну воды, накидай туда розовых лепестков и лежи себе в плавающих лепестках — ты этого достойна!
— А дальше?
— Дальше не лежи в этой ванне просто так — намажь себе на морду самую дорогую маску, во-первых, станешь красавицей, а во-вторых — ты этого достойна!
— Серьезный подход…
— Так а я о чём? Но и это ещё не всё! Сделай себе приятно по всем фронтам — включи себе в ванной музыку, наслаждайся — ты этого достойна!
— Что-то у меня у меня уже мурашки по коже…
— Таки есть с чего, любить себя — это как торт испечь, замучаешься, пока всё сделаешь правильно!
— А ты умеешь печь торты, Лидуся?
— Я — нет, но мы сейчас за любовь к себе. Пришла я, значит, с этого тренинга и думаю — надо же всё сделать по науке, пока я ещё при памяти и ничего не забыла.
— Прямо сразу?
— Куда мне ждать, Соня, мне уже не вчера было сорок, ты же понимаешь, я слегка боюсь не успеть… Набрала я ванну воды — и тут вспомнила, что я же не купила розы. С другой стороны, зачем я стану их покупать, ты же знаешь за эти розы, это же одни красители, химия и формальдегид, как бы они иначе так красиво стояли целый месяц в этом магазине!
— Проблема…
— Какая проблема, Соня, когда женщина решила любить себя как в последний раз! У меня на кухне есть чай каркаде — я и высыпала весь пакет в воду!
— Зачем?
— Затем, что каркаде, между прочим, суданская роза! Только засушенная! Но лепестки! И если её можно пить, то уж, конечно, в ней можно купаться!
— В принципе, логично..
— Ещё бы! Мой первый муж был физик-атомщик, в чём — в чём, а в логике я понимаю! Поэтому открыла холодильник и нашла самое дорогое…
— Красную икру?
— Я думала за неё, но знаешь, она хреново держится на лице, скользкая, постоянно сползает.
— Таки по твоим словам я вижу, что ты всё же попробовала?
— Да не об чем говорить, так, слегка! Положила на бровях, она оттуда не падает. А остальное лицо намазала сметаной — дорогая же вещь, на рынке брала.
— По двести?
— По двести пятьдесят! Теперь ты понимаешь, как я себя люблю?
Тётя Соня взялась рукой за сердце:
— А дальше?
— А дальше я вспомнила за музыку. Компьютер в ванну не притащишь. Телефон жалко, вдруг в воду соскользнёт. Взяла радиоприёмник. Только он в ванной ловит плохо, крутила, крутила -везде треск, потом нашла всё-таки одну радиостанцию с песнями. “Раммштайн”, правда, пел, но разве это остановит женщину, которая собралась себя любить по полной программе? Залезла я, значит, в ванну, там каркадэ уже заварился, плавает красивыми мягкими лепестками, я возлегла, как царица Савская, глаза закрыла, слушаю Раммштайн, вспоминаю юность…
— И шо там в юности?
— Да не успела я толком окунуться в юность, пришла наша Ирма, села под дверь и начала подвывать.
— Может, у неё музыкальный слух?
-Тоже вариант, кстати… Хотя я думаю, что это она от зависти. Тоже ведь женщина, хоть и собачья, ей, наверное, тоже красивой жизни захотелось.
Тетя Соня кусала свой кулак, чтобы не рассмеяться.
-И ты вылезла из ванны?
-С чего бы вдруг? Я тут, на минуточку, собралась себя любить, а не за хурмой на рынок! Сделала радио погромче и лежу себе.
-А Ирма?
-Воет, зараза. Ну, меня так просто не возьмёшь! Она погромче — и я погромче. Она на октаву выше — и я у радио ручку кручу. Хорошо так получается, как в пятнадцать лет в деревенском клубе…
— Ох, представляю!
