Государство бросило сельскохозяйственное машиностроение на произвол судьбы, считает доктор сельскохозяйственных наук, действительный член Российской экологической академии Альберт Семин.
«Если 12 лет назад наша страна производила больше 300 тысяч тракторов в год (без Украины и Белоруссии), то в 2008 году – около 10 тысяч. Вся изношенная техника пошла на металлолом, а купить новую невозможно из-за постоянного роста цен на топливо. Сокращается поголовье скота и производство мяса. По импорту свинины Россия вышла на первое место в мире. Нам поставляют все то, что невозможно продать в собственных странах. Бывают случаи, когда в мясе отсутствуют не только витамины, но и начался распад тканей», - рассказал Семин.
«В декабре 1991 года у меня состоялась встреча с Егором Гайдаром, – рассказывает ученый. – Итогом беседы стали его сакраментальные слова: «Сельское хозяйство России – черная дыра! Нам выгоднее покупать продукты за рубежом, чем производить у себя!». Увы, эта сентенция будет положена в основу аграрной политики нового правительства.
С тех пор прошло много лет. Государство постоянно сокращало селу выделение денежных средств. С невероятным упорством силой разогнали колхозы. Половину всей продукции страны давали подворья – личные подсобные хозяйства крестьян. При колхозах им ежегодно выделялись из общественного котла зерно, силос, солома или сено, периодически обновлялись сортовые семена картофеля, предлагались на откорм молочные бычки или поросята. После принудительного уничтожения колхозов подворья медленно, но неуклонно стали сворачивать свое производство. Дело дошло до того, что перестали держать не только коров, но и домашнюю птицу. В 2008 году в Бондарском районе Тамбовской области одна из киностудий снимала фильм. По сценарию понадобилось около десятка гусей. Искали их по селам района несколько дней, прежде чем обнаружили.
К середине 90-х годов сельское хозяйство поразил всеобщий спад – объем производства упал вдвое. Валовой сбор зерна рухнул до 63 млн тонн, а затем – до 47 млн – уровень 50-х годов. Поголовье крупного рогатого скота сократилось с 57 млн голов до 27 млн (точка отсчета 40-х годов!) В результате 88% предприятий сельскохозяйственной отрасли стали убыточными.
Это не было «созидательным разрушением», самоочищением экономики от неэффективных фермерских хозяйств. Сбой произошел не из-за каких-то нарушений «саморегулируемого рынка», а из-за неумения и нежелания аппарата управления конкретно заниматься экономикой страны. Резкое снижение финансирования вызвало сокращение производства, последнее привело к уменьшению численности работающих, а оно – к срыву в выполнении технологий в строго определенное время. Деревня скатилась в демографическую яму – начался устойчивый рост смертности мужчин – мужская сверхсмертность – они спивались, будучи безработными. Наступило невиданное прежде снижение рождаемости, выталкивание молодежи из-за отсутствия работы в город, резкое ухудшение медицинского обслуживания и образования.
Началось массовое бегство дееспособного населения из деревень. 20 тысяч населенных пунктов исчезли в считанные годы. Несущий экономический и социальный каркас территории страны стал во многих местах проваливаться. Этому способствовало и техническое состояние: уничтожался становой хребет современного сельского хозяйства. Например, техники стало намного меньше, чем в США. К тому же фермеры США за эти годы начали переходить на новое поколение машин – 150-200-сильные тракторы, а мы работаем на старых, мощностью в основном около 90-100 лошадей. Землю нечем стало пахать. Из оборота выбыло больше трети пашни – 41 млн гектаров.
