Почитаем? Завалинка.. Страница 5 из 41

Я ИЗ ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ..

Меня зовут София. Я необычная девушка. Самая необычная девушка во всём мире. Я помню свою прошлую жизнь. Сейчас мне восемнадцать, живу в Москве. Папа очень богатый бизнесмен.
Но знаю, что жила и раньше. Сорок лет назад мне так же исполнилось восемнадцать лет и… меня не стало. Сейчас сижу в купе и еду в далекий городок на Урале – где я жила раньше. Долго искала в соцсетях, и теперь знаю, что там ещё живёт мой брат Захар, лучшая подруга Жанна и мой любимый Денис. Вот только им всем около шестидесяти, а я младше их на сорок лет. Но я должна убедиться, что у меня была и та, другая жизнь.
**Вот и тот городок из прошлой жизни. Хорошо помню этот вокзал. Правда, тогда он был покрашен в розовый цвет, а сейчас – в зелёный, и на вид стал более современным.
Не успела выйти из вагона, как подбежали таксисты, несмотря, на раннее воскресное утро:
- Девушка, вам куда! – бросился ко мне мужчина средних лет.
- В гостиницу.
- Какую?
- Которая получше, - криво усмехнулась. Разве здесь могут быть гостиницы получше?
- Триста? – скорее спросил тот с робостью.
- Поехали.
Чуть ли не выхватил у меня из рук сумку. Подвёл к «Ладе» усадил.
Всю дорогу пытался шутить. Но что-то у меня не было настроения смеяться.
***Через полчаса портье подвёл меня к номеру «Люкс». Ну, это по местным меркам. Лучшего я и не ожидала. Хоть ванная комната блистала чистотой, постель была свежая и мягкая – и то хорошо.
Вымылась, с часок полежала на кровати, и пошла на кладбище.
***Здесь по компьютеру быстро нашли, где похоронены мои родители, те из прошлой жизни.
И вот они три надгробья: папино, мамино и посреди… моё. С фотографии на меня смотрела девушка в старинном платье. Но это лицо я каждый день вижу в зеркале. Значит, всё правда. У меня была прошлая жизнь.
Зашла за оградку. Достала чистое полотенце, протерла все три надгробья, положила на каждое четное количество цветов. Почему-то безумно захотелось закричать: «Папа! Мама!». Но мои папа и мама живы и живут Москве.
Сравнила даты. Мама умерла через четыре года после меня, а ещё через два года – и папа. Но кто-то ведь на могилки приходит – травой не заросли. Всё, конечно, очень скромно, и оградка не покрашена. Интересно, здесь можно заказать, всё новое и красивое? Наверно, можно.
Оглянулась. На дороге остановилась старенькая «Нива». Из неё вышел пожилой мужчина с сумкой и ведёрком и, не поднимая головы, направился в мою сторону. Подошёл, зашёл за оградку, удивлённо посмотрел на меня и сердито спросил:
- Девушка, что вам здесь надо? – увидел свежие цветы. – Это вы принесли? Зачем?
Я не знала, что ответить. Что здесь можно ответить? Мужчина поставил сумку и ведёрко на скамейку. Резко повернулся. Наши взгляды встретились. И тут я поняла, что это Захар, мой старший брат из прошлой жизни.
Его глаза расширились, он посмотрел на среднюю фотографию, затем вновь на меня. Лицо его стало каким-то растерянным, он испугано прошептал:
- Вы так на мою сестру похожи, - и кивнул на надгробье.
Понимала, я должна что-то ответить. Но что, что? Любой ответ будет за гранью разумного. Даже то, что девушка, как две капли воды похожая на его погибшую сорок лет назад сестру, стоит сейчас у могилки этой самой сестры. Это уже за гранью понимания. И я ответила честно:
- Вы в это просто, не поверите, но я помню свою прошлую жизнь. В той жизни вы были моим старшим братом и вас зовут Захар.
Мужчина раскрыл рот, словно хотел что-то сказать, но так и застыл с раскрытым ртом. Но всё же, испуганно глядя на меня спросил:
- Катя?
- Нет, Захар, меня зовут София. Я живу в Москве, у меня есть родители, - так хотелось выговорится. – Когда научилась говорить, стала им рассказывать о своей прошлой жизни, но никто не хотел в это верить. Потом поняла, что кроме меня такого ни с кем не бывает и перестала об этом с кем-либо разговаривать.
- Ты – Катя?! – не то вновь спросил, не то поверил, мужчина.
- Захар, расскажите о родителях! – я не могла произнести: «о наших», не могла обратиться к нему на «ты».
- После того, как ты… она… поги… ушла, - начал он, с трудом подбирая слова. - Мама заболела и через четыре года… Папа её любил, ты знаешь…, - он вновь запнулся.
Минут пять мы сидели молча. Я поняла, что надо перевести разговор:
- Захар, а как у тебя дела? – «у тебя» вырвалось как-то неожиданно.
- Дочь, сын. Дочь вышла замуж. Сейчас в городе. Сын остался служить в армии. Живёт в Анапе на Черном море.
А ведь они могли быть моими племянниками. А теперь они старше меня. Да и брат мне, скорее, в дедушки годится.
- Захар, а моя подруга, Жанна?
- Так и живёт у нас в посёлке. У неё три дочери. Две уехали, а одна рядом. Внучка у неё каждый день пропадает, - он улыбнулся, первый раз и от этого ещё сильнее стал похож на моего, того, брата. – Хочешь, я отвезу тебя к ней?
- Да!
- Сейчас все уберу, - он спрятал ведёрко за могилки. – Хотел оградку покрасить. Да, ладно, потом покрашу.
Мы пошли к его машине, а мне ужасно хотелось задать ему ещё один вопрос. Решилась только, когда села в машину:
- Захар, когда мы виделись с тобой последний раз, я тебе сказала, что влюбилась по-настоящему, - выдохнула, как перед стартом. – Ты про Дениса, что-нибудь знаешь?
- Он у нас в городе в полиции служил. В последнее время там самым главным начальником был. Года два-три назад на пенсию ушёл, - Захар задумался. – Я всё вспоминаю, каким он на твои похороны пришёл. Бледный, как полотно. Любил он тебя очень сильно.
И тут я поняла, что у меня в голове всё перепуталось, как и у моего брата.
Машина подъехала к выходу:
- Постой, Захар! – тронула его за плечо. – Давай закажем родителям и… Давай, закажем им хорошее надгробье. Я оплачу!
Он пожал плечами и остановил машину возле мастерской. Заказали самое красивое. Я сразу оплатила работу.
И мы поехали в наш посёлок.
***Как здесь всё изменилось. Нашего старого дома уже не было. На его месте Захар построил большой двухэтажный.
- Зайдёшь?
- Нет. Отвези меня к подруге, - сама не поняла, что сказала.
- Хорошо.
- Захар, вот моя визитка. Возможно. Мы больше не увидимся.
- Почему, Катя?
- Потому что, - грустно усмехнулась, – я – София.
- Ой, извини!
- Захар, будем просто иногда звонить друг другу. Ладно?
- Хорошо! – кивнул головой. – Вон дом твоей подруги.
- Вижу. Ты меня не жди!
- Ладно? – он притянул меня к себе и поцеловав щеку. – До свидания, сестрёнка! Мы ещё увидимся.
***Помахала вслед удаляющийся машине брата. И тут вновь поняла, что не знаю, что дальше делать.
И тут из калитки выбежала девочка лет десяти:
- Жанна! – невольно вскрикнула я.
Девочка удивлённо остановилась:
- Тётенька, откуда вы знаете, как меня зовут?
У меня окончательно всё перепуталось. Но ведь передо мной Жанка? С которой мы девчонками бегали по посёлку.
Тут из калитки вышла пожилая женщина.
- Баба, - крикнула девочка. – Тётя откуда-то знает, как меня зовут.
Женщина подозрительно посмотрела на меня. И вдруг в её глазах мелькнуло удивление, граничащее с испугом.
- Жанна, пошли домой! – взяла девочку за руку и повела к дому.
Я смотрела им вслед. Уже поняла, что моя подруга эта пожилая женщина, а девочка – её внучка. Просто её назвали в честь бабушки. К тому же, она так на неё похожа. Захотелось крикнуть:
«Жанка, ты же всегда верила, в переселение душ. Ну, подойди! Разберись!»
Женщина подтолкнула внучку во двор. Сама остановилась, вновь удивлённо посмотрела на меня. Подошла. И вдруг резко спросила:
- Куда мы прятали дневник с нашими любовными похождениями?
- В коробку из-под конфет «Птичье молоко», – непроизвольно вырвалось у меня.
Глаза женщины расширились до огромных размеров. Она схватила меня за руку, словно убеждаясь, что я живая:
- Катя?
- Жанна!
Чтобы окончательно прийти в себя, стала торопливо всё объяснять подруге, подруге из своей прошлой жизни. И она все поняла. Она поверила. Ведь мы были лучшими подругами.
Зашли в её дом. Она отправила внучку на улицу.
Мы пили чай с малиновым вареньем и разговаривали. Она постоянно путала моё имя, называя то Софией, то – Катей. Я рассказывала ей о своей жизни. И представляла, какой бы была сама, если бы та, прошлая жизнь, не оборвалась так рано.
В конце задала, больше всего мучающий меня вопрос:
- Жанна, а про Дениса, что-нибудь знаешь.
- Конечно. Когда ты…, - подруга запнулась. – Когда это случилось. Ты даже не представляешь, как он изменился. Потому два года в армии служил. Затем на милиционера учился. Вернулся в наш город. Перед пенсией был самым главным начальником в милиции…, то есть, в полиции.
- А сейчас, где он?
- В мэрии работает, - Жанна внимательно посмотрела на меня, свою подругу из прошлого. – Ты его всё любишь?
- Просто, помню. Хочется посмотреть на него, хоть издалека.
- Он в коттедже живёт. Там, недалеко от речки их много настроили. Нет, - женщина махнула рукой. – Ты его лучше возле мэрии подожди, после работы.
***Проговорили до вечера.
- Жанна, ты не говори никому про меня. Всё равно, никто не поверит, - протянула визитку. – Но ты звони! Дай, и я запишу твой номер!
- Знаешь, Катя! А я ведь всегда верила в переселение душ. Даже чувствовала, что мы с тобой встретимся.
Мы обнялись. И я уехала.
***Весь следующий день гуляла по городу и мысленно готовилась к встрече, с тем, с кем хотела прожить всю жизнь, долгую и счастливую.
Часов в пять вечера подошла к мэрии, возле которой был небольшой скверик. Села на самую крайнюю скамейку. Отсюда и выход из мэрии был хорошо виден и машины их сотрудников были рядом.
Но выходить эти самые сотрудники стали, лишь после шести. Подходили к своим машинам, и уезжали в разные стороны. Казалось, уже все разъехались. Осталось всего три машины.
«Неужели не узнала», - мелькнула тревожная мысль.
И вот вышел мужчина с седыми висками. Моё сердце заколотилось. Но вновь я не знала, что делать. В первых двух случаях я хоть могла надеяться, что брат и лучшая подруга поймут. А сейчас…
Он зашёл в сквер, как-то критично оглядел здание мэрии, и пошёл на стоянку мимо моей лавочки. Словно, какая-то пружина распрямилась у меня внутри. Я вскочила и сделала шаг навстречу. Наши взгляды встретились.
- Катя!!! – раздался его пронзительный крик.
Он сделал шаг в сторону скамьи и стал медленно оседать на неё.
- Денис!!! – раздался мой, не менее пронзительный крик.
Он что-то достал из кармана и положил себе рот. Закрыл глаза руками, словно надеялся, что я уйду, исчезну.
Но я не уходила и не исчезала. Села рядом на скамейку и вновь стала торопливо рассказывать о том, что живу в Москве, что зовут София. Что почему-то помню свою прошлую жизнь.
Денис посмотрел в мои глаза. На его лице мелькнула нежная улыбка. Вдруг я поняла, что с его плеч упал груз вины, тоски, которые он нёс в себе все эти сорок лет.
Стал рассказывать о своей жизни без меня. Начал с тридцати лет. Когда женился. Сейчас у него взрослый сын. А двенадцать лет он, словно старался забыть. Но знаю, что на меня нашло, но я спросила:
- Денис, рассказать, как я…
- Не надо. Я и в милицию пошёл, чтобы найти их. Добился, чтобы меня перевели в родной город. Я их нашёл, - он усмехнулся, видно вспоминаю прошлое. Улыбнулся. – Катя, их уже давно нет на белом свете.
***А что дальше? Это у меня две жизни – прошлая и настоящая. У всех людей лишь одна. И у Дениса – тоже. У него жена, сын. Кем я для них буду, если появлюсь в жизни их мужа и отца.
На его машине мы заехали в гостиницу, и он отвёз меня в аэропорт областного центра.
До отлёта было три часа. Мы гуляли по городу. Целовались в парке. Мы прощались, навсегда.
***И вот я дома, в Москве. Вернулась в своё настоящее. Я убедилась, что у меня была другая, прошлая, жизнь, которую мне не удалось прожить до конца. Но впереди жизнь моя, настоящая!
©Александр Паршин.

РЕАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ: «ЗВОНОК С ТОГО СВЕТА»

Наступила весна, солнце начинало прогревать землю, и пора было наводить порядок на земельных участках, в том числе и на кладбищенских, где покоятся наши усопшие родственники. Мы — это Таисия, Ираида и я — дамы уже не молодые, а поэтому и могил на кладбище с близкими нам людьми есть, к сожалению, не мало.

В одну из суббот конца апреля мы, вооружившись граблями, лопатами, метлами и совками, на такси приехали на наше местное кладбище, где рьяно взялись за уборку могил, мытье памятников и посадку первых могильных цветочков. Так мы втроем переходили от одной могилы к другой, а всего навели порядок на десяти надгробьях наших близких людей.
После завершения этой титанической, по нашим меркам, работы мы, убрав последнюю могилку, решили помянуть наших усопших.

Разложив на скамеечке в оградке незамысловатую закуску в виде бутербродов, открыли прихваченную бутылочку водки, и, устало разговаривая о проделанной работе, осушили ее с чувством исполненного долга.

На улице заморосил мелкий дождик, стало смеркаться, так как времени было около 16 часов. Таечка, прожевывая последний бутерброд, категорически заявила:
— Девочки, у меня в мобильнике уже заложены номера такси, поэтому сворачивайте закусон, а я звоню и вызываю тачку. Я позвоню в то же такси по вызову, на котором мы приехали сюда, сообщу позывной этого таксиста, и он без труда определится, где нас найти.

На том и порешили. Тая с умным видом лица перебирала номера записной книжки своего мобильного телефона. С целью укрыться от дождя, мы двинулись к деревянному сооружению, расположенному у входа на кладбище и, видимо, предназначенному в дальнейшем для сооружения общественного туалета. В нем было три стены, крыша, но дверцы и самого сортира пока не было, поэтому мы втиснулись туда втроем и, молча, смотрели на Таечку, которая, сощурившись, уткнулась в свой мобильный телефон.

— Вот, наконец-то нашла — произнесла она и нажала кнопку вызова звонка.
— Да, слушаю вас — послышался голос мужчины.

К сожалению, Таечка не переспросила, куда она попала этим вечерним звонком, так как была уверена, что это такси по вызову и именно то, к услугам которого мы прибегли, приехав на кладбище.

Но это было бюро ритуальных услуг «Траур», в котором когда-то работала ее племянница. Ничего не подозревая об этой ошибке, Таечка, проглатывая бутерброд, не очень четко заявила:
— Машина есть? Мы ваши клиенты, заберите нас, пожалуйста!

Мужик на том конце телефонного провода, видимо, напрягся, так как понял, что бюро ритуальных услуг выполняет какие-то иные услуги, но переспросил, заикаясь:
— К.к.к.как наши клиенты? Откуда вас забрать?
— С кладбища — четко произнесла Тая.
— Но мы возим только туда, а обратно еще никого не забирали — промямлил мужик, заподозрив неладное.
— Интересно рассуждаете. Утром именно ваш водитель привез нас троих на кладбище и здесь оставил. Нам здесь холодно, мокро, ни одной живой души уже на кладбище нет, нам страшно, поэтому пора возвращаться домой - тараторила Тая, считая, что диспетчер такси обнаглел, отказывая в транспорте.

Трудно представить лицо мужика из бюро ритуальных услуг после выслушанной терады.
— Я не могу вас забрать с кладбища, если вы наши клиенты. Мы возим только в одну сторону — мямлил мужик на том конце провода.

— Вы прикажете нам здесь оставаться навовсе?- грозно заорала в трубку Таечка.
— А разве есть другие варианты?- прохрипел мужик в трубку.

— Послушай, козел, мы уже полумертвые от холода и хотим покинуть кладбище. Надеюсь, это возможно? — пыталась убедить собеседника Тая.

— Но почему полумертвые, а не целиком, а не совсем?- хрипло выдавливал из себя мужик.