— Не представляешь! Лежу я, значит, вся такая красивая, распаренная, суданской розой пропитанная, молодею прямо на глазах, вспоминаю, как в первый целовалась и тут… вдруг…. На меня падает дверь!
-Какая дверь? Откуда?
-Обычная дверь. Под которой Ирма выла. Муж мой дорогой пришел с работы, хрен знает что подумал, говорит, звал меня, а я не отзывалась, да и где бы я отозвалась, у меня тут Раммштайн старательно наяривает, я вся в воспоминаниях, а тут — здрасьте вам с кисточкой! Кстати, знаешь, Соня, видимо, Раммштайн как-то действует на мозг, что все начинают молодость вспоминать. Потому что мой муж под их музыку сразу вспомнил, что он в десанте служил — и дверь вынес практически с одного удара!
-Хорош!
-А то! Я знала, за кого замуж выходить! А вот он не знал, что его ждёт за дверью… В армии его к такому не готовили… Решил, что я себе вены вскрыла, вода-то вся красная… Дверь выбитую в сторону откинул, чуть собаку не пришиб, радиоприёмник полетел следом, на колени передо мной упал, кричит — Лидочка, девочка моя, да зачем же ты так, да куплю я тебе те сережки, гори оно всё огнём!
-А ты?
-А я удивилась сначала, я уже и забыла, что прошлый раз в ювелирном хотела сережки в виде клевера, а он тогда фыркнул и сказал “попозже как-нибудь”, но тут сориентировалась быстро, встала так грациозно из ванной всем своим роскошным телом не скажу пятьдесят какого размера и говорю — “хорошо бы ещё и колечко!”
-А муж?
-Не выдержал красоты момента. Упал, за сердце схватился. Пришлось его срочно корвалолом отпаивать. Хорошо, что до “скорой” дело не дошло.
-Ого!
-Вот тебе и “ого”. Правду на тренинге сказали — влюблённая в себя женщина это страшная сила! Видишь, я себя любила минут двадцать всего, а муж уже столько подвигов совершил! Дверь выбил, собаке на хвост наступил, радиоприёмник разбил вдребезги!
-И сережки купил?
-Нет, сережки пока не купил. Сама понимаешь, непредвиденные расходы, ремонт в ванной. Зато какая ночь у нас сегодня была! Жарче, чем в молодости на сеновале!
Автор: Марина Мариночкина
Здоровый образ жизни
С собой, чтобы не было скучно, Фира брала Кузю на поводке. И бежала с ним. Вернее, тащила за собой несчастного кота, который упирался, как мог, дико орал и постоянно изображал обморок…
Ипполит Матвеевич служил в тресте по снабжению. То есть, он был начальником отдела снабжения, а значит, сидел на окладе и товарах. Ипполит Матвеевич был старым холостяком. И не в смысле возраста, а по стажу. Так сказать, по выслуге лет.
Проще говоря, он никогда не был женат. И не потому, что ему не хотелось, чтобы его дома кто-то ждал, а из-за врождённой робости, которую он скрывал под напускной серьёзностью, ворчливостью и суровым взглядом небесно-голубых глаз.
Ох, уж мне эти голубые глаза! Множество женщин из треста вздыхали по этому завидному жениху. Даже Раиса Михайловна. Начальница планового отдела и красавица во всех смыслах этого слова. Но...
Все подходы к нему при помощи коротких юбок, невинного взгляда и глубокого вздоха вырезом в платье, заканчивались выговором по работе. Не на бумаге, а словесно.
Ипполит Матвеевич, глядя на голые коленки, вырез и глаза, страшно робел и смущался, а значит... Начинал читать лекцию по правильному ведению отчётности и требовал соблюдения рабочего графика. Ну, кто же, согласитесь, дамы и господа, будет опосля такого приёма продолжать заигрывания? Вот никто и не продолжал.
А Ипполит приходил домой в пустую квартиру и ругал себя. За то, что отшил очередную соискательницу. Но на большее не решался.
