Извеняюсь за наверно глупый вопрос, но немагу не спросить. Друг мой уехавший(как он говарил) в другой город, аказывается профукал все деньги на каком то лохотроне, остался без жилья и прочих благ. Ну так вот вопрос, когда он остался проктически без денег он уехал в какуюто деревню(заброшеную полностью) и тихо там себе паживает, развёл хазяйство(вполне недурное), так вот будет ли ему за это чтото? он некаму ничего не плотил, занел чужой дом, самовольно включил электричество, но властям на него как будто наплевать, да и он говарит что глухомань страшная.
Думаю будет!
А интернет там есть?
Незнаю, я с ним только по телефону общялся, он меня к себе в гости завёт. А мне вот знать охото, вдруг я к нему приеду а кнему: милиция, палиция, налогавая, или ещё какая хрень заявится.
Да и хрен с ней!
А вы то каким местом, вы же в гости приехали.
Кстати в каком районе области - то заброшенная деревня, не там ли, где Павлик Морозов папу своего сдал.
Ладно дружище, время уже позднее, пора спать.
На вот почитай свои анкетные данные перед сном и гудбай ё...рь перехватчик.
http://www.krutomer.ru/meet/LJUS-SLJ
Нэнада коверкать рускый язык.
А ты гавариш павлины, хоть бы ден раждения исправил.
Я чтото непонял ничего О_о Какой мне ден раждения испровлять? Кажись у когото с головой не впорядке? и причом тут анкета моя годишней давности?
Или когото смущают мои анкетные данные?
Поставим по другому вопрос. Для адекватных. Возможно ли уголовное преследования моего друга за самовольный захват жилья?
А зачем , адекватный ты наш, язык то коверкаешь, типа сойти за деревенщину хотел? Свой я, ребята, в доску
Уссаться да и только.
Нет друг, секса тебе регулярного не будет.
Хазяйства развёл курей, вуток, шо там ещё, а?
Вселился в дом, влез как вор, хозяйство он развёл,
Хрен тебе, иди вон баб ищи, для регулярного секса, которого у тебя нет в 21 год.
Дай хоть скопирую, пока не удалил.
Ладна Серёга, вот теперь я пойду спать, прям таки так легко стало на душе, как будь - то сексом регулярным позанимался, утречком зайду почитаю, если будет что. Пока. Дасведание!
Видимо надеятся на адекватный ответ не стоит?
Язык я коверкаю, потому что привык везде так писать О_о
А здесь я написал только потому что здесь реально встретить людей которые возможно с таким сталкивались.
И что за мысли о отсутсвии у меня девушки?
Вы, если чесно, какойто странный человек. Я конечно рад что вы умеете пользоватся поисковиком, но какое это отношение имеет к моему вопросу?
Лана, ещё разок отвечу, прикольно же.
В анкете почему не пишешь так? Взял бы и написал " ищю дэвачку для сексу" Ан нет, тут же отписал
Знаю три языка, типа граматный, квартира, ну и т.д. А оказывается квартира то не твоя.
Это правда, тут ты встретишь многих, с этим я согласен. Да и мы тут разных повидали
У кого, у мене? Мысли? Привет, да это же у тебя в анкете написано, может скопировать и сюды перенести?
Ладно, Серый, брехать не надо.
Удачи тебе!
Кошмар, чес слово. Я уже писал что эта анкета годовой давности, и создавалась она для, скажем так, проверки. Вы моглибы найти меня ещё в контакте(целых 2 страницы) но видемо непалучилось? http://yandex.ru/yandsearch?text=siriusaid&lr=54
здесь можно увидеть пачти все страницы где я сидел. Думаю вам там будет интересно понаблюдать за моей "громатикой". Приходится вам помогать да? Тут даже можно увидеть игры в которые я играю.
Даже увлечения если посторатся можно найти.
http://www.nfro.ru/showthread.php?s=75447dde950816e09bd64ddf9a138e9f&t=6...
И даже из адреса сайта понять что я не коренной Екатеринбуржец.
Нету проблемы с языком, да вот логика плошает(с)
А вот это надо в анкете знакомств написать.
С добрым утром друг!
С добрым утром. Я канешно уже в 3 раз скажу, но анкета годовой давность, а если точнее то где то октября месяца. Я на неё не заходил с января=) Есть белее привлекательные сайты знакомств, а этот чуш.
Ладно, Серёга опустим тему секса.
мы не местные, а в автоматы проигрались"
Вселяться в чужие дома, даже брошенные чревато. Не ровен час вернётся хозяин и всякое может быть. Что тут не понятного. Это такое дело. Лежит вещь годами, она никому не нужна, а стоит её взять и тут же найдётся хозяин и скажет "Положи на место, не твоё".