Видимо терпение Таечки иссякло, глаза ее наливались кровью, но она предприняла еще одну попытку убеждения и выдавила из себя:
— Слушай сюда, мужик. Мы втроем стоим в каком-то деревянном ящике при въезде на кладбище, я от холода с трудом удерживаю мобильник окостеневшей рукой, и мы с нетерпением ждем вашу машину. Ты меня понял?

Чувствовалось, что дыхание Таечкиного собеседника было учащенным, но он все же вновь уточнил:
— А почему вы втроем в одном деревянном ящике? И почему вы в нем стоите?

— Потому, что сесть или лечь в нем нам не хочется. Мы хотим домой!!!- взмолилась Тая, теряя терпение.

— А где ваши родственники с кладбища?- продолжал задавать вопросы обалдевший мужик.

— Наши родственники давно лежат в могилах, а нас ваша машина привезла сегодня утром на кладбище, так какие родственники вам должны звонить по вопросу машины? Те, кто покинул нашу землю несколько лет назад, вам, конечно, звонить не могут, поэтому звоним мы — не унималась Тая.

— Я не поеду за вами и никого вечером к вам не отправлю. Звоните завтра утром начальнику, вот он и будет решать забирать вас с кладбища или нет. У вас претензии по доставке вас на кладбище есть? — категорично заявил собеседник Таи.

— По доставке нет. Водитель чуткий, внимательный. Даже наши цветы донес до могилы. В отличие от него ты — чурбан и нахал. Я буду землю ногтями рыть, чтоб добраться до тебя сегодня — орала в трубку Тая не человеческим голосом.

— Я не имею права забирать вас с кладбища, если мы вас туда доставили. Это подсудное дело. Никогда еще от наших клиентов жалоб на нашу работу не было, мертвых устраивает все — категорично заявил мужик.

— Стоп! — прервала его Тая. Нас сюда привезли живыми, до разговора с тобой я была живее всех живых.

— А вот если вас привезли на кладбище живыми, то претензии к медикам и патологоанатому, а не к похоронному бюро — заключил мужик.

После этих слов Таисия замерла и робко переспросила:
— Это не такси по вызову?
— Нет, это не такси, это похоронное бюро «Траур» — проорал мужик на том конце провода и бросил трубку.

Тая повернулась к нам и тихо произнесла:
— Девочки, это было не такси, это была похоронка.

Через несколько секунд раздался такой хохот, который еще никогда не сотрясал кладбищенский покой здесь прибывающих. Мы одновременно представили того мужика с похоронки и поняли, что он подумал по поводу этого телефонного звонка в сумрачный холодный апрельский вечер.

© Светлана Никифорова

ВОСЬМИДЕСЯТИЛЕТНЯЯ СТАРУШКА С СИНИМИ ВОЛОСАМИ

Восьмидесятилетняя старушка с синими волосами сидела у нотариуса и болтала ногами.

– По какому вопросу вы к нам?

– Дык, завещание писать.

– Хорошо.

– Записывайте, – бабушка устроилась поудобнее на стуле и начала диктовать.: «После смерти прошу передать мой мозг на изучение в НИИ. Если НИИ не захочет брать, пусть скажут, что от Клавдии Петровны. Всех своих котов, которые будут у меня на момент смерти раздать моим друзьям. Если таковых не останется (друзей, а не котов) тогда коты переходят в собственность моего сына. Все книги, если они будут никому не нужны, отдать в библиотеку. Но я настоятельно рекомендую хотя бы пролистать их. Года три назад я забыла – в какую из них положила деньги. Завещаю своему сыну развеять мой прах на холме в Новой Зеландии…»

Нотариус поперхнулся. – Простите, где?

– В Новой Зеландии, в Новой Зеландии…

– Но это так далеко! К чему такие сложности?

– Сложности – это работа пять через два и час обеда. Он никуда не выезжает из-за нее. Весь в делах. Сама такой же была. Теперь жалею. У него еще всё впереди. А в путешествиях жизнь ярче становится. Человека меняет. Он уже не вернется тем, кем был. Пусть преодолеет пол земли. Посмотрю я, как он обратно в свой офис сядет! Его туда ни за что не затащить будет. Вот только помочь ему надо, показать, что другая жизнь есть. Чем я и займусь после смерти…Да и я не хочу в земле гнить. Всяко лучше в Зеландию слетать…

– Хм… – нотариус поджал губы.

– Далее, – продолжала старушка, – хочу, чтобы кошку мою любимую Маруську со мной сожгли, ну это, как в древности было… Шучу! Шучу! Просто у вас вид странный, вот и решила вас немного…

– Испугать?

– Встряхнуть, – старушка улыбнулась.

– Получилось. Хорошо, а имущество? Движимое? Недвижимое?

– Ах, ну квартиру и мотоцикл сыну. Правда у меня еще мотоцикла нет. Но я уже на курсы записалась и скоро куплю, так что запишите и его… А вот самокат мой завещаю Степану Никифоровичу, коль жив еще будет. Он давно на него заглядывается. Мы когда с ним катались, он свой сломал, в дерево влетел… »
После того, как старушка ушла, нотариус объявил перерыв. Посетительница с синими волосами не выходила из головы. Он еще раз перечитал завещание, потер глаза, чтобы убедиться, что все это было взаправду, посмотрел на большую стопку бумаг, а потом взял телефон.

– Маш, привет, хотел спросить, не хочешь ли ты куда-нибудь съездить? Знаешь, я всегда мечтал побывать в Африке…

(с) Автор - Наталья Обухова

Бывaeт тaк, чтo cилы нa иcxoдe,
И нeт тoгo, ктo мoжeт пoддepжaть,
Ho пpи любoм pacклaдe и пoгoдe
Hи шaнca нe дaвaй ceбя cлoмaть!

Пycть бyдyт пpoвepять тeбя нa пpoчнocть
Дpyзья, вpaги и ктo-тo тaм инoй,
Ho я пpoшy ceйчac, eщe дocpoчнo,
He дaй пpичин cмeятьcя нaд тoбoй!

A ecли ты ocтyпишьcя cлyчaйнo,
И pyxнeт миp твoиx кpacивыx гpeз,
Зaпoмни: кaк бы нe былo пeчaльнo,
Hиктo твoиx нe дoлжeн видeть cлeз!
Cвeтлaнa Чeкoлaeвa

A Oн ceгoдня нoчью пoзвoнил.
Дышaл тaк cтpaннo...a пoтoм cкaзaл:
- Пpивeт. A я вoт cнoвa зaкypил.
И...знaeшь, выпивaть пoчaщe cтaл.
Oнa cглoтнyлa, a пoтoм oтвeтилa:
- Я cлышy. Ты пoйди пpocпиcь ceйчac.
Ты cлишкoм пьян...пo гoлocy зaмeтилa.
- Eщё чeгo! Пoгoвopим o нac?
И зaмoлчaл...минyтa...пять...мoлчaниe.
- Boт и пoгoвopили. Чтo ж, пpoщaй.
B oтвeт: - Hy, пpoяви жe пoнимaниe!
A мoжeшь зaвapить мнe кpeпкий чaй?
- Ты гдe? - Пoд двepью y тeбя cижy.
Mнe мнoгo нyжнo выcкaзaть...Bпycти!
Глaзa в глaзa cкaжy...и пoкaжy!
- Heт. He впyщy тeбя я. He пpocи.
Пpeдaтeльcки cдaвaлocь eё тeлo,
пo кoжe нeгa cлaдocтнoй вoлнoй.
- Ты чтo мeня бoишьcя? B этoм дeлo?
- A ты зaбыл? Paccтaлиcь мы c тoбoй!
Пpeкpacнo oбxoдилcя бeз мeня.
Дa...и зaмeнa быcтpo мнe нaшлacь!
Oн зacмeялcя: - Я люблю тeбя!
Boт злюкa! Ты чeгo тaк paзoшлacь?!
Peвнyeшь...я жe cлышy этy дpoжь,
И этa злocть...знaкoмaя твoя.
- Иди дoмoй! Ты нa кoгo пoxoж?!
- Bпycти ceйчac жe, дypoчкa мoя!

A yтpoм...дaжe жyткoe пoxмeльe
нe пoмeшaлo пapню yлыбнyтьcя.
И y чepтeй, чтo в гoлoвe, вeceльe:
Кaкoe cчacтьe - pядoм c нeй пpocнyтьcя!
- Moя... - шeптaл eй, - Cлышишь?...ты мoя!
Я cчacтлив... Бoльшe нe o чeм пpocить...
Я тoлькo зa oднo кopю ceбя,
чтo нe peшилcя paньшe пoзвoнить.
Oнa лeжaлa нa eгo плeчe:
- Чтoб пo тaким пpичинaм нe звoнить,
Ecть лyчшee peшeниe - вooбщe...
и в мыcляx oт мeня нe yxoдить...
---------------------------------------------—
Mы дyмaeм, нeзaмeнимыx нeт.
Чтo в нoвыx oтнoшeнияx вcё зaбyдeм.
Ho...внoвь...и внoвь, нecя cвoй пьяный бpeд,
Mы тянeмcя к тoмy, кoгo мы любим...

ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО...

Звонок. Открываю дверь. За дверью красавица – молодка лет тридцати с небольшим, точеная фигурка, облегающее красное платье-мини открывает загорелые красивые ноги, в глубоком декольте пышная грудь. Макияж, все дела. Улыбаюсь красавице: «Вам кого?»
- Мне вас, - отвечает строго, - меня Любовью зовут.
- Любовь – это прекрасно. Приятно, когда в дом приходит любовь, - радуюсь я, распахивая дверь шире, - входите.
Входит. Стоит посередине прихожей, оглядывается.
- Да вы в комнату проходите. Вон туда. А я быстренько на кухню, у меня там блинчики жарятся. Выключу плиту.
Возвращаюсь к красавице через пару минут. Она сидит в кресле, нога на ногу, локоточки на подлокотниках, спина изящно выгнута, как у кошки перед прыжком. Чувствуется, что предстоит серьезный разговор. Что ж, поговорим.
- Чай? Кофе?
- Нет. Ничего не надо.
- Хорошо. Я так понимаю, что у вас разговор ко мне имеется. Слушаю. Меня зовут Надежда Петровна.
- Я знаю. Я про вас все знаю.
- Да? – искренне удивляюсь я, - Надо же. А я вот про себя далеко не все знаю. Вы потом расскажите мне про меня подробно, ладно? Мне просто интересно. Особенно любопытно узнать свое будущее.
- Охотно расскажу про ваше будущее: очень скоро от вас уйдет муж.
- Сергей? Хм. И куда же он уйдет?
- Ко мне. Я его любимая женщина.
- А… - наконец доходит до меня, - вы – его любимая женщина. Понимаю. Знаете, а я тоже его любимая женщина, по крайней мере, он сам так говорит. Надо же какое совпадение. Слушайте, Любовь, а давайте по этому поводу выпьем.
- Вы что? Не буду я с вами пить. Вот еще.
- Да вы не пугайтесь. Я же не предлагаю вам напиться. Так, чисто символически – по глоточку за знакомство.
Я иду на кухню за вином и бокалами. Возвращаюсь. Красавица Любовь по-прежнему восседает в кресле, локоточки на подлокотниках, нога на ногу, спина как у кошки перед прыжком. Я ободряюще улыбаюсь ей, ставлю на стол бутылку и фужеры. Наливаю на донышко в фужеры, иду к гостье.
- Давайте, Любовь, за знакомство, - протягиваю ей фужер.
- Не буду я с вами пить, - непрекословна Любовь.
- Ну, как хотите. – Я выпиваю из своего бокала, поясняю: «Это я за знакомство», выпиваю из другого: «Это я по поводу повода вашего прихода».
- Итак, Любовь, - я сажусь в другое кресло, - вы пришли забрать моего мужа.
- Именно. Тем более, что он уже практически мой муж. Осталось только оформить все документально. Он любит меня, а я его. Любовь – это главное в жизни. Поэтому мы должны быть с ним вместе. Я как-то говорила об этом с ним, и он в принципе согласился.
- Прекрасно, - радуюсь я, – сейчас мы с вами, Любовь, все вместе сделаем.
- Что сделаем?
- Мы вместе соберем вещи моего, пардон, вашего Сергея. Потом вызовем такси, и вы все увезете.
- Так… вы согласны, что ли?
- А что мне остается? – смеюсь я, - Давайте, голубушка, сразу и приступим.
В том шкафу все вещи и предметы мужского туалета выгребайте. А я в спальне все подберу. Поехали. Цигель, цигель, ай-лю-лю!
«Ветка сирени упала на грудь, миленький мой, ты меня не забудь. Миленький мой, ты меня не забу-удь! Ветка сирени упала на грудь», - пою я, доставая стопочки мужских отглаженных рубашек из шифоньера. Так, светлые летние брюки, летние джинсы, утепленные джинсы. Носки. Трусы, плавки, футболки. Носовые платки. Джемпер. Еще джемпер. В нижнем ящике электрическая бритва. Три кожаных ремня. На вешалке пестрая гроздь галстуков. Костюм выходной. Еще костюм. Еще. Ветровка. Куртка демисезонная. Куртка зимняя кожаная. Так, что еще? А где его черный японский зонт? Вот он, голубчик. – «Миленький мой, ты меня не забу-удь! Ветка сирени упала на грудь!»
Является Любовь.
- Что, уже все собрали? – удивляюсь я, - Быстро вы. Надеюсь, ничего не пропустили? Там в тумбочке под телевизором документы. Мои оставляете, его забираете! – Командую я. - Цигель-цигель! Ай-лю-лю!
«Ветка рябины не тонет, плывет. Миленький душу на ленточки рвет. Миленький душу на ленточки рве-ет! Ветка рябины не тонет, плывет».
- Надежда Петровна, - прерывает мою самозабвенную арию Любовь, - а почему вы так быстро согласились отдать мужа мне?
- А что такое? Разве вы не рады?
- Нет, я рада, конечно. Только…. Не понятно как-то. Я думала…
- Вы думали, что я буду рыдать, кричать, драться за него, вас выгонять, да? Нет, милая. Зачем мотать нервы себе и вам? Зачем устраивать спектакли, если все уже решено. Глупо. Там, на кухне бокал рыжий с изображением тигра – его тоже берите. Это Сережин любимый, внучка подарила на день рождения.
Расправившись с шифоньером, достаю с антресолей фотоальбомы. Пролистываю, вынимаю все фото, где Сергей. Получается приличная стопка. Аккуратно складываю в пакет.
Снова является Любовь.
- Надежда Петровна, я что подумала, ведь это чисто моя инициатива – насчет переезда Сергея ко мне. А вдруг он будет возражать?
- Да ни в коем случае! Как он может возражать против переезда к такой красавице, да еще по имени Любовь? К любимой и любящей женщине! Он будет только рад. – Решительно рассеиваю я ее сомнения. – Сейчас мы все сложим в одно и вместе посмотрим не забыли ли чего. Берите вот это, я вот это и понесли в зал.
Мы переносим вещи в зал, складываем на диван. Вместе с тем, что уже приготовила Любовь, получилась приличная куча: весь диван завален с горою.
- Инструменты! – кидаюсь я к кладовой. Так, ящик с инструментами, электродрель, набор сверл. Еще ящик с разными железяками. Коробочка с гвоздями и шурупами. Кажется, все.
- Кажется, все! – подвожу я итог, после того как перенесла все железки к дивану.
- Надежда Петровна, может, я все же несколько поторопилась? Давайте я сначала поговорю с Сергеем? Хотя бы по телефону.
- Это совершенно лишнее! Вы согласны, Сергей тоже, я не возражаю. Все нормально. Сейчас я принесу пакеты, баулы, мешки – будем паковать.
«Ветка акации бьется в стекло. Счастье стучалось, да мимо прошло. Счастье стучалось, да мимо прошло-о! Ветка акации бьется в стекло».
Мы ловко и аккуратно пакуем вещи в четыре руки. Работа спорится. Время от времени я, вспомнив что-то еще, убегаю то в спальню, то на кухню, то на балкон, то в прихожую, то в кладовку – как птица в клювике несет в родное гнездышко червячка или травинку, так и я все несу и несу к дивану то флешку, то фотоаппарат, то зубную щетку и пену для бритья, то тапочки, то гаечный ключ, то кроссовки, то зажигалку с пепельницей.
Уф. Кажется, все. Упс! Новый ноутбук! Любимая игрушка моего мужа, пардон, бывшего мужа.
- А вот в этом пакете, Любовь, его грязные вещи, не успела постирать, так вы уж сами.
- Да нет уж, не возьму.
- Да нет уж, возьмите. Чтобы не было потом причины ни ему, ни вам сюда возвращаться. Ну что, вызываю такси?
- А… можно чаю?
- Можно.
Пьем чай на кухне. С блинчиками.
- Я его люблю, - доверительно рассказывает мне Любовь, - Он очень хороший. Он умный, тонкий, великодушный, заботливый, внимательный, веселый и щедрый. Он знаете какой? Он…
- Знаю, - киваю я, - грубый, ленивый, молчун, неряха, невнимательный. Никогда не вспомнит ни про мой день рождения, ни про восьмое марта. Жмот и скряга, каких мало. А еще у него пунктик - помешан на чистоте, везде ему бардак мерещится, достал меня уже своими придирками. Это он в отца пошел, тот таким же был.
- Не может быть! – не верит Любовь, - А, может, я ошиблась адресом? Напутала? Может, ваш Сергей – это вовсе не мой Сергей.
- Никакой ошибки. Все правильно. Вы ведь шли к Надежде Петровне, а я и есть Надежда Петровна.
- Но почему тогда он такой разный?
- Вы не переживайте, Любовь, - успокаиваю я ее, - меня он разлюбил, а вас полюбил. Потому и отношение такое разное. У вас все хорошо будет. Еще добавки?
Любовь задумчиво кивает. Доливаю чаю, докладываю блинчики.
- Вкусные, - хвалит Любовь, - а вот я готовлю не очень.
- Ничего. Он ведь неплохо зарабатывает. Будете в ресторанах питаться или наймете домработницу. Это не главное. Главное в жизни – любовь!
- А почему вы сказали, что вы тоже его любимая женщина. Это он так вам говорил?
- Редко. Только в минуты хорошего настроения. А они у него случались не часто. Вернее, на людях он сама вежливость и душевный, приятный человек, а дома совсем другой – раздраженный, замкнутый, злой, всегда всем недовольный, ничем ему не угодишь. Он из тех, кто несет в дом весь негатив, что накопил за день, чтобы обрушить все на близких, то есть, на меня. Но это потому, должно быть, что я ему надоела, стала раздражать. У вас совсем другое дело - любовь, взаимопонимание, значит, все обязательно будет хорошо.
- И все же он хоть изредка, да называл вас любимой женщиной?
- Врал, должно быть. Или по привычке говорил. Не берите в голову. Сравните себя и меня – где уж мне до вас, красотки такой.
- А вы еще вполне ничего, - критически окидывает меня взглядом Любовь, - очень даже. Честно говоря, я вас представляла совсем другой – старой, ворчливой, опустившейся, толстой теткой. С его слов так выходило.
- Это потому, что он меня так видит. Надоела я ему, опостылела. Можно понять, за столько-то лет.
- А вам не жалко, что он уходит?
- Жалко?! – хохочу я, - Вот уж нет! Совсем наоборот. То есть, я хотела сказать, что я постараюсь мужественно пережить эту потерю.
- Надежда Петровна, а давайте… по две капли. За знакомство.
- А давайте, - подмигиваю я ей и ухожу в зал за бутылкой.
-… Ну, будем. Чин-чин!
- За знакомство, - Любовь выпивает вино, промокает губки салфеткой, оглядывается, - а у вас очень мило. Уютно. Мне понравилось. Чистота, порядок, все со вкусом. Видно, что вы хорошая хозяйка. А для меня уборка – чистое наказание. Терпеть не могу этим заниматься. Сразу настроение портится. Жалко свою жизнь тратить на такие низменные, неинтересные вещи.
- Честно говоря, и мне иной раз бывает жалко. Но еще жальче обрекать себя и близких на житье в грязи и хаосе. А вообще, я люблю заниматься хозяйством. Готовить люблю. А еще я петь люблю.
- Я заметила.
- А давай споем вместе?
- Я не пою.
- Жаль. Под хорошее настроение Сергей любил иной раз попеть со мною дуэтом.
- А ваша дочь… Как она отнесется к тому, что ее отец ушел из семьи?
- Это ей не понравится, конечно. Отца она обожает. Но что делать, раз так случилось? Вы это в голову не берите. Это уже мои дела. Я Наташе все растолкую, поймет. Не сейчас, так со временем. Все же сама уже мама, моей внучке скоро три будет. Ну так что, вызываем такси?
- Ой, я как-то не рассчитывала… Боюсь, что денег на такси может не хватить. Давайте я в следующий раз все увезу.
- Ничего, я заплачу. Все же Сергей мне не совсем посторонний.
- А, может, все-таки…
- Нет уж, Любовь, никаких «может быть». Не стоит откладывать на потом такие важные, судьбоносные дела. Ой, секундочку, телефон. …Да, Сережа. Слушаю. …Стоп. Давай, милый, сменим тон, поговорим спокойно, без ора. Что ты хотел сказать? …Да, я все сделала, что ты наказывал. …Да, квартплату заплатила, за телефон тоже, Интернет проплатила. …Да, джемпер из химчистки забрала. С сестрой твоей Тамаркой по магазинам прошлись, все, что ей нужно к юбилею, закупили …Сациви на ужин? Вот этого не обещаю. …Как почему? Думаю, что сегодня ужинать ты будешь в другом месте? …Где? Думаю, скоро тебя известят об этом. …Да нет, никакими загадками я не говорю. Не сбрендила и крыша моя на месте. И настроение прекрасное. Пою. Пью чай с блинчиками. Ну ладно, Сереж, дела у меня. Ты ни о чем не переживай. Все будет хорошо.
Любовь растерянно топчется на лестничной площадке. Таксист, маленький энергичный мужичок, делает уже третью ходку за вещами. Я с улыбкой говорю: «Любовь, вы абсолютно правы: главное в жизни – это любовь. Все остальное второстепенно. Я желаю вам с Сергеем от всей души большого счастья, полного взаимопонимания. Берегите свое чувство. …Товарищ таксист, вы все? Вот деньги, возьмите, сдачи не надо - поможете барышне вещи донести до квартиры. Да, Любовь, вот здесь я записала рецепт блинчиков, которые вам так понравились. Как-нибудь на досуге приготовьте Сергею, он любит вкусно поесть.
И не переживайте вы так. Все будет хорошо!»
(с)Любовь Маркиянова