Фира Марковна работала в том же тресте. В столовой. Она готовила и потом стояла на раздаче. Фира была женщиной видной. Со всех сторон. В смысле спереди, сзади и вообще, по всей окружности.
Ипполит Матвеевич, завидев Фиру Марковну в столовке, куда ходили столоваться все сотрудники треста, краснел, бледнел и не мог оторвать взгляда от мощной груди ейной. Фира Марковна самолично его обслуживала. Она приносила лично к нему за столик второе блюдо – квашенную капусту. Довольно мерзкое блюдо, поскольку она была просрочена. Но это не смущало Ипполита.
Он краснел, бледнел и с его носа в борщ спадали очки. Ипполит Матвеевич закашливался и, вытаскивая очки из тарелки вилкой, объяснял соседям и Фире Марковне, что он болезненный с детства и эта проклятая инфлюэнца таки добьёт его когда-нибудь.
Все знали о его неровном дыхании к видной даме из столовой, и ждали, когда же он решится. А Ипполит Матвеевич всё ходил в столовку, краснел, бледнел, ронял очки и не мог отвести взгляда от аппетитных полушарий, выпиравших из-под тесной формы Фиры. На большее он не мог решиться.
Но однажды, проходя через парк после работы, Ипполит Матвеевич увидел, как Фира Марковна в халатике выгуливает огромного и толстого серого кота. Не заметить её было просто невозможно. Такие формы убивают наповал с полукилометра. А Ипполит был значительно ближе.
Он подошел и, как галантный кавалер, сделал комплимент:
- Вы таки любите животных, как я поглядю. Это же не кот, а прямо тигр какой-то. И красив, впрочем, как и его хозяйка.
Фира Марковна зарделась вся и поправила халатик на груди.
- Он у меня очень благородных кровей, - кивнула она на большого кота. - Какой породы, я не упомню уже, но самой что ни на есть знатной.
- По нему видно, - заметил Ипполит Матвеевич. - Морда лица у него, ну прям как с импортных журналов.
И действительно, морда лица у Кузи была квадратная. Ну, просто, два на два. И оттуда торчали усы, нос и уши. За ними шло толстое пузо и шикарный хвост.
- Какой у вас халатик импозантный, - соригинальничал Ипполит.
И стал судорожно вспоминать, что означает сие слово. Впрочем…
Фира Марковна не обиделась, а значит, слово понравилось. Она, опять же, вся зарделась и спросила Ипполита Матвеевича:
- А не желаете ли борщика, домашнего приготовления?
- Борщика? - простонал Ипполит, и в его глазах загорелся постоянный голодный огонь.
- И котлеток с пюрешечкой, - добила его Фира Марковна. - С ивасиками. И лучком, мелко нарезанным, с помидорками в подсолнечном масле.
Этого удара под дых Ипполит Матвеевич вынести уже не смог. Он покраснел, побелел, уронил очки и, споткнувшись, чуть не упал. Ему так захотелось есть, что даже голова закружилась.
- Ой, - забеспокоилась Фира Марковна. - Какие у вас организмы нежные.
- Это у меня инфлюэнца, - оправдывался Ипполит Матвеевич. - От неё, проклятой, все беды.
И он схватился за руку, подставленную Фирой Марковной. Та прижала его плотнее к своей окружности и повела есть борщик и котлетки с пюрешечкой.
Кузя, довольный окончанием прогулки, быстро семенил за ними.
На следующий день Ипполит Матвеевич был сам не свой и всё вспоминал обед и халатик Фиры Марковны, который она кокетливо одергивала всё время.
В конце недели он был приглашен опять в гости. И не мог ни о чём думать, кроме этого. Так что, работа не клеилась.
А Фира Марковна вдруг, ни с того ни с сего, решила заняться здоровым образом жизни. То есть похудеть. Садиться на диету сил не было. И Фира решила заняться бегом. И за неделю сбросить килограмм этак двадцать, хотя бы...
