Чудеса на дорогах войны. Рассказы. Страница 2 из 2

Из воспоминаний военного медика
В госпитале умирал майор лет пятидесяти пяти – от гангрены. За два дня до смерти как-то позвал он меня и говорит: «Людмила Сергеевна! Помощь мне ваша нужна, давно к вам приглядываюсь, верующая вы?» Я кивнула головой. «И я в церковь когда-то ходил, а потом отошел, забылось все как-то, а Бог есть. Хочу прощения у него попросить. Умру, заочно отпойте, а сегодня к вечеру святой воды и частицу просфоры достаньте. Может быть, вас и сейчас есть?» - «Есть», - ответила я, пошла за своей сумочкой и достала кусочки, почти крошки хранившейся у меня просфоры и маленький пузырек от лекарств, в котором всегда находилась святая вода. Это было мое сокровище, бережно хранимое и всегда бывшее со мной во время войны. «Хотел бы в грехах покаяться, но как? Расскажу вам, а вы, когда Бог пошлет, священнику расскажите от моего имени. Можно это сделать?» Я не знала, можно ли. Но утвердительно кивнула головой.

Эта необычная исповедь длилась около трех часов – Господь явно прокладывал исстрадавшейся душе путь к покаянию перед исходом ее в вечность. Не чудо ли? Потом умирающий бережно проглотил кусочки просфоры, отпил из ложечки святой воды и перекрестился три раза: «Слава Богу, умру по-человечески. Отпойте в церкви еще Дашу, Федю и…» - потерял сознание. А через день он умер.
После войны, встретившись со своим духовным отцом, я во всех подробностях передала ему исповедь майора (звали его Николаем). И вот, что сказал мне тогда батюшка: «Да, во истину глубокая, проникновенная исповедь внутренне большого человека, да примет его Господь в обители Свои. Поминайте в молитвах своих Николая, Дарью и Феодора, Ия на проскомидии буду всегда поминать», - и прочел для Николая, как для исповедника, разрешительную молитву.

О силе креста
В 1921 году в коммунальной квартире жили батюшка и… чекист. Он вызывал «на допрос» богатых людей и забирал у них ценности. Как-то батюшка сказал ему «Если будешь так делать, то через 20 лет Бог тебя накажет». Он, конечно, не послушал батюшку, но и не предал.
Прошло 20 лет. Наступил 1941 год. Того чекиста-коммуниста сразу отправляют на фронт, и он в первые дни войны попадает в плен. «О, коммунист!» - и дают ему немцы лопату и конвоира с ружьем: «Веди его, убей!» Фашист приказывает: «Рой себе могилу!» И вдруг этот коммунист вспомнил «Через 20 лет Бог тебя накажет». И он заплакал в первый раз в жизни и впервые за всю свою жизнь перекрестился. Немец удивился: «Рус, ты крестишься?! Пошел вон!» - и выстрелил в воздух.
И когда этот бывший чекист вернулся из плена, то разыскал жену и дочь батюшки (самого его уже не было в живых) т рассказал им обо всем. Сдал партийный билет, стал верующим человеком.

Молитва под гусеницами танка
По-настоящему верующим человеком отец Олег (Олег Викторович Киселев) стал в годы Великой Отечественной войны. В 1944 году, уже пройдя немало фронтовых дорог, он оказался под Ленинградом. Немцы отходили с тяжелыми боями и большими потерями, но дрались ожесточенно.
«Была долгая вражеская артподготовка, - вспоминает отец Олег, - потом пошли немецкие танки, наши подбивали их из орудий, а я с напарником – из противотанкового ружья. Подбили мы два танка, но немцы прорвались и стали «утюжить» наши окопы: наезжали на окоп и, пройдя по нему гусеницами, пытались раздавить солдат, оружие, разрушить окоп…
Мы стреляли по танку, но он двигался вперед: земля осыпалась, танк ревел, заглушая все. Я оказался под ним, гусеницы почти задевали меня, окоп оседал, оседал также и танк. Меня засыпало землей, танк ворочался надо мной. Вот-вот буду раздавлен. Не страх охватил меня, а беспредельный ужас! И тогда вспыхнула в моем сознании молитва: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий! Пресвятая Богородица! Спаси и помоги!» Всю свою душу вложил я в эту неистовую мольбу к Богу и Пресвятой Богородице. В сотые доли секунды пронеслась вся моя жизнь передо мною, но особенно четко пронзила мысль о Боге, моей вине перед Ним. А далее…
Танк, проутюжив окоп, пополз дальше, но был подбит – об этом я узнал позже. Меня солдаты отрыли, вытащили, влили в горло водку – и я быстро пришел в себя. Подошел лейтенант и удивленно воскликнул: «Ребята! Взгляните на Киселева, он весь седой!» Действительно, за несколько минут, проведенных под гусеницами танка, я поседел.
Там же, на поле боя, дал я обет Господу Богу и Пресвятой Богородице стать после войны священником, что и исполнил».

