Речь вести мы хотим не о тех фермерах, которые вышли из директоров и других специалистов – организаторов производств, и сегодня их хозяйства конкурируют на равных с крупными фирмами, а о тех, кто видит свое призвание в работе на земле, но не может позволить себе взять кредитных ресурсов столько, чтобы враз перейти на передовые технологии.
Настоящее птичье царство на подворье у фермеров Александра Ивановича и Ольги Ивановны Мощенко из села Лосево Семилукского района Воронежской области. И куры, и утки, и гуси, и индюки… А рядом – свиноферма. Кроме того, в хозяйстве более 400 гектаров земли.
- А занимаемся таким «колхозом» вовсе не ради желания попробовать все, - говорит Ольга Ивановна. - Живем в чистом поле уже 18 лет, а так как не знаешь, что даст прибыль в наступающем году, выращиваем многое и разводим живность. Вот, к примеру, сеяли ячмень, получали его по 40-50 центнеров с гектара, но – агрохолдинги стали пивоваренный ячмень тысячами гектаров возделывать, и он стал невостребованным. Или взять свиноводство. Радуемся, хлопаем в ладоши приходу инвесторов, строящих свинофермы на десятки тысяч голов. Да только инвесторам не нужен крестьянин, который хочет приобрести одного-двух поросят и вырастить для семьи, чтобы оплатить учебу, кредит погасить и так далее. Стали разводить мы чистопородных свиней, но так на мясо и не продаем: весной очередь за поросятами – не успевали рождаться! В нынешнем году продали более 500 поросят. Приезжают к нам даже из соседних районов – негде стало человеку поросенка купить!
Мощенко стали одними из тех, кто первыми решился на нелегкое дело фермерства еще в теперь уже далеком 1992 году. Тогда муж Ольги Ивановны взял 7 гектаров земли. Дали ее заброшенную, с камнями, но самое интересное – что тут же, несмотря на подписанное постановление, вспахали и засеяли: не верили в районе, что эта кампания по возрождению хозяев на земле всерьез и надолго. Так что реальная работа началась только через год.
Иногда доводится слышать от чиновников, что сельские хозяйства всех форм собственности у нас в одинаковых условиях, да только на жизнь это не перекладывается… Три года жили Мощенко в вагончике. Каждую гайку, гвоздь приходилось покупать. Никаких складов, сараев, контор не было – все приходилось собственными руками строить, чуть ли не по кирпичику…
Огромного дома-особняка семья Мощенко так и не построила за все это время. Да и цели для себя такой они не видят. Только до глубины души оскорбляет иногда кем-то невзначай брошенное: «богатеи, на машинах ездют…». Впрочем, говорят так только те, кто до сих пор ждет манны небесной. Другие же, кто трудится и знает, что такое вырастить хлеб и живность, относятся уважительно, с пониманием, приходят за помощью, советом. Сам же Александр Иванович всех людей, с кем общается и работает, называет по имени-отчеству, никогда не унижая их собственного достоинства. Так и живет, в ладу с самим собой.
А вот в ладу с экономикой жить не получается, хотя самим фермерам это очень нужно. Для будущего… «Порой посмотришь на пройденный путь, проанализируешь перспективы, и возникает мысль поступить как герой-предприниматель из известного фильма Андрея Кончаловского «Курочка Ряба»: плюнуть, сжечь все и пойти пить самогон, - говорит Ольга Ивановна. – Вот только сомневаюсь, сможем ли мы теперь так?».
Цены на зерно уже который год держатся ниже плинтуса, какой бы урожай в стране не получили. Так называемые «интервенции», которые вроде бы призваны стабилизировать цены, в реальности никакого влияния на них не оказывают. Уборка идет в июле, уже в июле интервенции и должны быть. А если они осенью, то куда девать зерно до этого времени? Лет 10-15 назад никто не думал, что элеваторы будут приватизированы агрохолдингами.
- А что теперь имеем: привожу зерно на элеватор – а у вас фураж, говорят. На руках бумаги госэкспертизы, что третий класс, но нас же ими и попрекают: знаем, дескать, как вы их берете. Какой выход? Сдаю третий класс по цене фуража, иначе все пропадет.
Или вот «тендеры». Пишут, что хорошее дело, бюджетные средства экономим. А что видим на практике? Раньше картофель продавали нашей армии – солдаты помогали убирать, а мы им платили натуроплатой. А теперь торги, где правят бал крупные фирмы и везут воронежцам картофель чуть ли не из Турции.
Агрохолдингам фермер не нужен. Он как бельмо на глазу, не позволяющее развернуться единым земельным массивом от горизонта до горизонта. Да и чиновнику проще с одним-двумя «клиентами» разбираться, чем с толпой представителей малого бизнеса – зарплата-то от этого не зависит. Потому Мощенко и не могут оформить аренду земли более чем на 11 месяцев. Те же агрохолдинги на подобные условия вовсе не приходят, но то – большие деньги, а со своего-то нищего фермера что взять? Фермеру-то самому на кредитах приходится жить с весны до осени – «длинные» деньги ему, как правило, не дают из-за малой залоговой базы. Вот так, весной взял в долг у банка, посеял, а по осени убрал и сразу плати.
