После развала сельхозпредприятий жители деревень начали искать новые источники доходов. Многие из них решили заняться производством агропродукции в личных подсобных хозяйствах (ЛПХ).
Сейчас отдельные хозяйства имеют доход выше, чем мелкие фермерские предприятия. При этом селяне до сих пор не регистрируются ни в качестве индивидуальных предпринимателей, ни в роли фермеров. С одной стороны, для государства это означает как минимум недополученные налоги и формально завышенный уровень безработицы (многие владельцы ЛПХ стоят на учете в службе занятости населения). С другой – такая ситуация в настоящее время выгодна краевым властям. Обратившись к экспертам, «ВД» попыталось выяснить суть этого парадокса.
У нас есть земля, но мы не можем на ней работать
Надежда САРАФАНОВА , владелица личного подсобного хозяйства в Калманском районе, не понаслышке знает, как сложно производить, перерабатывать и реализовывать сельскохозяйственную продукцию. Ей удается совмещать эти виды деятельности. Но рассчитывать на то, что вскоре хозяйство вырастет в крепкое фермерское предприятие, ей не приходится. На рынке до сих пор не созданы приемлемые условия работы для мелких производителей агропродукции.
– Надежда Викторовна, вы были одной из первых, кто взял кредит на развитие ЛПХ. Устроила ли вас такого рода поддержка государства?
– Первый кредит я оформляла в 2006 году. Процедура согласования документов длилась почти пять месяцев. Банк постоянно вводил новые бланки, и нам каждый раз приходилось все переделывать. На заемные деньги мы купили скот. Взяли восемь бычков в учебном хозяйстве АГАУ, которое тогда возглавлял Иван Гатилов (сейчас занимает должность главного ветеринарного врача в крае. – Прим. «ВД»). На следующий день выяснилось, что скот больной. Три головы КРС пало. Долго я ходила в краевое управление сельского хозяйства и добивалась того, чтобы мне возместили убытки. Кое-как мне вернули средства за падеж скота. За лечение бычков я так никакой компенсации и не получила. Также мы приобрели на кредитные средства свиней. Здесь все нормально. Но в этом же году почти в два раза поднялась цена на отходы. С сеном та же история. В итоге стало невыгодно выращивать мясной скот.
Мы ни от чего не застрахованы. В договоре с кредитной организацией прописаны только условия банка, на которые крестьянин хочешь не хочешь должен соглашаться. Нет гарантии, что я не заболею или что скотина не падет. А кроме хозяйства, у нас нет другого источника дохода. Государство предоставляет только кредиты, и все. Помимо этого, никакой защиты не существует. Был случай, когда я сдала свиней, а деньги мне за продукцию задержали. Но банк ждать не будет, и мне пришлось искать выход.
– Сможет ли ваше хозяйство вырасти до крестьянско-фермерского?
– Это нереально. Без техники в селе ничего не сделаешь. У нас у всех есть паевая земля, но мы не можем на ней работать, потому что нет техники. Приобрести тот же трактор сегодня невозможно. Без залога средства на его приобретение не дадут. Мы всю землю отдаем фермерам. Они нам ежегодно дают полторы тонны зерна за пай в 10 га . Мы еще и налог за эти площади сами платим. Если начинаешь говорить фермеру, что нужно повышать аренду за землю, он отвечает – «забирай свою землю, она мне не нужна». Сегодня я заберу пай, завтра тот же пай отдаст кто-нибудь другой.
– Чиновники постоянно говорят о создании оптимальных условий для реализации продукции сельхозпроизводителей. Что, на ваш взгляд, сегодня реально сделано?
– На себе я не почувствовала, что что-то изменилось. К примеру, в дачный сезон молочная продукция востребована в садоводствах. Но торговать там не разрешено, потому что нет стационарных столов и санитарных врачей, проверяющих продукцию. Почему мы должны ютиться на каких-то улочках и в неприспособленных местах?