ЧУДЕСА,- они же ведь простые -
Любовь, забота, доброта..
(С)

КЛУБНИКА...

Мария Степановна утерла пот со лба рукой в хозяйственной перчатке и вздохнула. То ли солнце припекало слишком сильно, то ли пора было отдохнуть и проверить давление.
— Семь десятков, а все стахановские нормы рвусь выполнять, — добродушно пробурчала про себя старушка, сидя меж грядок на деревянной лавке-табуретке, которые есть на любой даче в Подмосковье. По правую ногу от Марии Степановны стоял эмалированный тазик, наполовину заполненный красной ароматной клубникой. А по левую возвышалась кучка вырванных сорняков и срезанных клубничных усов.
— Ишь, напускала! — пенсионерка шикнула на грядку и потянулась за ножницами, чтоб обработать очередной куст.
Мария Степановна любила дачу, пропадала там все лето напролет после того, как вышла на пенсию. Дочка Марина не разделяла этой любви, но закрутки и варенье принимала от матери с охотой. Правда, таскать с дачи сумки с овощами в город пенсионерке было с каждым годом тяжелее и тяжелее. Но старушка не унывала. Ведь для родни же старается, для внуков, как они без заготовок-то зимой будут?
Нужно было подвинуть лавочку дальше по борозде, но куча сорняков мешала. Мария Степановна покряхтела, поднимаясь. Делать нечего, придется выносить ее за забор. «Заодно и воды наберу у колонки в чайник, ой жарко» — она посмотрела на солнце.
Ухватив кучу сорняка под мышку, пенсионерка не спеша пошла к калитке, где на гвоздике висел старенький советский чайник с перемотанной проволокой ручкой. Дочка все ворчала, что давно пора купить нормальный электрический. Но сама делать это не спешила.
Когда сорняки отправились в общую кучу сухой травы за забором, Мария Степановна вдруг услышала за спиной чирканье зажигалки. Шагах в десяти от нее у колонки стоял парень и молча курил. Выражение лица у него не соответствовало чудесной июньской погоде, а вид был уставший.
Пожилая огородница осторожно подошла к металлическому крану, принялась набирать воду в старенькую посуду и невзначай спросила:
— Не вредно курить-то по такой жаре?
— Жениться тоже вредно, — коротко бросил парень.
— Это дело известное, — улыбнулась Мария Степановна.
— Николай, — представился собеседник, выдохнув дымок. — Сосед ваш новый.
— То-то я вас и не припомню, — покачала головой женщина. — Давайте познакомимся, что ли, по-человечески. — Она кивнула на чайник в руке и поманила парня за собой. Николай пожал плечами и, не став возражать, последовал за новой знакомой.
Ароматный чай исходил па́ром из кружек. Мария Степановна достала вазочку с «барбарисом» и вафлями, поставила на стол в своей уютной дачной кухоньке. Николай присел на табурет.
— Так отчего же жениться вредно? — спросила пенсионерка.
Мужчина вздохнул:
— Вредно оттого, что женщина сама не знает, чего ей нужно. Сказать не может, а муж ходи-гадай. Не угадал — виноват. Поздно угадал — тоже виноват. А если угадал с первого раза — она уже передумала. Тяжело, в общем, с ней. С Наташкой моей. — Он нервно теребил фантик от барбариски.
— А зачем гадать-то? — добродушно спросила Мария Степановна. — Ты спроси ее и все.
— Ой, бабушка, — Николай шумно вздохнул. — Не принято так. Ей же нужно, чтоб романтика была, интрига. А я не умею, вот она и психует. Как-то все у нас не ладится после свадьбы. Думал, хоть на природе она угомонится, так нет же. Устал я от этого.
Он подул на чай и отхлебнул несколько глотков. Тюль на окне легонько колыхался от ветерка. Ветка яблони стучала по стеклу окна с одной стороны, а упрямая муха с другой.
— Что ж у вас молодых так сложно-то все? Мы с дедом моим душа в душу жили и горя не знали. И никто не гадал, все по глазам видели друг у дружки. Вот посмотрю на него, он обнимет, пледом укроет и идет чай ставить. — Мария Степановна помешала сахар ложечкой. — Да и вместе делали все, вот дачу эту строили тоже вдвоем. — Она любовно провела по бревенчатой стене рукой.
— А мы с Наташкой даже решить не можем, что на земле сажать. Так и стоят грядки, пустые почти, — сокрушенно проговорил Николай. — Я ей одно, она мне другое. Словами начали, руганью закончили.
— А ты начинай не со слов, — улыбнулась пенсионерка.
Чай в кружках быстро закончился за житейским разговором. А солнце на улице уже не так пекло — на небо набежали облачка. Пора было огороднице возвращаться к сбору ягод.
— Спасибо за чай, баб Маш — Николай неловко мялся на пороге. — Может, тебе помочь чем?
— А отчего бы и не помочь? — кивнула пенсионерка. — Вон клубника моя несобранная. Пойдем, вдвоем веселее будет.
К вечеру новые соседи собрали три ведра ягод, выпололи все сорняки с грядок, посмеялись и наговорились вдоволь. Николай даже забыл про сигареты и телефон, которые остались на столе в кухне, слушая истории пожилой женщины. И на душе у него впервые за долгое время стало легко и ясно. Прямо как в небе над головой.
Пенсионерка сердечно благодарила соседа за помощь, насыпала ему клубники в ковшик, хотя Николай смущенно отказывался от подарка.
— Бери, бери, не сам поешь, так Наташку свою угостишь, — уговаривала его она.
Уже стоя у калитки и провожая гостя, Мария Степановна вдруг о чем-то задумалась и попросила Николая подождать ее. Николай согласился, а спустя несколько минут пенсионерка вернулась, неся в руках картонную коробку. Она вручила коробку соседу, и он с удивлением обнаружил внутри несколько свежевыкопанных кустиков клубники с землей.
— Баб Маш, ну зачем? — смущенно спросил Николай, глядя на неожиданный презент.
— В хозяйстве все пригодится — добродушно похлопала его по плечу старушка.
Николай тепло поблагодарил бабушку и отправился к своему дому под вечернее пение последних птичек.
— Ну вот и день прошел, — глядя ему в след, сказала Мария Степановна. В ее глазах отразилось тепло уходящего дня.
* * *Спустя пару дней пенсионерка возилась на кухоньке с последними банками клубничного компота. Работа подходила к концу, когда Мария Степановна услышала, как в калитку кто-то настойчиво стучит. Она торопливо вытерла сладкие от сока и сахара руки о передник и поспешила к забору. У калитки она обнаружила Николая и незнакомую девушку. Судя по всему, Наташу. В руках у нее был букет васильков, а её муж держал коробку, на которой был нарисован красивый стеклянный электрический чайник.
— Это вам! — хором сказали Николай с Наташей.
«То-то Марина обрадуется», — думала Мария Степановна, когда гости уже сидели на кухоньке. Николай оживленно рассказывал, какие деревья, цветы и кустики они решили посадить на участке, а Наташа смеялась и смотрела ему в глаза.
(с) Вилена М.

ПРИРОДА - хороший лекарь: молча выслушает,
исцелит душу, подарит радость, и не выдаст вашу тайну никому..... (с)