Не знаю помог тебе или нет, но я бы не делал этого.
Хотя правды ты не рассказал "о брошенном жилье и товарище бедолаге", а так сказки тут пытался наплести взрослым людям, типа "
Ну да и ладно, проигрались значит проигрались.
Будь здоров!
Да ладно, пусть заселяется-может на самом деле на кого то нарвется "его друг" ну или дружок)... КВС, ну вы даже в издевку не коверкайте слова, а то и вас хотелось чугунной сковородкой по голове треснуть!
Я бы на месте вашего друга согласовал бы данный вопрос с администрацией поселения которой принадлежит это село. Как правило глава деревни или поселка не против, а вот со светом я бы не шутил. В итоге как правило никакого уголовного преследования не будет, максимум выселят если этого потребуют хозяева но как правило хозяева уезжают бросая все и они уж более не интересуются как там их дом поживает. У нас есть одно направление так там есть несколько деревень с классными кирпичными домами и фермой, до рай центра 45 км но самое главное нет стабильной дроги, зимой порой месяцами нет авто сообщения.
?
И что эти классные кирпичные дома стоят брошенными и никому не нужными круглый год?
Источник: Столетие.Ru
В письме, что пришло в редакцию «Столетия», говорилось, мол, вымерло село, остались два человека, и вот когда совсем невмоготу, они выходят на крыльцо и кричат «Караул!» Их никто не слышит, а они все равно кричат, пока не станет легче.
Я тут же представил себе, как два согбенных, отживающих свой век человека – в латаных валенках и затасканных телогрейках – отворяют присыпанную сугробом дверь и, задохнувшись холодным и резким степным ветром, кричат слабеющими голосами: «Ка-ра-ул...».
В этом крике все: отчаянье от болезней, старости, надвигающейся немощи; страх от возможности умереть в холодной избе, и никто не узнает о твоей кончине, – так и будешь валяться, пока какой-нибудь случайный путник не натолкнется на заброшенную в степи, занесенную сугробом хату; надежда – а вдруг кто-нибудь услышит, придет, отогреет сердце душевным разговором, уймет боль в ногах и пояснице. В этом крике обида и на детей, которые забыли своих престарелых родителей, мыкаются где-то на чужбине, отбившись от своего, и не прибившись к чужому берегу. Боль и тревога за внуков: мы-то – худо ли, бедно ли – свою жизнь прожили, а у тех еще все впереди, и Бог весть, как сложится, когда все так неспокойно. И еще какая-то душевная, глубинная жалоба на огромную несправедливость, когда кажется, что и не жил еще, все надеялся – завтра, потом, а уж жизнь прожита, и ничего не исправишь, не изменишь, не вернешь, и жизнь оказывается большим обманом, только непонятно, кто обманывает и зачем...
Увы, это не литературное воображение автора.
За прошедшие с развала СССР 20 лет в стране не стало 23 тысячи населенных пунктов, из них 20 тысяч – сёл и деревень. Еще 20 тысяч – на грани вымирания, в них осталось по 5-7 стариков.
Я бывал в этих деревнях и видел этих стариков. На зиму, когда уедут последние дачники, а землю скует морозом, они обычно сбиваются в одну избу. И не только для того, чтобы таким образом сэкономить дрова и электричество. Вместе не так страшно. А главное, чтобы не помереть в одиночестве. А если и порознь живут, то каждый день навещают друг друга, чтобы убедиться, что сосед жив и не болен.
В деревне Новые Авгуры Кадошкинского района Мордовии осталось всего два мужика. Один выращивает скотину, другой делает срубы. Каждый живет своим хозяйством, а встречаются лишь для того, чтобы обсудить случайных путников, забредших в деревню. Потому что главную опасность для себя они видят не в диких зверях, не в холоде и голоде, а вот в этих незваных гостях.
Кировская область каждый год теряет на карте до 70 населённых пунктов. Только за последние 20 лет в регионе не стало 1300 деревень. Готовятся «к списанию» ещё 40 населённых пунктов. Среди «умерших» – деревня Марковцы. Остов дома, внутри которого уже выросло дерево, вот и все, что сегодня напоминает о ней – это ли не символ нынешней русской деревни? А ведь здесь когда-тобыло 15 жилых домов. Среди умирающих и деревня Пронинцы, что в нескольких километрах от Марковцев. Живут в ней, как и в Новых Авгурах, всего два человека. Старик Ивани Галина, она помоложе. Говорит: «Пока год-два поживем, а дед умрет, я здесь одна не останусь, уеду».
76-летний Владимир Быков когда-то жил в красивом селе на холме с церковью, прудом и примерно 30 домами. Сегодня он последний, оставшийся здесь человек – оборванный и забытый в своем доме из двух комнат. А умрет – сельцо Исупово Костромской области, затерянное в снегах центральной России, умрет вместе с ним.
