Говорят, у российского сельского хозяйства России две беды: урожай и неурожай. На деле же речь о том, что с каждым сценарием надо уметь управляться. Последние расчеты экспертов относительно динамики продаж зерна подтверждают истинность этой печальной шутки, и это при том, что впервые за много лет текущий сезон должен завершиться с рекордным уровнем мировых запасов пшеницы и кукурузы. По прогнозу Института конъюнктуры аграрного рынка и Российского зернового союза, в 2018 году Россия может собрать 120–130 млн тонн зерна. Парадоксально, но многие аграрии сегодняшнее положение дел считают катастрофическим.
Назло рекордам
Первая и главная причина пессимизма отрасли – падение цен на зерно в конце 2017-го – начале 2018 года. По сведениям аналитиков «Совэкона» и компании «Прозерно», в конце января пшеница третьего класса в России торговалась по 8,55 тыс. руб. за тонну, четвертого – по 7,45–7,1 тыс. руб. за тонну. Год назад котировки были 10,2 тыс. и 8,5 тыс. руб. за тонну соответственно. По данным независимых зерновых аналитиков, картина выглядит так:
Динамика цен на зерно по России
С/х культура
31 января 2018 г.
1 февраля 2017 г.
+/- 2018
к 2017
Пшеница 4 класса
6844
8588
-1744
Пшеница 5 класса
5825
7650
-1825
Рожь группы А
5325
7975
-2650
Фуражный ячмень
6338
7319
-981
Подсолнечник
19008
19558
-550
Фуражная кукуруза
6350
8388
-2038
По данным российского Минсельхоза, в феврале во всех регионах страны зафиксирован рост цен на все зерновые культуры, но незначительный. Цены в зависимости от федерального округа поднялись в диапазоне от 0,1% до 3,5%, но уже однозначно понятно: зерно останется дешевым, «жирное» время закончилось и в ближайшие годы взрывного роста не предвидится. Для российских аграриев этот прогноз неутешителен.
– Урожай 2017 года очень дешевый. До этого цена три года росла, – констатирует Иван Рехенберг, руководитель хозяйства из Красноярского края.
– Я не зерно потеряла – я деньги потеряла, – так оценивает ситуацию фермер из Липецкой области Юлия Антонова, и эта оценка происходящего весьма симптоматична.
Однако означает ли падение цен на зерно неминуемые убытки? Логика подсказывает: при намолотах, превосходящих прошлогодние, – нет. Сейчас падение цены скомпенсировано ростом объемов производства, поэтому и удивляет сквозящее в комментариях аграриев негативное восприятие ситуации. На самом деле это очень похоже на переживания по поводу утраченной выгоды.
Рекордный урожай зерна – 2017 для многих стал настоящей проблемой именно из-за непонимания того, что делать в ситуации падения цен. Многие посчитали ситуацию катастрофической. По средствам массовой информации прокатилась волна: фермеры разоряются, зерно пропадает. Показателен пример Новосибирской области. Там собрали почти в полтора раза больше пшеницы, чем были готовы принять на уровне инфраструктуры.
Под конец сезона цена на мировом рынке снижалась, что на местном уровне привело (операторы, не чурающиеся спекулятивных мероприятий, всегда знают, когда нужно получить максимум выгоды) к снижению закупочной цены на 30% и двукратному отрыву от регрессии на мировом рынке. В ожидании выгодной цены многие аграрии урожай не стали помещать на нормативное хранение в силу нехватки мощностей и сгрузили зерно на землю и прикрыли – кто пленкой, кто брезентом: элеваторы и хлебоприемники были заполнены. Ситуация с ценами начала стабилизироваться в январе 2018-го: область приступила к вывозу зерна на экспорт, но через «бутылочное горлышко» – вагонов для отправки и сейчас приходится ждать очень долго, а дождутся их, конечно, не все, возможности по лоббированию своих интересов перед перевозчиками у всех разные.