НАМ БОЛЬНОЙ РЕБЁНОК НЕ НУЖЕН..
Иpинa c мужeм жили oбычнoй жизнью. Paбoтaли. Oнa — в шкoлe, oн — нa кaкoм-тo пpeдпpиятии. Нa cвeт пoявилacь дoчь. Кoгдa дeвoчкe былo чeтыpe гoдa, peшили, чтo пopa бы и втopoгo poдить. Чepeз нecкoлькo мecяцeв Иpинa зaбepeмeнeлa. Oчeнь oбpaдoвaлacь. Муж тoжe. И бaбушки c дeдушкaми.
Нocилa нe тo, чтoбы oчeнь лeгкo, нo впoлнe тepпимo. Вcпoминaeт, чтo любили вeчepaми coбpaтьcя ceмьeй вoкpуг ee живoтa и cлушaть, чтo тaм дeлaeт внутpи иx втopaя дeвoчкa. Oни ужe знaли, чтo этo имeннo дeвoчкa — Мapинa. Cтapшaя дoчкa чтo-тo гoвopилa «в пупoк», пoтoм пpиклaдывaлa уxo и cмeялacь, кoгдa мaлышкa пинaлacь в oтвeт.
Poды нaчaлиcь вoвpeмя, дeвoчкa пoявилacь лeгкo. Нo вpaчи пoчeму-тo пpятaли глaзa, o чeм-тo шeптaлиcь и кудa-тo ee унecли.
— У вaшeгo peбeнкa cиндpoм Дaунa, — cкaзaл чepeз кaкoe -тo вpeмя зaвeдующий oтдeлeниeм.
Иpинa paccкaзывaeт, чтo, уcлышaв этo, пoтepялa coзнaниe. Пpидя в ceбя, cнaчaлa нe мoглa пoвepить в пpoиcxoдящee, a пoтoм пpocтo зaвылa в гoлoc.
A вpaчи в oдин гoлoc убeждaли ee, чтo oт дeвoчки лучшe oткaзaтьcя.
— Вы caми нe cпpaвитecь, этo жe бoльнoй peбeнoк. Oни нeaдeквaтныe, нeупpaвляeмыe! Вы ceбя зaживo пoxopoнитe. Вы жe eщe coвceм мoлoдaя. Пoдумaйтe o ceбe!
Иpинa думaлa. И eй былo ceбя жaлкo. Кaзaлocь, чтo жизнь взялa и пpeдaлa ee. Вoт тaк, ни зa чтo…
Oткaзaтьcя былo cтpaшнo. Нo зaбpaть ee дoмoй — eщe cтpaшнee. «Бoльнoй peбeнoк, нeупpaвляeмый», — cтучaлo в гoлoвe.
И бoльшe вceгo Иpa xoтeлa, чтoбы ee дoчь тoгдa умepлa. Этo peшилo бы вce пpoблeмы. Нo дeвoчкa жилa…
Вepдикт мужa был кopoтким: «Нaм тaкoй peбeнoк нe нужeн». Пoддepжaли eгo бaбушки и дeдушки, кoтopыe нeдaвнo eщe paдoвaлиcь мaлeнькoй внучкe. Уeзжaли oни c мужeм дoмoй вдвoeм. Вeчepoм, кoгдa тeмнo.
— Пoмню, былa мeтeль, вce вылo вoкpуг, — гoвopилa Иpинa. — И мнe кaзaлocь, чтo вcлeд нaм плaчeт кaкoй-тo peбeнoк. A муж cнaчaлa шeл, a пoтoм пpocтo пoбeжaл к мaшинe. Убeгaл… Знaeтe, eщe дoлгo кaждый дeнь у мeня пepeд глaзaми вcтaвaлo, кaк мы paньшe, в пpoшлoй жизни, coбиpaлиcь вeчepaми и cтapшaя cмeялacь, кoгдa млaдшaя пинaлacь в живoтe… Пoтoм — кaк мы c мужeм уxoдим бeз нee. И oн бeжит… И плaч peбeнкa. Пpямo cтoял в ушax.
Cтapшeй дoчкe и знaкoмым cкaзaли, чтo дeвoчкa умepлa в poдax.
Кpичaщaя тишинa
Дoмa в пepвoe вpeмя oни гoвopили oб этoм. Тиxoнькo, шeпoтoм, чтoбы cтapшaя нe cлышaлa. Oнa и тaк oчeнь тяжeлo пepeживaлa «cмepть» cecтpeнки, кoтopую тaк ждaлa.
Убeждaли ceбя и дpуг дpугa, чтo вce cдeлaли пpaвильнo. Мoл, в дeтдoмe тaкoму peбeнку будeт лучшe. Тaм зaнятия, ocoбыe cпeциaлиcты пo «нeупpaвляeмым», вpaчи.
— Вce вepнo, вce вepнo, — пoвтopялa мaмa Иpины. — Чтo бы oнa дeлaлa cpeди нopмaльныx людeй? Нaд нeй бы вce cмeялиcь. A тaм вce будут тaкиe жe, кaк oнa — бoльныe. И oбузoй для вac нe будeт. У вac здopoвaя дoчь, o нeй думaйтe.
Oнa гoвopилa этo кaждый paз. Нo oднaжды пpишлa, ceлa тиxo, пoмoлчaлa и пoчти шeпoтoм cпpocилa:
— Дoчь, a кoгдa мы c oтцoм coвceм cтapыми cтaнeм, ты будeшь зa нaми уxaживaть?
— Ну, мaм, чтo зa глупыe вoпpocы… Кoнeчнo.
И oтвeлa взгляд. Дa и мaть ee cмoтpeлa кудa-тo в cтopoну…
— Co вpeмeнeм нaм вceм cтaнoвилocь вce тpуднee cмoтpeть дpуг дpугу в глaзa — мнe, мужу, нaшим poдитeлям, — вcпoминaeт Иpинa. — Кaзaлocь, вce пpaвильнo cдeлaли, нo кaк будтo знaли дpуг o дpугe чтo-тo тaкoe… Дa чтo уж тaм… Чтo вce мы пpeдaтeли и c пpeдaтeлями живeм. Знaeтe, этo oчeнь cтpaшнo. И xoчeтcя cбeжaть. A бeжaть нeкудa.
Муж oтдaлилcя, вce пoзжe пpиxoдил дoмoй и бoльшe мoлчaл. Peжe cтaли зaxoдить бaбушки c дeдушкaми. И тo, чтoбы зaбpaть к ceбe внучку. Ocтaлиcь в cчacтливoм пpoшлoм уютныe ceмeйныe пocидeлки, пикники нa дaчe. И дaжe cвeкpoвь нe звaлa иx c мужeм кoпaть кapтoшку.
Ушлo вce. Дaжe paзгoвopы o тoм, чтo cдeлaли вce пpaвильнo. Ocтaлacь кpичaщaя тишинa.
— Пpoшли мecяцы, a пoкoя нe былo, — paccкaзывaлa Иpинa. — Я пepecтaлa нopмaльнo cпaть, вopoчaлacь нoчaми, кoшмapы кaкиe-тo cнилиcь. Муж ушeл нa дивaн. Дa и caм тaм тo кpяxтeл, тo вздыxaл… Знaю, мы oбa думaли oб oднoм. И мoлчaли.
Иpa нaчaлa иcкaть в интepнeтe иcтopии ceмeй, кoтopыe oткaзaлиcь oт ocoбыx дeтeй.
— Oднaжды нaткнулacь нa oдин фopум «poдитeлeй-oткaзникoв». Пoчитaлa и мнe cтaлo eщe xужe. Я пoчувcтвoвaлa, чтo oни мучaютcя тaкжe, кaк и я. Нo вceми cилaми пытaютcя ceбя oпpaвдaть. Xoтя бы в cвoиx coбcтвeнныx глaзax…
«Cмoгу ли я кoгдa-нибудь ceбя пpocтить?»
…Я пoнимaю, o чeм oнa гoвopит. Гoдa двa нaзaд я тoжe узнaлa пpo тaкиe фopумы. Пoдpугa пpиcлaлa ccылку нa oдин из ниx. И знaeтe, мнe тoгдa cтaлo oчeнь жaлкo этиx poдитeлeй. Пpямo дo cлeз. Я читaлa и cepдцe oбливaлocь кpoвью.
Мнe вceгдa xoтeлocь узнaть, кaк живут ceмьи, кoтopыe oткaзaлиcь oт cвoиx дeтeй. Тoгдa я пoнялa — oни живут в aду. Кaждый дeнь, кaждую минуту, кaждую ceкунду oни в aду. Ужe здecь, нa зeмлe.
Ecть кpecты, кoтopыe кoму-тo нe пo cилaм. Кpecт poждeния бoльнoгo peбeнкa мoжeт быть oчeнь тяжeл. Нo pядoм мoжeт oкaзaтьcя ктo-тo, ктo eгo пoдxвaтит и пoнeceт вмecтe c тoбoй. И cтaнeт лeгчe. A ктo-тo нeceт eгo лeгкo. Бывaeт и тaк.
Нo, читaя вce этo, я пoнялa, чтo ecть oдин кpecт, кoтopый нe пo cилaм никoму. Этo кpecт пpeдaтeльcтвa cвoeгo peбeнкa.
Pacтить peбeнкa-инвaлидa мoжeт быть тяжeлo, нeвынocимo. Нo бpocить eгo и жить cпoкoйнo нeвoзмoжнo.
C ужacoм я пoнимaлa тoгдa, чтo эти люди никoгдa нe cмoгут cпaть cпoкoйнo. Кaк и Иpинa. И oни caми этo пoнимaют. Oни и зaбpaть мaлышa-инвaлидa нe в cилax, и зaбыть eгo тoжe нe cмoгут. «Я никoгдa нe cмoгут cпaть cпoкoйнo. Кaк и Иpинa. И oни caми этo пoнимaют. Oни и зaбpaть мaлышa-инвaлидa нe в cилax, и зaбыть eгo тoжe нe cмoгут. «Я никoгдa нe cмoгу жить c тaким peбeнкoм». И чepeз двe cтpoки: «Я нe мoгу дaжe думaть, кaк oн тaм oдин».
Oни oпpaвдывaютcя, пытaютcя чтo-тo дoкaзaть. В пepвую oчepeдь — ceбe. Oни ищут в интepнeтe cтpaшнoe видeo, гдe дeти-инвaлиды пoкaзaны в caмoм жуткoм видe. Oни пишут, чтo никoгдa нe cмoгли бы пoднять тaкoгo peбeнкa. Нeт дeнeг, нeт cил, нeт пoмoщникoв, нeт чeгo-тo eщe…
Oни мнoгo лeт пocлe oткaзa oт cвoeгo мaлышa eздят в дeтдoм, чтoбы убeдить ceбя, чтo тaм eму лучшe. И caми ceбe нe вepят. Oни пoнимaют, чтo к пpeжнeй жизни вoзвpaтa нeт.
Этo и ecть тa caмaя «тьмa кpoмeшнaя и cкpeжeт зубoв». Вeчныe муки.
Caмый чacтый вoпpoc, кoтopый звучaл тaм: «Cмoгу ли я кoгдa-нибудь ceбя пpocтить?» Oни caми пoнимaют, чтo нe cмoгут…
…Пoнимaлa этo и Иpинa. И oнa cтaлa нaвeщaть cвoю дoчь. Тaйкoм, чтoбы муж нe знaл.
Кoгдa нeкoгo oбнять
Cнaчaлa пpиeзжaлa и пpocтo paзгoвapивaлa c пepcoнaлoм. Пocмoтpeть нa дoчь у нee нe xвaтaлo дуxa. A пoтoм peшилacь.
— Я нaдeялacь, чтo увижу кaкoгo-тo «чужoгo», нe мoeгo peбeнкa, кoтopый ужe пpивык к дpугим людям. Нo oнa былa тaк пoxoжa нa мeня! Этo былa мoя дoчь! Я гнaлa oт ceбя этo мыcль… Нo oнa мoя, мoя! Мoи глaзa… Мoи бpoви… Дaжe xмуpилacь oнa тaкжe. Я cмoтpeлa нa нee и видeлa ceбя. Нe xoтeлa, нo видeлa. И я тoгдa убeжaлa…
Нo oт ceбя Иpинa убeжaть нe мoглa. Xoтя убeждaлa ceбя, чтo в дeтдoмe пpoфeccиoнaлы и тaм peбeнку лучшe. Oнa пpиxoдилa eщe и eщe…
Дeвoчкa paзвивaлacь xopoшo — улыбaлacь, дepжaлa гoлoву, пepeвopaчивaлacь, кpичaлa инoгдa. A пoтoм пepecтaлa. Oнa cмoтpeлa в пoтoлoк и в тaкиx жe, кaк у мaмы, глaзax у нee былa тocкa.
— Чтo c нeй? — cпpaшивaлa Иpинa.
Пepcoнaл пoжимaл плeчaми. И тoлькo cтapeнькaя убopщицa oднaжды cкaзaлa:
— A зaчeм? Oнa пoнялa, чтo никoму нe нужнa. И жить, paзвивaтьcя, cтapaтьcя eй нe для кoгo. Зaчeм тянуть pуки, ecли нeкoгo oбнять? Кoму улыбaтьcя?..
Вeчepoм Иpинa cкaзaлa мужу, чтo xoчeт зaбpaть дoчь.
— Дa, — oтвeтил oн тиxo…
Впepвыe зa мнoгo мecяцeв oни бoлтaли o чeм-тo зa ужинoм. Вoлнoвaлиcь, кoнeчнo, у Иpины вce пaдaлo из pук… Нo ушлa кудa-тo тягучaя, липкaя тocкa. Нoчью муж пoшeл cпaть нe нa дивaн, a в иx c Иpoй пocтeль. Нe былo ужe тoгo нeпocильнoгo кpecтa — кpecтa пpeдaтeльcтвa. Впepвыe зa этo вpeмя oни зacнули в oбнимку. Pядoм нaдeжный чeлoвeк. Тeпepь вce будeт xopoшo.
Нe уcпeли
Oни eщe нe знaли, кaк oбъяcнить этo cтapшeй дoчepи, кaк cкaзaть poдитeлям. Былo cтpaшнo, нo и лeгкo. Вepнулacь жизнь.
Oни выбиpaли игpушки, oдeжду. Вce, чтo купили paньшe, пocлe poдoв cpaзу paздaли. Гoтoвилиcь, coбиpaли кaкиe-тo бумaги, вмecтe нaвeщaли мaлышку…
Нe уcпeли.
Иx млaдшaя дoчь умepлa oт пнeвмoнии. Ушлa зa нeдeлю.
— Этo мы винoвaты, я знaю, — пиcaлa мнe Иpинa. — Ecли бы мы ee нe бpocили, oнa былa бы живa, былa бы cчacтливa. Этo жe я! Я xoтeлa в poддoмe, чтoбы oнa умepлa. И вoт oнa умepлa. Мoя дoчь умepлa! И этo был тaкoй ужac. Я никoгдa ceбe этoгo нe пpoщу! Никoгдa!…
Мужу тoжe былo тяжeлo. Oн нe oтcтpaнялcя, нo бoльшe мoлчaл. Думaл o чeм-тo. Нo oднaжды вeчepoм пoдoшeл к Иpинe и cкaзaл:
— Дaвaй вoзьмeм тaкую дeвoчку. Я видeл в бaзe. Oчeнь нa тeбя пoxoжa. И нa нee...
…Ceйчac oни coбиpaют дoкумeнты. Cкopo у иx cтapшeй дoчepи пoявитcя млaдшaя cecтpeнкa, o кoтopoй oнa тaк мeчтaeт. Пуcть нe coвceм oбычнaя, нe тaкaя, кaк дpугиe дeти. Нo любимaя и cчacтливaя.
Пooxaли, вcплecнув pукaми, бaбушки и дeдушки, Иpинa мaмa дaжe пoплaкaлa. A пoтoм oбнялa ee:
— Дeлaй, дoчь, кaк cepдцe пoдcкaзывaeт. Я caмa извeлacь вcя. Будeм и ee любить.
A дeд, Иpин oтeц, пpитaщил oткудa-тo ceбe гaнтeли:
— Cил мнoгo нaдo будeт, втopaя жe внучкa. Дoлжeн быть дeд — мoлoдeц!… Дa нe peви ты, бaбкa! Жизнь, oнa тaкaя…
Дoпoзднa у ниx в дoмe гopeл cвeт. Дoм этoт, нaкoнeц, был cпoкoeн. В нeм былo тeплo, a глaвнoe — чecтнo. Вce были вмecтe и мoгли cмoтpeть дpуг дpугу в глaзa. Гoвopили, пили чaй… Кpoвили eщe бoлью и винoй cepдцa.
И тaк будeт вceгдa. Oт этoгo никудa нe дeтьcя. Нo тeпepь ecть cмыcл. И нaдeждa — чтo вce пpaвильнo. И вce oни будут cчacтливы. Oбязaтeльнo! Пoтoму чтo pядoм Бoг.
Oн был в глaзax тoй дeвoчки, тaкиx жe, кaк у мaмы. Oн плaкaл гoлocoм тoгo peбeнкa, кoтopый Иpинa cлышaлa. Oн тocкoвaл, кoгдa был никoму нe нужeн. Oн был в иx cepдцax, кoгдa oни cпaли в oбнимку, peшив вce иcпpaвить. И oxpaнял иx coн. Oн умep вмecтe c дeвoчкoй и poдилcя oпять, кoгдa уcлышaл: «Дaвaй вoзьмeм тaкую». Oн oбнимaл Иpу pукaми ee мaмы и «пoдaвaл» cтapoму дeду гaнтeли… И ceйчac Oн в тoм дoмe, гдe гopит зa oкнaми тeплый cвeт.
Oн вceгдa pядoм! Вceгдa! Кaждый миг…
(с)Елена Кучеренко

СЧАСТЬЕ ИМЕЕТ СМЫСЛ ТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА ЕСТЬ, С КЕМ ЕГО РАЗДЕЛИТЬ... (с)

ТАЙНАЯ ИСТОРИЯ..

Нашей тайной истории уже 15 лет. Я расскажу её, потому что муж уже знает, а значит - можно.
Перед родами я лежала на поддержке 26 дней - это был мега-отпуск перед бессонными ночами. Со мной в палате лежала Оксана - 21 год, хорошенькая, среднего достатка, живёт с родителями, ребёнок не запланированный, отец не рад и замуж не зовёт - обычная ситуация, и она не видела в ней катастрофы, как-то и не говорили мы об этом. Сказала только раз, что мама её хочет внучку, а папе всё-равно кого на велике учить ездить. Мы много общались, сдружились, вместе ели вкусняхи. Однажды утром на осмотре врач спросил у неё:
- Вы не передумали?
- Нет, - ответ был твёрдым.
- Медсестра принесёт бланк. По закону вам будут даны 6 месяцев, чтобы передумать.
Я о чем-то подумала, но боялась спрашивать. Перед обедом медсестра занесла документы и Оксана их заполнила. От мыслей у меня уже трещала голова и я не могла больше молчать:
- Что это?
- Отказная.
- Почему!? Вы же вырастите, родители помогут, ты молодая, сильная. Ты что!?
- Нарожаю еще! А сейчас не вовремя, не нужен он мне!
И знаете, ответ был холодным..., не было в нём горя, жалости к ребёнку, не было слёз, она даже не отвернула от меня взгляда, а я всё смотрела и ждала когда же она заплачет - тут-то я и смогу её переубедить! А она не плакала.
Больше мы с ней не гуляли, почти не говорили.
А я начала мечтать, как бы мне забрать этого ребёночка к себе. После первой ночи раздумий, не зная куда идёт это её заявление, я с утра пошла к своему врачу. Рассказала как есть и мы пошли к заведующему родильным отделением. И там рассказала. Пошли к главврачу. Тут только я озвучила всё:
- Можно так сделать, что это я его родила, а она... и не рожала. Я не знаю как, но так чтобы совсем мой? Чтобы мужу и родственникам этого всего не объяснять, просто - я родила двоих и всё! - а у меня было жуткое многоводие, и эта идея казалась мне очень даже отличной.
Врачи рты пооткрывали. Главврач закатил глаза.
- Что вы, милочка! Это же нарушение закона! Мне из-за вас под суд идти?...
- Ну какая вам разница?! Придумайте что-нибудь! Пожалуйста! Даже если мы родим по разным датам, запишите потом с моими родами! Или вы его продадите кому-то? - это уж совсем было зря сказано, и оскорблённые медики меня выставили вон.
Этой ночью Оксана родила. Я расстроилась, но в душе надеялась, что Господь уготовил этому ребёночку хорошую судьбу. Сильно думать об этом я себе не разрешала, дабы не доводить себя до слёз и успокоительно гладила свой огромный живот.
На следующий вечер у меня начались схватки. Рожала я трудно. В 6:55 стала мамой Юльки-лапатульки.
Сразу после родов ко мне, ещё раскаряченой после родов, подошел главврач:
- Вы не передумали?
Я не сразу поняла, о чем он говорит. А когда поняла, то затрясла головой:
- Нет! Нет! Нет! Не передумала!
Вот так я родила двойню - Даниила и Юлю. Данилка сосал как насос, а Юляша ленивая была страшно, но вес набирала)
У главврача я спросила, чем помочь отделению. Он черкнул список и сказал:
- Чем больше, тем лучше, этого всегда не хватает.
Мужу я по телефону про двойню не говорила. Попросила приехать к нам. Он когда увидел, не то что бы обалдел... - он присел на стул и попросил воды, выпил и спросил:
- Так а УЗИ.. Гм, то теперь УЗИ... это..., ты назвала уже?
- А ты как хочешь?
- Ну мы ж думали Юлей, а тут..., - он встал резко и заулыбался, словно что-то вспомнив, - Давай как деда моего - Даниилом?
Конечно, давай. Я плакала, а он думал - от радости. Да я и от радости, и от понимания что делаю, что вру ему, что всем совру через 2 дня, страшно было.
Я не имею понятия как они там всё это оформили, но нам всё выдано было правильно с самого начала - от бирок до выписки из роддома.
21 апреля моим детям исполнилось по 15 лет. Мы поехали на рыбалку отмечать. Данилу подарили спиннинг с катушкой, Юле горный велосипед. Там я решила что расскажу мужу, только трезвая не смогу - боюсь реакции, а выпивши не так страшно. На обратном пути в магазине взяла 2 бутылки вина покрепче. На удивление мужа ответила "Ну праздник ведь". Дети легли поздно, а я накрыла на кухне продолжение банкета. Когда оставалось на дне второй бутылки, рассказала. Игорь слушал, потом сказал:
- Не верю.
- Вот те крест! - кривой пьяный крест, ужас!
На следующий вечер он переспросил:
- Это правда?
- Да, - теперь я не такая смелая была, голова висела ниже плеч.
Мы долго разговаривали, я плакала. Как камень с души упал, муж меня понял.
- Ну ты... даёшь!... Даниил, Юля, идите сюда! - дети подошли, а я замерла. - Мать ваша сильная и мудрая женщина! Вы с ней поосторожнее, и по-доброму улыбнулся.
©(С просторов ИнтЭрнЭта)

ЕСЛИ НЕ МОЖЕТЕ ОБЪЯТЬ НЕОБЪЯТНОЕ,
ОБНИМИТЕ КОНКРЕТНОЕ!.. )) ©

ТАК КОНЧАЕТСЯ ОДИНОЧЕСТВО...

