Русский солдат Евгений Родионов

Русский солдат Евгений Родионов
Сын
Единственный сын Любови Родионовой Евгений родился в половине первого ночи 23 мая 1977 года. Когда младенец огласил мир своим первым криком, Любовь Васильевна почему-то взглянула в окно. Там по ночному весеннему небу медленно падала звезда, оставляя за собой длинную светящуюся полоску. «Это – добрая примета, - перехватив настороженный взгляд роженицы, успокоила ее акушерка. – И ты будешь счастливой, и паренек твой тоже…»

И действительно желанный ребенок принес в дом огромную радость. Спокойный, ласковый, с милым серьезным личиком, он почти не болел, редко кричал по ночам. Тревожило одно – малыш довольно долго не ходил. Пошел только в год и два месяца – после того, как родители, по совету бабушек и деда, окрестили его в ближайшем храме. Получилось так, что Евгений вновь попал в церковь лишь летом 1989 года. И опять благодаря бабушкам. Две Марии, матери отца и мамы крепко дружили, и вместе, по старинному православному обычаю, привели внука исповедаться и причаститься перед учебным годом… И тут выяснилось, что у паренька нет на себе нательного крестика…

Крест
Какие слова нашел тогда батюшка, на самой первой Жениной исповеди, никто не знает. И уже не узнает. Возможно, он рассказал ему старинную притчу, образ, родившийся еще у первых христиан в тяжкие времена гонений: «Крестик – это колокольчик на шее овцы. Чтобы Пастырь мог скорее услышать ее, когда она в беде». С тех пор мальчик стал носить крест не снимая. Продел прочную толстую веревку – «так надежнее». Мама была в смущении: «Над тобой в школе смеяться станут». – «Пусть, я так решил, и так будет».
Но над Евгением никто и не думал смеяться. Мало того, постепенно друзья Жени стали сами делать крестики. Дети приспособились отливать распятья в специальных формочках. Сегодня именно такие массивные самодельные кресты очень распространены в Чечне. Их там мастерят солдаты. Стараются, чтобы вышли потяжелее. Нашим мальчишкам очень трудно на той войне. Морально, физически, как угодно. И Им просто необходимо постоянно ощущать присутствие православного креста на своем теле.
Троица
В тяжелое время начала 90-х Любови Васильевне мебельщику-технологу, чтобы прокормить себя и ребенка-школьника, пришлось разрываться на трех работах. И женя рос абсолютно самостоятельным. Не только сам готовил себе еду, сам делал уроки, один (без мамы) ходил в храм. В основном ездил в Троицкий собор в Подольске. Хорошо закончив девятилетку, Евгений решил оставить школу и пойти работать на мебельную фабрику. У паренька оказались золотые руки, он начал неплохо зарабатывать. В дом пришел достаток.
В 18 лет Женю призвали в армию. Служить ему особо не хотелось. Но он, как и все ребята из его компании, был убежден, что есть вещи, которые не обсуждают. Евгений ушел из поселка Курилово Подольского района Московской области 25 июня 1995 года. Новобранца определили в погранвойска. 10 июля 1995 года он принял присягу.

Служба
Мы на удивление мало знаем о том, как служил Евгений. Его часть в городе Лесное под Калининградом давно расформирована, нет даже памятной доски.
Мама – Любовь Васильевна – постоянно получала от сына из армии письма.
До отправки на Северный Кавказ мама и сын виделись всего раз, в сентябре 1995-го. Вот как это было (рассказ мамы):
«Полковник части, где служил сын, сначала встретил меня неприветливо. Сказал: ”Еще одна мамаша приехала с требованием, чтобы ее сына не посылали в горячую точку”». И лишь когда Любовь Васильевна ответила, что все будет так, как решит Женя («Он у меня взрослый мужчина»), начальник изменил к ней свое отношение. Не только помог добраться до полевого учебного центра, где служил Евгений, но и дал ему восемь дней отпуска… Напоследок…
Женя очень гордился, что он – пограничник, что занят настоящим делом, которое нужно Родине. И именно тогда, на той последней их встрече, Женя сказал матери: «Из нашей части всех посылают в горячие точки, я уже написал рапорт…» Увидев, как побледнела мать, попытался ее успокоить: «От судьбы еще никто никуда не ушел. Я могу выйти на дорогу и меня собьет машина… А плен… Плен – это уж как повезет».