Она надела моднячий фильдеперсовый спортивный костюм, привезённый знакомой дамой из-за рубежа. И этот костюм так обтягивал все её прелести, что мужчины спотыкались метров за двести. Откуда очень даже запросто можно было наблюдать все нюансы фигуры Фиры Марковны. Хотя, лично у меня есть подозрения, что это был совсем и не спортивный костюм.
С собой, чтобы не было скучно, и не мучиться одной, Фира брала Кузю на поводке. И бежала с ним. Вернее, тащила за собой несчастного кота, который упирался, как мог, дико орал и постоянно изображал обморок. Что, впрочем, никогда не помогало, но…
Он успевал перегрызть поводок и с диким криком раненной в самое сердце чайки, бежал и прятался…
За самых больших собак, которых выгуливали во дворе. Собаки, обескураженные таким обходным манёвром, с удивлением и открытой пастью наблюдали за странным котом, который вместо того, чтобы убежать, жался к их большим лапам. Они упускали самое главное из виду. Несчастные.
И когда им приходило в голову посмотреть туда, куда был устремлён полный ужаса взгляд Кузи, было уже поздно.
Собака видела Фиру Марковну в облегающем фильдеперсовом костюме с раскрытыми руками, с криком летевшую точно на неё. Вынести такой картины не была способна никакая собака.
После этого, обычно, овчарки, доги, боксёры и лайки впадали в состояние крайнего ужаса и падали на землю, прикрыв лапами голову и поскуливая от страха. Некоторые не могли сдержать немедленный позыв мочевого пузыря.
Фира Марковна хватала кота и, посадив на связанный уже поводок с ошейником, объясняла:
- Собаки, Кузечка, пошли нынче не те. Совсем, можно сказать, никакие. Ни тебе в ногу вцепиться, ни гавкнуть. Тьфу просто, а не собаки.
Несчастный Кузечка, подвывая от безысходности и усталости, ронял обильные слёзы и тащился за своей бегущей мучительницей.
В конце недели Ипполит Матвеевич с букетиком ромашек застал Фиру Марковну именно за этим занятием. Будучи не в состоянии отвести взгляда от её фигуры, выгодно подчёркнутой спортивным костюмом, Ипполит Матвеевич покраснел и запинаясь спросил:
- И шо это такое? Уважаемая Фирочка Марковна, что вы такое делаете в этом сногсшибательном наряде?
Фира покраснела и, смутившись, признала, что бегает, чтобы похудеть. То есть собралась вести здоровый образ жизни.
- Ни, ни! Упаси Боже! - вдруг забеспокоился Ипполит Матвеевич. - Если вы за покушать волнуетесь, то это напрасно. Пущай волнуются те, которые не любят. Вот им-то, как раз и надо бегать, раз кушать не любят.
Какое такое похудеть? Позвольте вам заметить, что мужчины не собаки. И совсем не любят, когда из женщинов в разные стороны торчит множество кОстев.
А вы таки, такая импозантная дама, соблазнительная со всех сторон, что вам этих безобразиев совсем не надо. Тем более, что профессор один мой знакомый сказал, что от этого самого бега, одно расстройство и изжога.
- Ну, раз профессор сказал, - заметила Фира Марковна.
Она уже поняла, что у Ипполита Матвеевича в знакомых одни образованные люди, и сам он человек обходительный.
- Так пойдёмте, - продолжила Фира. - Пойдёмте, покушаем котлеток с жареной картошечкой. А потом немного жареной рыбки и ивасиков с лучком, и мелко нарезанными помидорками. А то у меня уже, ей Богу, скоро от голоду изжога начнётся.
И подхватив Ипполита Матвеевича по руку и прижав его к себе, пошла по направлению к дому. Кузя, которого Фирочка подхватила другой рукой, смотрел на Ипполита Матвеевича широко раскрытыми глазами, полными обожания. И всё время пытался лизнуть его руку. Мучения с бегом закончились.