- Фермер нужен людям, - продолжает Ольга Ивановна. – Во-первых, для того, чтобы поддержать еще теплящееся личное подсобное хозяйство. На фоне повальной безработицы и безденежья, землю, паи многие крестьяне уже продали. А если земли нет, и колхоза нет. Кто огород вспашет? Чем скот-птицу кормить? Все, что мы выращиваем – ячмень, пшеницу, горох, просо - продаем людям круглый год, в Латной есть свой магазин. Во-вторых, помогаем решать социальные вопросы. Школе помочь, зимой дорогу от снега очистить. А то вот недавний случай: умерла одинокая старушка в селе, родственников нет, пай продала, хоронить не за что. Глава поселения обращается к управляющему агрохолдинга, а тот – надо звонить в Москву, запрос посылать… Вообщем, помогли мы по-людски человека на тот свет проводить. В-третьих, трудоустройство на селе. У нас постоянно работают 10 человек, а на уборку-переборку картофеля еще 30 человек приходят.
- Недавно так широко пропагандировался нацпроект «Развитие АПК».
- Представьте, живут в деревне муж и жена, приехали в банк, а им там дают кипу бумаг, которые они не знают, как заполнить. Пускай даже им помогут это сделать, но ведь надо еще оформить документы на субсидию. Лет десять назад все было проще: вопросы субсидирования решались сразу, человек не касался этих денег, а получал положенное. Сами банковские работники не в восторге от нынешнего круговорота бумаг, ну а люди помыкаются, да и плюнут на все. Да и потом, сельское хозяйство – отрасль рискованная. Здесь и цены, и погода – все учесть невозможно, потому никогда не можешь знать, с чем осенью останешься. А сколько ныне и как контролируют-регулируют! К примеру, в случае несвоевременной оплаты налогов, сразу арестовывают счет в банке, причем хоть ты 30 рублей должен, хоть 3 миллиона. Казалось бы, выставляйте требования, снимайте поступающие деньги, но зачем счет арестовывать, практически парализуя работу фермера? А надо еще по графику платить за электроэнергию, газ – там тоже при нарушении сроков сразу «отрезают»…
- Позитив в нашем деле тоже есть, - сменила тональность Ольга Ивановна. – И самый главный – работаем на себя, нет над нами начальника, и чувствуем, что нужны людям, простым людям, которые к нам приходят либо что-то купить, либо работать. Это дает силы работать дальше, заниматься общественной работой. И конечно, приятно сознавать, что твои усилия приносят пользу обществу.
Ольга Мощенко – председатель окружного Совета по предпринимательству при Областной думе. В его рамках проходят широкие обсуждения принимаемых законов, инициируется внесение поправок в существующие. Так, четыре года назад Совет инициировал поправки в закон об отмене кассовых аппаратов. Теперь те, кто работает на вмененном налоге, кассовые аппараты могут не применять. Совет отстоял вопрос о техническом подключении электроэнергии для малого бизнеса, использующего мощность не более 5 кВт, за стоимость в 500 рублей, а ранее большие деньги за это платили.
Участвует активно Ольга Ивановна и в работе областного отделения Конфедерации деловых женщин России. С председателем совета Людмилой Никитченко – на постоянной деловой и личной связи. А о том, сколько было проведено совместных акций и мероприятий, пожалуй, надо писать отдельно…
- Ну а какие перспективы? На какое будущее в сельском хозяйстве страны надеетесь? – спрашиваю у Ольги Ивановны. Чувствую, что прямого ответа на вопрос не получу – как-то замялась, опустила глаза. И все-таки попыталась ответить, начав издалека.
Да, слухи-то летят быстро – там закрыли ферму и всем селом остались без работы, тут пьют горькую, потому что заняться нечем… Земля вроде не пустует, но и руки крестьянам приложить некуда – все активнее в привычный аграрный процесс вмешиваются крупные фирмы, основывающие свою деятельность на новых технологиях. Это только животноводство дает работу круглый год, а в полеводстве «сезонный рабочий» неизвестно откуда скоро вытеснит местных, нарисовав «аборигенам» совсем не радостные перспективы. Фермерам с такими агрофирмами конкурировать все труднее.
- А что власть-то наша думает? – сам собой возникает встречный вопрос. И здесь – сбиваешься. Потому что, как плохо сейчас – понятно достаточно хорошо. А вот как будет «хорошо», когда закончится нынешнее плохо, неясно, похоже, даже на самом верху власти, которая по своей сути должна бы видеть перспективу дальше и четче, чем население.
А как хотелось бы послушать не бодрый рапорт начальству, а вдумчивую речь перед народом с оценкой и происходящего, и того, что будет происходить! Может быть услышат там, наверху, как это важно для тех, для кого земля – не просто почва с симпатичным лужком для пикника, а судьба.