На картах Костромской области, как и Кировской, от десятков деревень остались одни названия: Половиново, Северный, Ульшма, Трасса, Усть-Сенная, Стеклянный завод, Ошурка, Игошино…
В Дьяково живут восемь семей. В соседнем Козино, где много лет назад закрылся сырный завод, две. В Домнино домом для большинства оставшегося населения стал православный монастырь. На много миль вокруг единственный человек, имеющим постоянную работу, – тракторист Николай Кузнецов, который зимой чистит дороги к обезлюдевшим деревням.
Но чаще всего дороги к ним никто не чистит, они заметаются снегом – ни пройти, ни проехать. Живут зимующие в них жители тем, что вырастили на огородах, собрали в лесу и купили у заезжих торговцев за лето. Когда заканчиваются припасы – в основном хлеб, крупы, кто-то из тех, кто покрепче, надевает на плечи рюкзак и на лыжах пробивается к большаку, к автолавке.
Накануне холодов просят трактористов из ближайших деревень вырыть на кладбище несколько ям. Ведь, не дай Бог, помрет человек, могилу в мерзлой земле старикам не осилить. Не оставлять же покойника на растерзание диким зверям.
Боятся старики не зря. В соседних деревнях могут жить не только такие же, как и они, бедолаги, а Бог знает кто: лихие переселенцы с Кавказа, нелегалы из среднеазиатских республик. А то и бродячие цыгане, бомжи, рецидивисты. Те могут отобрать и последнее. Или заставить жить по своим законам. Примеров таких хоть отбавляй.
Старицкий район Тверской области во время двух чеченских войн облюбовали чеченцы. Они скупали пустующие дома и селились кучно. В иных деревнях приезжих оказывалось больше, чем коренных. И жили они по своим законам, чувствуя себя хозяевами, а не гостями, заставляя и местных жителей жить по законам гор.
– Мне маленький чеченец сказал: «Ты здесь НИКТО, а я КТО!». Откуда это у него? – удивлялась одна из жительниц деревни Луковниково.
– Население района сокращается, очень низка рождаемость. Ни для кого не секрет, мы вымираем, – говорил мне с горечью глава района Сергей Журавлев. – Хотим мы этого или нет, пустующие земли все равно будут кем-то осваиваться – другими нациями, народностями. Можно, конечно, искусственно ограничить миграцию, но результата это не даст...
Специалисты утверждают: ещё 20 лет такой политики, и деревенский уклад может исчезнуть, а деревенская жизнь стать своего рода современной Атлантидой. Да что там уклад. Мы вместе с деревней теряем контроль над территориями, над страной. Кто занимает оставляемые земли? Никто не знает, нет такой статистики.
Валерий Михайловский – врач, писатель, этнограф из Нижневартовска долгое время был защитником интересов коренных народов ХМАО – ханты, манси, ненцев.
Однако, пройдя с экспедицией от Петербурга до Сургута, он пришел к выводу, что спасать надо прежде всего русскую нацию. Нигде такого разорения и запустения, как в чисто русских деревнях, нет.
– Вымирающий народ – это русские! Такая красивая природа, замечательные леса, дичи полно, и – умирающие деревни. Жутко! Представьте: стоят избушки черные, покосившиеся, придавленные снегом. Следов вокруг нет, всё брошено. Стекла разбиты. Окна – что пустые глазницы на черепе – слепые дома стоят. Все мы – слепые, страна слепая, потому что главной беды не видим. Мы слепые без этих деревень, без их жителей, без отсвечивающих на солнце окон, без тропинок, которые должны бы вести к каждому дому, без лая собак, без дыма над крышами. А где осталось несколько человек, впечатление, что это трупы ходячие. И не старики еще вовсе, люди по 40-50 лет, а выглядят древними, немощными. У них даже выветрилось нормальное человеческое любопытство. Мы заехали в деревню – а они и не спрашивают ни о чём, им ничего неинтересно. Устали люди от самой жизни. Это страшно. Нужно спасать русскую деревню, потому что культура этноса держится именно на ней. Город всех унифицирует, стирает различия между нациями, корней своих никто не помнит. Не будет деревни – не будет культуры, не будет нации.
Но есть и другая опасность. За 20 лет реформ мы потеряли не только 20 тысяч деревень, но и 20 миллионов человек – как во второй мировой войне.
У нас население продолжает сокращаться. А в мусульманских республиках, наоборот, растет. У нас демографический спад, у них демографический взрыв, последствия которого сами эти страны преодолеть не в состоянии.