Плен
Эти его слова оказались пророческими. 13 января 1996 года рядовой Евгений Родионов был направлен в командировку под командование Назранского погранотряда в/ч 2038. В плен попал ровно через месяц. Дело было так: отряд из четырех человек: Александр ЖЕЛЕЗНОВ, Андрей ТРУСОВ, Игорь ЯКОВЛЕВ и Евгений РОДИОНОВ – заступил на очередное дежурство. Дежурили на контрольно-регистрационном пункте (КРП) на административной границе между Чечней и Ингушетией. Там проходила единственная в горах дорога, по которой боевики постоянно провозили похищенных в горах людей, оружие, боеприпасы… Но этот важнейший пост тогда был больше похож на автобусную остановку. У ребят не было даже электричества. Они так и стояли незащищенными посреди шоссе, кишащими бандитами.
Понятно, что долго так продолжаться не могло. Но именно в ночь, когда дежурил наряд Евгения, к КРП подъехал микроавтобус с надписью «скорая помощь». Оттуда выскочили пятнадцать вооруженных до зубов бандитов… Мальчики не сдались без боя. На асфальте остались следы крови. Сослуживцы Евгения, находившиеся буквально в 200 метрах от дороги, ясно слышали крик: «ПОМОГИТЕ!!!» Но все это почему-то не произвело на них никакого впечатления. Многие спали!
Никто не объявлял никакой тревоги. Не было погони. Ребят вообще не искали. Хотя нет, искали. И даже активно. Но не в Чечне, а в далеком и мирном Подмосковье! 13 февраля Евгения захватили бандиты, а 16 февраля Любовь Васильевна уже получила телеграмму, из которой поняла, что ее сын ушел из части в самоволку. Тут же нагрянула милиция. Квартиру обыскали, ища дезертира.
Тут уж Любовь Васильевна, точно знавшая, что сын ни в какую самоволку уйти не мог, «не та натура», сама кинулась в Чечню спасать Евгения. Там ей подтвердили: «Да, действительно, вышла ошибка, ваш сын пропал без вести…»

Хождение по мукам
Любовь Васильевна прибыла в Ханкалу, туда, где в надежде найти своих пропавших детей собирались отцы и матери со всей России. «Нет такого поселка, где бы я не побывала, - рассказывает Любовь Васильевна. – Нет ни одного «полевого командира», с которым бы не беседовала… Мне пришлось пройти все муки, все круги ада, какие только есть на земле. Видно, Господь меня водил по тем дорогам, где я ходила. Ведь я не подорвалась, хотя мин там было больше, чем камней. Видно, Он меня защищал от бомбежек, посчитал, что мой долг, долг матери – найти сына, чтобы похоронить его в родной земле по христианскому обычаю. Я молилась тогда: «Господи, помоги ему, не оставь его, ведь он совсем ребенок… Он никому не нужен кроме меня, матери, и Тебя, Творца и Спасителя. Помоги ему, не оставляй его!»
На встречах с боевиками ей все время говорили: «Твой сын жив. Точно жив. Но он в плену». И после этого многозначительно замолкали. Вероятно, оценивали, сколько можно «содрать» с несчастной. Лишь рассчитав, что тут сильно не поживишься, пришли к страшному решению.
А Любовь Васильевна ничего этого не понимала. Думала, Женю ищут и военные. Верила – найдут, не оставят. «Он же государственный человек, не за себя стоял, за Родину».
… Любовь Родионова нашла своего ребенка. Но лишь через девять месяцев, осенью 1997 года. И уже мертвого. И даже за его останки бандиты потребовали с несчастной одинокой женщины 4 миллиона тогдашних рублей – примерно 4 тысячи долларов.
И все это деньги (ВСЕ!!!) выплатила она сама. Никто не дал ей ни единой копеечки. Вдумайтесь – одинокая женщина без какого-то либо «официального прикрытия» сама «вела переговоры» с самыми отпетыми и жесткими бандитами. Любовь Васильевна до сих пор по ночам слышит автоматные очереди. Ведь сама тоже побывала в плену, три дня прожила в заложниках. От боевиков Любовь Васильевна и узнала подлинную историю крестного пути своего сына.

Казнь
С первого дня 100-дневного плена, увидев на шее Жени крест, бандиты пытались его «сломать», заставить принять их веру. Жаждали принудить его пытать и убивать таких же, как он, солдат – мальчишек. Евгений категорически отказывался. Его избивали. Твердили: «Сними крест и будешь жить!!!» И это не пустые слова. Сами главари банд уверяли потом Любовь Васильевну: «Стань твой сын один из нас, и мы бы его не обидели». Мы можем только догадываться, о чем думал Евгений в с свои неполные девятнадцать лет в эти страшные дни плена. Наверное, он крепко верил, что его и других ребят найдут и спасут. Нам, не пережившим этот ад, трудно понять, что было в его душе, когда он сделал свой выбор, отказавшись снять крест и стать «братом» чеченского боевика. Но мы знаем, что Господь не оставляет своих. И может быть, Ангел-Хранитель укреплял его в зловонной тьме подвала, как это было с мучениками первых христиан, ведь каждый день, исповедуя Христа, духом своим он поднимался вверх – не в смерть, а в жизнь.
Развязка произошла в день рождения Евгения. 23 мая 1996 года Жене как раз исполнилось 19. Его вместе с остальными солдатами вывели в лес под Бамутом. Сперва убили друзей, тех, с которыми он был на своем последнем пограничном дежурстве. Потом в последний раз предложили: «Сними крест! Аллахом клянемся, жить будешь!!!». Евгений не снял. И тогда его хладнокровно казнили. Страшно, как в древнем языческом ритуале, - живому отрезали голову…
Но крест снять не посмели. И именно по нему, этому скромному распятию, мама узнала потом своего мальчика.
Любовь Васильевна сама незримо присутствовала на этой кончине.
Видеокассету с казнью ей отдали «на память» бандиты.