...Он был одинок, так одинок, как может быть одиноким старый, никому не нужный и никем не вспоминаемый человек.
Он каждый день ходил на бульвар, к морю, и сидел там неподвижно, глядя на вечный танец волн, игру солнечных бликов на воде, слушал плеск волны...
Снимал извечную старую кепочку и подставлял свежему бризу покрытое сеткой морщин измученное временем лицо.
...Он не был старым, но одиночество тоже было его образом жизни. Кажется, совсем недавно молодой, веселый щенок знал и заботу человеческую, и любовь. Но в один день все изменилось, когда хозяева поняли, что пес оказался метисом. Его просто вышвырнули из машины на трассе, далеко за городом.
Он какое-то время еще пытался вернуться к людям, подбегал к ним, ласкался, но грубые окрики и пинки быстро отбили желание дружить с этими странными существами, мнящими себя хозяевами жизни. С тех пор пес понял, что нет веры в человека, и перестал подходить к людям. С собаками он тоже не сдружился- по натуре своей пес был одиночкой. Так и жил- сам по себе, всегда настороже, всегда в напряжении.
Старик смотрел на игру воды и окунался в воспоминания. Возле моря хорошо вспоминалось: не было той тяжкой надрывности, которая появлялась дома. Там все кричало о прошлом: фотографии, вещи, любая безделушка...
Откуда-то приходил тощий, полуоблезший пес, робко приближался к старику, и тот угощал собаку принесенным с собой бутербродом, или еще чем-нибудь. Собака подходила только к этому старику, видно было, что жизнь не баловала этого бездомного бродягу, и он очень ценил внимание тихого, спокойного человека, воспринимающего его, как ровного. Когда так повелось, они и не вспомнят, но им обоим было необходимо внимание и общество друг друга. Они честно делили поровну нехитрую еду старика и долго сидели: старик- всегда на одном и том же камушке, а пес- рядом, на гальке, просто сидели, смотрели на воду, и им было хорошо от того, что рядом кто-то есть.

Однажды старик заговорил. Пес внимательно слушал человека, наклонив голову набок, шевеля ушами и иногда глубоко вздыхая. А старик рассказывал собаке о том, как у него прошла жизнь, как он был счастлив с женой, и какие замечательные были у него сыновья - близнецы.
- Понимаешь, дружище, я от радости прыгал, как мальчишка: родилось двое сыновей сразу! Ребята росли такие славные. Мы их звали МиГами. А знаешь, почему? Миша и Гриша- их имена были, и были они такие шустрые и дружные, везде успевали. В один миг. Вот мы их и прозвали МиГами. И что ты думаешь? Стали летчиками! Оба. Да....А потом...потом так получилось, что один из братьев- Миша, вез домой второго брата - Гришу.
И вез его в тяжелом металлическом гробу. Груз 200. Мне он сказал тогда:
- Зачем такой гроб? В горящем самолете ничего не осталось... Это чиновники перемудрили... Пусто внутри....Так, горстка пепла...
Жена моя после похорон-то сильно изменилась, болеть стала и все просила Мишу вернуться домой. А он упрямый, остался там, далеко, мстить за брата.
Отомстил... вторым гробом... Вот жена и не перенесла всех несчастий. Умерла через неделю после похорон Миши. Остался я один. Ни внуков, ни родни...Даже собаки нет.
Старик замолчал, закрыл глаза и задумался о чем-то своем. Потом сказал собаке:
- Ты прости, что я тебе тут наболтал. Ты слушать умеешь. Ты хороший пес. Умный.
Пес слабо вильнул хвостом, и вздохнул, опустив голову, как бы говоря, что и ему в жизни не сладко было. Этот старик покорил его какой-то исходящей от него незащищенностью и одиночеством. Пес понимал, что старику тоже плохо в этом мире, тоже одиноко, как и ему.
Старик тяжело поднялся с камушка и пошел домой. Он никогда не прощался с псом, он знал, что завтра снова увидит его на старом месте и эта мысль грела душу.
На берегу моря разошлись два одиночества, чтобы потом встретиться на какое-то время и снова идти по своим одиноким орбитам. Сколько это могло длиться? Кто знает...
Однажды старик не пришел. Не пришел и на второй, и на третий день. Пес сидел у заветного камушка и грустил. Наверное, он думал, что и этот человек обманул его, бросил... Да и кому нужен бездомный, не породистый пес?
К собаке приблизился молодой человек и позвал:
- Песик! Пойдем со мной, пойдем! Тебя хочет видеть один твой знакомый.
Пес недоверчиво смотрел на парня, но тот достал из пакета так знакомую собаке кепочку старика и протянул собаке - понюхать. Пес вдохнул знакомый запах, поднялся и пошел за кепочкой, которую парень нес в руке, время от времени давая понюхать собаке. Так он довел пса до дома, где у подъезда на скамеечке сидел старик, и на коленях у него лежал огромный вкусный бутерброд с колбасой.
Старик протянул руку к собаке и радостно воскликнул:
- Здравствуй, дружище. А я вот приболел, ногу подвернул. Не могу далеко ходить. Попросил соседа, чтоб тебя нашел и привел. Будешь со мной жить?
Пес вилял хвостом и пыхтел от радости и долгожданной встречи с обожаемым человеком. Он даже забыл про вожделенный бутерброд, так радовался старику.
.... Прошел месяц.
На берегу моря, на своем любимом камушке сидел все тот же старик в кепочке, а рядом- лохматый, отъевшийся за месяц и очень похорошевший пес.
- Ну что, Миг, пойдем домой? Нам надо еще старые вещи выкинуть, тебя накормить, и окна помыть. Я ведь ничего не делал в квартире со времени похорон жены. Надо порядок наводить! Нельзя собаке в неухоженной квартире жить! А мы поживем еще, ведь верно?
Глаза старика озорно блеснули, он улыбнулся, и, легко поднявшись с камушка, потрепал радостно улыбающегося пса по лохматой спине.
Так кончается одиночество....
©(С просторов ИнтЭрнЭта)

ВОЗРАСТ не защитит вас от любви. Но ЛЮБОВЬ может защитить вас от возраста.

©Жанна Моро

КОГДА АНГЕЛ РЯДОМ..( житейские истории)

К своим 50 годам Наталья Сергеевна в принципе добилась всего, чего хотела. Она стала директором крупной фирмы, вырастила дочь и выдала ее замуж. Имеет шикарную квартиру, машину. Хороший муж, который по роду своей деятельности часто и надолго уезжает в командировки. К сожалению с дочерью видится редко, она теперь живет очень далеко. И казалось бы, всего чего хотела, достигла. Но бывает иногда очень грустно и одиноко.
Наталья имела одну маленькую слабость. Недалеко от работы было небольшое кафе и там продавали очень вкусные пончики и хороший кофе. И вот, чтобы отвлечься от мыслей, Наталья заглядывала в кафе.
Несколько дней Наталья наблюдала за маленькой девочкой, лет шести семи, со смешными косичками. Она вертелась возле кафе. То кому-то фары на машине вытрет и денежку получит, то просто попрошайничает. Но что интересно, она не ела, то что получала, а складывала в пакетик и куда-то уходила. Так Наталья наблюдала за девочкой неделю. А потом решила проследить. Девочка дошла до обгоревшего дома и вошла в оставшиеся после пожара сени дома. Наталья вошла за ней. Там на небольшом матрасе лежала молодая женщина. Она очень тяжело дышала. Девочка присела на корточки и сказала.
- Мамочка, открой глаза, я принесла тебе поесть.
Женщина только закашлялась и захрипела. Наталья прошла дальше и остановилась за спиной у девочки.
- Вы что здесь живете?
- Вы кто? - спросила девочка.
- Меня зовут Наталья Сергеевна, можно просто тетя Наташа. А тебя как зовут и маму.
- Я Маша, а мама, Лена. Она у меня болеет очень, а я ей кушать приношу. Но она второй день ничего не ест.
Наталья подошла поближе, потрогала ладонью лоб женщины и все поняла. Достала телефон и вызвала скорую.
- Ой тетя Наташа, они меня сейчас заберут у мамы. Я не хочу в детский дом.
- А кто тебе сказал, что ты поедешь в детский дом. Пока мама будет лечиться, ты поживешь у меня.
- А тебя ругать не будут дома, что я такая грязная.
- Нет, не будут.
Подъехала скорая, Лену забрали в больницу, а Наталья и Машенька пошли в кафе. Полакомившись вдоволь пончиками они пошли в машину. Маша уселась на заднее сидение. Еще не успев выехать на дорогу Наталья заметила, что девочка устроилась на заднем сидении и уснула. Немного подумав Сергеевна отправилась к Торговому Центру. Пока Маша спала в машине, Наталья быстренько пробежалась по магазинам. Купила разной еды, одежды для девочки и пошла к машине. Маша все также спала. Когда стали подъезжать к дому Маша проснулась.
- Ну вот Машенька мы и приехали. Пойдем.
Войдя в квартиру Маша осталась стоять у двери.
- Ты почему не проходишь.
- Я грязная, испачкаю тут все.
- Ну это мы сейчас поправим. Снимай башмачки и пойдем за мной.
Маша пошла следом за тетей. В большую ванну Наталья набрала воды, напускала туда мыльных пузырей и усадила Машу. Малышка с удовольствием игралась пузырями и была в восторге от такой ванны. Наталья принесла большое махровое полотенце. Когда купание было окончено, женщина достала девочку из ванны, закутала в полотенце и на руках отнесла в комнату. Девочка была очень легкой и безумно похожа на дочь Натальи в детстве. Хорошо вытеревшись началась примерка обновок. Маша примеряла все по очереди и бегала каждый раз к большому зеркалу.
- Теть Наташа, я красивая?
- Конечно, самая самая. Выбирай в чем будешь ходить и пойдем готовить ужин.
Когда все было готово девочки поужинали и все убрали за собой. Машенька старалась как могла помогать тете.
На следующий день они отправились к Лене в больницу. Вошли в палату к Лене, та выглядела уже на много лучше. Даже на лице появились какие-то признаки жизни. Оставив Машу с мамой Наталья пошла к врачу.
- Доктор, что с ней?
- Слава Богу нет воспаления, сильная простуда, бронхит и безумное истощение. Как минимум две недели ей придется пробыть у нас.
Наталья вернулась в палату, Лена спала. Вдвоем с Машей они тихонько вышли из палаты. Решили, что им надо поехать в магазин и купить маме вещи и продукты. Маша бродила по магазину с широко открытыми глазами, разглядывала все витрины, но ничего не просила. Даже когда увидела игрушки тихонько, погладила медвежонка, вздохнула и пошла дальше. Наталья шла сзади и все видела. Достав мишку с полки отправилась с ним на кассу.
- Это мне? Спасибо большое. Он такой красивый. Это самый лучший мой подарок.
Вечером спать Маша улеглась с мишкой, и во сне все время гладила мишку по голове.
На следующий день они опять отправились в больницу. Привезли гостинцы. Сегодня Лена была по веселей, и Наталья решила с ней поговорить.
- Лена, объясни, как ты с ребенком оказалась в этом месте. Где твой дом, родители.
Женщина немного помолчала и начала свой рассказ.
У меня никого нет, я сирота. После окончания мне дали квартиру маленькую, там где вы нас нашли. Я пошла учиться в колледж, возвращаясь домой споткнулась и упала, больно ударилась, Мне помог подняться симпатичный парень. Я влюбилась в него с первого взгляда. Он красиво ухаживал, а потом я узнала, что беременна. Он долго вздыхал, но согласился забрать меня в свою квартиру, а мою будем сдавать. Жениться мне не предлагал, когда родилась Маша, записывать на себя отказался. Я была дома и уборщицей и посудомойкой. Он все время приводил друзей. С родителями знакомить не хотел. Когда Маше исполнилось три года я хотела пойти на работу, но он не дал. Орал, что дома должен быть порядок и все такое. Я не знала, что мне делать, но ради дочки терпела. Случилась беда, постояльцы сожгли мою квартиру. И у меня совсем не стало денег. Тут еще приехали его родители и мать просто выгнала нас из дома. Сказала, что у меня и у дочери нет никаких прав. Я просила ее, что мне некуда идти. Что Маша ее внучка, но меня просто вытолкали и вслед выбросили мои вещи. Вот мы и вернулись в этот обгорелый дом. Началась гроза, я пыталась накрыть хоть какую-то крышу, чтобы вода не капала на Машу. И очень промокла. Замерзла. После этого с каждым днем мне становилось хуже, я очень испугалась за Машу. Одной мне было бы нестрашно. Жизни не было, то и помереть нестрашно. Но у меня Маша, Я пыталась держаться. А потом как в тумане увидела вас, слышала ваш голос и мне он показался таким родным, теплым. А дальше я ничего не помню.
- Да уж милая. Дела. За Машу не переживай, она пока ты в больнице, побудет со мной. А с жильем мы что-нибудь придумаем. Пусть пока Маша побудет с тобой, а мне надо отъехать.
Сергеевна вышла из больницы, села в машину и направилась в сторону частного сектора. Там жила ее любимая баба Катя, Екатерина Ивановна. Ближайшая подруга ее покойной матери. По дороге купив всяких вкусняшек Наталья подъехала к калитке. Тут же на пороге появилась баба Катя.
- Батюшки, кого я вижу. Моя девочка приехала. Давай, проходи, чаек попьем. А ты мне расскажешь, что случилось. По глазам вижу, что есть что сказать.
Усевшись за столом Наталья рассказала обо всем, что с ней произошло.
- Ой Боженьки, бедные детки. Никому не нужные. Что ж ты надумала, говори.
- Баба Катя, я хотела у тебя спросить, не сдашь комнатку ты им? Я буду платить каждый месяц.
- Ты что, совсем что ли. Платить, придумала. Ты же знаешь, Я совсем одна, никого у меня нет, сын и тот давно умер. Да мне в радость будет если они будут со мной жить.
На том и порешили. Через две недели Наталья забрала Лену из больницы и повезла ее вместе с дочкой к бабе Кате. А та уж наготовила еды всякой. Пирогов напекла. Весь дом свой показала, в комнату их провела, там лежали коробки с подарками для Лены и Маши. Лена открыв коробки села на край кровати и зарыдала.
- Деточка, да ты чего? Или болит что?
- За что мне все это. Господи, я уже ничего не ждала. А Бог мне послал таких людей. Вас Наталья Сергеевна и вас Екатерина Ивановна. Чем я могу вас отблагодарить, у меня ничего нет.
- Успокойся, просто живи со мной, будешь мне внучкой, а Маша правнучкой. Я думаю, не пропадем....
Время шло. Привязалась баба Катя к своим девчонкам. А Лена и Маша души не чаяли в бабуле. Часто приезжала в гости Наталья. А стоило бабе Кате закашлять, как Лена тут же начинала ее лечить. Все бегала вокруг нее. Устроилась на работу, а Машенька была с бабулей дома. Училась печь пироги. Как-то приехала Наталья, но не одна, а с какой-то женщиной. Лена войдя в дом заметила, что они все сидят за столом и какие-то бумаги перебирают. Чтобы не мешать пошла в свою комнату.
- Леночка, деточка, подойди к нам. У нас к тебе разговоров.
Лена присела к столу.
- Леночка, я совсем одна, у меня никого нет. Бог на старости лет послал мне тебя и Машеньку. Я просто должна его и вас за это отблагодарить. Что бы у тебя не было никаких проблем, когда я умру. Я написала на тебя завещание. Чтоб не мыкались вы с доченькой нигде. А чтобы был у вас свой дом.
- Бабуля, родненькая, что ты. Ты себя плохо чувствуешь. Зачем так говоришь. Как это помру. А как же мы?
- Ну я еще поживу немного. Не переживай. Просто хочу, чтобы было все по-человечески. Ближе и роднее вас нет у меня никого. Вот только Наталья. Ну вот, на том и порешим. А дальше будем жить, сколько Бог даст.
Вот так сложилась жизнь сироты и ее дочки.
©( канал Листая старый свой дневник)

"АНГЕЛЫ здесь.
Нет, не подымайте ваших глаз.
Небеса пусты.
АНГЕЛЫ здесь, на земле...."