В Таджикистане за последние 10 лет народа стало почти на полтора миллиона больше, прокормить себя за счет собственных ресурсов республика не может, хотя большая часть естественного прироста приходится на сельскую местность. Такая же ситуация в Узбекистане с той лишь разницей, что его население в четыре раза больше. Численность жителей ежегодно возрастает почти на полмиллиона человек. И две трети естественного прироста приходится на сельскую местность, что ведет к быстрому росту аграрного перенаселения и безработице. В Киргизии темпы демографического роста ниже, зато гораздо хуже экономическая ситуация, а крайне нестабильная политическая ситуация побуждает население к эмиграции.
Поредевшее же русское население жмется к Москве и крупным промышленным центрам, оставляя пустующими огромные территории. На них давно положили глаз не только наши ближайшие соседи, но и заокеанские.
Редакция одной японской газеты опубликовала открытое письмо американки, которая предлагает всем японцам переехать в Россию, выкупив аналогичный по размерам участок земли на ее территории, и построить там новую Японию, используя свои родные острова лишь как курорт для посещений, но не как место постоянного жительства.
Все это можно было бы принять за неудачную шутку, если бы не горькая действительность. Дальний Восток давно осваивают иностранцы – китайские фермеры. В центрально-европейский район по специальной программе предлагается переселять безработных жителей северокавказских республик. Более того, в свое время госсекретарь США Кондолиза Райс заявила, что шикарные сибирские земли для одной страны слишком жирный ломоть. Что за этим поможет последовать, нетрудно предугадать.
Вот какие картины видятся за тысячами брошенных деревень.
…Я ехал в Камышинку кричать вместе со стариками – «Караул!». Выйти на шаткое крыльцо и выкрикнуть, как выплеснуть из себя, всю боль нашего издерганного, распадающегося, сумасшедшего времени. Захлебнуться криком, как ветром, как горькой водкой – за всех отчаявшихся, обнищавших, покалеченных Афганистаном и Чечней, облученных Чернобылем, обожженных национальной ненавистью и опаленных братоубийством. За всех обиженных, больных, обманутых, осиротевших, ожесточившихся...
А Камышинка оказалась живой. Узнав, что в деревню кто-то приехал, потянулись к машине люди. Заговорили все разом, вроде как и не со мной, а друг с другом, спеша выговориться.
– Хлеб-то три дня в неделю привозят, уж мы и рады...
– А заболеешь, так у каждой какие-то таблеточки есть. Может и не годны, а все пьешь – вдруг поможет.
– Нам бы только дорогу намостили. Ведь прихватит – ложись в колею и помирай...
– На другом краю слепой фронтовик живет – без воды, без дров. Может, он «Караул!» кричит?
Фронтовиком оказался Дмитрий Федорович Самошин. Контузия лишила его слуха. А после войны уже в колхозе наметом прижало спину. Теперь не только не слышит, но и не видит. Детей нет, надеяться не на кого. Но самое горькое, государство не признает его фронтовиком. Какую-то нужную бумагу утерял, когда в войну выбирался из окружения, и теперь никак не восстановит.
– Он уж и плачет: как я ни воевал, а про меня забыли, в пенсиях с бабами уравняли, – говорит о муже Анна Петровна. – А то норовил руки на себя наложить, так я даже колодец во дворе завалила.
Одну зиму Самошины уезжали к племяннику в город, но вернулись. Тут, в Камышинке, и земля своя, и воздух роднее. Сядут рядком на завалинку – дома! А то Дмитрий Федорович возьмет в руки гармошку да запоет: «Прощай, страна моя родимая...». Люди плачут.
Все, все, все! Я понял, что больше не выдержу. Да сколько можно душу-то рвать? И одни ли Самошины в таком горе? За что же, за какие прегрешения выпала такая доля русской деревне?!
И вдруг подумал, что все мы, по сути, жители деревни Камышинка. А точнее, вся страна – одна большая деревня «Караул!». Когда я собирался в Камышинку, мои знакомые просили меня взять их с собой. «Караул!» крикнуть хотелось многим. Я, как бы отшучиваясь, обещал покричать за всех. А выходит, подвел.
И вот однажды оказался в совсем заброшенной деревне. Ни одного жилого дома, ни одной живой души. Вот здесь, подумал, и исполню обещанное. Вышел из машины. Взошел на крыльцо одного из оставшихся строений. Распахнул дверь. Изнутри повеяло нежилой сыростью. Вот и хорошо, подумал я, вот и ладненько. И никто не слышит. И не стыдно. Открыл рот. Набрал воздуха в грудь...
И вдруг испугался. Что не выдержат нервы, рассудок, сердце. Сошел с крыльца, пошел к людям. Не добро быть человеку едину. Давайте кричать вместе...
Александр Калинин