– На рынках выделяются места для сельхозпроизводителей. Есть ли у вас возможность продавать там свою продукцию?
– Нам рынок не осилить. Это не для нас. Если я на рынке начну торговать, то дома некому будет работать. Если мне нанимать продавца, то нужно производить большие объемы продукции, чтобы платить заработную плату. Работать с перекупщиком тоже невыгодно. К примеру, заготовитель принимает свинину по 80 рублей за килограмм плюс голову и ливер забирает бесплатно. Естественно, он реализует мясо по более высокой цене. Поэтому я работаю в основном напрямую с организациями в Барнауле. У нас заказывают определенный объем молочной или мясной продукции, и мы ее привозим.
– Почему вы решили заняться развитием личного подсобного хозяйства?
– От безвыходности. У нас в селе людям работать практически негде. Мой сын и зять с дочерью ежедневно ездят на работу в город. Если бы была нормальная работа, то все бы оставались на месте. Фермеры принимают на работу, но заработную плату не платят. Многие из них, чтобы получить кредит, оформляют трудовые договоры, где ставят зарплату 10 тыс. рублей. А через месяц, когда получают кредиты, выгоняют рабочих. Есть, конечно, порядочные фермеры, но они, как правило, объединяются с родными и работают вместе.
– Вы отказались бы от личного подворья, если бы в селе появилась работа?
– Конечно, о чем речь! В деревнях все уничтожено. У нас в селе было 5 тыс. голов КРС. Сейчас ничего нет, даже дворов не осталось. Работу мы себе сами ищем. Для того чтобы прокормить скотину, я сажаю 1 га свеклы и 50 соток картофеля. Все сама. Если кого-то нанимать, то будет совсем невыгодно. Везде пишут, что государство поднимает сельское хозяйство. Ничего оно не поднимает!
Пока выгодно сохранять хозяйства в статусе «личных»
На сегодняшний день в регионе не созданы условия для того, чтобы владельцам личных подсобных хозяйств было выгодно переходить в разряд фермерских. Власть во многом заинтересована в сохранении ЛПХ, которые поставляют большую часть животноводческой продукции в регионе. Остальные сельхозпроизводители предпочитают заниматься более рентабельным растениеводством. Сергей Серов , председатель правления Агропромсоюза, считает, что надо укреплять ЛПХ, сохраняя их основной вид деятельности.
– Сергей Николаевич, является ли сегодня насущным вопрос о переводе владельцев крупных ЛПХ в разряд предпринимателей?
– Вопрос для Алтайского края действительно актуален. У нас работает 436 тыс. личных подсобных хозяйств. Не ошибусь, если скажу, что наш регион лидирует по этому показателю. Подсобные хозяйства края производят 75% мяса и 55% молока от общего объема продукции на Алтае. Если посмотреть по поголовью, то практически половина КРС сосредоточена в личных подсобных хозяйствах. Что касается свиноводства, то здесь вообще 82% поголовья выращивается именно в ЛПХ. То есть сельские жители активно занимаются производством сельскохозяйственной продукции. В то же время в деревнях самая высокая безработица. И для нас сегодня главное – снизить эту безработицу. А сделать это можно как раз за счет перевода владельцев ЛПХ в разряд фермеров или индивидуальных предпринимателей. Ключевой момент здесь заключается в том, что люди получают социальную защиту. Они самостоятельно делает отчисления в Пенсионный фонд и другие социальные службы.
– Какую часть ЛПХ в крае, по вашему мнению, можно перевести в разряд КФХ?
– Без проблем – половину. И основным критерием здесь должен стать объем производимой и реализуемой продукции. Вот конкретный пример. Ребрихинский район, село Шумилиха, Малков Александр Иванович. Он держит шесть-семь коров, и поголовье свиней у него не бывает меньше 40. Большая часть продукции идет на продажу. Почему не оформить Александра Ивановича индивидуальным предпринимателем? Таким образом, у него появится возможность взять на развитие хозяйства кредит в большем объеме, чем это предусмотрено для ЛПХ.