Ситуация абсурдная, но весьма показательная: как свести все выгоды хорошего урожая на нет. Жестко, но метко ее охарактеризовал министр сельского хозяйства Новосибирской области Василий Пронькин:
– Когда производим, мы должны знать, куда мы будем продавать. Но сидеть и говорить: «Я произвел, и я здесь король», – время ушло...
Вырисовывается достаточно странная картина: зерно падает, в ожидании роста цен аграрии замораживают продажи, забивают хранилища, сталкиваются с нехваткой оборотных средств и делают шаг к разорению. При этом убранное в прошлом году зерно распродано еще далеко не все: аграриев, особенно частников или владельцев некрупных хозяйств, не устраивает закупочная цена. В ожидании «того самого» момента зерно попросту гниет в далеко не всегда оборудованных в соответствии с современными требованиями хранилищах.
Не все так просто
Эксперты связывают ситуацию с невысокой экономической квалификацией многих участников российского рынка зерна.
– Есть стойкое ощущение того, что российское сельское хозяйство не вырвалось из стереотипов советской плановой экономики, – говорит председатель Независимой зерновой ассоциации Николай Беляков. – Поэтому и ситуацию с падением цен на зерно в условиях роста урожайности фермеры рассматривают не как повод пересмотреть качество своих процессов и не как вызов, чтобы достичь новых рубежей профессионализма, а, скорее, как непогоду, которую нужно переждать, – и все нормализуется. Это не так.
По словам Белякова, один из первых мифов, который нужно развенчать в отношении нашей аграрной отрасли, – это миф о связи цен на зерно с урожайностью. Если посмотреть на соседей, то экономика российских крестьян выглядит неприглядно. Россия далеко не в числе первых по намолотам. Китай и США производят по отдельности почти по 500 миллионов тонн, страны ЕС – почти 300. Наши рекорды сравнения не выдерживают. Доля России в общем объеме составила всего 5%. Капля в море, даже если не сравнивать посевные площади, которые, кстати, вполне сопоставимы (это, к слову, о потенциале наших площадей по урожайности).
Топ-3 производителей зерновых в мире в 2016/2017 мг. по размерам валового сбора, тыс. т
Самое интересное в том, что рынок зерна в указанных странах даже при таких объемах далеко не полон. Об этом говорят цифры. В 2016/2017 отчетном году (считается с июля по июнь) общемировые валовые сборы зерновых достигли абсолютного максимума за период с 1960/1961 мг. – 2603,253 млн т. Россия продолжает наращивать экспорт зерна. Консенсус-прогноз (Минсельхоз, «Совэкон», Российский зерновой союз, Институт конъюнктуры аграрного рынка) объема поставок в текущем 2017/2018 зерновом году составляет 47,7 млн тонн против 35,5 млн тонн в прошлом периоде. Возможности экспорта растут, наше зерно лучше расторговывается. Но на мировом уровне ни наши 130 млн тонн в целом, ни вывозимые почти 48 млн ничего, по сути, не определяют. Песчинка, не более. Потому любые рассуждения о том, что, мол, Россия грянула урожаями, вот беда, цена и обвалилась, – не выдерживают никакой критики. Увы, но те, чьими руками определяется курс цен по зерну, находятся где-то извне, и наши проблемы их мало интересуют. Кроме поводов увеличить сборы, получить больше зерна с возможностью потом больше его продавать – благо и экспорт на подъеме, – ничего другого в статистике не видно.
В этой ситуации, уверен эксперт, логика подсказывает ловить момент и, оборачивая как можно больше средств, вкладываться в развитие инфраструктуры, которая позволит с успехом присоединиться к экспортной деятельности, оптимизировать логистические процессы. Это условия огромных возможностей. Но, судя по динамике продаж зерна российскими аграриями, возможности все больше переходят в категорию упущенных.
Зерно не биткоин: выжидание невыгодно
Инфраструктура – вторая серьезная проблема. Мощностей хранения зерна попросту не хватает. Заявленные в России мощности по хранению составляют 118–120 млн тонн, в свете ожидаемого урожая до 130 миллионов тонн это настораживает. Дальше – больше. Из заявленных мощностей хранения только около 35 млн тонн составляют элеваторные мощности, остальное представляют собой склады напольного хранения, при этом не более 50% способны гарантировать качество хранения по современным технологиям. При этом, по оценке Российского зернового союза, износ существующих мощностей составляет более 50 процентов.