Восстановление сельскохозяйственного производства в стране началось медленно, очень трудно – лишь в XXI веке. Но не с наращивания могущества нашего государства, а с частичного восстановления былого количества продовольствия. Новое руководство Министерства сельского хозяйства РФ, вопреки приверженцам реформ, стало поэтапно вводить рычаги по регулированию рынка, вытаскиванию его из всеобщего хаоса. Однако установить баланс роли государства и рынка для одного ведомства - задание непосильное. Тем не менее, за последние годы число рентабельных агропредприятий достигло 78%. Однако надо отметить, что прибыль в сельском хозяйстве микроскопическая. Без заемных средств оно не может нормально развиваться. В то же время по-прежнему нарастает страшное негативное явление – сокращается поголовье скота и производство мяса. В 2008 году 40стран мира спасали «вегетарианскую» Россию.
Известно, что на привес каждого вида животного и птицы затрачивается определенное количество зерна. Например, для получения 1 центнера говядины надо 7 центнеров зерна, свинины – 4, птицы – до 1,2 центнера. Словом, только на поддержание нормального количества скота и птицы, а так же для производства из него мяса стране необходимо в оптимальном объеме не менее 100 млн тонн. А еще хлеб нужен на пищевые, спиртовые цели, на семена. Всего – минимум 140 млн тонн.
В стране был принят нацпроект «Развитие АПК», но радикального влияния на численность скота в стране эта программа не оказала: она имела скоромное финансирование. Кроме того, мясокомбинаты потребовали снижения цен на отечественное мясо, что привело его производство в отдельных местах к убыткам. Наши переработчики уже привыкли к зарубежной продукции – глубокозамороженной. Это «блоки», удобные для разделки на комбинатах. А с отечественным свежаком много возни.
Господин Онищенко (главный санврач России – прим. АНН) в 2008 году выступил с предложением запретить завоз мерзлого мяса. Цивилизованные страны его не едят, потребляют только охлажденное. Но в России последнего так мало, что это приведет к опустошению прилавков. Пришлось инициативу молча похоронить.
2007 год выдался благодатным. «Излишков» зерна за рубеж было продано до 17 млн тонн, на $5 млрд. Отдельные члены правительства с гордостью, увлеченно и страстно заговорили о величии России, о нашем плодовитом сельском хозяйстве, о том, что мы готовы завалить хлебом полмира. Дорассуждались до того, что деревня способна стать «двигателем» национального прогресса. И село тут же попало в приоритетную отрасль. Конечно - на словах. Обеспеченность населения мясом отечественного производства скатилась к потрясающе малым объемам. В связи с тотальным уничтожением скота, падением отечественного производства рост поставок импортного мяса достиг почти 3 млн тонн вместо 274 тыс. тонн в 1990 году. Особенно резкий прыжок в увеличении завоза произошел в 2008 году.
Россия собирает мясную продукцию со всех частей света, словно товар, не производимый у нас по климатическим условиям: как мясо крокодила, страуса или кенгуру. Россия заняла первое место в мире по завозу свинины и второе – говядины. За нами идет Япония. У нее, правда, столько сельхозугодий, что и на карте не найдешь. Многие выращивают для нас скот с помощью гормональных препаратов, стимулирующих повышенные привесы животных, массового применения антибиотиков, обрабатывают куриные окорочка хлором. Есть страны, где животные хронически болеет и запрещены к экспорту. Их все-таки доставляют к нам через другие государства, по поддельным сертификатам, контрабандой. Ветеринарная служба страны сбилась с ног, принимая экстренные меры. Наша таможня не в состоянии проверить каждую партию мясной продукции – ведь ее прут миллионами тонн! Денно и нощно трудятся 350 пропускных таможенных пунктов. Многие таможни уже не в силах противостоять 25-километровым очередям на границах, где водители фур ожидают въезда в Россию по 7-10 дней. При допустимой норме национальной безопасности 20% по завозу зарубежного продовольствия (в США – до 15%) Россия превысила ее почти в два с половиной раза. Только мяса официально будет завезено в этом году около 45% к потребляемому количеству.