– Говорит ли наличие большого количества ЛПХ в крае о плачевном состоянии сельского хозяйства?
– Я не могу сказать, что сельское хозяйство у нас находится в таком состоянии. Динамика роста есть, мы наращиваем производство. Безусловно, в тех районах, где сохранились крепкие агропредприятия, гораздо меньше личных подсобных хозяйств. Возьмем Шелаболихинский район. У всех на слуху хозяйства «Киприно», «Крутишинское», «Новообинцевское». Там есть достойная работа, и жители держат скотину в основном для себя. В районе, кроме как в селе Макарово, где развалилось хозяйство, нет даже фермеров. Все держится на крупных сельхозпредприятиях. То же самое в Немецком национальном районе, где совсем недавно появился первый фермер.
Основная проблема сельхозпроизводителей – это отсутствие рынков сбыта произведенной продукции. Если крупные агропредприятия способны отстаивать свои интересы в отношениях с перерабатывающими предприятиями, то владельцы ЛПХ и этого не могут. Они работают в основном через перекупщика, который приобретает молоко и мясо подешевле, а потом продает его гораздо дороже. И здесь уже речь не идет о ЛПХ или КФХ. Им нужно объединяться, создавать снабженческо-сбытовые кооперативы. Но сегодня это идет очень тяжело. Буквально на прошлой неделе я был в Ребрихинском районе. Там перекупщик закупает молоко на два рубля дешевле, чем принимает молокозавод. На сходе граждан я говорю: «Давайте создадим снабженческо-сбытовой кооператив». Мы вместе посчитали, что транспортные затраты и заработная плата водителю, который будет возить молоко, обойдутся по 85 копеек за литр. Но это ведь не два рубля! Ни одного инициативного человека так и не нашлось.
– Губернатор в интервью нашей газете заметил, что «задача власти заключается в создании условий, когда владельцам ЛПХ, претендующих на статус мини-ферм, было бы выгодно переходить в статус субъектов малого и среднего бизнеса». Какие условия создаются для этого в крае?
– Главное – это льготные кредиты. Но здесь вот какая проблема. В работу должны включаться в первую очередь главы поселковых администраций и далее – районов. В прошлом году в крае выдано 1,5 млрд. рублей кредитных ресурсов на развитие ЛПХ. Если посмотреть по количеству взятых кредитов, то здесь лидируют Шипуновский и Ребрихинский районы, а в аутсайдерах – Бурлинский район. Это говорит о том, что в последнем не велась работа с жителями. Когда я увидел первые документы на оформление кредитов, то мне потребовалась как минимум неделя для того, чтобы в них разобраться. Что тогда говорить о владельцах ЛПХ, которые не все имеют соответствующее образование?
– А есть ли реальные стимулы, за счет которых владельцам ЛПХ было бы выгодно переходить в разряд КФХ?
– Пока что нет.
– Фермерские хозяйства на сегодняшний день производят меньше всего животноводческой продукции, а ЛПХ – наибольшую ее часть. Именно поэтому краю выгодно сохранять личные подсобные хозяйства?
– Конечно.
Налоги приравняют доходы ЛПХ к нулю
Исторически сложилось так, что владельцы личных подсобных хозяйств в большинстве своем занимаются животноводством, а фермеры – растениеводством. Первую отрасль руководители КФХ называют малорентабельной и отдают ее на откуп рядовым жителям села. Николай ХАЛИН , руководитель КФХ в Новичихинском районе, считает, что будущее животноводства за крупными комплексами. В то же время «вырастить» личное подворье в современную ферму, по его мнению, невозможно, поэтому владельцы ЛПХ так и будут от безвыходности заниматься малодоходным животноводством.
– Николай Сергеевич, нужно ли регистрировать владельцев крупных ЛПХ в качестве предпринимателей?