– Крестьянин мог бы сохранить свои объемы зерна и отвезти его на элеватор, – говорит президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский, – но он знает, что его потери будут превосходить амбарное хранение. Вывод напрашивается неутешительный: что имеем – не храним, потерявши – плачем. Еще одна головная боль – рост переходящих запасов, то есть зерна, которое недоэкспортировали в прошлом году.
Это зерно, фактически, было назначено на вывоз, но он не состоялся, потому место занято, новое принимать некуда. Таких запасов в масштабе страны насчитывается около 5 млн тонн.
В частных случаях доходит до слабо представимых, но вполне реальных эпизодов.
– Помню, в 2009 году за ячмень давали 1,2 руб., так мы им печки топили, – делится Александр Ефимов из Омской области.
Перспектива отправить в топку месяцы работы, ГСМ, удобрений, как это ни странно, реальна. Василий Волошенко, руководитель хозяйства из Курганской области, констатирует:
– Сейчас стабилизировалась цена, но ближе к сезону снова пойдет вниз.
Кажется, что как раз сейчас сформирован благоприятный момент для продажи зерна, но многие хранилища еще полны.
– Государство должно регулировать нижнюю планку цен, – уверен Владимир Коротков из Курской области.
В надежде на помощь свыше фермеры продолжают ждать. В этих условиях уже сейчас часть закрылась, а часть оказалась в предбанкротном состоянии. С учетом того, что аграрии закредитованы, а долги нужно возвращать, они лишаются последнего и самого важного – земли. Землю скупают крупные холдинги и зернотрейдеры: рынок есть рынок, богатые богатеют.
По данным доклада «Тенденции развития и основные вызовы аграрного сектора России», подготовленного Центром стратегических разработок в партнерстве с Центром агропродовольственной политики РАНХиГС, сложившаяся в России аграрная структура аномальна для мировой практики. Из зарегистрированных в России 21 тыс. сельхозорганизаций 350 производят 46,5% товарной продукции. В 61% хозяйств производится всего 4% продукции, но в их руках находится 27% сельхозугодий и занято порядка 12% работников. Концентрация приобретает гипертрофированные размеры: под контролем одного агрохолдинга могут находиться территории не только отдельного, но и нескольких районов.
Однако у небольших хозяйств есть перед агрохолдингами одно неоспоримое преимущество: они более оперативны и могут быстрее откликаться на изменения на рынке. И, пока крупные соседи будут ждать очереди на пустой экспортный вагон, более мобильные могли бы продать урожай на внутреннем рынке.
В контексте описываемой ситуации для российского фермера это значит одно: хочешь жить – действуй. Здесь напрашивается аналогия с нашумевшей криптовалютой – биткоинами, умелое обращение с которой гарантирует частному человеку независимость в эпоху корпораций. Разница, правда, тоже есть. В отличие от биткоина у зерна есть срок годности, и долгое ожидание «того самого момента» может привести хозяйство к краху.
Если такой умный, почему бедный?
Сегодня сельхозтоваропроизводители столкнулись с серьезным выбором: продать сейчас, заработать меньшую прибыль, но при этом подготовиться к весне, пополнить оборотные средства, продолжить работу – или ждать, пока по неведомым манипуляциям цены на мировом рынке и на внутреннем вырастут еще, рискуя попасть в волну, когда «сливать» зерно начнут все, и это, естественно, приведет к дефициту и ажиотажу на удобрения, технику и прочее. Ведь все производители даже сообща не смогут реализовать спрос, когда весной он подскочит и все побегут закупаться. Есть и такая возможность – добыть «окно», отправить зерно на экспорт, но в ожидании все же продолжать терять на хранении в качестве и цене.
– Ищите еще причины и в себе, почему у вас нет своих мощностей для хранения зерна, – говорит председатель совета фермеров Ордынского района Новосибирской области Владимир Белявский.