По мере увеличения импортных поставок цена на эти продукты неумолимо повышается. С 2005 года цены на мировых рынках удвоились. Общеизвестно, что в ближайшие годы продовольственная ситуация еще больше обострится. Из-за увеличения завозного мяса в стране сокращается собственное производство, а из-за галопирующего роста цен падает уровень потребления. Только по официальным данным цены в 2008 году в России на колбасу возросли на 25%, мясо – на 22%. А что будет в 2009 году, когда валюта словно взбесилась?
Зимы в 2008 году, в принятом понимании этого слова, не было, и озимые культуры полностью сохранились. Весной и летом дожди шли как по расписанию опытного земледельца, жатва в центре страны была на редкость благодатной. Урожай 2008 года ждали с восторгом. Заключили фьючерсные контракты для поставки хлеба за рубеж по хорошей цене. Скупщики взяли внушительные кредиты в банках, готовились к заказу вагонов. Ведь зерновозы нынче в стране днем с огнем не сыщешь. Поэтому кое-кто из трейдеров занимался привлечением автоколонн. А деревня в это время совершила выдающийся подвиг. Она собрала 105 миллионов тонн зерна. Это с площади 46 млн гектаров, – на 30 млн меньше, чем при Хрущеве, располагая тракторным парком в три раза меньшим, чем в 90-х годах, и используя на жатве лишь четверть былых комбайнов.
Наши аграрники показали: несмотря на чудовищно несправедливое отношение к сельскому хозяйству – сокращение финансирования в 20 с лишним раз и пиратский диспаритет цен – технический хребет деревни не сломан. Люди выдержали невиданное напряжение, работая на уборке по 18-20 часов в сутки. Все верили, что если спасут большой хлеб, он вознаградит за все сполна: будет спасена и деревня.
Однако с завершением жатвы все иллюзии быстро рассеялись. Мир в 2008 году собрал небывалое количество пшеницы, больше чем планировал. Благодаря хорошей погоде в Европе, Северной Америке и Австралии. И пока Россия молотила хлеб, зернопроизводящие страны начали продажу своей продукции. А тут вдруг выяснилось, что качество нашего зерна оставляет желать лучшего. Истощенная российская земля не обеспечила хлеб нормальным питанием. Три четверти его оказалось малоценным, кормовым. И достойный спрос на отечественную продукцию неминуемо рухнул, как в стране, так и за границей.
В хозяйствах пришло время выплачивать налоги и погашать кредиты, ремонтировать на зиму оставшиеся фермы. А в этот период в страну вполз финансовый кризис. Одно спасение – внушительная государственная закупка зерна. Да, вначале правительство планировало интервенцию в объеме 6 млн тонн, затем уже восьми. А «излишки» зерна составили около 35 млн тонн. Куда их деть? Что делать? Рынок опять начал дрейф в сторону хаоса. Где же его саморегулирование?
Аграрники засыпали свое зерно в бывшие телятники и коровники, в сенные сараи и брошенные свинофермы. Там рай для вредителей – долгоносиков, клещей. Но не оставлять же хлеб совсем под открытым небом! Или не везти на частный элеватор, где оплата за хранение так вздута, что разденет и разует. Четвертый месяц по всей стране идет аккредитация государством лучших элеваторов для завоза выращенного зерна и организации его хранения. Правительство пообещало закупить в свой резерв 19-20 млн тонн. Но даже в эту заниженную цифру мало кто верит. Зернотрейдерам – торговцам зерном – посулили выделить 10 млрд рублей для субсидирования экспортных поставок. Получив налог на добавленную стоимость и субсидию, они заработают небольшую прибыль. Уже отправлено за рубеж 13 млн тонн. А как же товаропроизводители? Селяне? Где их прибыль?
Деревня нищает. Снова, в который уже раз, активизировалось банкротство агропредприятий. Вновь усилился прирез скота, сдача тракторов и комбайнов на металлолом. Многие успешные производители хлеба не могут свести концы с концами. А что будет с деревней через месяц, когда придется отдать хлеб по любой цене, лишь бы найти средства на организацию весенних полевых работ? Ведь крестьянин не может не сеять. Отложенный нынешний спрос на зерно – это окончательное крушение существующей идеологии.