– Если личное подсобное хозяйство приравнять к любому виду предпринимательства официально, то это существенно усложнит, а в отдельных случаях станет причиной свертывания такой деятельности. ЛПХ – это семейный способ организации сельхозпроизводства, который можно только в некоторой степени назвать предпринимательством. В то же время это единственный способ обеспечения сельской семьи средствами на жизнь, на воспитание и обучение детей. Семья поставлена в эту ситуацию и вынуждена сама осуществлять бизнес-планы по производству и реализации агропродукции.
– И все-таки по каким критериям стоит относить хозяйство к подсобному или фермерскому?
– Критерий в этом вопросе должен быть один. Если ЛПХ кроме своего семейного труда привлекает наемную рабочую силу, то это однозначно предпринимательство. И, естественно, в таком случае должны соблюдаться законодательство и права наемного работника. Но если используется только собственный семейный труд, за счет которого производятся продукты питания для 10–100 горожан, то здесь ни о каких налогах не может быть и речи. Налоговое же законодательство сразу приравняет выгоду, получаемую от собственного физического труда, к абсолютному нулю. Если государство обложит налогом личные подсобные хозяйства, то еще глубже обострит кризис села.
– Кто, по вашему мнению, должен следить за тем, переводить ЛПХ в разряд КФХ или нет?
– Местная власть в лице администрации сельских поселений. Но критерий, повторюсь, один: отсутствие или наличие наемного труда.
– Что в первую очередь мешает владельцам ЛПХ, если они того желают, решиться на получение статуса КФХ?
– Налоговая система, порядок контроля над производством продуктов питания, система отчетности перед всеми статистическими и контролирующими органами. И, естественно, ментальность сельского жителя. Даже если статус предпринимателя или фермера сулит выгоду, владельцы ЛПХ скорее выберут синицу в руках, чем журавля в небе.
– Говорит ли наличие огромного количества ЛПХ о плачевном состоянии сельского хозяйства в регионе?
– Да! Это самая главная причина возникновения данного сектора экономики на селе. Все это понимают – и власть, и сельские жители. Уже никто из селян не верит в реальность осуществления программы развития сельского хозяйства. Чиновники сегодня называют баснословные цифры, выделенные государством для села. Горожане от этих цифр испытывают умиление. Они верят в развитие аграрной сферы и одновременно не понимают, почему растут цены на продовольствие, а на прилавках магазинов мало товаров отечественного производства. Причем местный производитель ютится, скорее всего, перед рынком, где торгует с ящика и ведра. Состояние сельского хозяйства края независимо от формы собственности и способа организации производства на сегодняшний день кризисное. Произошел передел собственности основного средства производства – земли – на фоне закредитованных коллективных хозяйств и разобщенных КФХ с не менее тяжелым грузом кредита. ГСМ дорожает параллельно с уменьшением закупочной цены на молоко, зерно и мясо. При этом мука и хлеб дорожают. Труднообъяснимая рыночными законами схема! Такая же ситуация с молоком и мясом.
– Наибольшую часть животноводческой продукции край получает от ЛПХ и наименьшую – от КФХ. Смогут ли владельцы подсобных хозяйств, работающие в малорентабельном животноводстве, перерасти в крупных фермеров и при каких обстоятельствах?
– Производство животноводческой продукции в ЛПХ – это просто способ зарабатывания средств на жизнь. Перерастание производства из малорентабельного в высокоокупаемое и стабильное в современных условиях, на мой взгляд, невозможно. Разработка госпрограмм и нацпроектов – это полумеры. Будущее животноводческой отрасли за комплексами и холдингами. Производство же в условиях личного подсобного хозяйства будет просто сателлитом экономики, обеспечивающим жизнь сельской семьи, – малорентабельное и с очень высокой долей ручного труда. Реальным экономическим рычагом, который одновременно объединит и обеспечит конкурентоспособность ЛПХ, может стать сельскохозяйственная кооперация.
Елена ГУРЬЕВА