Записки деревенского тормоза :-). Страница 142 из 426

А какой инкубатор? Пенопласт?

У меня свежие французы все норм выходят, м.б. дело в том, что к вам яйцо долго едет или трясут по дороге, или перегревают по пути…
Ой, девчонки, у меня сегодня день-чума, я думала, поседею… щас всех напою-накормлю и ближе к ночи если не помру — расскажу.

Ну вот, малость пришла в себя, рассказываю.
Привезли мне Тошкино мясо 50 кг 7-го поздно вечером. У меня сил хватило примерно на треть — расфасовать порционно, убрать в морозилку, себе маленько отжать. Остальное втащила на веранду, как могла полиэтиленом укутала от мух, собака поглядывает-охраняет, вроде при деле, даже под ногами не так сильно болтается, как обычно. А я на утро 8-го договорилась с водителем в Бисерово съездить за последней закладкой французского яйца. Тошку думала с собой взять. Утром приезжает машина, а он заартачился, не хочет ехать. Полчаса бы потратить — я бы уболтала его… сено там, свинский запах и ффсё такое, поводок на крайний случай. Но это же утро предпраздничное. Нету времени, надо успеть до пробок проскочить по Горьковке туда-обратно. Ну я и решила — авось, с мясом с открытой верандой, да с [кажется] хорошо заблокированными воротами никуда не денется. Внутренний дом заперла, калитку заперла, перед уходом пять раз переспросила, понял ли он, что «за старшего»…
Поехали. Закупили яйцо, по дороге еще приметили, что магазинчик рыбный комбинатовский открыт, думали заехать на обратном пути, рыбкой свежей разжиться. В банкомат собиралась до кучи — нал на карточку скинуть, ну и в магазин по мелочи закупиться — бытовая химия почти закончилась, пеленки-полотенца в инкубаторий. Яйцо погрузили, Андрей поехал машину разворачивать, я стою болтаю с рабочим Владимира, у которого яйцо берем, и на петухов-голошеек подросших любуюсь. Звонок. Самая ближняя соседка — «Мила, забери собаку с улицы, я его боюсь». Фффсё… у меня сердце в пятках. Взялся за старое. Какая уж тут рыбка Андрей по газам… я говорю — не гони, если ты меня убьешь до кучи, Харитону легче не будет А утро еще. Я так-то знаю, что первым делом Тоша пойдет меня искать к Ольге, у которой Стеша — его подружка. Только проблема в том, что Ольга с Валерой — совы хлеще меня… и телефоны на ночь выключают. Звоню каждые пять минут, автоответчики у обоих… звоню Афанасьевне, от которой сигнал поступил — говорит мол да, ушел на электростальские дачи. Ну дергаюсь конечно, но надеюсь, что там посидит или подрыться попытается. Выехали на Горьковку. Пробок нету еще, но уже ощутимо так движение уплотняется. Звонок от Афанасьевны — пошел мол к магазину, в сторону шоссе… у меня сердце в пятки. Звоню Любе, Ольгиной соседке. Люба жаворонок. Но Тошку побаивается, и он к ней в руки точно не пойдет. Прошу докричаться-достучаться до Ольги, организовать спасательную операцию, чтоб он на асфальт или не дай бог на шоссе не ушел. Уфф, докричалась, Ольга перезванивает. Говорит, Люба едет в Филипповское, поглядит по дороге. Сижу как на иголках, ну хоть едем с хорошей скоростью, не стоим… в Обухово — пробка, опять сердце в пятки. Ольга перезванивает — Люба поговорила с охранниками, они стояли на выезде и у магазина все это время и уверяют, что ни у магазина Харитон не появлялся, ни на шоссе не выходил. Малость отлегло, но мало ли… он дальше магазина деревню не знает. Т.е. если магазин пройдет — значит, точно по следам намылился Думаю, куда еще мог пойти… к отцу если только. Но отец в городе, забор у него непроницаемый. Прошу Ольгу поглядывать-покрикивать. Перезванивает. Дошла мол до тебя, ворота насмерть разворочены (а я так и думала!), Харитон не отзывается. А войти-то она не может — я ж калитку заперла Звоню, заказываю рабочего на 9-е (не планировала, справляюсь… но ворота надо чинить и окапывать теперь). Ногинск. Близко уже. Звонит покупатель с Юрьев-Польского — еду мол. Я говорю — я сама еще еду, если собачку мою увидите, попытайтесь подманить, дог черный, зовут Харитон, он не кусается… тот смеется — знаю мол вашего Харитона, если что — попробую позвать. Всё. Тишина. Вестей нет, волосы медленно седеют, по городу слабые пробки… осталось три сигареты! И у Андрея пачка почти на нуле Заскакиваем в боровковскую «Пятерочку», они долго ищут мои сигареты (я уж думала плюнуть и уехать), находят только 4 пачки, ну бог с ним, думаю, до четверга хватит мне, если беглец найдется. Въезжаем в деревню. Я ору «Харитон, домой!!!», нигде не вижу его… у ворот Юрьев-Польский покупатель: «А у вас же он один остался? Второй умер же?» — «Ну да, один, чёрный», — «Ну так не кричите. Дома он, охраняет». УУУФФФФФФФ!!!!!!
Открываю калитку — сидит в тенечке, на вопрос в сторону ворот «Чьё мол это народное творчество» — отворачивается, хвостом молотит «Ничо не знаю, всегда был дома, никуда не ходил, поклеп наводят злые люди!» Весь в земле, от кончика носа до кончика хвоста Ошейник посеял где-то. Полдеревни на ушах. «Нет, мам, врут они все, я все время здесь был!!!»
Ээээх. Горе луковое. Собака-наклейка, интеллигент чортофф…
Ну пока не выдохнула. Не жрет чо-то. Конечно, мож от переживаний. А мож приложился к мясу днем. Но мог ведь и в деревне нажраться чего не надо… и травануть могли со страху, праздник же, дачников туева хуча, а тут собака Баскервилей безнадзорно по деревне шастает… это свои не обидят, деревенские… а дачники — чорт их разберет…
…Потом заперла во внутреннем доме и все-таки доехала и до банкомата, и до магазина. Ольга сказала — звездуй с Валерой в город в наказание за баламутство и недогляд за собакой