© Жан-Поль Сартр.
худ. Анна Черненко.

ВЕТОЧКА...

Маленькая Вета, чтобы ее никто не заметил, потихоньку наблюдала за тем, как отец заводит в ее маленькую комнатушку пожилую женщину. Женщина была низкого роста и вся в морщинках.
-Да, мама, здесь, конечно, не так просторно, как у тебя, но остальные условия значительно лучше: отопление центральное, вода сама льется - никуда ходить и таскать ее не надо, туалет теплый. А когда мы твой домишко продадим и купим себе квартирку побольше, то и у тебя места будет много - выделим тебе персональную комнату.
-Ой, а что ж такая кроватка-то маленькая? - голос старушки был чуть слышный, но очень добрый. - Даже я со своим ростом на нее не помещусь...
-А! Это Ветки, внучки твоей. Ты не бойся, мы тебе с мальчишками другую кровать принесем, побольше!
-Так ведь совсем места не останется!
-А что ты бегать-прыгать тут хочешь? Чай не ребенок! - добродушно засмеялся отец. - Ничего, как-нибудь поместитесь!
-А Ветка это...
-Да! - голос отца вдруг стал жестким. - Дочь Полины.
-И твоя, - мягко поправила старушка, ничуть не испугавшись грозного голоса сына и добавила: - царствия небесного, Полечке.
Вета интуитивно перекрестилась.
Мама была очень красивой и очень доброй. Она сильно любила свою дочку, Виталину, которую назвала в честь любимой героини одного из романов, которые читала запоями. Вета помнила, как мама радовалась, когда приходил ее любимый, отец Виталины, Петр. Папа тоже всегда был добрый и веселый. Дарил Вете игрушки и сажал на коленки.
Но в один день все это рухнуло. Мама не проснулась. Вета не понимала, что происходит. Почему все плачут и жалеют ее. Почему папа ходит чернее тучи и не обращает на нее внимания. Страшное слово "померла", которое произносил почти каждый, заходивший к ним домой, преследовало Виталину, хоть она и не понимала, что оно значит.
Затем они долго ехали с отцом на его машине. Он молчал и не отвечал на ее вопросы. Наконец, не выдержал, остановился.
-Нет больше мамы, Вет! И не будет! Будешь жить со мной и моей семьей! У тебя есть еще два брата.
Вета немного успокоилась. Но когда они вошли в квартиру к отцу, их встретил пронзительный вопль какой-то всклоченной женщины:
-Нафига мне твой выродок? Нагулял - сам и занимайся ей! Не че вешать на меня своего вы****ка!
Вета стояла, вжавшись в стену. На крики вышли два мальчика-погодки. лет двенадцати. Они недобро уставились на девочку.
-Эй, ты кто? - спросил один из них. - Что за чучело?
А второй просто взял, подошел и отобрал у нее сумку. Расстегнув ее, он вывалил содержимое на пол.
-Так! Что тут у нас? Фу! Тряпье какое-то! Ты его на помойке собрала что ли? - он начал топтать вещи девочки ногами. Вета закричала. На крик прибежали отец с орущей женщиной.
-Вот пожалуйста! - снова заверещала баба. - Не успела зайти в дом, сразу скандал устроила. Че ты орешь, ненарошненькая?
Вета перевела испуганные, с накатившимися слезами глазенки на отца.
Тот, оценив обстановку, холодно бросил:
-Марш в комнату! А ты, - обратился он к Вете, - иди за мной!
Девочка послушно проследовала за отцом. Вслед им неслось шипение женщины.
-Вета! - они вошли в крохотную комнатушку с маленьким оконцем, служившую раньше, видимо, кладовой. - Так получилось, что твоя мама умерла. Ты будешь жить со мной и моей семьей. Эта женщина - моя жена. Зовут ее Елена. А мальчики - сыновья, Рома и Коля. Постарайся найти с ними общий язык.
Отец оставил ее, но не на долго. Вскоре он принес маленькую старенькую кровать и такую же тумбочку.
-Располагайся!
Жизнь Веты кардинально изменилась. Как она ни старалась, семья отца так ее и не приняла. Тетя Лена при виде девочки начинала злиться и кричать, что посадили ей на шею нагулянного ребенка. Мальчишки старались как можно больнее ущипнуть или стукнуть девочку. Вскоре Вета поняла, что ей лучше не выходить из своего угла, пока кто-то есть дома. Она все дни сидела в своей комнатушке и играла старой куклой - все, что осталось у нее от прошлой жизни.
Иногда мальчишки заходили к ней и начинали издеваться, но после того, как их заметил отец и всыпал хорошего ремня, мальчишки не подходили к ее двери. Зато по полной отрывались, когда она вынуждена была выходить из своего убежища: в туалет, умыться или покушать. Кормили ее тоже не со всеми вместе и не тем, чем остальных. Вета чувствовала запах блинчиков, готовящихся на завтрак, но сама получала геркулесовую кашу на воде и пустой суп. Лишь иногда отец украдкой давал ей пару конфет.
Вета мечтала побыстрее пойти в школу, чтобы хоть с кем-то пообщаться и найти друзей. Но до школы было еще очень долго.
И вот эта бабушка - ее новая соседка. Вета забилась в угол своей кроватки и потихоньку наблюдала, как устраивается бабулька. Как отец с мальчишками втискивает в ее каморку старенький диван и небольшой шкаф. После всех установок, в комнатке совсем не осталось места для каких-либо передвижений.
-Ну что, давай знакомиться, - произнесла старушка, усевшись на диван, - я, тетя Клава, мама твоего папы, стало быть, бабушка. Можешь так и называть.
-Вета. Виталина, - тихо проговорила девочка. Она не хотел общаться с этой бабулькой. Не верила, что та может быть к ней доброй.
Как бы то ни было, но они подружились. Сроднило их то, что их обеих семейство отца ненавидело. Правда, в глаза тете Клаве свои претензии никто не высказывал, но Вета слышала, как тетя Лена шипела, что отец подбросил на ее голову еще и безумную старуху. А мальчишки старались как-нибудь навредить бабушке. То очки у нее стащат и разобьют, то чай прольют, то в тапки кнопок насыплют. Правда, ела старушка вместе со всеми, на кухне. И это ее очень удивляло.
-Петь, а что ж Веточку-то вы за стол не садите? - спросила она, когда заметила, что девочка питается у себя в комнате.
-Так места нет! - ответила за сына жена.
-Да как же нет-то? Вон, я могу пододвинуться, мальчики..
-Еще чего! - скривился бойкий Роман. - Не хватало еще всяких подкидышей за стол сажать!
-Да что ж ты такое говоришь? - ахнула бабушка Клава. - Ведь она ж сестренка твоя родная!
-Петя! - заголосила Елена. - Будь любезен, поговори со своей мамой! Это не ее дело, как мы воспитываем девчонку!
-Мам... - начал Петр, но она его перебила..
-Я смотрю, Веточка у вас тут как звереныш живет. Вы ее и кормите соответственно.. А в чем виноват ребенок? В том, что ты от жены загулял? Хотя я теперь понимаю, почему!
-Петр!- завизжала Елена. Мужчина снова попытался что-то сказать матери, но та подняла руку:
-Я поняла! Не хочу больше с вами сидеть за одним столом! - Клавдия поднялась и направилась вон из кухни. Обернувшись, добавила: - Бессовестные!
Ночью Вета тихонько, чтобы никого не разбудить, кралась в туалет. Она знала, что если ее кто-нибудь услышит - несдобровать! Отец спит крепко и не услышит, как ее втихаря будут лупить. Внезапно она услышала страстный шепот Елены.
-Петя! Когда ты дом продашь? Сил моих нет! Мало того, что своего выродка притащил, так еще свою безумную мать на меня повесил! А о детях ты подумал? О своих, законных детях? Как им жить в такой атмосфере?
-Я что виноват, что к нотариусу запись? - услышала девочка ответ отца.
- Сейчас оформим доверенность и все, можно продавать!
-И отправь пожалуйста свою маму куда-нибудь!
-Куда? Я обещал, что она будет жить с нами!
-Только через мой труп! Ты-то все дни на работе! А я вынуждена терпеть все это! Отправь ее в дом престарелых!
-Ну хорошо! Решим этот вопрос!
-И с девчонкой нужно что-то решать! Не место ей с нами! Хоть и дочь она тебе, а, видимо, в мать пошла: какая-то дикая. Может у нее психическая болезнь! Откуда ты знаешь? Ты же не постоянно был с ними!
-Ладно! - слышно было по голосу, что отец засыпает.
Забыв про туалет, Вета бросилась назад к себе в каморку.
-Баб! Бабуль! Баба Клава! - громко зашептала она, расталкивая спящую старушку. Та испуганно открыла глаза и села.
-Что случилось? Раз ты меня впервые назвала бабушкой, значит что-то серьезное!
-Они хотят тебя в дом пре.. старых! Твой дом продадут, деньги заберут, а тебя в ...туда, вообщем, - путаясь в словах, зашептала девочка.
-Вот как! А ты откуда узнала? - поинтересовалась старушка, строго глядя на нее. Вета испугалась, что сейчас получит, за то, что подслушивала, и заплакала. Клавдия тоже испугалась.
-Ну ладно, ладно, что ты? Я ведь так! Не бойся! Подслушала? - девочка кивнула. - Ну и молодец! Спасибо, буду знать! А теперь ложись, поспи.
Утром Вета проснулась от воплей. Орала Елена, называя всех плохими словами и кляня, на чем свет стоит, Клавдию, а та спокойно складывала в матерчатую сумку свою одежду и говорила:
-Вам от меня только деньги были нужны. А меня хотели выбросить за ненужностью! Не бывать этому!
Увидев, что Виталина проснулась, Клавдия задумчиво поглядела на девочку и вдруг скомандовала:
-А ну, собирайся, Веточка! Со мной поедешь!
Девочка не заставила себя ждать, быстро начала собирать свои нехитрые пожитки. В квартиру ворвался вызванный с работы Петр.
-Мама! Что происходит? Куда ты собираешься? - увидев полностью одетую дочь, он закричал на нее: - А ты куда намылилась?
-Она поедет со мной! - твердо произнесла Клавдия. - В деревню! Я не позволю издеваться над ребенком! А будешь сопротивляться, позвоню Саше и все про тебя расскажу!
Александр был младшим братом Петра и, вдобавок ко всему, хорошим юристом. Петр его побаивался. Он замолчал и уселся на стул. Клавдия, взяв за руку девочку, поковыляла к двери. Обернувшись, укоризненно покачала головой:
-Бессовестные!

Виталина вышла на крылечко позвать загулявшую кошку Мурку. Вот уже полгода она жила у бабушки Клавы и во всем старалась ей помогать. Бабушка была очень добрая и вкусно пекла блины.
-Мурка! Мурка! Ну куда ты опять убежала? У тебя котятки скоро появятся, а ты все гуляешь!
К дому подрулила огромная красивая машина. Из нее вышел молодой мужчина и красивая женщина. Они посмотрели на Вету, которая внимательно их изучала и весело спросили:
-Эй, принцесса! Не знаешь, хозяева дома?
-Ну я хозяйка! - отважно сообщила девочка. - Что нужно?
-А бабушка Клава, случайно, не с тобой живет, хозяйка? - мужчина подошел и достал из сумки, которую держал в руке, шоколадку. Протянул ее Вете.
-С ней, с ней! - послышался радостный голос бабушки. - Сашенька, Аленка, как я рада! Проходите!
-Пошли, хозяйка? - мужчина, которого бабушка назвала Сашенькой, весело подмигнул Вете.
Через несколько минут все пили чай с красивым и вкусным тортом, привезенным гостями и весело болтали. Сашенька оказался младшим сыном бабушки Клавы, а Аленка - его женой.
Вечером Вета пошла показывать Алене деревню, а Александр уселся на крыльце рядом с матерью.
-Кто это? - кивнул он вслед Виталине. Клавдия все ему рассказала. Мужчина покачал головой. - Никогда мне не нравилась эта Ленка. Злая, алчная и мальчишек такими же воспитала!
-Ну, а ваш Костик как? - спохватилась бабуля.
-Хорошо. Вот, отправили в лагерь, а сами решили к тебе на недельку. Ты не против?
-Да что ты такое говоришь, сынок?
Всю неделю Вета была на вершине блаженства. Ее тетя и дядя не отходили от нее ни на шаг. Они вместе ходили в лес, на речку, в сельский магазин, где Виталине скупались все сладости, которые она видела. Но подходил день расставания. Вете было очень грустно прощаться с новыми родственниками.
-Вы ведь еще приедете? - спрашивала она поочередно то Александра, то Алену.
-Конечно, принцесса! - улыбался мужчина и брал ее на руки, а Алена целовала ее в щеку.
В последний вечер, когда девочка уже уснула, вся троица сидела за столом и тихо шепталась.
-Вы уверены? - озабоченно спрашивала Клавдия. - Я не хочу, чтобы ребенок опять страдал!
-Мам! Ну ты что? Мы очень полюбили ее! Особенно Алена. Да и Костя будет счастлив иметь маленькую сестренку!
-Ну смотрите! Если что - лучше вертайте ее назад, ко мне!
Утром Вета проснулась от того, что кто-то на нее смотрит.
-Дядь Саш, ты чего? - удивилась она.
-Да мы тут с тетей Аленой подумали, а может ты к нам в гости хочешь?
Вета растерянно замерла.
-А как же бабушка Клава?
-А она тебя подождет. Да и некогда ей - Мурка скоро окотится.
-Ой! А можно?
-Нужно!

Прошло два года.
-Бабушка! Ура! Каникулы! Мы с Костей едем к тебе! На все лето! - оглушительно кричала в трубку Виталина. - Ты рада?
-Конечно же! - смеялась Клавдия, отодвигая трубку от уха. - Родителей-то возьмете?
-Нет! Мы сами! Большие уже!
Клавдия положила трубку и прослезилась. Уехав от нее два года назад, Веточка так и не вернулась. Сын с невесткой ее удочерили и она приезжала к ней только на праздники и каникулы. Девочка очень сильно полюбила свою новую семью и они отвечали ей полной взаимностью.
Клавдия смахнула слезу и поспешила на кухню, ставить тесто на пироги...
© Автор: Вера С

МУДРАЯ ТЁЩА..

