Все живое.... Страница 346 из 571

Валентина Щипова пишет:

коза Капа пишет:

Нынче очень много репейниц

Мне сказали- это таволга

Валь, ты про бабочек или про цветочки?

Валентина Щипова пишет:

Это и не таволга

Ага. Это рябинник рябинолистный.

Гречишное поле

Гречиха цветет


Тот самый "татарин", с описания которого начинается "Хаджи-Мурат"

Цикорий


Что-то бобовое. Впервые вижу, и мой определитель отказался определять.

Валентина Щипова пишет:

коза Капа пишет:

Гречишное поле

Мне нравится,когда ее скосили но еще не убрали. Из далека смотришь- ровные красные полосы.

Ни разу не видела. Все ездишь, поле, потом раз - и нет ничего.

Куртинка чины, лядвенца и розового клевера.

Дербенник

Вероника

Горошек двулетний


Василек скабиозовый

Подмаренник желтый



Колокольчик скученный

Заросли рогоза и таволги вязолистной. Таволга гигантская, выше рогоза.
Все это в двух шагах от дороги. Все цветет.

Валентина Щипова пишет:

красота

у вас дождь днем был? цикорий мокрый

Был. И сейчас идет.

mommy пишет:

коза Капа пишет:

Цикорий

Тот самый, который пьют?! А мы его в детстве чертополохом обзывали…

Не знаю, наверное, который пьют. А может и нет, их поди тоже куча видов. А чертополох это "татарин".

TataF пишет:

Хорошие такие фоты))))

Ваня на опе впечатляет

Спасибо
Ваня на опе... да, хорошо сидел.

Валентина Щипова пишет:

коза Капа пишет:

Был. И сейчас идет.

у нас только в 10 начался

У нас с 4х брызгать начал, а с 5 хороший такой пошел.

Валентина Щипова пишет:

А почему татарин?

А его Толстой называл в "Хаджи-Мурате" татарином. Видимо, местное у них было.
Сильное у него описание.

Вот:

Я возвращался домой полями. Была самая середина лета. Луга убрали и только что собирались косить рожь.

Есть прелестный подбор цветов этого времени года: красные, белые, розовые, душистые, пушистые кашки; наглые маргаритки; молочно-белые с ярко-желтой серединой «любишь-не-любишь» с своей прелой пряной вонью; желтая сурепка с своим медовым запахом; высоко стоящие лиловые и белые тюльпановидные колокольчики; ползучие горошки; желтые, красные, розовые, лиловые, аккуратные скабиозы; с чуть розовым пухом и чуть слышным приятным запахом подорожник; васильки, ярко-синие на солнце и в молодости и голубые и краснеющие вечером и под старость; и нежные, с миндальным запахом, тотчас же вянущие, цветы повилики.

Я набрал большой букет разных цветов и шел домой, когда заметил в канаве чудный малиновый, в полном цвету, репей того сорта, который у нас называется «татарином» и который старательно окашивают, а когда он нечаянно скошен, выкидывают из сена покосники, чтобы не колоть на него рук. Мне вздумалось сорвать этот репей и положить его в середину букета. Я слез в канаву и, согнав впившегося в середину цветка и сладко и вяло заснувшего там мохнатого шмеля, принялся срывать цветок. Но это было очень трудно: мало того что стебель кололся со всех сторон, даже через платок,
которым я завернул руку, — он был так страшно крепок, что я бился с ним минут пять, по одному разрывая волокна. Когда я, наконец, оторвал цветок, стебель уже был весь в лохмотьях, да и цветок уже не казался так свеж и красив. Кроме того, он по своей грубости и аляповатости не подходил к нежным цветам букета. Я пожалел, что напрасно погубил цветок, который был хорош в своем месте, и бросил его. «Какая, однако, энергия и сила жизни, — подумал я, вспоминая те усилия, с которыми я отрывал цветок. — Как он усиленно защищал и дорого продал свою жизнь».

Дорога к дому шла паровым, только что вспаханным черноземным полем. Я шел наизволок по пыльной черноземной дороге. Вспаханное поле было помещичье, очень большое, так что с обеих сторон дороги и вперед в гору ничего не было видно, кроме черного, ровно взборожденного, еще не скороженного пара. Пахота была хорошая, и нигде по полю не виднелось ни одного растения, ни одной травки, — все было черно. «Экое разрушительное, жестокое существо человек, сколько уничтожил разнообразных живых существ, растений для поддержания своей жизни», — думал я, невольно отыскивая чего-нибудь живого среди этого мертвого черного поля. Впереди меня, вправо от дороги, виднелся какой-то кустик. Когда я подошел ближе, я узнал в кустике такого же «татарина», которого цветок я напрасно сорвал и бросил.

Куст «татарина» состоял из трех отростков. Один был оторван, и, как отрубленная рука, торчал остаток ветки. На других двух было на каждом по цветку. Цветки эти когда-то были красные, теперь же были черные. Один стебель был сломан, и половина его, с грязным цветком на конце, висела книзу; другой, хотя и вымазанный черноземной грязью, все еще торчал кверху. Видно было, что весь кустик был переехан колесом и уже после поднялся и потому стоял боком, но все-таки стоял. Точно вырвали у него кусок тела, вывернули внутренности, оторвали руку, выкололи глаз. Но он все стоит и не сдается человеку, уничтожившему всех его братий кругом его.

«Экая энергия! — подумал я. — Все победил человек, миллионы трав уничтожил, а этот все не сдается».

И мне вспомнилась одна давнишняя кавказская
история, часть которой я видел, часть слышал от очевидцев, а часть вообразил себе.

mommy пишет:

коза Капа пишет:

У нас с 4х брызгать начал, а с 5 хороший такой пошел.

У нас только что буря налетела — едва вбежать в дом успели… по телику врутЪ, что на 36 часов подряд [изображение]

Ого! Не, у нас спокойный тихий дождик.

С утра микроскопический дождь.

Настолько мелкий, что козы его не почувствовали, спокойно пошли на выпас

Сейчас зерно сожрут, встанут около ворот и будут меня материть. Была им охота в мокрую траву лезть!
А это в теплице. И мы дождались