С великим праздником Победы всех, девочки и мальчики!
Простите за пафос, но хотелось бы напомнить, что это по большому счету — не наш праздник. Это праздник наших дедов и прадедов. А наш должен называться чуточку по-другому — день Памяти тех, кто подарил нам жизнь и Победу. Иначе велик риск повторенья… когда увлекшись, мы твердим за пропагандонами про каких-то врагов и про можемповторить.
Мне хочется напомнить всем два стихотворения от современников Победы.

Дмитрий Кедрин — Фюрер

Неужели он был ребенком,
Пил, как все, молоко - и рос
С детским пухом на тельце тонком,
В светлых капельках детских слез?

И, вместилище всякой скверны,
Пропасть зла без краев и дна, -
Неужели сказал он первым
Слово "мама", а не "война"?

Нет! Зачатый тупицей прусским
После выпивки в кабаке,
Он родился с кровавым сгустком
В желтом сморщенном кулачке.

И, явившись из тьмы утробной
В мир сверкающий, стал кричать
Так визгливо, так адски-злобно,
Что его испугалась мать.

1942

Вот стОило бы помнить в этот священный день памяти, что главный враг — тот, кто говорит «война» вместо «мама». Остановитесь на минутку и подумайте об этом, когда, впадая в модный ныне грех победобесия, вы восхищаетесь военными парадами и прочим бряцаньем оружия. Парад нужен. Но это должен быть парад Памяти, а не вражды и нагнетания ужаса на кого бы то ни было. А иначе — чем наши фюреры лучше фюреров сороковых?

И еще одно.

Константин Симонов — Немец

В Берлине, на холодной сцене,
Пел немец, раненный в Испании,
По обвинению в измене
Казненный за глаза заранее,
Пять раз друзьями похороненный,
Пять раз гестапо провороненный,
То гримированный, то в тюрьмах ломанный,
То вновь иголкой в стог оброненный.
Воскресший, бледный, как видение,
Стоял он, шрамом изуродованный,
Как документ Сопротивления,
Вдруг в этом зале обнародованный.
Он пел в разрушенном Берлине
Все, что когда-то пел в Испании,
Все, что внутри, как в карантине,
Сидело в нем семь лет молчания.
Менялись оболочки тела,
Походки, паспорта и платья.
Но, молча душу сжав в объятья,
В нем песня еле слышно пела,
Она охрипла и болела,
Она в жару на досках билась,
Она в застенках огрубела
И в одиночках простудилась.
Она явилась в этом зале,
Где так давно ее не пели.
Одни, узнав ее, рыдали,
Другие глаз поднять не смели.
Над тем, кто предал ее на муки,
Она в молчанье постояла
И тихо положила руки
На плечи тех, кого узнала.
Все видели, она одета
Из-под Мадрида, прямо с фронта:
В плащ и кожанку с пистолетом
И тельманку с значком Рот Фронта.
А тот, кто пел ее, казалось,
Не пел ее, а шел в сраженье,
И пересохших губ движенье,
Как ветер боя, лиц касалось.
......................................
Мы шли с концерта с ним, усталым,
Обнявшись, как солдат с солдатом,
По тем разрушенным кварталам,
Где я шел в мае сорок пятом.
Я с этим немцем шел, как с братом,
Шел длинным каменным кладбищем,
Недавно - взятым и проклятым,
Сегодня - просто пепелищем.
И я скорбел с ним, с немцем этим,
Что, в тюрьмы загнан и поборот,
Давно когда-то, в тридцать третьем,
Он не сумел спасти свой город.