Пожилая женщина поливает комнатные цветы на подоконнике, в комнату вбегает её дочь, девочка лет тридцати пяти.
- Мама ты одна?
- А как насчёт того, штоб таки поздороваться, спросить у мамы, как она себе еще чувствует?
- Ой, здравствуй, мамочка, как ты себя чувствуешь, я такая расстроенная, а папы нет?
- Чувствую себя, согласно паспорта, ты же знаешь, для меня, што в документе-закон. А папа нужен для настройки? Папы нет, он таки пошёл верить в Бога.
- Куда пошёл?
- Напряги мозг, куда папа ходит по субботам?
- А... в синагогу...
- Я надеюсь, што в синагогу, а не к женщине поговорить о Боге...(рассмеялась), ну а тебя каким ветром занесло, што у тебя опять не слава Богу?
- Ой, мама, я не могу больше, разведусь с Яшкой!
- А твой Янкель, между нами говоря, не самый плохой муж на свете! Ты думаешь за тобой будет очередь стоять? Ага, щас! Расхватали не берут!
Тоже мне-королева Шантеклера!
- И чего ты так за него горой? Думаешь он тебя любит?
- А мине што кисло в борщ от того, што он меня не любит? Я просто знаю свою дочь, за такой женой и золотую тёщу таки возненавидишь! Ты любого до цугундера доведёшь!
- Мамочка, а как говорится:"Яблоко от яблони..." (ехидно улыбается).
- А ещё говорится: "В семье не без урода" (показывает язык и подмигивает) И хватит рвать мне больного сэрца, говори уже!
- Мама, вот посуди сама: мы идём сегодня на День рождения, я хочу дать пятьдесят долларов, а он говорит:"Ого!"
- А што он не прав? Зачем взрывать людям глаза, што вы богатые! Возьми скромно шесть хрустальных фужеров и иди.
- Рассудила называется! Кому нужны сейчас твои фужеры? У всех это давно есть!
- А я не судья, штоб ты хотела знать, а работник культуры! Я уже даже сама не вспомню, сколько лет подряд продаю билеты в цирк! И очень удачно! А не нужны им фужеры, так они другим подорют, делов куча!
Дочка возмущённо смотрит на мать. Входит мальчик , лет сорока.
- А чего у вас двери открыты? Здравствуйте, мама!
- Ой, хто пришёл! Янкеле, я так рада, кушать будешь? У меня такая чудная рыба, пальчики проглотишь, я для тебя специально делала, если бы ты сейчас не пришёл, я бы папу отправила, штоб он тебе отнёс!
- А мне? - дочь обиженно посмотрела на мать, - мне ты даже не предложила!
- Доченька, я виноватая, там и тебе хватит, просто я так обрадовалась, што увидела Яшу! Я всем соседям рассказываю, какой у меня золотой зять! Лучше, чем у кого-то сын! И слушай, Янкеле, сюда: я хочу, штоб ты знал, што я на твоей стороне. Твоя жена мне тут сумашечую голову сделала, а я говорю, што ты прав! Ты на кухне покушаешь, или тебе сюда принести?
- Спасибо, мама, мы же недавно завтракали, я не голодный, и спасибо, что поддержали, а то моей жене ничего не докажешь, стоит на своём и хоть убейся!
- Ты знаешь, Янкеле, а она не такая плохая жена, она мне стока рассказывала за тебя, так хвалила, а мне было так приятно слушать, какой ты хороший, я ж тебя, как родного сына люблю, ты же знаешь! (дочка пила воду и поперхнулась при этих словах).
Яша подошёл и обнял жену:
- Да? Не ожидал, думал жаловаться побежала...
- Што ты, она посоветоваться побежала, ой, не хотела говорить, ну ладно, открою тебе тайну: Дина хочет тебе приготовить что-то вкусненькое, но я не скажу, что именно, ну вот мы и советовались, как две хозяйки! А за подарок она случайно сказала, што вы это не решили ещё, так я и сказала, што ты прав.
Весь монолог мамы дочка слушала с широко раскрытыми от удивления глазами, потом улыбнулась:
- Мамочка, спасибо, я всё запомнила, что ты мне говорила, если, вдруг, что-то забуду, я позвоню. Ну, нам пора, мы пойдём.
- Нет, пока ты уже не возьмёшь для Яши рыбу, я вас таки не выпущу!
- Только для Яши? Ты опять про меня забыла?
- Ой, дурная моя голова, ну ты же знаешь, што он у меня на первом месте, а потом ты - сказала мама и улыбаясь, виновато пожала плечами.
Зять стоял с довольной улыбкой. Его тёща принесла закутаннную в полосатое полотенце рыбу фиш поставила в непромокаемую сумочку и подала зятю.
- Вот, кушай на здоровье и штоб всё мине уже поел, а то я обижусь!
- Спасибо вам, мама, Вы настоящий друг, эх, повезло мне с тёщей!- взял под руку жену,- идём, Дина?
- Иди, я догоню, с мамой попрощаюсь.
Мужчина вышел, дочь подошла к матери и вполголоса:
- Мама, ты великая актриса! По тебе Большой театр плачет! А как же ты папу без соте оставила?
- Знаешь, дочь моя, я таки не хочу, штоб ты потом плакала на свои оба глаза, поэтому мы с папой покушаем рыбу в следующий раз. Иди уже и запомни: штоб в доме был лад, нужно всегда быть таки немножечко актрисой!
© Мария Волынская

ТОЧКА ОПОРЫ..

-Бабушка, мы в город, часа через два вернемся, не скучай. Детей я покормила, они и не проснутся, - Ирина заглянула в закуток за печкой, поправила Анисье сбившийся на лоб платок. – Пить хочешь?
- Не хочу, - с трудом проговорила старуха. – А если пеленать надо будет? Не ездила бы, пусть Николай один… Не дело детей оставлять на меня.
- Какие пеленки, бабушка?! Они в памперсах. А ссуду ему одному не выдадут, моя подпись тоже нужна.
Анисья только головой качнула. Ох уж эти памперсы…
Внучка пробежалась по дому, проверила, везде ли выключен свет, вывернула пробки, перекрыла газ – старый дом был ненадежен, от прогнившей проводки уже как-то загоралась стена, хорошо, Ирина хлопотала во дворе у открытого окна и услышала слабый голос бабки. Для того и ссуду брали – на новый дом. Анисье обещали отдельную комнату пристроить, но старуха только головой качала – какая комната? Так и доживать век в закутке за печкой, сколько его там осталось, века-то? Уже восемьдесят осенью стукнет…
Во дворе требовательно просигналила машина. Ирина поправила на детях одеяльце, подхватила пакет с документами и выскочила за дверь. Анисья вздохнула и закрыла глаза. На что ей было смотреть? Потолок и стены своего уголка за печью она и с закрытыми глазами могла представить во всех подробностях – за годы выучила наизусть каждую трещинку.
Старуха попыталась вспомнить, сколько она уже лежит здесь – и не смогла. Память шалила, как озорная девчонка, подкидывая яркие воспоминания юности – пронзительная синева омытого грозой неба, сверкающие капли, падающие с листьев старой березы, под которой они с Тимофеем укрылись от непогоды, шальные глаза парня и первый поцелуй… И ливень, хлынувший на них, когда он потянул на себя Анисью и задел свисающую низко ветку…
Тимофей не пришел с войны. Пропал без вести где-то на Пулковских высотах. Так и осталась Анисья вдовой, не пошла снова замуж, ждала, да не дождалась. Растила сына, поднимала как могла, славного парня вырастила. Всей деревне на загляденье. Как же радовалась она, когда на свадьбе сына пила и пела! Гости кричали «Горько!» - а ей сладко было, только и пожалела, что не видит Тимофей, каким сын вырос…
А может, и видел, подумалось Анисье. Как там батюшка говорил, когда отпевал Никиту – нет у Бога мертвых, все живы? Оба там теперь, и отец, и сын… Недолго Никита пожил, мать порадовал. Внучке и года не было, подалась его молодая жена на учебу в город, да так там и осталась, другое счастье себе нашла. Бог ей судья… Вдвоем с Никитой кроху Иринку поднимали, не привыкать было Анисье дитя выхаживать. И первое слово Иринка ей сказала – «ба-ба», да внятно, по слогам, и первый шаг к ней сделала… И про парня своего, краснея и сверкая счастливыми глазами, тоже ей рассказала… А потом прибежали с поля мужики, черную весть принесли – налетела гроза, молнией Никиту убило.
Как стояла Анисья – так и упала, ноги у нее отнялись. Больше и не встала на них. И стало всей ее жизни – закут за печкой, куда втиснули кровать, да руки внучки. Не бросила Иринка старую, хотя досужие соседки советовали сдать Анисью в дом инвалидов – куда, мол, тебе в семнадцать такую обузу на плечи брать? Иринка глазами на советчиц сверкнула и на дверь указала. Больше не советовали…
Сколько же лет прошло? Семнадцать Ирине тогда было, принялась считать Анисья. Да в двадцать замуж она пошла. А в двадцать два родила вот – да сразу двойню, Оксанку и Надюшку… Пять лет получается?
- Господи, да когда ж Ты меня приберешь-то? – пожаловалась старуха горьким шепотом. – Устала я…
Из детской кроватки донеслось кряхтение – дети просыпались. Значит, два часа прошло – где ж их носит-то, этих родителей непутевых? До города на машине – двадцать минут, и то не особо торопясь. Разве только очередь там за этой ссудой? Откуда бы – молодых семей на селе по пальцам пересчитать, так одной руки хватит…
На душе стало неспокойно. Анисья с трудом, цепляясь костлявыми пальцами за печурки, села на кровати, посмотрела на кроватку. Сквозь резные столбики видно было мелькающие ручонки – это егоза Оксана проснулась первой и теперь с любопытством разглядывает кулачки. Скоро эта забава ей надоест, начнет голосить…
Стукнула в сенцах дверь, Анисья выдохнула было – но с порога раздался голос соседки – той, что пять лет назад так азартно спроваживала ее в приют.
- Анисья, спишь? Просыпайся, беда!
Из кроватки раздался басовитый рев.
Редко молилась Анисья и сама себя за то ругала, а поделать не могла ничего – не шла молитва из сердца, а попусту трепать языком – Бога не уважать, так она считала. Плакала еще реже. «Каменная ты, Анисья, - говорили соседки. – Оттого и ноги тебя не носят. Сына хоронила – и хоть слезинку бы пролила…» Одна Иринка знала, как плакали они тогда вдвоем, обнявшись – обезножевшая мать и осиротевшая дочь…
Анисья и теперь не заплакала – не хотела, чтобы видели соседки ее слезы. Набежавшие старухи пересказали, что случилось на дороге. Не доехали Иринка с Николаем до города. Только завернули с проселка на большак – снесла их старенькую «копейку» в кювет фура. Уснул водитель за рулем. И как не жили три человека на земле…
- Из милиции в совет позвонили, а председатель велел тебе сказать, - тараторила соседка. - А что ж с детьми-то будет?!
- В детдом придется сдать, - подхватила вторая. – И Анисье в дом инвалидов надо, да. Кто ж теперь за ней ухаживать-то будет? Иринка-то заботилась, да, хорошая баба была, душевная… - уже с порога. – Пошли, бабоньки, до совета, надо там заявление написать, чтоб забрали – ишь, голосят, да…
Это вот «была» и резануло по сердцу острее ножа – да так, что слезы сами брызнули из глаз.
- Ох, Иринка, не уберегла я тебя… как сердцем чуяла – не надо было вам ехать…
Голодные девочки заходились в плаче. Анисья толкнула непослушное тело с кровати – хоть ползком, да добраться до детей, успокоить… Больно ударилась локтем о половицы, заплакала снова. И впервые за долгое время взмолилась, уронив голову на ослабевшие руки.
- Господи, ради сирот – дай мне силы! Мне бы их только на ноги поставить, Господи! Ты меня всю жизнь не оставлял, сына дал на радость, внучку дал – опору на старость, а им теперь опереться не на кого будет… Много не прошу – дай мне пятнадцать лет! Только бы в чужие руки не отдавать… Ради детей – помоги!..
И оттолкнулась руками от натоптанного пола.
Когда через час вернулись соседи, дети молчали. На плите грелась вода, а сама Анисья выметала за порог нанесенную с улицы грязь. Бабки остолбенели.
- Чего встали? – напустилась на них Анисья. – Веника не видали? Это что там у вас – заявление?
- З-заявление, - запинаясь, подтвердила соседка. – Тебе, подписать…
- В уборную отнеси свое заявление, - отрезала старуха. – Не дам свою кровь на мучения – в этих ваших детдомах вон чего над детьми творят. Сама подниму. Не впервой.
- Так ты же того… безногая… была, то есть, - соседка на всякий случай спрятала бумагу за спину. Ишь, как глазами зыркает, еще драться полезет… Но Анисье было уже не до нее.
- Настена, у тебя коза дойная? Тащи молоко, дети голодные. Тащи, говорю. Заплачу, деньги есть – пенсию мне на книжку Иринка клала. Хотела им на новую мебель подарить, как отстроятся, да не судьба…
- Каменная ты, Анисья… - вздохнула Настена. – Наверное, потому и поднимаешь всех. Нужда пришла – и себя подняла… Принесу, только подоила. Прокипяти, от греха, нынче дети не те.
- Прокипячу, - согласно кивнула Анисья, вытаскивая на середину комнаты таз. – Ишь, нанесли грязи… К себе домой небось так не заходите.
Анисья прожила еще ровно пятнадцать лет, день в день, совсем немного не дотянув до девяноста пяти. Хоронили ее правнучки.
©Антон Жуков

РУССКАЯ МЕРА объема "грамулька" коварна своей абсолютной относительностью...))
©

БЛИЗКИЕ ЛЮДИ..

— Катя, сегодня вечером погуляешь у тети Светы.
— Почему? Мы же планировали пойти в художественную школу…, — огорчилась семилетняя девочка.
— Никуда твой талант не исчезнет! — махнула рукой Юля. — Сходим в следующий раз. Набор в школу рисования только начался.
Катя опустила голову, смахивая украдкой слезу.
Девочка не понимала, почему мать каждый день приходит поздно с работы, почему работает даже в субботу и воскресенье. Она привыкла ждать ее вечерами, сидя на подоконнике и рисуя мамин портрет. Иногда, так и не дождавшись мать, Катя ложилась спать в обнимку с рисунком, на котором была изображена мама: добрая, улыбчивая, веселая…
— Пойми, я хочу быть счастливой! А для этого нужна полноценная семья. Ты ведь хочешь, чтобы у тебя появился папа? — спросила Юля.
— И тогда мы будем вместе проводить вечера и выходные дни? — обрадовалась Катюша.
— Да! — улыбнулась мать.
— Здорово! А еще я хочу, чтобы ты немножечко заболела…
— Что ты такое матери желаешь? — разозлилась Юля. — Совсем не думаешь, о чем говоришь?
— Помнишь, как было хорошо, когда ты болела в прошлом году? Мы вместе рисовали, смотрели мультики, пекли блины и пили ароматный малиновый чай, — мечтательно произнесла девочка. — Это были самые лучшие дни в нашей жизни.
— Катька, не говори ерунды! Бери портфель, и марш в школу!
А скоро появился он, дядя Миша. Катюша поначалу с недоверием отнеслась к чужому мужчине в доме, но после того, как новый папа протянул ей куклу «Барби», о которой девочка даже не смела мечтать, поняла, что именно о таком отце мечтала.
— Ух ты! — восхищалась малышка. — У нее и одежка запасная есть?
— А как же! И одежка, и мебель, целый набор! — радовался Михаил тому, что угадал с подарком для девочки.
С этого момента, Катя поняла, что значит счастливая жизнь. Дядя Миша, увидев талант девочки, незамедлительно определил ее в школу искусств.
— Будешь сам водить ее! — недовольно фыркала Юля. — Мне некогда водиться с ней, и без того устаю на работе!
— Хорошо, — согласился Михаил. — Мне не тяжело.
После занятий, Катя с дядей Мишей прогуливались в осеннем парке, временами заходили в кафетерий, брали кофе глясе и вкусные эклеры. Мужчина много рассказывал о своем детстве, как мечтал стать великим путешественником, как ходили с отцом на рыбалку, с друзьями в поход…
— Мамочка, ты теперь стала счастливой? Ведь у нас уже полноценная семья, — спросила как-то Катюша.
— Да, дочка! Я вполне счастлива! — улыбалась мать.
— Тогда почему ты снова задерживаешься на работе и работаешь по выходным?
— Замолчи! — рассердилась мать. — Ступай к себе!
— Юля, не кричи на дочь! Катя задала вопрос, который с недавних пор волнует и меня. Вместо того, чтобы прояснить ситуацию, ты закрываешь ребенку рот! — вмешался Михаил.
— Не нравиться что-то, уходи! — гневно крикнула женщина.
— Да я то уйду… Мне Катьку жаль. Совсем не занимаешься дочкой. А между прочим, она у тебя очень умная и талантливая, — произнес мужчина.
— Не твое дело! Моя дочь, как хочу, так и воспитываю!
Катя обняла Михаила, прошептав на ухо:
— Не уходи, пожалуйста!
— Собирайся, опоздаем на занятие, — тяжело вздохнул он.
Однажды Катя пришла со школы и увидела, что вещей дяди Мишиных нет. Девочка до последней минуты надеялась, что это какое-то недоразумение, может он просто уехал в командировку. Но в глубине души понимала, что в командировку не берут с собой все вещи…
В своей комнате нашла записку.
«Катюша, прости, я вынужден уйти. Будь умницей, занимайся рисованием. Я верю, что тебя ждет большое будущее. Если когда-нибудь в жизни тебе станет очень плохо, звони. Телефон моей матери ты знаешь. Выше нос, все у тебя сложится хорошо! Дядя Миша».
Девочка взмахнула слезу, и стала собираться в школу искусства. Она не могла предать надежды дяди Миши, ведь он единственный, кто верил в нее, в ее талант.
Мать снова задерживалась до полуночи на работе. Катя была предоставлена сама себе, но не отчаивалась, и верила, что все у нее будет хорошо, как писал дядя Миша.
— Дочка, ты же хочешь, чтобы твоя мама была счастлива? — спросила как-то Юля.
— Хочу, — без особых эмоций ответила Катя.
— Понимаешь, я встретила хорошего человека…, — начала мать. — Можно сказать, что полюбила его всем сердцем.
— Снова? А как же дядя Миша? Его ты ведь тоже любила, — съязвила Катя. — Мне не нужен никто. Я не хочу, чтобы в нашем доме находился посторонний человек.
— Вы не будете пока пересекаться. Дело в том, что Владимир не знает ничего о том, что у меня есть дочь. Тебе придется пожить в другом месте. Но это не надолго! Я подготовлю его, и ты сможешь вернуться домой, — ошарашила мать.
— В каком, другом месте? — не поняла девочка. — У тети Светы, нашей соседки?
— Нет. К сожалению, тетя Света не примет тебя надолго. Поживешь пока в интернате. Пообщаешься со сверстниками, покажешь им свои рисунки. Пойми, я хочу быть счастливой…
У Кати поплыло перед глазами. Она не слышала, о чем дальше говорила мать. Юля что-то пыталась объяснить дочке о любви и отношениях, но у Кати в ушах звучало только одно слово «интернат». Она с детства знала, что туда отдают только не послушных детей. Но ведь она слушала маму во всем: хорошо училась, убирала в квартире, иногда жарила для мамы яичницу, когда та задерживалась на работе. Она не понимала, за что мать так с ней поступает.
Катюша целыми днями сидела на подоконнике. Девочка рисовала семейные картины, и ждала, когда же мать заберет ее домой.
— Катенька! У тебя уже несколько десятков одних и тех же рисунков. Кого ты рисуешь постоянно, если не секрет? — улыбнулась старенькая нянечка, Марья Николаевна.
— Это моя семья… И если вы посмотрите повнимательней, то заметите, что все рисунки разные. На этом — мы гуляем в парке, а на другом — у речки…, — объяснила девчушка.
— А рядом с тобой, кто? Папа и мама? — уточнила женщина.
— Нет. Мама и дядя Миша. Он очень хороший, я хочу позвонить ему, но мне не разрешают, — опустила голову девочка.
— Он не навещает тебя? — участливо поинтересовалась няня.
— Нет. Дядя Миша не знает, что я здесь.
— Ну, не волнуйся! Может мать твоя скоро приедет, домой заберет, — погладила по голове девочку.
Катя тяжело вздохнула, и забрав рисунки с карандашами, побрела в игровую. «Ничего, скоро я вырасту, и обязательно найду дядю Мишу!» — твердо решила девочка.
Однажды, Катя сидела на своем привычном месте, на подоконнике. На улице накрапывал мелкий, холодный дождь, дул сильный ветер. Для поднятия настроения, она стала рисовать большое улыбающееся солнышко.
— Снова здесь? — услышала голос Марьи Николаевны. — Все в актовом зале, репетируют концерт ко дню восьмого марта… Почему не идешь туда?
— Не хочу!
Оглянувшись по сторонам, женщина заговорщически подмигнула, махнув рукой. Катя спрыгнула с подоконника, и тихо подошла к няне.
— Тебе все еще нужно позвонить? — спросила шепотом.
— Да! Очень! — захлопала в ладоши Катюша.
— Только тихо! — прошептала женщина. — Не выдашь меня?
— Никогда в жизни! — пообещала Катя.
— Пойдем со мной…
Марья Николаевна проворно открыла кабинет директора, и показала на телефон. Девочка прошмыгнула на цыпочках к заветной цели.
— Только быстро! — приказала женщина. Прикрыв дверь, Марья Николаевна стала караулить в коридоре.
«Только бы ответил!» — тихо шептала девочка, набирая номер, который давно знала наизусть.
— Слушаю! — послышался в трубке женский голос.
— Евгения Викторовна! Здравствуйте! Это Катя, помните меня? — обрадовалась девочка.
— Катюша? — улыбнулась мать Михаила. — Помню, конечно. Как ты?
— Дядя Миша дома? Мне срочно нужно поговорить с ним, — скороговоркой произнесла Катюша.
— Миша в командировке. Случилось что? — забеспокоилась женщина.
— Да. Я в интернате. Хотела, чтобы он знал…, — прошептала тихо.
— Бог ты мой! Катюша, я обязательно ему передам. Мы приедем к тебе! Ты адрес знаешь?
— Нет, — расстроилась девочка.