Ладанка «тальянская»
(из дневника православного воина)
Стяжать любовь благодатную, которая прощает даже врагов, - это великий труд души, а скорее всего дар Божий. Вот таким даром и обладала бабушка Акилина – сестра моего деда. Много добра делала людям бабушка. К ней шли соседи со всякой бедой и находили у нее поддержку и мудрым советом, и сердечным утешением…
Однажды я спросил у нее: «Бабушка, а что это у тебя рядом с крестиком?» - «Да ладанка, сынок, тальянская…» И она рассказала мне, как попала к ней эта итальянская ладанка.
Слобода их во время войны была оккупирована немцами. Но, когда наши войска стали подходить ближе, на передовую пригнали итальянцев. Немцы-эсэсовцы подпирали итальянцев сзади – на тот случай, если бы вздумали отступать. И когда наши войска повели решительное наступление, итальянцы между двух огней оказались. Когда начался бой, бабушка спрятала в погребе своего младшего сына, тринадцатилетнего Николая, а сама наверху осталась – как птица в гнезде над птенцам во время опасности. Кругом грохот взрывов, свист пуль и удары осколков. А она стоит в горнице, как вкопанная, только молитву творит да крестится. И вдруг вбегает в дом солдатик-итальянец, винтовку бросил, а сам перед ней на колени пал – руки в мольбе протягивает: «Мама, мама!..» - и по-своему что-то жалобно причитает. Молоденький совсем, весь в слезах… Открыла бабушка погреб и указала на него итальянцу. Тот спрятался там. Привалила она выход чурбаном и снова встала на «часах». Но теперь уже за три жизни молила Господа.
Немецкий танк разворотил плетень, смял овечью кошару. Заполыхала соседняя изба… А бабушка так и стояла до конца боя у погреба. А когда все стихло и на улице появились наши бойцы, открыла погреб. Николай сразу убежал на свою мальчишескую разведку. А итальянца бабушка подвела к нашему командиру и объяснила, дескать, этот Аника-воин есть безвинный человек. А он плачет, все еще не верится ему, что жив в этой мясорубке остался. Потом снял с груди ладанку со святынькой, приложился к ней и протянул бабушке Акилине, низко поклонившись ей.

Как осколок колокола полноту счастья даровал
В деревне Стенино возле Оптиной пустыни жила матушка Устинья, о которой все говорили: «Она колокол спасла…» Было это в 1920-х годах, когда закрыли Оптину пустынь и святая обитель стала местом глумления для богоборцев. С особой ненавистью они уничтожали монастырские колокола. Сброшенные с колокольни и несокрушимые под ударами кувалд, они были обречены на другую святотатственную гибель. Колокола обложили кувалдами и подожгли – днем и ночью пылали костры, плавились малые колокола. А самый большой не поддавался варварскому уничтожению. Ярость против непокорного колокола достигла такой силы, что, когда он наконец распался на части, богохульники в исступлении решили… утопить его в нечистотах. И вот тогда из толпы плачущих женщин выскочила юная боголюбивая Устинья, схватила обломок колокола и убежала. Вслед убегающей раздались хохот и ругань.
Шли годы, и люди заметили, что жизнь этой девушки складывается на редкость удачно: муж и дети – лучше не бывает, в огороде – редкое изобилие, в хлеву – приплод, а значит, и в доме прибыток, в семье – мир да любовь. «Так ведь она же колокол спасла…» - стали говорить тогда богомудрые люди. А неверующие отмахивались: «Везет ей просто…»
… В войну народ снова потянулся к Богу. После Победы в дом благочестивой стенинской Устиньи вернулись с фронта невредимыми и муж, и сыновья. Устиньин дом был единственным за всю войну, куда не приходили похоронки. И в этом все видели Божие чудо – и деревенские солдатские вдовы, и матери, потерявшие сыновей. С той поры говорили люди в единомыслии: «Она колокол спасла, а Господь род ее спас на войне!»
Разумеется, в те далекие 20-е годы слабой девушке не под силу было спасти огромный, тяжелый колокол – унесла от погибели только его частицу. Но всевидящий Господь благословляет и наши добрые намерения. И как защитила она от поругания священный обломок колокола, так и Господь защитил и помиловал ее близких, даровав им долгую, счастливую жизнь.
(Чудеса на дорогах войны: Сборник рассказов. М., 2004. С. 130-131, 154-155, 157, 179, 181-182, 199-201.)