1948

Не забывайте о том, что эта Победа — прежде всего победа наших дедов-прадедов. Когда вам хочется опять-таки вслед за пропагандонами взвыть праведно, что какой-то там народ не уважает и не празднует нашу победу — остановитесь и подумайте. А празднуете вы победу северян над южанами в Америке? Или к примеру победу Украины над ворами, хоть и безысходную и временную? Нет, вам дела нет до чужих побед. Так и должно быть в современном мире — не мире войн и оружия, а мире разума и труда. У каждого свои победы и своя память. Нам главное — не терять нашу. И не допускать повторенья ужаса под названием «война». Наши деды и прадеды, победив, хотели долгого мира и созидания, а не постоянного повторения разрушения…

Люся Козявкина пишет:

Мила, неужели он будет дрянь всякую жрать, когда дома питание такое разнообразное, да и чуть что он морду корчит и не ест? И собачью отраву никто в кармане не носит, и Тошик выглядит как лорд английский, не бобик полуголодный.

Вот Лер, в своей предыдущей жизни он морду еще хлеще воротил. Уже когда печень у Василя была больная, сидел на диете — куриное филе, рис, овощи, немного сыра и кисломолочки. А любимым лакомством всю жизнь было — головаселедочнаяподобраннаянаходу и ещечонитьизпомойкиповонючее. А выглядел-то лордом до самой смерти

Люся Козявкина пишет:

Надеюсь что просто приложился дома к харчам, ну и понервничал.

И я надеюсь!

Вера Зайцева пишет:

Какое же он еще детё!
Даром что вымахал в "собаку баскервилей", а по повадкам ну подросток-подростком...

Факт, Вера, факт. Вот читаю у девчонок про детские побеги за мамочкой — и рука ж не поднимается наказывать и злиться долго не могу. Ведь не сразу следом побежал. Ждал-ждал, время тянется, мамы нет, а он соскуууучился

Марья 1 пишет:

сао уйдёт с участка,она вообще самостоятельная до неприличия

САО-то точно если и уйдет — то ненадолго по своим делам, и вернется. Лишь бы не по кровавым делам Мы когда Кешку еще возили на речку почти каждый день — к нему часто приходила дружить и купаться вместе САО из ближнего к реке дома Она сидела типавбудкенацепи. Никто с улицы, проходя мимо, не заподозрил бы, что она не на цепи. Будка, цепь рядом, она даже греметь этой цепью умудрялась, усыпляя бдительность (небось, прежде всего хозяйскую бдительность). При этом, стоило нам вытряхнуть Кешку из машины — она почти мгновенно оказывалась рядом. Они никогда не играли и не бесились. Обнюхивались, чего-то там друг другу мурчали, купались вместе, и она уходила. Мы ехали обратно мимо — она сидела как бы на цепи. Мокрая вся У САО другой тип мышления, хоть они и умнее и хитрее догов — но они умнее и хитрее настолько, что предпочитают лишний раз своего ума не демонстрировать всем подряд

Татьяна25 пишет:

И как это он ворота разворотил? Они же железные, подкоп что ли?

И подкоп. И само железо, где оно не приварено — он сминает легко, как будто это бумага. Эти ворота уже давно нафик не нужны. Но пока некому и не на что наварить там основу для обычного забора вместо ворот — попрошу рабочего просто продублировать забор глубоко вкопанными деревянными досками со стороны участка.

Татьяна25 пишет:

Приезжаю и не пойму, голова с внешней стороны под воротами, а туловище внутри. И не двигается. Подхожу по ближе и в ужасе. Уже задыхается. Короче застряла и ни туда и ни сюда. Пережало горло. Она, дуреха, начала подкоп , а там под воротиной железная решетка. Голову то просунула и застряла, а откапаться не может. Короче застряла между железом.

Вот этого и боюсь больше всего. У железа-то края острые. Он когда наружу лезет — края наружу загибаются. Полезет обратно, выгибая в другую сторону, застрянет и поранится этими краями

Татьяна25 пишет:

Его специально делают открытым, чтобы не кто не залез.

Дык. Когда делали — никто ж не планировал Тошины побеги. Тогда и Тоши-то еще не было, кажецца.