Они шли кушать котлетки с картошечкой, рыбкой и весело обсуждали что-то про здоровый образ жизни. Они смеялись, а Кузя держался лапами за Ипполита Матвеевича и не собирался отпускать.
А через полгода они расписались. И как-то само собой так вышло, что Фирочку, за выдающиеся заслуги в столовом деле, назначили заведующей.
А ещё через несколько месяцев у них родились двое ребёнков. Одна девочка. И ещё одна девочка. Ну да, всё правильно.
Двое девочков. Хорошеньких, кругленьких, с полненькими розовыми щёчками.
Да. Совсем забыл. Ипполит Матвеевич, как-то придя с работы, принёс найденного по дороге домой худого, как щепка, рыжего кошачьего малыша.
- Вот, Фирочка, - заметил Иппполит. - Бежал за мной и кричал. Худой он и голодный. Бег до добра не доводит. Может, мы его оставим и покормим?
- Да, Боже ж ты мой! - всплеснула руками Фира Марковна.
И поставила пред пушистым малышом миску, полную фарша.
Кузя подошел к несчастному котёнку, дрожавшему и спешно глотавшему кусочки фарша, не пережевывая, и толкнул его своей большой головой. По отечески. А потом подтянул к себе и стал облизывать.
- Да Боже ж ты мой, - повторила Фира Марковна и прослезилась.
Теперь у них по дому ходят два кота. Один рыжий, другой серый. И оба с мордами лица прямо два на два. Из которых торчат усы, носы и уши, а за ними…
Бегают две девочки и Ипполит Матвеевич, совершенно счастливый. Ну, просто абсолютно! У него теперь есть всё, что он хотел.
А вы, дамы и господа, говорите, диета, здоровый образ жизни…
Нам это ни к чему. Потому как, от этого ничего, кроме расстройства нервной системы и изжоги, не бывает.
Тем более, один знакомый профессор это подтверждает.
Так что кушайте себе на здоровье. Честное слово!
И пусть вам будет счастье. Как у Ипполита Матвеевича и Фиры Марковны.
Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Одинокий мужчина 30 лет, рост 176 сантиметров, густоволосый брюнет, без вредных привычек, желал бы познакомиться с девушкой умной, с высшим образованием, музыкальной, начитанной, с чувством юмора, любящей секс и детей, а также готовить и стирать.
Звонить по телефону 252-30-45.
Через десять лет...
Мужчина 40 лет, рост 174, брюнет, с ограниченным использованием вредных привычек, ранее женатый, воспитывающий двух девятилетних близнецов, еще раз рискнул бы познакомиться с женщиной без претензий, не обязательно умной, можно без высшего, но с чувством юмора, не обязательно любящей секс, но любящей детей и стирку.
Звонить по телефону 252-30-45.
Еще через 10 лет...
Мужчина 50 лет, ростом 172, с оригинальной проплешиной, дважды женатый, воспитывающий трех детей и ораву ранних внуков, не имеет другого выхода, как познакомиться с женщиной любого роста и умственного развития, но любящей с чувством юмора стирать и совместно бороться с вредными привычками.
Звонить по телефону 252-30-45.
Еще через десять лет...
Мужчина 60 лет, рост стоя 170 сантиметров, лысый, как бильярдный шар, не имеющий сил на вредные привычки, забывший все о сексе, готов стирать для женщины, имеющей хотя бы чувство юмора.
Звонить по телефону 252-30-45.
Миновало еще 15 лет...
Одинокий мужчина, 75 лет, рост и цвет неопределенный, много перенесший в жизни, уже ничего не хочет, кроме как немного юмора. Просьба рассказывать ему анекдоты по телефону 252-30-45 в любое время. Можно старые, потому как память совсем отшибло.