Причины, действительно, можно найти. Сейчас фермер живет по схеме, очень похожей на описанную в фильме «Джентльмены удачи»: взял кредит – провел платежи – продал сколько-то зерна – взял еще кредит. Получается? Хорошо. Глава крестьянско-фермерского хозяйства из Тюменской области Александр Васильев описывает этот процесс так:
– Взял кредит, и каждый месяц надо отдавать. Расплатился за кредит, за семена, за горючее. И по новой. Весь севооборот – за кредитные средства.
Самая большая проблема этой схемы в том, что в ней не заложен необходимый рост. Известная максима о том, что деньги должны работать, похоже, в российском сельском хозяйстве так и остается фразой для учебника. Такова особенность нашей ментальности: веками отрасль довольствовалась малым, как говорится, лучше не хочу, хочу чтобы не хуже, чем у соседа. Примерно как сборная России по футболу –упустить возможности на пике роста? Можем, знаем, практикуем.
– Это суровая правда: на рынке тебе никто ничего не должен. Справляешься – процветаешь. Ждешь поддержки – жди. Вопрос только в том, когда она придет и не останешься ли ты при своем неуспехе в этом году? А в следующем – не пойдешь ли ты работать по найму на еще недавно бывшую твоей землю? – говорит Николай Беляков. Выжидательная тактика, по-прежнему остается популярной и в большинстве случаев – единственно освоенной производителями, считает эксперт. Получается замкнутый круг, разорвать который аграриям необходимо к началу сезона. Как?
Кто виноват, что делать?
Перестать ждать момента, говорит Николай Беляков, и начать мыслить по-предпринимательски. Да, волатильность цен в этой сфере в течение отчетного года огромна, но задача фермера не играть на разнице, а выращивать хлеб! Развивать технопарки, вкладываться в удобрения, научиться эффективно пользоваться СЗР, понижать рефакцию и обеспечивать качество зерна, не заваливая закрома «фуражкой», уметь прогнозировать и финансы правильно считать. Кого обвинить в том, что в прошедшую уборочную на полях осталось порядка 8–10 миллионов тонн зерна из-за выхода за агросроки? Государство? Рынок? Соседа?
Именно сегодня, когда есть возможность, можно воспользоваться моментом, обернуть средства, освободить хранилища и вложиться в развитие производства, уверен эксперт, необходимо осознать наконец, что купить дешевле и продать дороже – не единственная формула. Сейчас, когда зерна много, хозяйство успешно функционирует за счет того, что спад цены скомпенсирован урожаем – ведь намолот вырос в среднем более чем на 11%, этот рост перекрывает снижение цены, пусть дешевле – но продать можно больше. Как только убрано будет меньше оптимистичных прогнозов (не в этом году, а, скажем, через год – такое, увы, не редкость, удачные сельхозгода имеют тенденцию чередоваться с провальными), наступит локальный кризис. Ведь малое количество товара даже при высокой цене не даст ни расти, ни развиваться.
Из этой ситуации, считает эксперт, выход только один: перестать надеяться на помощь свыше и настроить себя на работу в обычных, активных, конкурентных условиях. Фермеру необходимо понять: зерно – тот самый универсальный эквивалент, который требует постоянного оборота, и перестать «сцеживать» его в продажу по чайной ложке, ожидая идеального предложения и понемногу растрачивая средства, которые могли бы быть в большем объемы пущены не на тушение пожаров в экономике хозяйства и необходимые выплаты, а на развитие.
Чтобы кризис не наступил, нужно перестать «кусочничать» и торговаться, прекратить латать старую «Ниву», пытаясь выжать из нее оставшееся, и перейти на соответствующие высокому статусу профессионала агробизнеса современные технологии. Именно новая технологическая база может обеспечить следование современным аграрным технологиям, а значит – большую эффективность производства и большую устойчивость бизнеса: «В свое время хватало пары коней и деревянного плуга, но где бы мы были сейчас, оставшись на этом уровне?»