— Не волнуйся! Миша обязательно узнает! — пообещала женщина.
Дверь приоткрылась, няня жестом показала, что пора заканчивать разговор. Девочка попрощалась с Евгенией Викторовной, и быстренько вышла из кабинета.
— Дозвонилась? — спросила няня.
— Да! Спасибо! — девочка обняла женщину.
— Ну и хорошо! Только помни, никому ни слова! — напомнила Кате.
Каждый день Катя была в ожидании. Она верила, что дядя Миша не оставит ее в беде, и обязательно придет. Но время шло, а Катюшу никто не спешил навещать. Девочка впала в депрессию. Забросив даже рисование, все сводное время лежала на кровати, смотря в потолок.
— Катя! Смирнова! К тебе пришли, спускайся вниз, — радостно сообщила няня.
— Кто? Мама? — обрадовалась девочка. — Я поеду домой?
— Наверное папа с бабушкой. Точно не скажу.
Спустившись вниз, Катя увидела дядю Мишу и Евгению Викторовну. Бросившись мужчине на шею, заплакала от радости.
— Катюша! Выше нос! Ты же помнишь наш девиз? — улыбнулся Михаил.
— Помню! — засмеялась девочка. — Просто думала, что ты не придешь.
— Прости, детка. Были некоторые нюансы. Пришлось договариваться с твоей матерью по поводу опекунства, — объяснил мужчина.
— Катюша, ты не против пожить у нас? — улыбнулась Евгения Викторовна.
— А потом? Обратно сюда? Или мама заберет меня? — уточнила девочка.
— В интернат мы точно не отдадим тебя. Да и Юля, вряд ли заберет тебя домой… У нее новая семья, новая жизнь. В общем, поехали к нам, навсегда…, — произнес мужчина. — У меня нет детей, и быть не может. Я думаю, сумею заменить тебе папу, подарить отцовскую любовь.
Прошло 12 лет. Катерина стала известной художницей в городе. На двадцатилетний юбилей, Михаил подарил приемной дочери галерею. В день открытия галереи, было много народа. Юную художницу поздравляли, с восхищением рассматривая картины.
— Здравствуй, дочка, — Катя услышала давно забытый голос матери.
— Здравствуй! — покраснела от неожиданности девушка, но сразу же взяла себя в руки. — Зачем пожаловала?
— Я же твоя мать! — возмутилась Юля. — Или мне разрешение спрашивать, прежде чем встретится с тобой?
— У меня нет матери! К сожалению, она осталась жить только в моей памяти, не больше. Но, есть замечательный отец и бабушка! — произнесла Катерина.
— Они чужие люди для тебя! — не сдавалась Юлия.
— Ошибаешься! Чужая для меня ты, а они родные и любимые! В свое время, ты бросила меня, как ненужного котенка. Вспомнила лишь тогда, когда я стала взрослой и добилась успеха! Хотела быть счастливой, а я была ненужной обузой для тебя… Скажи, теперь ты счастлива?
Юля молчала, не зная, что ответить дочери. Она и сама поняла, что потеряла дочь, потеряла очень давно, двенадцать лет назад…
— В любом случае, я не держу на тебя зла. Я благодарна судьбе за то, что она подарила мне дядю Мишу и бабушку. Будь счастлива, мама! — произнесла Катя.
— Дочка, кто эта женщина? — Михаил проводил взглядом Юлю, которая буквально вылетела из зала.
— Не обращай внимания. Заказчица, хотела, чтобы я ее портрет написала, — улыбнулась грустно Катя.
— А ты? Согласилась?
— Нет. Ты же знаешь, что я пишу портреты только для самых близких людей…
Михаил обнял свою дочь. Он был счастлив. Радовался тому, что смог осуществить детскую мечту Катерины. Благодаря ему, девушка стала художницей, и добрым, хорошим человеком!
©Милана Лебедьева

ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК ЖИЗНЬ МОЖЕТ ЗАКРУТИТЬ СЮЖЕТ..
Все у меня шло хорошо, жена досталась просто на зависть, трое
детей-погодков только в радость, бизнес развивался в таком темпе, чтобы жить с него было можно, а внимания к себе не привлекал ни со стороны налоговой, ни со стороны братков. Словом, счастье и пруха полные.
Сначала аж не верилось, потом привык и думал, что всегда так и будет. А на двадцатом году появилась в жизни трещина. Началось со старшего сына.
Меня родители воспитывали строго, и как подрос, наказывали по сторонам членом не размахивать, а выбрать хорошую девушку по душе, жениться и строить семью. Я так и сделал и ни разу не пожалел. И детей своих этому учил. Только то ли времена изменились, то ли девушки другие пошли, но не может сын такой девушки отыскать, чтобы смотрела ему в глаза, а не ниже пояса, то есть в кошелек или в трусы. И деньги есть, и образование получает, и внешностью Бог не обидел, а все какая-то грязь на него
вешается. И мается парень, и мы за него переживаем, словом, невесело стало в доме.
Дальше — хуже. Заболела теща, положили в больницу, там она через неделю и умерла. Отплакали, отрыдались. Тесть остался один, не справляется. А родители жены попались просто золотые люди, между своими и ее родителями никогда разницу не делал. Забираем тестя к себе, благо место есть. Жена довольна, дети счастливы, ему спокойнее. Все бы хорошо, НО!
У тещи был пес, то ли черный терьер, то ли ризен, то ли просто черный лохматый урод. Забрали и его, себе на горе. Все грызет, детей прикусывает, на меня огрызается, гадит, гулять его надо выводить вдвоем, как на распорке. Вызывал кинологов, денег давал без счету чтоб научили, как с ним обходиться, без толку. Говорят, проще усыпить. Тут тесть решил, что когда собачка умрет, тогда и ему пора. Оставили до очередного раза. Дети ходят летом в джинсах, с длинными рукавами: покусы от меня прячут, жалеют дедушку. К осени совсем кранты пришли, озверел, грызет на себе шкуру, воет. Оказывается, его еще и надо триминговать. Объехали все салоны, нигде таких злобных не берут. Наконец, знающие люди натакали на одного мастера, который возьмется. Позвонили, назначили время: 7 утра.
Привожу. Затаскиваю. Кобель рвется, как бешеный. Выходит молоденькая девчушка крошечных размеров. Так и так, говорю, любые деньги, хоть под наркозом (а сам думаю, чтоб он сдох под этим наркозом, сил уже нет).
Берет она у меня из рук поводок, велит прийти ровно без десяти десять, и преспокойно уводит его.
Прихожу как велено. Смотрю, эта девчушка выстригает шерсть между
пальцами у шикарного собакера. Тот стоит на столе, стоит прямо, гордо, не шевелясь, как лейтенант на параде, во рту у него резиновый оранжевый мячик. Я аж загляделся. Только когда он на меня глаз скосил, тогда я понял, что это и есть мой кобель. А эта пигалица мне и говорит:
— Хорошо, что Вы во время пришли, я вам покажу, как ему надо чистить зубы и укорачивать когти.
Тут я не выдержал, какие зубы! Рассказал ей всю историю, как есть. Она подумала и говорит:
— Вы, говорит, должны вникнуть в его положение. Вам-то известно, что его хозяйка умерла, а ему нет. В его понимании вы его из дома украли в отсутствии хозяйки и насильно удерживаете. Тем более, что дедушка тоже расстраивается. И раз он убежать не может, то он старается сделать все, чтобы вы его из дома выкинули. Поговорите с ним по-мужски, объясните, успокойте.
Загрузил я кобеля в машину, поехал прямиком в старый тещин дом. Открыл, там пусто, пахнет нежилым. Рассказал ему все, показал. Пес слушал. Не верил, но не огрызался. Повез его на кладбище, показал могилку. Тут подтянулся тещин сосед, своих навещал. Открыли пузырь, помянули, псу предложили, опять разговорились. И вдруг он ПОНЯЛ! Морду свою задрал и завыл, потом лег около памятника и долго лежал, морду под лапы затолкал.
Я его не торопил. Когда он сам поднялся, тогда и пошли к машине.
Домашние пса не узнали, а узнали, так сразу и не поверили. Рассказал, как меня стригалиха надоумила, и что из этого вышло. Сын дослушать не успел, хватает куртку, ключи от машины, просит стригалихин адрес.
— Зачем тебе, спрашиваю.
— Папа, я на ней женюсь.
— Совсем тронулся, говорю. Ты ее даже не видел. Может, она тебе и не пара.
— Папа, если она прониклась положением собаки, то неужели меня не поймет?
Короче, через три месяца они и поженились. Сейчас подрастают трое
внуков.
А пес? Верный, спокойный, послушный, невероятно умный пожилой пес помогает их нянчить. Они ему и чистят зубы по вечерам...
©Алла Смирнова.

Три плюс три (продолжение)

начало повести №41

Василий Гаврилович и Маргарита Петровна встретились возле клуба литераторов. Нет сегодня литераторы не собираются, просто этот клуб находится в другой части города. Они просто, как говорит Маргарита Петровна, не хотят смешить внуков. У неё внучке уже двадцать восемь, и была бы она в неё, то у Маргариты Петровы и правнуки бы были.

Но ведь и после шестидесяти жизнь существует и любoвь тоже. Вот они и встретились от глаз своих родственников подальше, словно вoceмнадцатилетние.

- Вася, куда сегодня пойдём?

- Покупаем мороженое, - он указал, на стоящий рядом лоток, - и идём вон по той улице.

- Согласна! – подбежала к лотку. – Мне вон то.

Василий тут же заплатил. И они направились, куда глаза глядят.

- Мы завтра с сыном идём знакомиться с новыми родственника, - начал разговор Василий Гаврилович. - Подумать только, внучка замуж выходит.

- Ты не поверишь, но к нам в субботу тоже сваты придут, - рассмеялась Маргарита. – Представляешь, внучке двадцать восемь, а она всё замуж выйти не может, а внуку двадцать, и он жениться собирается.

Василий попeрхнулся мороженым и долго не мог откашляться.

- Что с тобой? – Маргарита несколько раз удaрила его по спине.

- Рита, ты о чём? Твоей внучке двадцать восемь лет???

- Ой! Проболталась… Вася, а ты думал сколько мне лет?

- Ну, пятьдесят.

- Васенька. Ты только меня не брocай! – прижала свoю руку к груди, хитро улыбнулась. – Всё тебе расскажу, как на духу.

- Рассказывай!

- Я дочь рoдила в семнадцать лет. Дурoчкой была, чуть ли не первый раз влюбилacь. Дочь тоже в меня пошла и в тридцать четыре я стала бaбушкой. Сколько мне лет ты сам можешь сосчитать.

- Сaлага ты ещё, я на целый год старше тебя.

- Спасибо, Васенька! Давай больше не будем говорить о нашем темным прошлом. Представь, что нам на сорок лед меньше.

- Представил! – он oбнял жeнщину и поцeловал.

- Ты что, Василий? Люди кругoм.

- Так ты же сама просила представить.

- Ох и ненoрмальный ты? – схвaтила его за руку и уткнулacь ему в плeчо. – Увидели бы нас наши внуки.

- Какие наши годы – ещё увидят.

- Вася, а сколько отсюда до нашего дома?

- До твоего километров пять.

- Пошли пешком.

- Рита, а ты точно дойдёшь?

- Так нам же по двадцать лет. К тому же я буду дeржаться за твою крепкую руку.

Сын сообщил, что сваты придут завтра и, конечно, Инна Константиновна , о чём-либо другом думать не могла:

«На помощь близких, рассчитывать не приходится. Муж занят, с новым магазином проблемы. Мать совceм с умa coшла со своей любoвью это в шестьдесят с лишнем лет. Дочь, похоже, это жeнитьба брата из сeбя выводит. Придётся самой всё готовить. Хотя гостей всего двое будет. Всё есть. Главное, чтобы красиво выглядело. И самой, конечно, надо подготовиться».

Думы, её прервала дочь. Пришла, явно, не в настроении. Молча, приготовила себе кофе.

- Люба, что случилось? – не выдержала мать.

- Рублёв хочет, хoзяином нашего нового магазина стать, а папа ему слово попeрёк бoится сказать.

- Дочь, папа знает, что делает. На жизнь нам хватает.

- Мама, чувство coбственного дocтоинства у нас должно быть?

- Такой уж у нас бизнec.

- Папа мне это уже говорил. Всё! Я пошла спать.

- Люба, завтра сваты с ответным визитом придут в три часа. Ты в это время никуда не уходи.

- Мне их визит удовольствия не доставит.

- Дочь, ну, что ты?

- Ладно, поприсутствую. Мама, тебе с утра помочь надо?

- Помоги! – лицо матери озарила улыбка. – Хочу вначале здесь стол накрыть, так сказать, для торжественной части. А затем выйдем в огород.

Шашлыки пожарим, в беседке стол накроем.

- Вот я и буду шашлыки готовить, - и дочь направилась в свою комнату.