В середине декабря Владимир Путин провел в Подмосковье совещание по острейшим вопросам. Председателю правительства показали очередное «светлое пятно» – так нынче народ называет потемкинские деревни на фоне разрухи. Тем не менее, состоялся конкретный разговор. Правительство пообещало принять очень важные решения. Особенно по новым тарифам и кредитованию сельхозпредприятий. Но даже эти меры не развязывают всех узлов. Потому что выйти из кризиса, в котором оказалась деревня, невозможно только за счет увеличения заемных средств. Из-за низкого уровня рентабельности, вызванной баснословной ценой на дизельное топливо и бензин, на удобрения и технику, даже прибыльные агрохолдинги – новые, недавно родившиеся крупные сельхозпредприятия – развивались в основном на кредитные средства. Но каждому понятно, что с возрастанием суммы кредитов, при неуправляемых ценах на рынке, увеличение заемных средств – прямая дорога к банкротству. Многие хозяйства сегодня так закредитованы, что ни пролонгация, ни реструктуризация долгов, ни субсидирование процентных ставок и наполнение банков деньгами не спасут от обострившихся проблем. Процентные ставки на кредиты продолжают расти, несмотря на заявления по Центральному телевидению, что они - нормальные. Заимствование становится все сложнее, дороже и опаснее.
В 60-х годах, особенно после сильных засух, государство прибегало к беззалоговой помощи, к выдаче ссуд. Помню, беспроцентная ссуда до нового урожая отпускалась на минеральные удобрения, дизельное топливо, на сев озимых. В 2009 году может потребоваться ссуда на семена и корма. Государству, чтобы остановить иностранную мясную экспансию, предстоит заложить повышенный резерв зерна не только на продовольственные нужды. Необходима пара миллионов тонн для развития птицеводства, 10-15 – свиноводства, столько же – для крупного рогатого скота. Такая хлебная операция позволит правительству действительно скупить у земледельцев все избыточное зерно по достойной цене. А для животноводства впервые за годы реформ создать кормовую базу не по спекулятивной цене. Тогда удастся начать планомерное увеличение производства отечественного мяса и удержать селян от гигантского недосева зерновых культур весной 2009 года.
Побывав за последние 30 лет в десятках цивилизованных странах мира, я нигде не видел брошенного на произвол судьбы сельского хозяйства. В США сложилась многообразная система государственной поддержки: льготное кредитование и страхование, регулирование рыночных цен, субсидирование сельского строительства. Даже прямое управление структурой посевов. Делается все с учетом развития сельского хозяйства и повышения уровня рентабельности фермерских предприятий. Канадский пшеничный комитет обладает всеми финансовыми и юридическими правами для обеспечения экспорта и внутреннего производства. Страны ЕС имеют гибкую рыночно-государственную систему управления. Только мы, единственные в мире, 20 лет продолжаем, как в ритуальном безумии, экспериментировать, уничтожая собственных товаропроизводителей.
Нынче сумма проблем в российской деревне достигла критической массы. Село ждет от правительства не столько дополнительных кредитов и субсидий для латания дыр, сколько государственного регулирования агропродовольственного рынка на федеральном и региональном уровнях, а точнее – смены экономической политики в сельском хозяйстве. Пора официально признать, что земельная реформа 1991 года разрушила производство, привела к обезземеливанию крестьян, искорежила землепользование, уничтожила техническую оснащенность деревни, создала чудовищную продовольственную зависимость от иностранного капитала.
Жизнь требует немедленного введения комплекса мер по государственному протекционизму с участием большой группы министерств и ведомств, как это сделано в преуспевающих странах мира. Иначе в ближайшие годы окончательно будет уничтожено крестьянство, которое не только кормит страну, но и строит заводы, фабрики, города, защищает отечество.