Чудо
Для того, чтобы выкупить тело Евгения, Любовь Васильевна продала все. Вещи, квартиру; часть одежды. Перевезла Женю домой 20 ноября 1997 года. Похоронила. И все… Она осталась одна. Практически без жилья, без средств, без элементарной моральной поддержки. Люди шарахались от несчастной, как от прокаженной, - «своих бед навалом». Даже орден мужества ей вручили тихо.
Но в это самое время в самых разных частях России стали происходить невероятные вещи. По многим церквям пошли рассказы о неком «Божественном воине в огненном плаще», помогающим в Чечне пленным солдатам найти путь к свободе, показывающим им мины и растяжки… О нем же я услышала и от родителей в Комитете солдатских матерей в мае 1999 года: «Есть такой святой воин Евгений-мученик. Он, говорят, в плену ребятам помогает. Мы на него, на его молитвы перед Господом очень надеемся».
В госпитале Бурденко раненые воины утверждали, что знают некоего солдата Евгения, который им помогает, «особенно когда подступают боли»… Многие клянутся, что видели его на иконе, когда были на экскурсии в храме Христа-Спасителя. Мало того, «воина в красной плащ-палатке» знают и заключенные. «Он помогает самым слабым, поднимает сломленных…»
В 1997 году по заказу храма Святителя Николая, что в Пыжах, по благословению Святейшего Патриарха Московского Алексия Второго была издана книга «Новый мученик за Христа воин Евгений». И сразу от священника Вадима Шкляренко из Днепропетровска пришел рапорт о том, что «фотография на обложке книги МИРОТОЧИТ… Миро светлого цвета, с легким запахом хвои».
Я сама почувствовала такой же неповторимый терпкий аромат, когда в доме Любови Васильевны приложилась к иконе ее сына, святого воина Евгения…

Мама
Не знаю как, но все эти чудеса, гремевшие по всем приходам, до поры до времени оставались неизвестными для одного, причем главного в этой истории человека – Жениной мамы. На все промысел Божий. И лишь когда она, отверженная всем миром, дойдя до последней черты отчаяния, решилась на страшный, необратимый шаг, смертный грех самоубийства, какая-то светлая и радостная сила (по ее собственному признанию) буквально подняла ее на ноги и она физически ощутила присутствие сына. «Ты сейчас нужна многим», - пронеслось в сознании.
С тех пор все изменилось. К матери убитого за Веру солдата дивным образом потянулись люди. «А я, - говорит Любовь Васильевна, - просто чем могу помогаю людям. Сейчас собираю посылки и сама привожу их нашим солдатам в Чечню. Сама, одна, хожу по блокпостам, военным частям, госпиталям… Мой пропуск – моя молитва. Но вы знаете, какие потрясающие у нас в Чечне служат ребята! Почти в каждой солдатской палатке – Женины иконы. И не только в палатках. Там маленькие такие нательные образки делают...»
На могилу Жени, особенно в день его рождения (и мученической смерти) 23 мая, собираются сотни людей. «А какие у нас чудеса тогда случались! Каждый од радуга. Мы уж ждем, знаем. А в прошлом году встало 4 белых креста облачных. Священников приезжает много. Некоторые по Жене не панихиду, как по мертвому, а молебны служат. Православные со всей Руси едут. Помогают мне, как могут. Миром собрали деньги, помогли выкупить квартиру. Ту самую, где сынок вырос. Крест на могиле поставили. Деревянный, высокий. Самый высокий на всем нашем деревенском кладбище. Надпись сделали: «Здесь лежит русский солдат Евгений Родионов, защищавший Отечество и не отрекшийся от Креста». Записки возле могилы под камешек подсовывают…
Пишут матери, потерявшие детей в Чечне, пишут родители, боящиеся посылать своих сыновей в армию, девушки, мечтающие встретить настоящего, доброго, верующего человека… Одна из Саратова три года ездила, сейчас вышла замуж, муж стал батюшкой. Хотя я, честно говоря, давно эти записки не читаю. Ведь не мне это все написано. Ему, Жене. Моему любимому мальчику…»
(Елена Григорьева. Сборник «Наука побеждать», М., 2008. С. 131-141)